***
— Заходи, — указывает Бурая, открывая дверь тату салона. Я послушно захожу внутрь. Просторно. Белые стены, украшенные разными цветными эскизами татуировок. Удобные, на первый взгляд, кушетки. Много игл, перчаток и бумаги. По телу пробегает мимолетная дрожь. Таня приобнимает мою талию, после чего ведет меня к раньше называемой Юле. Не знаю чего ожидать, правда. Так волнительно, будто я иду к матери, которая позвала меня на серьезный разговор. Я уже била тату, знаю как это, но практически не помню. Даже когда это было смутно помню. — Эййй, Танюха, — раздается у нас за спинами и Таня сразу оборачивается, — Дарова. Передо мной стоит достаточно красивая девушка. Брюнетка, с густыми, длинными волосами и светлыми концами. Светло голубые выразительные глаза, добрая улыбка. Кепка козырьком назад, клетчатая рубашка и светлые джинсы. Ну, я думаю, ей можно довериться. — Ееее! — Таня радостно обнимает девушку за шею. Я остаюсь неловко стоять в стороне, в ожидании, — Давно не виделись! — О да, — смеется Юля, обнимая талию девушки, — Ну, давай-те сразу приступим к работе то, че время тянуть? — Там и поговорим, — соглашается Таня. Она берет меня за руку и ведет за Юлей, которая в то время идет к кушетке. Брюнетка одна в салоне. По крайней мере, я не заметила других мастеров. По дороге я отдала девушке свою тетрадь с эскизами, которая уже была открыта на нужной странице. Пока Юля села за стол перерисовывать, Таня посадила меня на кушетку, а сама села на стул рядом. Юля внимательно перерисовывала все на специальную бумагу и попросила Таню обработать место будущей татуировки, что она и сделала. Мне оставалось только ждать и слушать, о чем беседуют эти двое, пока я просто рассматриваю помещение, не зная, что и сказать. — О, кстати, Юль, это Катя, — Юля обернулась и, мило улыбнувшись, протянула руку, — Кать, это Юля. — Приятно, — мы пожали друг другу руки, — Вы давно знакомы? — Месяц, не больше, — я пожимаю плечами, — Но уже много повидали, если так можно сказать. — Это да, — соглашается Таня, нежно улыбнувшись, — Встречаемся вот уже пару дней как. — Ухты, — удивляется брюнетка, — Могу вас только поздравить, девочки. — Спасибо. Я ждала недолго. Эскиз уже оказался на моей руке и будет закрывать практически все предплечье. Думаю, вряд ли я выдержу все за один сеанс, так что это болевое удовольствие будет растянуто. Вот уже и это знакомое жужжание машинки. Вечная фраза «Не дёргайся, а то криво получится!». Фух, начнем.***
ВРЕМЯ: 22:42. Я перетерпела. Эти муки кончились. Моя рука болит просто неистово. Мои крики слышала, наверное, вся улица. Это было так адово, Господи. Но я все это пережила и счастлива. Нет больше той надписи, а только чертовски красивый рисунок. Я уже собиралась отдавать деньги, но Бурая опередила меня, кинув пару тысяч на стол. Мы попрощались с ней и Таня потащила меня к выходу, пока я старалась нормально поправить пленку, которая немного сползала. — Куда ты так спешишь? — Домой, там есть некоторые дела, — бесстрастно отвечает Бурая, — Тебя только завезу. Хорошо, что тут недалеко. — Хорошо? Я думала, тебе нравится проводить со мной время, — притворно обижаюсь я. — Не перекручивай, а. А вот это уже было немного неприятно. У неё настроение быстро поменялось, хотя я ей ничего такого не говорила. Да и не звонили ей, не писали, ничего. Но что-то с ней точно не то. Это меня немного напрягает, но, думаю, лучше к ней не лезть. Мало ли, еще хуже сделаю…***
Все так же робко поцеловав меня в губы, Таня быстро скрылась в темноте. Было слышно только гул мотора её машины. Она даже не сказала ничего. Всегда говорит, мол «Я заеду за тобой утром» или «Жди сообщения, детка». А сегодня ничего. Что ж, ладно, думаю, завтра все будет лучше. Так ведь, да? Зайдя в квартиру, я сразу же услышала запах яблочного пирога, который всегда печет Ксюша. Это немного подняло мне настроение и даже заставило улыбнуться, поэтому я сразу же направилась на кухню, после того как разделась. Подруга встретила меня теплыми объятьями, с искренней улыбкой. Ну, хоть кто-то дает мне тепло этим вечером. — Ты расстроенная какая-то, — говорит она, отпустив меня, — Давай, рассказывай, че случилось, а я тебе пока чайку с пирогом сделаю. — Да нормально все, ничего такого, — начинаю я и решаю врать, чтобы не заставлять Ксюшу волноваться, — Рука болит просто. — Че ты ею такого делала? — Смотри, — я аккуратно закатываю рукав, дабы сильно не задеть руку, — Нравиться? — Вааау… — протягивает Ксюша, ставя передо мной кружку и тарелку, после чего сразу берет мою руку, рассматривая, — У кого била? — У Юли, — я пожимаю плечами, — Но это еще не все, надо будет еще один сеанс. — И когда он? — Ну, послезавтра, ибо в субботу она уже уезжает в Воронеж, — только сейчас поняла, что толком не налюбовалась своей тату, поэтому присоединяюсь к Ксюше. — С Танюхой ехать будешь? — Ксюша наконец-то отлипает от моей руки, — Или будешь взрослой девочкой? — Не знаю, посмотрим, — я чуть хмурюсь, но все же принимаюсь за вечернее чаепитие, — Твой пирог как всегда самый вкусный. — Ой, спасибо, я знаю, — тема переведена, все отлично, — Три часа копошилась над ним, пока ты там руку свою била. — Ну правильно, что тебе еще делать вечером, как не пироги печь. — Вот именно! — смеется Варносова, — Ты уехала, Поля не приехала, что мне еще делать. Сериалы не хочу смотреть, читать тоже, убралась я еще днем. Осталось только готовить. — Теперь нам не придется покупать печенье, — я улыбаюсь, запивая чаем очередной кусочек пирога, — Ночной жор напал на меня из-за твоего пирога. — Я же знаю, как ты его любишь, вот и подумала, почему бы не приготовить. — Это очень мило, — замечаю я, — Завтра вместе едем? — Ага. Только ко второй, ладно? — молящим взглядом смотрит Ксюша, — Я хочу выспаться. — Ну хорошо, хорошо, — соглашаюсь я, — Как скажешь. — Моя взяла! — радуется Варносова, — Тогда я погнала спать прямо сейчас. Пожелав мне спокойной ночи, подруга убежала в комнату, оставив меня наедине со своими мыслями. Я стараюсь не думать о том, что могло случиться с моей девушкой. Но ничего не получается. Только это и лезет в голову. Может она меня разлюбила? Или я вовсе была так, на месяц, чтобы попробовать, какого это находиться в отношениях? Так сказать, надоело… Так, ну нет, я не могу так думать, пока не узнаю всего. Лучше идти спать. Утро вечера мудренее.***
ВРЕМЯ: 9:25 Я просыпаюсь от солнца, которое ярко светит мне в окно. Деревья стоят уже полуголые, а холодный ветер проникает в комнаты людей. Только это напоминает мне о том, что сейчас осень. Серый сезон, с проливными дождями. От таких тяжелых мыслей моя голова с утра уже разрывается. Мда, что может быть лучше? Повторив все утренние процедуры, как душ и завтрак, я принимаюсь будить Ксюшу, которая все-таки должна подвести нас. И надеюсь, я её быстро разбужу, ибо Варносова любит поспать. Я заглядываю к ней в комнату, где она уже сидит на кровати, пытаясь понять, что происходит. Мне даже не пришлось её будить. Отлично. Теперь я могу со спокойной душой идти одеваться. Сегодня моя одежда, это слегка рваные на одной колене светлые джинсы «бойфренды», серый свитер, со свободным горловым воротником. Белые конверсы я решила отставить до следующей весны, ибо лужи и грязь на улице не очень меня радуют, поэтому все те же черные ботиночки. Заплетаю волосы в небольшой хвостик, оставляя челку. Слегка подкрашиваю брови и губы любимой темно-фиолетовой помадой. Конечные вещи моего образа — это мое осеннее черное пальто и зеркальные круглые очки. — Ты так быстро собралааась, — ноет Ксюша от нехватки времени, пока я жду её в прихожей. — Годы тренировок, Ксюш, — я вздыхаю. Мне приходит сообщение. «Ты где?». Я надеялась, что это Таня, но это была Гвоздик, — Давай быстрее, а. — Да иду уже, иду, — она выходит ко мне в черных джинсах и футболке. По верх накидывает осеннюю парку и обувает свои «Найки», — Поехали. Ксюша закидывает рюкзак на плечо и мы вместе выходим. Пока я закрываю двери и отписываю Маше о том, что скоро приеду, Варносова ждет лифт. Она что-то мне говорит о том, что хочет перекрасить машину в белый, ибо её не устраивает серебристый, но ей нужны документы. Я особо не вслушиваюсь, ибо не понимаю этого всего, хоть и вожу машину. Ну, точнее, не не понимаю, а мне просто не интересно. — Как ты думаешь, в какой её лучше перекрасить? — спрашивала она уже на улице, смотря на свою «Мазду» шестерку. — Эмм... — я задумалась и посмотрела на неё, чуть приспустив очки, — Матовый, темно-зеленый. — Ты серьезно? — она чуть хмурится, смотря на меня. — Ну да, — я киваю, — Отлично будет, сама подумай. Я оставляю Ксюшу у подъезда, направляясь к машине. Ветер раздувает мое пальто, которое я решила оставить не закрытым. И вовсе не жалею о том, что напялила очки. Ибо солнце сегодня будто с ума сошло. Светит, но не греет. Ну, может совсем немного. — Ну, ты идешь? — подруга явно задумалась, ибо за мной не шла, — Ксюш, алло. — Да, иду, — наконец говорит она, но немного заторможено, — А может и вправду в матовый темно-зеленый? — Будет круто, думаю, — я быстро соглашаюсь с ней, — Открой машину уже. Спустя недолгое время Ксюша все-таки открыла мне машину. Я усаживаюсь на переднее сиденье, бросая рюкзак на заднее сиденье и включаю радио. Какое-то популярное, с рекламой, рассказами и анекдотами. Но музыки тут больше. Скорее всего это популярная сейчас попса. Ну и ладно, в принципе, мне все равно, что слушать. Ксюша наконец-то усаживается рядом со мной и всего через пару минут мы уже в пути. Не так драйвово, как на той черной «бмв», но тоже весело. Мы не спешим никуда, не гоним, но я знаю, что мы будем во время и у нас будет еще оставаться время, чтобы спокойно дойти до аудитории.***
Я выхожу из машины, сразу замечая машину той, про которую стараюсь не думать. Во дворе вижу её же. Она сидит со своими девочками. И еще с одной, которая сидит на её коленях и счастливо улыбается. Теперь я то понимаю все. Вечерние мысли оправдались. Твою мать, не зря же говорят, что мысли материальны. Ей скорее всего не хватало свободы. Бурая привыкла к тому, что может делать все, что захочет и с кем захочет. А я как дура понадеялась, что все будет по правде. Ксюша замечает их и смотрит на меня с сожалением. Я лишь сглатываю тот ком в горле и махаю рукой. Сейчас мне не хочется убежать и разревется. Мне хочется показать ей, что я сильная. Не смотря на ту боль, которая адски хохочет у меня в груди и дерет своими когтями все, что видит, и обиду. Очередное сообщение. Я встречаюсь взглядами с Машей, которая повторяет взгляд моей подруги. «Кать, не говори ей ничего главное. А то полностью потеряешь». Я беру себя в руки. Сейчас для меня все происходит в слоу-мо. Я чуть приподнимаю голову и стараюсь вложить в свою походку максимально грации и сексуальности. Но и полностью наполнить её бесстрастностью и безразличием. Прям, как это делала она. Резко, но эффектно распахнув ворота в двор учебного заведения, я вхожу, сразу же включая ту сучку, которой решила быть пару минут назад. Ловлю на себе удивлённые взгляды, а та девчушка, которая сидит на коленях и вовсе слюной стекает. Это заставляет меня усмехнутся. Бурая сидит в шоке, пытаясь разглядеть мой взгляд через очки, но она там ничего не найдет. Лишь пустоту. Я любила её. До сих пор люблю. Но уже не верю. Таня говорила мне, что любит. Еще вчера жалась ко мне, крепко целуя губы. Стояли под одним душем. Сколько ночей спали вместе. Планировали съездить в Амстердам. Ага, хуй там. Сегодня она уже с другой. Я была права. Ей нужна свобода. Не могу я её приручить. Что ж. Здравствуйте, я Екатерина Хорошенко. И я не доверяю людям.