No chance to victory

— Ваша заявка принята, — одна единственная фраза, сказанная по телефону. Вроде бы, такая простая, но, на самом деле, значит так много, словно от этого зависит жизнь.       А она ведь и в самом деле зависит. Не жизнь самой Юн Мэй, которая услышала это, вовсе нет. Жизнь ее любимого отца. Единственного, кто остался от большой и дружной когда-то семьи. — Съемки начнутся через два дня, — послышался голос на другом конце провода.       На смену ему тут же пришли гудки, оповещающие о том, что разговор, а вернее монолог, в котором Мэй не принимала участия, закончен.       Девушка вздохнула. Было ли верным решением подать заявку на это шоу? Если она пройдет, то дебютирует. В другом случае — останется трейни. Не такой уж и плохой расклад, по идее. Но, к сожалению, не для Мэй. Денег едва хватает, чтобы обеспечивать ее саму и отца, которому каждый месяц приходится покупать лекарства, посещать больницу, проходить обследования… Так не может дальше продолжаться — это девушка понимала точно. Денег не всегда будет хватать на лекарства, а отец вечно жить со своей болезнью не сможет — нужна операция.       Мэй трудилась не покладая рук. Стажировка в компании отнимала слишком много энергии и времени. Каждый день был плотно расписан.       После школы — девушка училась в выпускном классе — она шла в компанию выполнять свой график: танцы, вокал, актерское мастерство, игра на музыкальных инструментах. Именно этим и был занят весь ее день. После, уже вечером, около семи часов, Мэй отправлялась на работу в небольшое кафе, располагающееся неподалеку от общежития, где она и жила. Отрабатывая там где-то около четырех часов, девушка направлялась «домой». Заваливаясь на кровать, она уже и думать не могла, ведь засыпала практически мгновенно.       Даже в выходные дни дела обстояли не лучше. Мэй отправлялась на работу ранним утром, а к обеду упорно занималась тренировками в компании.       Попасть в SM Entertainment, кстати говоря, стоило девушке немалых усилий. Иностранцев туда принимали крайне редко, а если и принимали, то, чаще всего, американцев.       Девушка полжизни, конечно, провела в Корее, но это не отменяло того факта, что кореянка она лишь на половину. Внешность ее была почти стандартной, но проскальзывали также и европейские черты. Не всем такое по душе.       Поэтому приходилось доказывать все не внешностью. А своими талантами, но в особенности — навыками.       Чем отличаются таланты от навыков? Довольно спорный вопрос. Раньше Мэй не ведала, не понимала и даже не задумывалась над этим. И лишь два года назад, когда попала в агентство, осознала. Таланты даны людям от природы. Кто-то хорошо поет, кто-то отлично танцует, есть люди, обладающие талантом к рисованию или же писательству. Талант — просто некая предрасположенность к какому-либо виду деятельности. С навыками все по-другому. Их нужно развивать. Предположим, у человека нет таланта к танцам, но он хочет научиться. Именно тогда он начинает развивать навык. Он не умеет танцевать, но танцует. Разбивая колени, падая, делая себе больно, все равно продолжает упорно трудиться и развиваться. Это и есть навык — то, что не дано человеку от природы, но то, чего он добивается упорным трудом.       Мэй была человеком со множеством талантов, которые она успешно развивала, словно навыки. Она не стояла на месте, а использовала свои таланты на полную. Проводила в тренажерном зале большинство своего времени, танцуя, ставя хореографии, раз за разом повторяя одни и те же движения, оттачивая их до идеала. Она танцевала до боли в мышцах, суставах и спине — до ломки во всем теле. Девушка разбивала себе колени, оставляла на теле множество синяков после долгих тренировок. Мэй продолжала тренироваться до тех пор, пока в теле оставалось хоть чуть-чуть энергии, пока она, обессилевшая, не оседала на пол и не прижималась головой к стенке, глотая столь необходимый ей воздух. Мэй пела, по меркам обычных людей, уж слишком часто. Она пела во время танца, пытаясь попасть в ноты; тихо пела, пока шла по улице, еле перебирая ногами; пела, когда мыла посуду на работе. Ее голос часто был осипшим, часто болело горло, но она не желала останавливаться. Девушка даже могла читать рэп, но вовсе не считала, что так хороша в этом, поэтому, когда выдавалась свободная минутка, пробовала себя и в этом нелегком ремесле. Однако, оно ей давалось чуть хуже. Мэй, кажется, просто не знала меры.       Возможно, именно так она пыталась забыться? Забыть на некоторое время всю свою жизнь, все свои проблемы, все свои потери и всех потерянных людей… Потерянных в авиакатастрофе пять лет назад. Тех, кто, фактически, умер из-за нее и ее желаний.       А ведь Мэй могла просто не ехать в Корею, не выбирать сторону отца, которого пригласили в новую престижную компанию там, не идти на поводу у своего желания стать трейни, а позже — айдолом. Но все пошло иначе. Девушка сполна поплатилась за это.       Мэй слегка качнула головой, словно прогоняя все ненужные мысли, которыми полностью была заполнена ее голова, и, положив телефон, а заодно и одну из чашек, на место, она продолжила мыть посуду. Надо было успеть, ведь скоро закрытие.       Девушка взяла в руки очередную тарелку и губкой нанесла на нее совсем небольшой слой моющего средства.       От этого недорогого и совсем не доброкачественного средства Мэй каждый раз чувствовала раздражение на руках, но ничего не могла с этим поделать. Лишь иногда она наносила на пострадавшие участки мазь, стараясь сильно ее не тратить и хоть как-то унять неприятное чувство, так часто возникающее на ладонях. — Мы через пять минут закрываемся, — предупредил девушку парень, как-то уж слишком внезапно зашедший на кухню. — Тебе помочь?       Мэй оглянулась и увидела на пороге кухни своего друга Хенджуна, что стоял по ту сторону двери. Только его голова находилась в пределах комнаты, а также видимости.       Черные волосы немного взмокли, а на лице проступили капельки пота. Видимо, набегался, обслуживая посетителей. — Нет, не надо, — пробурчала девушка, возвращаясь к своему делу. — Начальник уже ушел, — предупредил он, все еще продолжая глазеть на девушку. — Закроешь кафе? — Да, без проблем, — отозвалась Мэй, вытирая очередную тарелку мягким полотенцем. — Тогда до завтра, — попрощался друг, уже выходя за дверь и даже не услышав ответа. Похоже, он куда-то торопился, раз вот так убежал.       Девушка домыла всю оставшуюся посуду и аккуратно разложила ее по полкам. Немного потягиваясь, Мэй вышла в зал, чтобы посмотреть, все ли там убрано и в каком он, в целом, находится состоянии. Она осмотрелась — результат ее вполне удовлетворил. Стулья стояли задвинутыми, каждый стол был чист, ни на одном не красовалось ни единой тарелочки, а пол был протерт. Девушка чуть кивнула самой себе, окончательно подтверждая, что все в порядке. На ее губах появилась еле заметная улыбка, но уже через секунду она исчезла, уступив место обычному выражению лица. Однако, настроение, которое сдвинулось с мертвой точки в чуть более хорошую сторону, осталось неизменным.       Мэй подошла к столику, где принимались заказы, и, обойдя его, взяла ключи, оставленные то ли начальником, то ли Хенджуном. Выключив свет, девушка за несколько секунд пересекла зал, все еще осматривая его на наличие каких-либо недостатков, что в темноте было делать отнюдь не просто. Добравшись до места назначения, она в последний раз осмотрела кафе, перевернула табличку, оповещавшую о том, что оно теперь закрыто, и, заперев дверь, засунула ключ в карман джинс. Теперь ключ есть только у нее и начальника, и если кто-то из них вдруг опоздает, то Хенджуну придется ждать.       Мэй, немного пошаркивая своими старенькими кроссовками, брела по улочкам Сеула. Ей пришлось выйти на главную дорогу, освещенную тысячами огоньков. Блистали фонари, светофоры, вывески многих заведений, мимо которых проходила девушка. Город кипел и искрился жизнью, каждый куда-то шел: кто-то спешил, почти срываясь на бег, кто-то просто спокойно передвигался на своих двоих, многие люди ехали в машинах, другие — в автобусах, а третьи шли неспешным шагом по тротуару, как и сама Мэй. Она оглядывалась по сторонам, пытаясь уловить момент. Ей не часто случалось вот так вот просто, неспешным шагом, брести по центру Сеула.       Сегодня девушка просто не могла видеть себя в общежитии, ноги сами будто бы не хотели вести ее туда, пожалуй, впервые за все годы стажировки. Мэй просто шла по улочкам Сеула и наслаждалась ночным городом. В ее голове не было ни единой мысли о том, куда ей пойти, поэтому она двигалась в неизвестном направлении. Однако, вскоре оно, почему-то, стало узнаваемым. Мэй огляделась по сторонам и увидела множество знакомых зданий, а самое знакомое — всего одно. Агентство SM. Подсознание, похоже, само привело ее именно сюда. Впрочем, девушка и не была против. Сейчас ей нужна была разрядка.       Мэй, зайдя в здание, без раздумий направилась прямиком в зал для практик. Она уже предвкушала, как включит музыку и начнет танцевать, а в голове крутились мысли о том, какую же композицию ей поставить и какую хореографию выбрать. Девушка нервно сжимала рукава спортивной кофты и в задумчивости слегка покусывала губы, пока поднималась по лестнице на второй этаж.       Она открыла дверь зала и осмотрела его, чтобы убедится, что там никого не было. Это действительно оказалось так. Ни единой души. Только практически пустая комната с зеркалами по правую и левую стороны да небольшой стульчик в углу со стоящими на нем колонками. Девушка облегченно выдохнула — если бы здесь кто-то был, то ей бы пришлось идти в другую комнату, а ведь именно эта была любимой. Именно здесь все, почему-то, получалось лучше всего.       Еще раз выглянув за дверь, чтобы точно осознать, что сюда никто не направляется и мешать ей не будет, Мэй закрыла ее. Было бы хорошо, если бы был замок, но он, к огромному сожалению девушки, отсутствовал.       Все идеи насчет того, какую музыку включить, которые возникли во время ее подъема по лестнице, как назло, испарились, уступив место пустоте. Тогда девушка не стала долго думать и размышлять — она просто подсоединила, благо, заряженный телефон к колонкам и включила первую попавшуюся композицию.       Мэй, вслушавшись в слова и музыку, недоуменно покосилась на телефон, она не помнила такой мелодии, а, возможно, просто не часто встречала ее раньше. Но сейчас это более не имело значения для нее.       Шаг вправо, разворот, движение рукой, правая нога была впереди левой, а другая — чуть приподнята. Легкий поворот головы и быстрое скрещивание ног. Связка и продолжение танца.       Девушка обреченно прикрывала глаза после каждого своего движения — не положено вот так, без разминки, бросаться танцевать. Можно заработать травму, потянуть связки… Но что делать, если время на разминку тратить не хочется совсем? Если бы Мэй начала разминаться, то потратила бы кучу времени, усилий, а главное — пропал бы весь настрой, что и так появился уж слишком внезапно.       Каждое движение танцевалось с особой грацией, свойственной девушке только вот в такие моменты вдохновения, каждый элемент проделывался с упорством и усердием, свойственным Мэй постоянно. Все это вместе складывалось в картину, заставляющую тех, кто смотрел на девушку, не отрывать взгляда, а лишь завороженно наблюдать за каждым движением, затаив дыхание.       Однако, в этот раз у нее не было зрителей. Так думала сама Мэй.       Девушка продолжала танцевать, даже не думая останавливаться. Движение за движением. Танец за танцем. Пока она, обессиленная столь долгой тренировкой, в завершающем своем движении не запнулась о развязанный, оставшийся незамеченным белый шнурок кроссовка.       Коленка болезненно стукнулась о пол — синяк останется точно. Плохо. Лишние синяки ей точно не были нужны, особенно перед скорым шоу, которое будет сниматься на камеру и транслироваться по телевидению и интернету.       Мэй горько вздохнула.       Сзади девушка вдруг услышала немногочисленные аплодисменты — хлопал лишь один человек, после — скрип открывшейся двери.       Мэй в недоумении обернулась. Кого могло принести сюда так поздно? Да так и обомлела. Глаза расширились, а рот непроизвольно слегка приоткрылся.       На пороге стоял никто иной, как небезызвестный О Сехун, мембер одной из самых популярных в Корее групп.       Девушка оглядела его с ног до головы, чтобы убедиться в том, что не обозналась, или в том, что это не галлюцинация от недосыпа. Но нет. Он стоял прямо перед ней. Высокий, величественный и такой, по мнению Мэй, далекий. Черные, немного взлохмаченные волосы обрамляли красивое лицо, что сейчас было без макияжа и все равно оставалось таковым. Глаза были немного прищурены, словно изучали сидящую на полу девушку, а возможно, так оно и было. Руки были засунуты в карманы черных брюк, и того же цвета мешковатая футболка великолепно смотрелась на парне.       Мэй, немного отойдя от шока, тут же вскочила на ноги, на ходу поправляя немного помятую кофту, после чего вновь обратила свое внимание на стоящего возле двери Сехуна. — У вас шнурок развязался! — только и сказала она, оглядывая парня с ног до головы, уже не зная, в который раз.