Закрой глаза

Признание было шокирующим. Павел никак не мог понять, что же произошло. Даже сейчас, стоя у окна в своей одинокой комнате, в полном мраке и тишине, он думал над словами Влада. После его признания он быстро ушёл, сославшись на дела, но в душе прекрасно осознавал, что Влад и так понял его испуг. А чего, казалось бы, бояться? «Мой друг гей влюблён в меня – вот чего я боюсь», – печально думал Воронов. Пусть это странно, пусть столь далеко от понимания, но Павла тревожил не сам факт чудной странности Влада, а то, что тот воспринимал своего друга вовсе не как друга. Всё это время он был влюблён? Родители давно легли спать и уже, наверное, видели десятый сон, а парень всё не мог сомкнуть глаз. Впервые в жизни он подружился с кем-то, и вдруг эта дружба рухнула в один миг. «Интересно, а как себя чувствует Влад?», – подумалось Воронову, и вновь он подметил про себя, что не может не думать об этом человеке. Почему Прохоров его так трогает? Из-за дружбы? Павел сам не заметил, как заснул, стоило ему прилечь на диван. * * * Отец ушёл на работу. Он был слесарем и проводил свои будни в тесной мужской компании. Валерия была в отпуске, поэтому не работала. Она как раз собиралась начать готовить и уже взяла кастрюлю для супа, когда Павел обратился к ней с неожиданным вопросом: – Как понять, что влюбился? Конечно, Лера проецировала этот вопрос на сына. Неужели к нему пришла первая влюблённость? В любом случае, она решила не нервировать его зря, и притворилась, будто ни о чём не догадывается. – Ну, очень просто. – Пожала она плечами, доставая продукты из холодильника. – Ты постоянно начинаешь думать об одном и том же человеке. Например, когда я впервые влюбилась, я следовала за тем парнем буквально по пятам. Я просто обожала его! Считала его красавцем, каких не отыщешь. Конечно, много лет уже прошло. Теперь смешно вспоминать об этом. Задумавшись, Павел затих. Он сам не знал, что подтолкнуло его задать маме такой вопрос. Какая-то мысль всё не давала ему покоя. Послушав ещё немного маминых воспоминаний, парень отправился в комнату, где отыскал телефон и принялся изучать фотографии. А на них изображён Влад – радостный, со своей милой улыбкой и пирсингом в ушах. Почему же ты такой красивый, Влад? В сердце что-то кольнуло, и одновременно с этим к Павлу пришло осознание – он влюблён. Дико влюблён в этого парня. Влюблён, как последний идиот. В лучшего друга. * * * Ветер засуетился, стал носиться по городу, предвещая бурю, и во всём городе стало холодно. Непогода окончательно разгулялась, когда в высоком небе что-то громыхнуло, сначала вполсилы, но с каждым разом обретая мощь. Постепенно на землю обрушились капли дождя, стремительно захватывая всё воздушное пространство, постукивая по оконным стёклам. Остатки солнечного света растворялись в этом неистовом водопаде. На улицах не оставалось ни единой души. Павел страдал. Он никак не мог понять самого себя. Ещё вчера всё было в полном порядке, а сегодня он уже, оказывается, гей! Что сказал бы на это отец? Чем хуже становилась погода, тем сильнее Павлу хотелось убежать из дома. Его постоянно тревожило непонятное чувство, которое он начал понимать только сейчас. Чувство вины за свою сущность, которая, наверняка, доставила бы кучу нервов и хлопот его родителям. Все те чувства, которые нормальные люди отказывались понимать и принимать, переполняли парня изнутри. Воронов прекрасно понимал себя и ничего не мог с собой поделать, но ему было безумно стыдно смотреть на отца и мать и видеть, как они восхищаются им, его прилежности в учёбе и послушанию. Павел Воронов был дико влюблён в парня, без которого теперь не мог представить и дня своей жизни. Два противоречивых чувства поселились в его сердце и всё не давали покоя. Некоторое время назад он позвонил Владу и изъявил желания всё с ним обсудить. Теперь Влад должен был прийти сюда с минуты на минуту. Одновременно Павлу было и радостно оттого, что он вскоре увидит любимого человека, и тягостно, потому что любимым человеком оказался самый настоящий парень. Представляя теперь, как Влад бежит под дождём к его дому, Павел содрогнулся при одной мысли о том, что ему придётся обсуждать с ним все эти любовные дела. Павел и сам ещё не мог до конца осознать факт своих чувств, как и то, что они взаимны. Не надеясь, даже не думая ни о каком развитии этих чувств, о переходе их в настоящие отношения. Разве можно о таком думать? Влад пришёл через пару минут. Он стоял на пороге – растерянный, промокший, с зонтом в руках. Он явно не знал, чего ожидать от сегодняшней встречи. Последовал за Павлом в его комнату, Прохоров глянул по сторонам. Ничего не изменилось, всё по-прежнему. Закрыв за собой дверь, чтобы родители ничего не слышали, Павел тяжко вздохнул и заговорил: – Я не знаю, что мне делать. Я чувствую к тебе то, чего не должен. Думаю о тебе постоянно, но знаю, что это неправильно. Я не могу себя понять. Влад, помоги мне! Всё это время он старался не смотреть на друга, не встречаться с ним взглядом, поэтому не знал, как Влад отреагирует на подобные слова. А Прохоров слушал внимательно. Как только Павел закончил, он задумчиво глянул на парня и задал вопрос: – Ты серьёзен в своих чувствах? – Серьёзен. – Убеждал его Павел. Сложно было сказать, о чём думал Влад в эти минуты. Воронов никак не хотел глядеть на него, медленно ожидая ответа, другого вопроса, хоть какой-то реакции. Наконец, Влад продолжил говорить: – Понимаешь, как такое случилось? Я влюбился в тебя, едва увидев. Не хотел расставаться с тобой навсегда, поэтому и завёл знакомство. Я и не думал поначалу признаваться, но потом стало невыносимо скрывать от тебя истинные чувства. А теперь ты заявляешь, что чувствуешь то же. Сложно поверить. Не могу осознать это. – И как мне тебе это доказать? – Поинтересовался Павел. – Не знаю. Наступило молчание. Каждый думал об одном – что делать теперь. Павла мучало его странное чувство, Влада беспокоили слова друга. Между тем, как парни решали проблему, дождь медленно сошёл на нет, и почти уже не лил, только капли изредка постукивали по окну. В полной тишине Павел слышал дыхание Влада, и, наконец, решил взглянуть на него. А Влад, сидя на диване, всё это время глядел на Воронова и слегка улыбался. Его вечная загадочная улыбка притягивала внимание, заставляла задуматься – а так ли Владу радостно на самом деле, или он притворяется? Видеть его таким для Павла было просто невыносимо – так хотелось его обнять и не отпускать. – Понятия не имею, что дальше делать, – произнёс Прохоров, – но знаю наверняка одно. Ты мне очень нравишься, Паша. Павла редко так называли. Настолько редко, что он даже отучился отзываться на такое имя. Слышать это от Влада было весьма неожиданно и… приятно. – А ты мне нравишься, – признался он скованно. – И что это может значить? Павел не знал, что ответить. Он мог только смотреть Прохорову в глаза и ждать его решения. – Будешь со мной встречаться? – Неожиданно спросил Влад. Для Воронова это предложение было очень внезапным. Настолько внезапным, что тот даже слегка вздрогнул. Он никогда не думал, что будет с кем-то встречаться. Однако, поколебавшись, Павел всё же ответил: – Я согласен. Дождь закончился, и небо прояснилось. В город снова пришло лето. * * * Павел никогда не раньше не слышал звуков просыпающегося города. Пока остатки зари плавно рассеивались по небу, недавно отошедшие ото сна воробьи и другие маленькие пташки, сидя на ветках городского клёна, встречали новое утро, суетливо щебеча и оглядывая окрестности с высоты пятого этажа. Порою их мелодичную трель прерывали резкие вскрики ворон, пересекающих воздух в стремительном полёте. Вслушиваясь в хаотичный звонкий концерт, Павел подошёл к открытому окну, чувствуя, как в лицо приятно дует прохладный, совсем ещё ранний ветер. Обратившись в слух, он начал различать отдельные песнопения каждой птицы. Одна щебечет торопливо, почти безостановочно, другая поддакивает ей короткими, частыми, высокими нотками. Третья, сбивая с ритма своих соседей на ближних веточках, чирикает звонко и весело. Что это за пернатые создания, Павел сам не знал, ловя лицом холодный ветер. Павлу не спалось. Этой ночью он не мог позволить себе уснуть, хоть и желал порой сомкнуть веки и отправиться в небытие собственных потайных мыслей. Влад уснул на его кровати. Даже поговорить толком не успели, да и в разговорах как таковых не нуждались. Павлу была приятна эта молчаливость, когда он не чувствовал себя обязанным произносить какие-то слова, ничего не значащие и совершенно пустые. Ему нравилось, когда Влад спит. В такие моменты Павел мог видеть своего любимого человека бесконечно долго. Отведя рассеянный взгляд от окна, Павел перевёл его на спящего Влада. Тот был по-уличному одет, и одежда его, как всегда, делала Прохорова похожим на бандита. Странно, что такой спокойный и дружелюбный человек предпочитал показывать себя опасным и крутым парнем. Владу вовсе не хотелось соответствовать этому типажу: просто рваные джинсы и футболки с агрессивными рисунками уж очень пугали его родителей, с которыми отношения его были весьма непростыми. Почти минуту Павел задумчиво разглядывал парня, уже перестав обращать внимание на птичьи песни за окном. Спать хотелось невероятно, но Воронов был убеждён, что не сможет позволить себе этого. В тысячный раз оценив собственную усталость, Павел отошёл от окна и присел на единственно свободное место на кровати – туда, где Влад расположил свои ноги. Сон подбирался всё ближе, и Павел прикрыл глаза, обещая, что это всего на мгновение. Через секунду он вновь увидит стены собственной комнаты и Влада, которому уже не боялся говорить то, что думает. Когда Прохоров проснётся, он скажет этому парню всё, что волновало его в последнее время. Влад выслушает, а потом улыбнётся и пообещает, что всё будет хорошо. Да, так и будет.