Сущность жизни есть страдание. Будда — Истина о страдании
Чем быстрее приближался вечер, тем седоволосая понимала, что с каждой секундой приближалось наступление ее наказания. «Сама виновата, — посетовало подсознание девушки. — Меньше из себя Мать Терезу строить будешь.» Оттянув рукой ошейник из кайросеки, девушка поморщилась от боли в горле. После того случая на аукционе, как и предполагала Аямэ, на шее остались заметные следы от синяков. Прожив практически четырнадцать лет для Сноу стало привычным получать новые шрамы, синяки и ожоги. Еще, будучи ребёнком, у неё никогда не было обычной жизни, не было нормальной семьи и друзей. Временами она даже начинала завидовать пареньку в шляпе с его стремлением вернуться домой где его возвращения хоть кто-то ждал. Семья… Ее единственной семьей был Трико и ещё пару людей, которых в будущем девушке, возможно, было и не суждено встретить вновь. А если она их и встретит, то попытается уничтожить, стереть с лица земли, избавиться как от мусора, точно так же как они поступили с ней. С её стороны это будет благородным поступком по отношению к ним. Как говорят — родителей не выбирают. В её случае это было именно тем моментом, когда лучше выбрать родителей, чем жить с такими как они. Боль… Она преследовала её с самого рождения, начиная от хлопка по спине, чтобы сделать первый вдох, до удара по спине, чтобы сделать последний выдох и отключиться. «Будет больно, Аямэ», — говорить самой себе слова поддержки, успокаивать себя. Есть только она, она и будет заботиться о самой себе. Трико же не может понять её чувств и сказать: — Не переживай, больно не будет.***
Но больно было, ужасно больно. Когда она едва ли наступала на горячие камни, что сразу жгли ступни ног. По ощущениям можно было сравнить с адом где в центре стоял дьявол и смеялся над её глупыми попытками поскорее умереть. Слезы — физиологический процесс, но остановить их она не могла, как больно ей не было, они сами текли из глаз. Жареная плоть витала повсюду, даже дышать с каждым разом становилось труднее от этого запаха. «Будет больно, Аямэ», — как заклинание спасения ей оставалось только повторять эти слова: в голове, в реальной жизни, только, чтобы её не услышали… везде. Но именно эти слова, что она повторяла, не успокаивали и не дарили надежду, но и больно было не так сильно. Ведь ещё больнее будет дальше. А ведь так и было. Когда практически обнаженное тело окатили кипятком, девушка даже не поняла, что ее ногти впивались в ладони, оставляя после себя глубокие вмятины вместе с каплями фиолетовой крови. «Считаешь до трёх — вдох, — мгновение и тело Сноу накрыло новой болью. — Считаешь до трёх — выдох.» Этот совет когда-то давал один из таких же рабов, что и она. Только тогда ей казалось, что это все было бредом умирающего старика, но сейчас, когда она чувствовала себя живым смертником, все это не воспринималось больше как бред. Чтобы не случилось нельзя прекращать танцевать, иначе он будет зол. Но что прикажешь делать, когда твои ноги постепенно перестают слушаться тебя, а тело начинает постепенно жечь. «Не открывай глаза, продолжай…» — чем меньше она его видела, тем проще ей было продолжать, несмотря на всю ломку в ее теле. «Эмоции — это слабость, а слабость ведёт к смерти», — не это ли как догму повторяла для Аямэ фанатичка-мать каждый раз после очередного проваленного задания. Когда пытки закончились, она могла вздохнуть спокойно, тело ужасно болело. Пытаясь справиться с болью, она случайно наткнулась взглядом на мальчишку, что смотрел на неё с таким страхом. Он чуть ли сам не плакал, когда смотрел на её раны. «Он всё видел», — эти мысли не принесли ей эмоции, оставалась всё та же пустота внутри. — Что ты тут делаешь? — голос был охрипшим, она едва ли не говорила шепотом, но даже от этого голоса Луффи вздрогнул. Только сейчас он понял, что за ужасное место он попал. Даже в самом страшном сне он не мог о таком подумать, это было жутко. — Я… мне очень страшно, — Луффи едва сдерживал слезы страха, он боялся что и с ним будут так издеваться. Он не хотел быть таким же, он хотел быть пиратом, а вышло вот так. Лучше бы он не покидал остров раньше времени, ведь он ещё даже не освоил силу своего фрукта, хотел быть крутым и доказать Шанксу, что он достоин стать Королём Пиратов. Что-то говорить мальчику Сноу не собиралась, да и она жалеть была не намерена тоже. Пусть лучше он вырастет и поймёт какая жизнь на самом деле, чем будет смотреть сквозь розовые очки. Она с самого начала не хотела ему помогать. Но все пошло наперекосяк и теперь ей нужно слушать чье-то нытьё. «Тебе в детстве никто не делал поблажек», — пронеслось у неё в голове, но когда на неё чуть ли не налетел этот маленький дрожащий комок, внутри неё что-то дало трещину. Она просто не могла его бросить в таком состоянии. Аямэ много раз со стороны наблюдала за детьми что так же попадали в рабство, многие не продерживались и пары дней, единственное, что их ждало потом — смерть. Она всегда наблюдала за этим безмолвно со стороны. Исход ей всегда был известен заранее, но у мальчишки было что-то, ради чего он раньше хотел выжить. Так почему он сломался сейчас? Ответ на этот вопрос девушка не знала. Где-то неподалёку раздался громкий гул, заставивший девушку по инерции вздрогнуть. Им не стоило здесь больше находиться. Кто знает какую участь мог бы на этот раз уготовить Кетсу, узнав об этих телячьих нежностях. Подхватив его под локоть, она повела его в одно из её тайных мест о котором мало кто знал, даже сам Теньрьюбито. Оно находилось в саду, возле одного из высоких деревьев на котором росли яблоки. А на самом верху яблони росли самые сочные плоды, но чтобы до туда добраться нужно было быть очень ловким и маленьким. То, что им надо. Кетсу не контролировал рабов. Он знал, что они ничего не сделают против него и на это были несколько причин. Одна из них — ошейники, что всегда на них, стоит ему нажать на кнопку, как от раба останутся одни кости. Вторая причина, они просто не пойдут против своего хозяина, не смогут поднять на него руку. Для всех рабов есть только одно задание по отношению к своему хозяину — полностью подчиниться. У них есть один бог, которого они бояться, один отец, которого они уважают и один дорогой им человек. Ему не нужно было контролировать рабов. Он знал что их воля полностью в его руках, они не пойдут против него. Он посвятил всю свою осознанную жизнь для дрессировки рабов, и чем упрямее раб, тем сильнее хочется его сломить, поставить на колени. Все через это прошли, и никто не стал исключением.***
Луффи доверился ей, шёл рядом с ней, пока она крепкой хваткой тащила в какую-то сторону. Он не боялся, что она отведёт его к своему хозяину. Он понял, что она не такая как все, в ней был огонь, ели живой, замороженный, но был. Он доверился ей, также как и она доверилась ему. Добравшись, наконец, до нужного места, Аямэ только тогда смогла спокойно вздохнуть. В саду никого не было, а значит пруд, что был недалёко от высокого дерева, не был вновь населён опасной живностью их хозяина. Опустившись в тень дерева, девушка, немного морщась от боли в ступнях, опустила ноги в блаженную прохладу. — Наконец-то… — с облегчением, седоволосая прикрыла на мгновение глаза, а после махнула рукой, указав на место возле себя. Второй раз, как убедилась сама Сноу, пареньку в шляпе делать одолжение не пришлось. Он плюхнулся сразу же после неё. «И чего он раньше выделывался?» — прикусив внутреннюю щеку, подумала девушка. — Или он только недавно понял, что значит попасть в рабство?» Разговор долго не шёл, просто они не знали с чего начать и что говорить. Хотелось сказать всего и сразу, но другой мог бы не правильно понять его слова. Они сейчас были ближе чем знакомые, но еще не друзья. — Говори, я же вижу что ты хочешь что-то спросить, — не выдержала первая Аямэ. Ей надоели эти взгляды, что бросал на неё Луффи не решаясь сказать что-либо. — Эм, почему у тебя кровь другая? Первый раз вижу кровь такого цвета, — Луффи не хотел этого спрашивать, но вопрос сам срывался с губ, стоило ему посмотреть на маленькие раны что были сейчас темно-фиолетового цвета, почти черные. Кровь же должна быть другого цвета? Если бы она знала ответ на этот вопрос, который постоянно спрашивала в детстве, то было по-другому. «Почему у других кровь красного цвета?» — дать ответа на этот вопрос ей почему-то не мог никто… почти никто. — Не знаю, — ей самой было интересно, но и горько вспоминать об этом её уродстве. Едва ли она нормальный человек, если кровь у неё другая. Ещё с детства, когда маленькая Аямэ была полна энтузиазма и несбыточных мечт, она как-то спросила у матери, почему у неё отличалась кровь. Не сказать, что та была рада, она была скорее как обычно злой и почему-то на этот раз до ужаса взбешённой. — Ты должна этим гордиться, — прошипела она сквозь сжатые зубы, а после, ни говоря ничего, покинула комнату словно ошпаренная. Гордиться… А стоило ли этим гордиться вообще, если любую простую болезнь она переносила с трудом, ощущая себя на смертном одре. Резко дёрнув головой, девушка повторила произнесённые до этого слова ещё раз: — Не знаю… наверно, цвет крови изменил дьявольский плод, — все так же спокойно произнесла Сноу, пожав плечами. — Ух ты, ты тоже его съела? — мальчик смотрел на неё с таким восхищением, глаза горели и были полны энтузиазма. Неужели ещё остались такие люди способные так искренне улыбаться, да и улыбаться вообще. Только сейчас она сообразила, что он сказал «тоже», это же получается что он тоже фруктовик? Седоволосая недоверчиво на него посмотрела, но в нем ничего не было особенно, всё тоже слишком худое тело и маленький рост. «Но ведь он мог ошибиться и подумать, что это дьявольский фрукт. Лучше спросить у него об этом», — это был единственный способ проверить правдивость его слов. — Покажи, — недоверчиво спросила Аямэ, она даже выгнула бровь, показывая что не верит в это. В следующую минуту она едва удержала крик, потому что его рука растянулась, едва ли не на весь пруд, а после обратно стала нормальной. Разве может человек так тянуться. Он что… тянущийся человек? — А теперь твоя очередь, — но тут были дела хуже чем у мальчика. У неё была странная способность для этого мира, почти невозможная и до того ироничная. Фруктовик что всегда конфликтует с морем, с водой, может ей и управлять. Это было забавно, Аямэ бы посмеялась от души, если не один факт того что именно она и является этим фруктовиком. Смысла скрывать ее силы больше девушка не видела, поэтому спокойно подняв руку вперёд на уровень лица, а после слабо сжала ладонь. «Лишь бы получилось», — с надеждой подумала седоволосая, до этого момента, будучи рабом, она давно не практиковала и не использовала свои силы. Мгновение и от пруда, что был неподалёку от них, стали отделяться небольшие пузырьки с водой. — Круто… — донеслось до девушки воодушевленный полу-возглас. — Но как ты это сделала? Разве это реально управлять водой, если вода является одной из слабостей фруктовика? — а ведь он был прав, во всем. Как можно было управлять водой, если с другой стороной из-за воды можно стать живым топором? Но на этот вопрос она не могла дать ответ, так как сама не знала что сказать. Контроль над её силой был потерян и небольшие водные пузыри снова оказались в воде. Это всё на что она сейчас способна, да и она боялась говорить о силе своего фрукта, мало ли что произойдёт. — Ты такая крутая, давай вместе станем пиратами, — в его голосе была и надежда, восхищение и даже страх. Он пытался показаться ей сильным, хотел чтобы она была с ним лишь потому, что там они будут сильнее. Их дуэт будет прекрасным, когда они станут пиратами. — Пиратами… — это слово было как большая черная точка. Кто не знал о пиратах? Их описывали как романтиков, что отправлялись искать свободу, а еще про них говорили, что они ужасающие монстры. Посмотрев на мальчика, она не могла определиться к какому типу можно его отнести, особенно узнав его силу. Аямэ не хотелось сейчас думать «А что если это так и будет?», ключевым смыслом здесь было «если». Только вот это «если» подразумевало в себе свободных людей, а не таких на половину сломанных кукол какими они на самом деле и были. Сноу окончательно запуталась в своих мыслях, не понимая что дальше делать. Ведь быть пиратами это не так уж и плохо. — Да, мы станем пиратами, как только выберемся отсюда. Даю слово, Луффи, — зачем давать ложные надежды на спасение и надеяться на удачу. А не такие же надежды давала ее мать, перед тем как убивала своих врагов? «Но он же мне не враг», — непонимающе моргнула девушка от таких витающих в голове мыслей. Нет, однозначно она не будет такой как ее мать, но и ломать его надежды девушке тоже не хотелось. Он хотел стать пиратом, так пусть им и будет.