Править вечно

Люди... Противно было даже думать о том, что триста лет назад он тоже был одним из них. Если сказать честно, он был даже еще глупее и бездарнее, чем эти инквизиторы, которые сейчас уставились на него, будто бараны на новые ворота*. Повстречай он теперь юнца, столь отчаянно ищущего встречи со столь чудовищными противниками, то убил бы его на месте, дабы такая выдающаяся тупость не передалась потомкам, и мир не наводнили поколения идиотов... но все это осталось в прошлом, когда он превратился в лича. Поганая человеческая природа долго не хотела отпускать его, и остатки плоти с лица и грудной клетки отходили месяцами... но в конце концов он все-таки смог стать совершенным существом. Паладины не могли понять — как и этот нахал Смитсон — мальчишка в теле лича, который лишь через пару столетий сможет осознать, кем является — для них он просто был древним чудовищем, проведшим три четверти своей жизни в спячке — кем-то очень опасным, но не имеющим значения в общемировом масштабе... Глубокое и непростительное заблуждение, особенно для тех, кто считали борьбу с личами целью своей жизни. Личи были совершенны, и все, что они делали, было эффективней, правильней, лучше. Многолетняя спячка тоже не была слабостью. Во сне столетия воспоминаний упорядочивались, а идеи и возможности становились в один ряд. Изучение новых заклинаний и рост силы — удел молодых чародеев. Лич уже достиг своего предела — его Ке'мик'ад'жи никогда не станет сильнее, и магическая мощь не выйдет на новый уровень. Тренировки не дадут ничего нового — любое движение, любой прием он выполнит в первый раз так же, как и в сто первый... И все-таки с каждой спячкой личи становились гораздо сильнее. Новые возможности использования силы, новые комбинации базовых приемов — это нельзя было назвать заклинаниями, потому что у них не было четкой формы, образца, которому можно было бы следовать — они постигались путем бесконечных экспериментов над потоками магической энергии. Смертному чародею не хватило бы всей жизни, чтобы создать нечто подобное — потребовались бы столетия времени, чтобы собрать воедино мозаику из не имеющих проявления в материальном мире магических колебаний, и даже найди он нужную комбинацию случайно, навряд ли получилось бы позже воспроизвести удачную попытку. Но у личей все это было — и время, и возможность в точности повторить любой опыт — пока их сознание отдыхало в спячке, разум продолжал поиски новых путей к могуществу. И они пробуждались, вооруженные новыми, поистине чудовищными способностями. Таков был и Молот Тирании. Источником вдохновения, конечно же, послужил Молот Правосудия — паладинское Высшее Заклинание, которое уже многократно пытались использовать против Мал Кешара. Но даже среди паладинов лишь каждый сотый владел этой магией, и личу никогда не попадалось по два таких противника за раз. Каждый раз Моох принимал удар на себя и исчезал, а Мал Кешару удавалось убить паладина прежде, чем тот успеет атаковать снова — один-единственный удар Молота Правосудия уничтожил бы темного мага его класса на месте. Паладины утверждали, что Молот оценивает душу человека и бьет тем сильнее, чем больше зла увидит в ней... впрочем паладины примерно тоже самое говорили о каждом оружии и заклинании из своего арсенала. Сам Мал Кешар считал, что Молот вытягивает из жертвы энергию темной магии и разворачивает ее против владельца — эта теория, по крайней мере, объясняла, откуда берется энергия для атаки, способной свалить йети одним ударом. Было это действительно так, или нет, но лич создал свое заклинание, построенное на обращении против врага его собственной силы. Конечно же, Молот Тирании не оценивал праведность и благородство жертвы — он просто выбирал наиболее выдающееся качество цели... и отбирал его. Именно то, что было нужно Мал Кешару — в конце концов, его собственная проклятая аура и так уже вытягивала силы врагов, и опасность для него представляли лишь противники столь могучие, что даже отдав часть своей силы личу, они все еще были сильнее. Как раз в таких случаях могли потребоваться средства более изощренные, чем многократно повторенная Волна Тени. Против Инквизиторов, каждый из которых обладал одной способностью, выходящей за грань понимания, Молот Тирании был наиболее эффективен — хотя создавался и не для борьбы с ними. Еще год назад Мал Кешар и представить не мог, что подобная битва когда-нибудь состоится... да что там год — если бы сегодня хоть у одного из Инквизиторов была возможность воспользоваться Молотом Правосудия, лич ни за что не вышел бы против них. Но зеленое солнце погасило свет, и Мал Кешару выпал шанс тысячелетия. «Пожизненное проклятие выходит за рамки шутки, - отчего-то возникла в голове фраза из далекого прошлого, и лич усмехнулся этому воспоминанию. - Надеюсь вы смотрите там, в Мире Теней? - насмешливо обратился он к своим покойным наставникам. - Сейчас я покажу вам кое-что, действительно выходящее за рамки шутки...» Однорукий Паладин выступил вперед, закрывшись щитом — чего он, кстати, не смог бы сделать, если бы его прозвище соответствовало действительности — но один удар Молота Тирании отбросил его и впечатал в стенку смитсонского Красного Барьера — магическое оружие впитало Божественную Мощь рыцаря, и с ним случилось то же, что произошло бы с любым воином, получившим удар бесконечно прочным орудием... от лича, проклятая аура которого уже вытянула немного сил из каждого из девятерых Инквизиторов, включая двоих, благословленных Божественной Силой... Впрочем, самим обладателям Божественной Силы, повезло гораздо меньше, чем Лабрину — удар Молота неизбежно раздавил бы любого из них в лепешку... Это почти случилось с одним из них, неосторожно атаковавшим Мал Кешара следом за Одноруким Паладином, но Великий Инквизитор вытащил его буквально из под удара молота. Лич зарычал. Проблемой был не рыцарь, которого не удалось убить — он неизбежно погиб бы от следующего удара — а неимоверная скорость принца-инквизитора. Не обладай сам Мал Кешар сверхчеловеческой чувствительностью, он не успел бы даже заметить момент, когда Великий Инквизитор притормозил, чтобы схватить своего товарища и снова исчезнуть. По столь стремительному врагу лич бы даже ударить не смог. К счастью, групповое сражение открывало дополнительные возможности... Мал Кешар метнул молот. Инквизиторы совершили ошибку, встав слишком плотным строем — в конце концов, в момент его появления они собирались отправляться на бой с Повелителем Тьмы, и стояли так, чтобы их было проще переместить — и теперь на пути Молота оказались сразу пятеро из них. Великий Инквизитор, конечно же, увернулся, и даже успел передвинуть все того же злосчастного рыцаря, но времени чтобы вернутся и повторить маневр у него уже не было, так что остальные трое оказались предоставлены собственным навыкам. Один увернулся с легкостью и едва ли не до броска. Другая приготовилась принять удар, заслоняя третьего — видимо, справедливо отметив, что Однорукого Молот все же не убил, а при броске удар будет слабее — однако третий Инквизитор нашел лучшее решение и упал ничком на землю, увлекая ее за собой. Молот просвистел над их головами, и... Лич сжал кулак и Молот взорвался лиловой сферой Волны Тени. Это был абсурд, коего даже Божественная Мудрость не смогла предвидеть. Малин Кешар был до того бездарен, что за всю жизнь освоил лишь парочку заклинаний, а магия Тьмы и без того была бедна на атакующие приемы. В итоге эквивалентный Высшему Заклинанию Молот был очень-очень-очень-очень сильно модифицированной Волной Тени — от того, отчасти, его создание и потребовало полутора столетий. Теперь, когда личу потребовалось, Молот распался и взрыв задел обоих паладинов... Конечно, это не могло убить их на месте, но то было лишь начало атаки. Обвешанная цепями темная фигура возникла в воздухе прямо над распростертыми на земле инквизиторами, и обрушила на них град ударов. То был фантом — иллюзорный воин, в создании которых Мал Кешар достиг совершенства. Лич специально наделил свое творение четырьмя руками с длинными мечами, проводившими атаки с такой скоростью и в таком радиусе, что даже если умом противник понимал, что фантом не существует, чувства непрерывно кричали ему об опасности. Впрочем, фантомы лучше всего подходили для борьбы либо с очень суеверными, либо очень неопытными противниками — Мал Кешар встречал орочьих «багатуров», на которых иллюзорные атаки не производили никакого эффекта просто потому, что те верили в собственную непобедимость и неуязвимость, а о троллях, с юности привыкших не обращать на мечи внимания, даже говорить не приходилось. Инквизиторы троллями не были, но магия фантомов была чем-то не из их лиги — женщина и бровью не моргнула. Фантом не был вооружен Молотом Тирании, а значит ее Божественная Мощь сохранила силу, и ей не страшны были даже удары в сердце и в голову. Иными словами, ее уверенность в своей неуязвимости была столь же сильна, как у орка-багатура, и притом имела под собой реальные основания — совсем не как у орка-багатура. Другой же Инквизитор, похоже, смог убедить себя в нереальности фантома даже на чувственном уровне. В результате, оба не получили тяжелого ущерба... но лич и не планировал расправляться с ними подобным образом. Основной целью четырехрукого фантома было запутывание противника — мозг, утомленный непрерывными попытками отрицать реальность иллюзорных ударов, вовсе переставал воспринимать происходящее вокруг, предоставляя личу возможность для внезапной атаки... Никто и оглянутся не успел, как Мал Кешар уже создал второй Молот Тирании и сократил дистанцию между собой и инквизиторами до нуля. Среагировать успел лишь Великий Инквизитор... что было совершенно закономерно и оттого предсказуемо. Лич не мог угнаться за кем-то столь быстрым, но вполне мог спровоцировать его на атаку во имя спасения его бездарных подчиненных. Унлов теадзос ымт котоп, ыциньлем йонядов оселок тюавичаровоп ачюлк ирт! - скороговоркой оттараторил Мал Кешар, занося оружие над лежащей женщиной. Он уже знал, что Великий Инквизитор вот-вот появится. Так и вышло. С разбега ударив своим копьем, он пробил нагрудник и пронзил грудную клетку лича, воздев того на острие высоко над землей. Следующим шагом было разогнаться до безумной скорости и впечатать Мал Кешара в стенку непроницаемого барьера, но прежде, чем это произошло, лич закончил читать заклинание и Волна Тени сомкнулась, подбросив инквизитора в воздух. То был эффект Обратного Направления — широко известное, но редко используемое свойство Волны Тени, Огненной Могилы и еще нескольких заклинаний — если выполнить заклинание в обратном порядке, поток энергии будет двигаться в обратном направлении. Волна Тени обычно исходила от чародея и поражала всех в радиусе десяти шагов, но созданная задом наперед, она возникала по краям сферы и сходилась к заклинателю. Из такой ловушки даже сверхскоростной инквизитор не смог бы выскочить, в то время как от обычной Волны Тени он бы запросто убежал. Подобная практика не получила широкого распространения по двум причинам — во-первых, читая заклинания задом наперед, можно было запросто сломать язык, во-вторых последней целью, которого должна была ударить сжимающаяся темная сфера, становился в итоге сам колдун... Но Мал Кешар был профессионалом совершенного иного уровня. Едва вызванная им Волна Тени появилась, как он невербально сотворил вторую — самую обыкновенную. Второй поток энергии разошелся в стороны от него, и остановил первое заклинание, а Великий Инквизитор оказался зажат между двумя Волнами Тени. Его кости хрустнули, и он рухнул на землю, едва сжимавшие его потоки темной энергии иссякли. Мгновением позже лич обрушил удар Молота Тирании ему на голову. Нейтрализовав главную угрозу, Мал Кешар тут же создал еще одну обратную Волну Тени, притягивая к себе других инквизиторов, запоздало бросившихся на выручку к своему предводителю. Коварство этого приема было в том, что заклинание било в спину, заставляя врага потерять равновесие и бросая его навстречу чародею. Личу оставалось лишь взмахнуть Молотом Тирании... Большинство инквизиторов поспешили убраться из области поражения Волны Тени, но двое остались лежать не земле, сраженные Молотом. Перешагнув через них, Мал Кешар отбросил уже успевшую подняться женщину-обладательницу Божественной Мощи и добил все еще лежавшего на земле лысого легата. Теперь противников оставалось лишь пятеро — Однорукий Паладин и блондинка в доспехах уже получили по удару Молотом Тирании, но твердо стояли на ногах. Молот мог обесценить их Божественную Мощь на время удара и причинить серьезные увечья, но теперь она позволяла им стойко переносить полученные раны. Рослый инквизитор, ранее увернувшийся от брошенного Молота, до сих пор не получил ни царапины. Двумя оставшимися были рыжеволосая женщина в очках и тучный рыцарь. Все пятеро встали плечом к плечу, но в бой лезть уже не спешили. — Он может метнуть молот на двадцать шагов и подорвать его — это еще десять, - сообщил толстый инквизитор остальным. — Это все неважно, - отмахнулся Однорукий Паладин. - Поскорее найдите способ вернуть нам магию, иначе мало точно не покажется. — Нет такого способа, - пожал плечами толстяк. - Эта сила объединяет все пути Созидания, подавляя магию каждого из них противоположной. Чтобы спастись, нам нужно было развернуть лучи зеленого солнца Закатом пока мы еще могли его совершить... Но кто бы успел? — Воспользуйтесь другим оптически непроницаемым заклинанием... - предложила рыжая инквизиторша. - Что насчет Черного Барьера? — Уже проверял — он тоже не работает... — Хватит! - рявкнул лич, тонкий слух которого уловил все сказанное инквизиторами с тридцати шагов. - Хватит говорить так, будто ваша единственная проблема — это Мал Хакар на небе! Он отбросил молот в сторону и, ухватившись когтями за воздух, развел руки в стороны, будто распахивая невидимые шторы... и разорвал ткань мирозданья. В тот же миг многочисленные щупальца устремились из красновато-серой мглы сквозь пробитую личем дыру прямо к паладинам... И тут же рыжеволосая инквизиторша возникла рядом с Мал Кешаром и подняла с земли неосторожно брошенный им молот. До того она почти не принимала участия в бою, но теперь лич вспомнил ее — та самая забавная девчонка, которая пыталась угрожать ему убийством соплячки-ведьмы. Теперь уже не оставалось сомнений что она, как и Великий Инквизитор, обладает Божественной Скоростью... и некоторым избытком самоуверенности. Похищать Молот и бежать назад к своим не было смысла — лич запросто создал бы себе еще один, а украденный подорвал бы Волной Тени. Потому весь смысл кражи молота был в том, чтобы сразу же пустить его в ход... что девчонка и попыталась сделать. Справедливости ради с Молотом Правосудия это даже могло бы сработать... — Я похож на дурака, которого можно убить его же оружием? - фыркнул Мал Кешар, одной рукой перехватывая древко молота, а другой хватая женщину за горло. — Нет, но я пришла не одна... - прохрипела та. Другая женщина — быстрая инквизиторша, видимо, притащила ее с собой и сбросила на полпути — набросилась на лича сзади... но огромная черная рука появилась прямо у него из спины и одним ударом отшвырнула воительницу на другой конец огороженного барьером пространства. — Это не поможет, - произнес Мал Кешар, когда рука его Илк'ха'йа'лет вновь скрылась внутри него. - В отличие от вас, у меня нет одной выдающейся способности — все мои силы развиты в равной степени... то есть до СОВЕРШЕНСТВА! Вырвав молот из рук рыжей нахалки, лич швырнул ее к остальным — потому что пристукнуть ее на месте было бы гораздо милосерднее — за те двадцать секунд, что длилась стычка лича с инквизиторшами, призванные щупальца уже успели позвать подмогу — более мелкие расширили края созданной Мал Хакаром дыры, в то время как самые крупные просто пробили собственные порталы. Все новые и новые щупальца проползали в мир, и большая часть поля боя уже была заполнена ими. Наблюдать за тем, как они разрывают на части его врагов было одним из любимых развлечений Мал Кешара, но времени уже почти не оставалось — совсем скоро щупальца должны были заполнить все свободное пространство внутри барьера. — Что ж, в этом есть какой-то элемент справедливости... именно такую участь готовил для вас Полиандр, не так ли? - пробормотал лич, запоздало вспомнив, что в начале собирался прихватить однорукого и рыжую в подарок для подружки Полиандра, чтобы она порезала их на части их собственными руками... Впрочем, за время, пока они сражались, это потеряло всякое значение — вряд ли она теперь выживет. Позволив себе потерять еще пять секунд на эту реплику, Мал Кешар поспешил позаботиться о собственной безопасности. — Эй, ты! - крикнул он второму личу. - Быстро сделай еще один барьер внутри первого, чтобы отгородить нас от щупалец. — А что если бы я сказал, что это невозможно? - с долей ехидства поинтересовался бы Мал Радус. — Я бы бросил тебя им и сбежал бы, пока они тебя жрут, - пожал плечами Мал Кешар. — Что и ожидалось от лича с худшей репутацией на севере... Мал Радус хлопнул в ладоши, и необходимый барьер тут же возник — личу-ассасину на самом деле не были нужны напоминания, и он подготовил заклинание еще в самом начале драки. Новый барьер был совсем мал — полусфера радиусом в пятнадцать футов. Все остальное место внутри главного барьера уже заняли щупальца. — Есть идеи, как мы выберемся отсюда? - поинтересовался младший лич через некоторое время. - Похоже, от паладинов уже ничего не осталось. Когда они поймут, что между барьерами больше некого есть, они вернутся назад в порталы? — Идиот... - отозвался Мал Кешар. - Если бы ты вырвался из ада, разве стал бы возвращаться назад только потому, что стало нечего жрать? — Что за ад-то? Вроде бы есть только Мир Теней и там нет никаких щупалец — только темнота и пустота? — Мир Теней для жалких людишек! - фыркнул древний лич. - Оттуда эта тварюга мигом бы выбралась. Поэтому ее заперли в отдельном месте, где она пожирает саму себя на протяжении тысячелетий. Щупальца — это недогрызенные остатки ее конечностей. Они живут своей жизнью, и иногда пробираются в наш мир... но для этого им нужна помощь с нашей стороны. — Понятно-понятно... И как же вы теперь планируете избавить наш мир от пожирания чудовищами, которых сами в него и пригласили? - поинтересовался Мал Радус. — Я? Никак. Ты сделаешь это — убери внешний барьер, и когда солнце Хакара упадет на землю, они сгорят. — Так вы тоже заметили... И все же, мне интересно — как вы собирались пережить все это, если бы меня здесь не было? Погибли бы вместе со всеми? — Еще чего! Мал Кешар — не кто-то, кого может убить упавшее светило. Пусть все солнца и луны попадают — я останусь и стану богом этого нового темного мира! — Что же это за бог такой, который прячется от щупалец внутри чужого барьера? - фыркнул младший лич. — Мудрый, - невозмутимо отозвался старший. - Зачем мне тратить время и что-то изобретать, если кто-то уже сделал все за меня? — А что, старичок-то нехилый оказался... - усмехнулся Вольк, стоя над телом архимага Карреса**, - Успей он завершить последнее заклинание, нам бы мало не показалось... — Он был дураком, - отозвался Малин. - Мы пришли сюда за книгой, и он знал это — мог бы запросто сжечь ее вместо того, чтобы защищать до последней капли крови. — Это было бы весьма недальновидно. Уничтожив книгу он бы не смог воспользоваться ею. Лучше сражаться до последнего с малым шансом сохранить путь к могуществу, чем уничтожить его и проиграть наверняка. — Что же это за архимаг такой, которому нужна книжка, что колдовать? - фыркнул младший некромант. — Мудрый, - невозмутимо отозвался старший. - Зачем что-то изобретать, если кто-то уже сделал все за тебя? Знание — это сила, Малин. А сила — это власть... — Плевать на власть! - прервал не успевшую начаться лекцию Малин. - Мне не нужны твои поучения. Я просто хочу отомстить. — Отомстить кому? Те, кто убили твоего отца и изгнали тебя из дома, уже мертвы. Чего еще тебе надо? — Этого недостаточно! Я уничтожу всех орков на свете, а Парфин сожгу дотла. А потом я отправлюсь на Алдуин и расправлюсь со всеми, кто смеялся надо мной... — Какая наивность... - усмехнулся седой колдун. - Так ты просто убьешь всех, кто тебя знал. И что тогда? Тебя забудут, и в грядущих поколениях никто не вспомнит имя Малина Кешара. Разве это месть? Иногда куда лучший путь отомстить врагам — это стать великим человеком. Видя, что ты знаменит, уважаем и наслаждаешься всеми благами жизни, они испытают куда большие страдания, чем причинили бы им пытки и смерть. Тогда слова Волька, как и большая часть всего, что он говорил, показались Малину старческим бредом. Он понял их смысл намного позже — когда Дела наконец оказалась в его власти, и он осознал, что совсем не желает убивать свою сестру. Она предала его, отреклась от него, публично объявив, что он ей больше не брат, а он должен пытать ее и убить — то есть поступить также, как и со всеми прочими — тем самым подтвердив ее правоту? Конечно же, лич не сделал этого. Вместо этого он подарил Деле вечную жизнь, чтобы она была свидетельницей всех его свершений, и того, как вселенная постепенно покоряется ему. Он поклялся, что в день, когда все царства земные падут к его ногам, он посадит Делу рядом с собой на вершине мира... И, похоже, старый безумец оказался прав: без каких-либо физических пыток Мал Кешару удалось причинить Деле страдания столь невыносимые, что в конце концов она оторвала себе руки, чтобы избавится от оков, и сбежала. Но лич чувствовал, что она еще жива... Глупая девчонка! Возомнила, что просто убежать на край света будет достаточно! Уже совсем скоро он будет править всем миром, и тогда на этой планете будет негде прятаться от его взора. И Деле придется занять свое место по правую руку от него! Быть может он даже сделает ее королевой Веснота, чтобы она получила свою долю страха и ненависти жителей своей порабощенной родины... или стоит превратить ее в странствующего менестреля и заставить обойти весь Котинент, распевая песни о его подвигах и могуществе? Не суть важно — у них будет все время мира, и он успеет попробовать и так и эдак... Стоило барьеру, защищавшему двоих личей, исчезнуть, как Мал Кешар понял, что объявил себя владыкой вселенной несколько поспешно — третий лич стоял перед ними на горе обгоревших останков последних щупалец. Ему удалось не только сделать так, чтобы созданное им солнце не врезалось в планету, но и пережить падение самому, и теперь он лично явился вызволить своих союзников из ловушки, в которую они сами же себя поймали — и ни орда щупалец, до того бесследно поглотившая пятерых инквизиторов, ни успешно останавливающий даже заклинание Телепортации барьер не были для него непреодолимыми препятствиями. Все это казалось невозможным, и в этом был весь Мал Хакар. Как опытный владыка-лич, Мал Кешар мог оценить красоту его коварного плана — превратится в солнце ради победы над паладинами, одновременно создав у конкурирующих владык впечатление, что место Повелителя Тьмы вакантно. Тем самым заставить их вмешаться в битву и сделать всю грязную работу за него, а затем взять и вернуться. Древний лич мысленно похвалил себя за проявленное терпение — если бы он не сдержался и прибил Мал Радуса сразу после гибели инквизиторов, выигрыш Хакара стал бы еще больше... а теперь нетушки! Чем больше конкурентов будет у Повелителя Тьмы, тем легче Мал Кешар сможет заниматься своими делами, не привлекая внимания. — Вы оба здесь? - поинтересовался Мал Хакар, как будто не знал ответа на этот вопрос еще до стычки с щупальцами — аура лича выдавала его присутствие любому достаточно одаренному темному магу поблизости... если только этим личем не был сам Повелитель Тьмы. Даже здесь он был исключительным — Мал Кешар годами изобретал способы запутать врага, скрыв свое приближение, а Хакару это было ненужно. Нет, его аура не была незаметна — она просто была. Везде. Из Вестина и из Формен'Мэрилла его присутствие ощущалось одинаково. Даже инквизиторы не могли догадаться, что он находится внутри солнца, пока им об этом не сказали, а Мал Радус с Мал Кешаром не знали, кто именно сражается с щупальцами снаружи барьера, пока барьер не рухнул и Мал Хакар не появился перед ними. - Отлично. Как только прибудет Шер'хаз'ад, сможем собрать Совет Некромантов первого созыва. — Дорвался-таки, - фыркнул Мал Кешар. О том, чтобы собрать всех влиятельных темных магов за одним столом, Повелитель Тьмы говорил весь последний год, но никто особенно не спешил ехать на эту встречу. Теперь, после небольшой «демонстрации» могущества Мал Хакара, это, конечно, должно было изменится. Основными причинами, мешавшими некромантам объединится, были отсутствие у их многочисленных орденов и сект общепризнанных авторитетов и существование Ордена Паладинов. Пока паладины оставались непобедимы, темным магам было легче выживать поодиночке — не привлекая к себе внимания и не оставляя ниточек, которые привели бы от одного из них к остальным. Но сегодняшний день изменил все — Ордену потребуются годы, чтобы восстановить былое могущество, а Мал Хакар убедительно доказал, что является величайшим волшебником со времен Делфадора, а то и Суллы... даже древние личи не могли более отрицать его могущества... по крайней мере, так казалось тем, кто никогда не общался с древним личем. — Собирайтесь сколько хотите, - бросил через плечо Мал Кешар, повернувшись к Повелителю Тьмы спиной. - Я оставлю вам какого-нибудь представителя... Сейчас паладины ослаблены, но это не будет так вечно. Я намереваюсь использовать выигранное время с толком. — Предположим, - согласился Мал Хакар. - Но Рией ты на этот раз не отделаешься. Мы собираемся обсудить устройство будущего мира, и нам нужен кто-то, кто сможет говорить за тебя, а не гадать, какое решение ты примешь... Это должен быть как минимум Моох. — Хорошо, - отозвался древний лич. - Пусть будет Моох. Сказав это, он удалился. Не так все это должно быть — подвиг, который он совершил, единолично уничтожив Инквизцию, прославил бы его на века... соверши он его в любой другой день. Сегодня же он был полностью затмен тем, что совершил другой лич... Мал Кешар мог бы быть взбешен подобной несправедливостью — не будь он личем. Но лич не мог позволить себе сердится из-за неудач — в конечном счете, его воцарение над вселенной было неизбежно, и как к любому неизбежному событию, к нему вело множество путей. Один из планов лича с треском провалился, но для других открылось окно возможностей — и Мал Кешар намеревался немедленно заняться их воплощением. Но прежде... Две девочки все сражение просидели в палатке под охраной скелетов — в относительной безопасности, так как от падения солнца это бы их не спасло. Младшая была обычным напуганным ребенком и, когда лич спас ее от паладинов, сразу же успокоилась и даже попросила дать ей холст и краски. Что касается старшей, то она не нашла лучшего способа потратить день, чем выплакать себе глаза... Мал Кешар уже готов был разочароваться, но когда юная ведьма подняла на него взгляд, успокоился — в нем была та самая ненависть ко всему миру, которую он хотел увидеть. — Сражение закончилось, - сообщил ей лич. - Инквизиторы мертвы. — Понятно, - ответила ведьма — Амелия, так, кажется, Полиандр ее называл. Как и предполагал Мал Кешар, ее жажда мести не была утолена этим известием. - Мы можем идти? — Да пожалуйста. Однако... куда именно ты собираешься? — К моему Повелителю, - пожала плечами девушка. — Твой повелитель сейчас на переговорах с другими личами. Собирается строить новый мир... Что касается меня, я намерен преследовать оставшихся паладинов. Не хочешь пойти со мной? — Зачем вам это? - с подозрением поинтересовалась Амелия. Лич до сих помнил, как века назад он сам задал такой же вопрос своему наставнику. Вольк тогда наврал с три короба — как теперь казалось, достаточно неубедительно — но Мал Кешар подготовился к этому вопросу заранее. — Полиандр мертв, - лич с удовольствием заметил огоньки ярости, сверкнувшие в глазах Амелии несмотря на то, что ее лицо оставалось бледным и бесстрастным, будто ледяная маска. - Мне нужен новый Аннулари, а ты довольно способная для своего возраста. Но личем ты никогда не станешь, а у Мал Хакара полно талантливых подчиненных, и ты не дослужишься до места в его Кисти быстрей, чем за триста лет. Я могу дать тебе больше власти и прямо сейчас. — Плевать на власть! - отозвалась девушка, хамя личу с каким-то безумным спокойствием. - Я просто хочу отомстить. — Отомстить кому? - с предвкушением спросил Мал Кешар. — Всем, - голосу девочки недоставало эмоций, но так ее ярость была даже чем-то очаровательней. - Я вырву сердца каждому паладину на свете, а их сраный Сорадок сожгу дотла. — Именно тот ответ, который я хотел услышать... Так почему бы тебе не пойти со мной? Под моим руководством это станет возможным. Кто знает, когда Мал Хакар решит напасть на Веснот и решит ли вообще. Я предлагаю тебе отомстить прямо сейчас. — Вы предлагаете мне умереть, - холодно ответила Амелия. - Хотите использовать мою жажду мести в своих целях, а когда я стану не нужна, избавитесь от меня. — Допустим, - не стал отпираться лич. - Но не все ли тебе равно, если твоя цель будет достигнута? — Моя цель будет достигнута в любом случае, - Столь же невозмутимо отозвалась девочка. - Повелитель будет править миром. Это неизбежно. Я была рядом с ним с самого начала — я с ним даже на два дня дольше, чем госпожа Вакилла. Все, что он сделал за это время, было ради нас. Я останусь на его стороне, и он исполнит мое желание. Нет нужды умирать ради этого. — А ты умнее, чем я в твоем возрасте... - усмехнулся Мал Кешар. - Уже сейчас рассуждаешь почти как лич... Жаль лишь, что тебе никогда им не стать. Мое предложение остается в силе. Лет через сорок, когда ты почувствуешь, как старость съедает твои силы, а твоя жажда мести, все еще неутоленная, дополнится горечью от осознания собственной беспомощности, приходи ко мне. Я исполню твое желание хотя бы ради того, чтобы заставить тебя признать свою ошибку. Развернувшись, Мал Кешар покинул палатку, бросив беглый взгляд на незаконченную картину малышки-ведьмы — на ней был запечатлен лич, возносящийся на небеса в снопе зеленого света. Учитывая, что девочка весь день провела в этой палатке и не могла быть свидетельницей этого события, оставалось лишь воздать должное ее воображению и таланту — в будущем этой картине явно было суждено стать основой для какой-нибудь псевдоисторической фрески. Мал Хакар победил и здесь — древний лич не мог припомнить, чтобы его самого когда-то рисовали на картинах, да еще и совершенно добровольно — но, как и в случае с Амелией, эта победа была недолговечна. Дети состарятся, зачахнут и сгниют в земле, картины истлеют, фрески осыплются — но Мал Кешар будет всегда. И однажды этот мир будет принадлежать ему.