МеткоНеИскатели (Undead Robot Bug Crusaders)

Когда подруги наконец-то угомонили Эплблум (или хотя бы убедили ее перестать ныть о смене названия), трое не-пони решили продолжить вечер вопросов. В конце концов, их осталась целая куча и молодые кобылки намеревались решить сей вопрос безотлагательно. Сперва следовало выяснить, кто будет первой ответчицей. И само собой, кобылки выбрали простейший способ. — Первой отвечает та, на кого укажет горлышко, затем по стрелке. Годится? — спросила Скуталу. Получив два утвердительных кивка, Скуталу раскрутила бутылку. Через несколько секунд она остановилась… указывая точно между Скуталу и Свити Белль. Три копытца звучно хлопнули по трём мордочкам, хоть Эпплблум и поосторожничала, не желая вновь терять голову. — Ладно уж, давайте я буду первой, раз я первой раскрылась, — сказала Скуталу. Свити Белль и Эпплблум одобрительно кивнули и снова взялись за допрос. — Ну хорошо, чего там у чейнджлингов с гулями? — спросила Эпплблум. — Это сложно, чтобы объяснить, придется пересказать всю нашу историю, — вздохнула Скуталу. Выжидающие взгляды друзей подтвердили, что ей таки придется это сделать. — Ладно, я постараюсь покороче: когда в Эквестрию вползал Смуз… — Погоди, какой Смуз?! Разве это не та злобная фиолетовая жижа, что жила в доисторические времена?! — перебила Свити Белль. Скуталу и Эпплблум потрясённо воззрились на нее. — Свити, с какого сена ты вообще знаешь об этом? — спросила Скуталу. — Мы говорим о событиях, произошедших за тысячи лет до Дня согревающего очага. Это не совсем то, что мы проходим в школе. Свити смущенно улыбнулась. — Ну, понимаешь, я как-то пыталась приготовить яблочное пюре и… Ой, да ладно! Она заметила едва сдерживаемые улыбки на мордочках подруг. — Я знаю, что мои кулинарные способности не ахти, но… — Не ахти? Свити, мне напомнить, как однажды ты сожгла сок? — спросила Скуталу. — Это было только раз! И я просто пыталась его подогреть, — проворчала Свити Белль. — Свити, Скут права. От твоих кексов отказалась даже Пинки, хотя она попробовала мои, а я в тот раз умудрилась их сжечь до угольной корки! Свити Белль негодующе фыркнула и продолжила: — Суть в том, что Рэрити сказала, будто мой яблочный мусс похож на реинкарнацию Смуза. Ну и потом я спросила Твайлайт, что это такое. — И? Что это вообще за Смуз? — спросила Эпплблум. — Как я поняла, это был гигантский живой сгусток ядовитой слизи, — сказала Свити Белль. — Говорят, он «пел мерцанием звёзд», когда наползал на Эквестрию. Я подумала, что это просто такое странное сравнение для описания того, что случилось с пони, которых он коснулся. Скуталу покачала головой. — На самом деле это потому, что он имел только глаза и… все. Суть в том, что он пытался уничтожить мир, и чтобы его остановить, все шесть племен пони… — Шесть? С каких пор у нас аж шесть племен пони? — влезла Эпплблум. — Вообще-то сначала их было даже семь. Аласы, корну, терраны, фестралы, салварсы, папили и гиппокампы, — сказала Скуталу. Эпплблум и Свити лишь недоумевающе смотрели на подругу. — Пегасы, единороги, земнопони, бэтпони, гемпони, флаттерпони и морские пони, — закатив глаза, разъяснила Скуталу. — Ого. А что случилось с остальными? — спросила Эпплблум. Скуталу вздохнула. — Ну, бэтпони были истреблены за пять лет до появления Смуза, во время войны с какими-то темными силами. Луна воссоздала свою стражу похожими на них в знак памяти. Гемпони вымерли потому, что слишком часто вступали в браки с другими племенами. Те, что остались… ну, теперь это уже кристальные пони, но на самом деле они — просто кристальные версии других понивидов, а не отдельное племя. Морских пони не видели с тех пор, как они скрылись в ту Зиму Горячих Сердец, а флаттерпони пожертвовали собой, чтобы одолеть Смуза. Чтобы сократить историю, скажу, что флаттерпони отдали свою магию, запечатав эту мерзость внутри горы. Сейчас флаттерпони очень малы и без своей магии они почти беспомощны. Для того, чтобы защитить их от всего, начиная от пчел и заканчивая сильным ветром, другие племена создали что-то типа мини-измерения. И они до сих пор живут там. Выходят, только чтобы собрать пыльцу редких цветов, не растущих у них в подпространстве. — Постой-ка… Ты ведь говоришь о бризи? — уточнила Свити Белль. — Я думала, что это просто редкий вид пониобразных жуков. Скуталу пожала плечами. — Без своей магии они ими и являются. Они настолько слабы и беззащитны, что им нужны пегасы, создающие бриз, ведь по-другому они не могут добраться до пыльцы. Вот почему они получили новое имя. Поэтому же всепони им помогают, когда они появляются в нашем мире. За то, что они отдали свою магию для спасения остальных. — Это очень интересная история, но при чём тут чейнджлинги? — спросила Эпплблум. — Есть в этой истории пара обстоятельств, о которых не знает почти никто из пони, — загадочно сказала Скуталу. — Для правильной работы печати половина флаттерпони должна была находиться внутри Смуза, когда накладывалось заклятие. — Ого, — сказала Свити Белль. — Говорят, он делал ужасные вещи с пони, просто коснувшимися его. И они оказались заперты вместе, бр-р-р… Над головой Свити Белль вспыхнула лампочка. Буквально. Было уже темно и Эпплблум зажгла свет. — Так значит, вот откуда появились перевёртыши? — спросила Свити. — Это флаттерпони, пробывшие в Смузе… сколько там? Скуталу улыбнулась. — Верно, Свити, так и появились чейнджлинги. Это те флаттерпони, что были искажены Смузом. Именно поэтому у нас есть маскировка, клыки, коконы и все остальное. Хотя мы ничем из этого не пользуемся, ну, большинство из нас. — Подожди, если чейнджлинги были флаттерпони, запертыми в Смузе, то как они освободились? В последнее время я что-то не видела никакой злобной слизи, ползающей по Эквестрии. И причём тут вообще гули? — Ну, — Скуталу почесала загривок, — это тоже долгая история, но если вкратце, то шайка злых гулей хотела с помощью темной магии освободить Смуза, вот только вместо этого они освободили нас. — То есть эта шайка гулей вас спасла, и поэтому вы их ненавидите? — удивлённо вскинула бровь Эпплблум. — Нет, мы ненавидим их за то, что они пытались освободить Смуза! — объяснила Скуталу. — Его заточение — это то, ради чего мы стали чейнджлингами! Удержать его в заключении — дело всей нашей жизни! Потому мы и воюем с ними, с тех самых пор, как они разбили наши оковы. Вот из-за чего у нас серьезные проблемы с гулями. — Ясно… — со вздохом сказала Эпплблум. — Но ты же расскажешь другим чейнджлингам, что я хороший гуль, верно? Скуталу подняла свои несуществующие брови. — Эпплблум, с чего ты вообще решила, будто мой рой узнает, что ты гуль? — Так ведь чейнджлинги — насекомые, верно? И если у вас есть ульи вроде пчелиных, то почему бы вам не иметь и подобного совместного разума? — спросила Эпплблум. Скуталу смущенно посмотрела на Эпплблум. «Оп-па», — подумала мать Скуталу. — «Вывод не совсем логичный, но технически она не ошиблась». — Э-э-э… я ведь не обидела тебя, назвав насекомым, верно? — спросила Эпплблум. Скуталу помотала головой. — Не-а, мы и сами называем себя насекомыми. Просто мне даже как-то не верится, что ты сумела вычислить наши роевые разумы, исходя только из того, что мы живем в ульях. — Так ты действительно можешь общаться через мыслесвязь? — взволновалась Свити Белль. — Можешь говорить с другими чейнджлингами прямо сейчас?! И они слышат наш разговор?! — Да, да, и нет, только моя мама, — ответила Скуталу. — И только потому, что она сейчас сосредоточена именно на мне. Кстати, она передает привет. «Похоже, тебе придется меня представить по всей форме», — сказала мать Скуталу. «Позже, мама», — ответила Скуталу. Свити сделала несколько глубоких вдохов и успокоилась. — Хорошо, хорошо, я в порядке. За мной не наблюдает огромная толпень жуков… э-э-э, без обид… Скуталу закатила глаза. — Это еще не оскорбление, Свити. По-моему, я уже говорила — мы и сами называем себя насекомыми. Если ты хочешь оскорбить чейнджлинга, то назови его паразитом. Вы собираетесь извиняться всякий раз, назвав меня жуком? Свити Белль и Эпплблум смущенно заскребли в загривках. Копыто Скуталу вновь хлопнуло по её лбу. — Знаете, я, пожалуй, прощу любые шутки про жуков, если вы простите шутки про зомби и роботов. Замётано? — Замётано, — хором ответили подружки. — Ладно, раз с этим мы закончили, давайте перейдем к следующему вопросу, — сказала Скуталу. — Ну… Зачем вам нужно поглощать любовь? Разве вы не можете просто любить друг друга? — спросила Эпплблум. — Потому что наша раса заражена Смузом, Эпплблум, — ответила Скуталу. — Эта дрянь высасывает из нас всю счастье и радость. И любовь — это единственная вещь, способная ему противостоять. Это единственное, что позволяет нам оставаться пони и не превращаться в монстров. Вот потому нам нужна только не затронутая Смузом любовь, и получить её мы можем только от других. — Постой, то есть чейнджлинги не могут испытывать счастье? — спросила Свити Белль. — Можем, но если мы голодны, то недолго, — сказала Скуталу. — Когда мы сыты, то можем испытывать все чувства, как и обычные пони. — А как работает это поглощение любви? — спросила Свити Белль. — Н-ну-у-у… — Скуталу потеребила подбородок копытцем, — это трудно объяснить не-чейнджлингам. Я думаю, можно сказать, что это… ну, как пить волшебство из других пони. Она покачала головой. — Ладно, это прозвучало глупо. Дай мне больше времени, и я придумаю сравнение получше, — сказала Скуталу. — Тогда… Сколько любви вы должны поглотить, прежде чем пони начнет вести себя, э-э-э… как зомби? — спросила Свити, смущенно глядя на Эпплблум. — Мы же договаривались, Свити. Я не обижаюсь, — отмахнулась Эпплблум. — Много, — сказала Скуталу. — Для этого нужно неделями постоянно выкачивать чувства, да и то, если не мы являемся их объектом. Если же любить будут именно нас, то поглощение и вовсе будет практически безвредным. — Ясно. А ещё ходят слухи, что яд чейнджлингов превращает в чейнджлингов других пони… — сказала Эпплблум. Скуталу тяжело вздохнула. — Увы, это правда. Я не знаю сути и подробностей и для этого нужна уйма яда и времени, но да, это возможно. И это считается одним из самых серьезных преступлений среди чейнджлингов. — Насколько серьезным? — спросила Свити Белль. — Достаточно серьезным, чтобы в наказание лишить преступника магии, — ответила Скуталу. Подруг передернуло при этой мысли. Имелись чрезвычайно веские причины, по которым подобные действия были строжайше запрещены в отношении всех рас Эквуса, включая немагические. И эти причины были куда существеннее того, что сам процесс лишения магии обычно был крайне болезненным. — Таким образом, единственный случай, когда чейнджлинг может хотя бы подумать о таком, это если пони будет умирать, а единственным способом его или ее спасения будет обращение в чейнджлинга, — объяснила Скуталу. — Хотя это всё равно маловероятно из-за медленного действия яда. — Хм-м-м… А чейнджлинги вообще различаются по полу? — спросила Свити Белль. Скуталу с нескрываемым раздражением посмотрела на подругу. — Да! Да, различаемся. Ещё вопросы будут? Свити потёрла копытом мордочку, потом покачала головой. — Не, это все, что я смогла придумать. По крайней мере, пока. — Зато у меня еще осталась парочка. Насколько ты можешь изменяться? Можешь ли ты превратиться в не-пони? — спросила Эпплблум. — Э-э-э… я еще слишком молода для чего-то сверхъестественного, — ответила Скуталу. — Да и для взрослых чейнджлингов превратиться во что-то, кроме пони, неимоверно трудно. Возможно, но очень тяжело. — А что ты уже можешь? — Ну, кроме моей пегасьей формы… — произнесла Скуталу, одновременно окутываясь зелёным пламенем, — я могу превратиться в единорога или в земнопони. Угасшее пламя явило подругам Скуталу-единорожку. Вполне обычную единорожку, разве что рог был чуть острее обычного. Труднее всего было осознать отсутствие у давней подружки-пегаски крыльев. — Слушай, если ты можешь выбрать любую расу, то почему именно пегас? — спросила Свити Белль. — Ну… — Скуталу нервно почесала в затылке и обрела привычный облик, — понимаете, выход каждого чейнджлинга в понимир — это сложный и долгий процесс. Наша королева присматривает за этим, и… — Это ведь из-за Рэйнбоу Дэш? — прервала ее Эпплблум. Скуталу тяжело вздохнула. — Ладно, отчасти да. Селестия-знает-сколько раз она случайно пролетала над нашим ульем, когда я была маленьким жеребенком, но выбор расы — это куда сложнее, чем просто прихоть. Мы ведь выбираем и способности, которые надо развивать. В конце концов, чейнджлингу под маской единорога не нужно быть хорошим летуном. Эпплблум и Свити Белль дружно предпочли обойти молчанием тот момент, что Скуталу даже в облике пегаски летуном была аховым. — Вот так… Ещё вопросы? — спросила Скуталу. — Не-а, у меня идей больше нету. Так как я призналась второй, теперь наверное моя очередь. — Ты говорила, что в Вечнодиком Лесу ты попала в город гулей. Что именно там случилось? — спросила Свити Белль. — Ну, я вместе с Твайлайт пошла к Зекоре, — начала рассказ Эпплблум. — Когда мы возвращались, путь нам преградили упавшие деревья. Пока Твайлайт расчищала дорогу, я заметила идущего в лесу пони. По крайней мере, тогда я подумала, что это пони. Если честно, толком я не разглядела и решила проследить за ним. — Погоди, ты увидела нечто, похожее на пони, в глубине одного из опаснейших мест Эквестрии и решила последовать за ним еще дальше в чащу? — ошеломлённо спросила Скуталу. — Ну, знаешь, большей глупости… — Да! Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы пытались исследовать лес? — напомнила Свити Белль. — Ты имеешь в виду, когда мы прогулялись по поляне? — спросила Эпплблум, приподняв брови. — Это ты там гуляла! — сказала Скуталу. — А мы думали, что ты хотела пойти к Зекоре. И да, Свити говорит про куролиска. Эпплблум вздохнула. — Да, знаю, это было глупо, но я подумала, что увидела ещё одного заблудившегося пони. Не могла же я просто бросить его? — Ну, знаешь ли, Эпплблум! Это звучит, как начало обычной страшилки с привидениями, — заметила Свити Белль. — Я угодила в город, битком набитый гулями. Это и есть обычная страшилка с привидениями, — ответила Эпплблум. — А, ну да, — сказала Свити, слегка покраснев. — Так или иначе, — продолжала Эпплблум, — следуя за ним, я попала в маленький городок. Он казался вполне нормальным, хоть и стоял в самой чаще Вечнодикого Леса. Пони вокруг казались очень дружелюбными, там даже шла подготовка к какому-то празднику. Но затем я заметила, что ни у одного пони не было кьютимарки. — Ты нашла в сердце Вечнодикого Леса город, о котором никто раньше не слышал и в котором у пони не было кьютимарок, и тебе даже не пришло в голову: «Ого, тут творится что-то не то и стоит поскорее сделать отсюда ноги?» — спросила Скуталу. — Уже было слишком темно, чтобы уходить, Скут. Я думала, если Твайлайт будет меня искать, то лучше остаться на самом видном месте. Кроме того, раз уж я нашла целый город пустобоких взрослых пони, неужто ты думаешь, мне было неинтересно узнать, как они дошли до жизни такой? Скуталу глубоко вздохнула. — Ладно, возразить нечего, но скажи мне, что ты не просто присоединилась к вечеринке, даром что она проходила в самой глуши Вечнодикого Леса. — Нет, конечно. Я поспрашивала встречных пони и узнала, что у них не было кьютимарок потому, что они считали их проклятием, а получить кьютимарку — значит заключить сделку с тварями Тартара или что-то вроде того, — сказала Эпплблум. — Что?! Это же полная чушь! Пони всегда имели кьютимарки! — вскинула брови Свити Белль. — Она права. Кьютимарки были подарком пони от Праматери, — добавила Скуталу. — Все пони в истории имели хотя бы одну или хотя бы могли её получить. Ну, до того как флаттерпони отдали свою магию и… всё, с ней связанное. — Праматерь? Ты имеешь в виду Лорен? — спросила Эпплблум. Скуталу ахнула. — Эпплблум, ты не должна произносить ее имя! — Знаю-знаю, священные слова и все такое, — произнесла Эпплблум, закатив глаза. — Вот почему мы, Эпплы, называем её Лорен. Мы придумали это имя, когда устали называть её Праматерью. По-моему, неправильно называть её чем-то столь далеким и непостижимым. К тому же, почему у богини не может быть более одного божественного имени? — Эй, вы вообще о чём? — спросила Свити Белль. Подруги уставились на Свити так, будто у «единорожки» отросла еще одна голова. — Праматерь, Свити. Создательница мира и всех пони в нем, мать Селестии и Луны, — полуутвердительно сказала Скуталу. — А, Мать Всех Сущих. Мои родители всегда называли ее королевой Фауст, — кивнула Свити. Копыто Скуталу ударилось о её мордочку. — Почему всепони дают Праматери прозвища? — Ну, моя мама говорит, что это древняя традиция единорогов, так как «Мать Всех Сущих» звучит так, будто королева Фауст — какая-то детопроизводительница. Что бы это ни означало, — сказала Свити Белль. Скуталу не знала, как на это реагировать. «Не думай об этом. Праматерь не обижается на прозвища», — сказала ее мать по мыслесвязи. «И то правда», — глубоко вздохнув, подумала Скуталу. — В любом случае нелепо, чтобы хоть понибудь поверил в такую несусветную чушь, как проклятие кьютимарок. Как вообще мог появиться целый город таких тупони? — спросила Свити Белль. Эпплблум пожала плечами. — Я-то откуда знаю? У Твайлайт была теория, что жители города были приверженцами темного культа, гласившего, что все беды начались после того, как Лорен (Скуталу вновь исполнила лицокопытие) бросила Эквестрию на произвол судьбы. — Ну хорошо, ты попала в город чудиков, считавших, что королева Фауст была злой, но почему они стали гулями?— спросила Свити Белль. — Не королева же Фауст превратила их в зомби за то, что они ее не любили? — Насколько я выяснила, кобылка моего возраста, имевшая кьютимарку, когда-то пришла в город, чем-то очень разозлила жителей, и… В общем, я нашла ее кости в камине, — Эпплблум передёрнуло от воспоминаний. Остальные меткоискатели тоже невольно содрогнулись. — Значит, они убили ее, а затем она восстала живым мертвецом и отомстила, истребив всех горожан? — вслух подумала Свити Белль. Скуталу и Эпплблум изумленно посмотрели на подругу. — Что?! Это же история с привидениями, — сказала Свити Белль. — Обычное дело в таких историях. Эпплблум закатила глаза: — Да, но не в этом случае. Убитая кобылка была единственной, кто не стал гулем. Я не в курсе, как они стали зомби, но она их не убивала. Хотя помню, один из них причитал, что их проклятие — кара за её смерть, но каким образом, понятия не имею. — Ладно, вернемся к твоей истории. Как тебе удалось удрать? — спросила Скуталу. — Ну, после того, как я нашла тело, гули бросили праздновать и взялись меня ловить. Они хотели «спасти меня от проклятой метки». Я бежала и мне почти удалось вырваться из города, но тут я споткнулась и один из гулей сцапал меня за ногу. Его хватка была ледяной, холоднее, чем все, что я чувствовала раньше, этот мертвящий холод поднимался по моей ноге и она начала чернеть. Нога потемнела уже почти наполовину, когда примчались Твайлайт и Зекора. Твайлайт шарахнула по гулям пульсаром, а Зекора залила мне в глотку какое-то зелье и я вырубилась. Следующее что я помню — я сижу в котле Зекоры, а они с Твайлайт запечатывают проклятье. Через две недели город в лесу исчез, а я осталась гулем. Эпплблум вновь глубоко вздохнула. — Моя семья тоже была там. Это было… — Неловко? — предположила Скуталу. — Удручающе? — переиначила Свити Белль. — Я хотела сказать — грустно, но да, ваши варианты тоже точны, — согласилась Эпплблум. — Эпплджек при виде меня всякий раз начинала рыдать, Бабуля всё ворчала о какой-то мистике, а Биг-Мак… ну, он ничего не говорил, но все время как-то задумчиво-серьезно смотрел на меня. Ну, то есть ещё задумчиво-серьезней, чем обычно. — Они же все ещё любят тебя, верно? — встревожилась Свити Белль. — Конечно! — вскинулась Эпплблум. — Они по-прежнему как-то странно смотрят на меня, но они никогда не говорили, что я больше не часть семьи! Эпплджек однажды сказала, что скорее сама станет гулем, чем откажется от меня, — Ох, это хорошо. Мои родители, кстати, тоже хорошо приняли мой секрет, — сказала Свити Белль. Скуталу также кивнула. — Еще вопросы? — спросила Эпплблум. — Не, ты вроде все рассказала. То есть я и так много чего знала про гулей, а теперь ещё и все пробелы заполнила, — сказала Скуталу. — У меня парочка завалялась. Как это — быть гулем? — спросила Свити Белль. — Ну… Помимо того, что я чувствую, будто сделана из деревяшек, это холодно. По-настоящему холодно. Вы не представляете, как это, чувствовать мертвенный холод, пожирающий тело изнутри… — Эпплблум прервалась, посмотрев на свою подругу-робота и подругу-жука. — Э-э-э… Так ведь? — спросила она. — Не, чейнджлинги — это пони с некоторыми признаками насекомых. Наши тела такие же теплые, как и у остальных пони, — сказала Скуталу. — На самом деле мои провода и детали почти всегда очень теплые, — сказала Свити Белль. — Ладно, значит, вам это ощущение всё-таки незнакомо, — пожала плечами Эпплблум. — Тогда следующий вопрос — ты ешь мозги? — спросила Свити Белль. — Нет! — в один голос мгновенно ответили Эпплблум и Скуталу. Эпплблум удивленно посмотрела на подругу. — Гули не едят мозги. Кроме того, если бы она их ела, то почему она не пыталась напасть на Твайлайт, или на твоего братца, или на наш ходячий словарь? — Скуталу покосилась на Свити Белль. — Я даже не знаю, есть ли у меня мозг, — сказала Свити Белль. Эпплблум захихикала. — Да, перед таким соблазном я б могла и не устоять, но я не ем мозги. Я вроде бы ем сено и фрукты, как все нормальные пони, — сказала она. — Ладно, последний вопрос — ты все еще стареешь? Я имею в виду, что технически-то ты мертва, но ты же не собираешься быть кобылкой всю свою, э-э-э… нежизнь? — Я уверена, что вырасту. Мне по-прежнему надо спать, есть и ходить в туалет, как и любой нормальной пони, да и Эпплджек сказала, что я немного подросла за эти полгода. А как с этим у тебя, Свити? — спросила Эпплблум. — Я… я не знаю. Мне неизвестно, сколько лет я робот, и я не могу сказать, выросла ли за это время, — сказала Свити Белль. — Ты же говорила, что тебе нужен сон, так? — спросила Эпплблум. Свити вздохнула: — Да, но это не значит, что я расту. Я же робот! Может, мне нужно есть металл, чтобы вырасти? Эпплблум и Скуталу не нашлись с ответом. — Хорошо, возвращаясь ко мне, вы хотите знать что-то еще? — спросила Эпплблум. Свити задумчиво постучала копытцем по подбородку, прежде чем ответить: — Нет, у меня закончились все идеи. — Ну что ж, похоже, твой черёд, Свити, — сказала Эпплблум. — Само собой, но вряд ли у меня найдётся много ответов, — вздохнула Свити Белль. — Гм. Давай начнём с того как выяснилось, что ты робот? — предложила Скуталу. — Давай, но вряд ли это будет так же интересно, как доисторические события или город гулей. Я просто делала бутерброд с повидлом и арахисовым мас… Да ну вас! — чуть ли не взвыла Свити, увидев ужас на лицах подруг. — Сгоревший сок, Свити… — напомнила Скуталу. — В тот раз я даже не включала плиту! — сказала Свити Белль. — И Рэрити была рядом, чтобы убедиться, что я ничего не сломаю. Я просто хотела приготовить нам обеим бутерброды. Мы тогда слишком умаялись для готовки. Остальные меткоискатели не знали, умиляться ли им заботе Свити о сестре, или радоваться, что эти бутерброды никогда не увидели дневного света. — Как бы там ни было, но намазывая повидло, я поскользнулась и шлёпнулась на пол, а нож подлетел вверх и как нарочно, упал острием вниз и воткнулся прямо мне в живот, — продолжила Свити Белль. Эпплблум и Скуталу передернулись, представив это. — Ну, мы с Рэрити запаниковали — во мне же нож торчал! Но потом я заметила, что кровь не течёт. Да, когда нож упал, было очень больно, но потом я ничего не чувствовала. Пока Рэрити билась в истерике, я попробовала вытащить нож. Я подумала, что если нет ни кровотечения, ни боли, то рана, наверно, несерьезная. Кроме того, я видела, что он просто застрял у меня в шкурке. — Неужели? — ровно спросила Эпплблум. — Да, я была в ужасе, Эпплблум, — закатила глаза Свити, — но когда я попыталась вынуть нож, то поняла, что он застрял. Я подёргала его копытом, чтобы вытащить, но тут раздался щелчок, и… ну, я думаю вы поняли, что я увидела. Остальные меткоискатели кивнули. — Когда Рэрити увидела мою робоначинку, она упала в обморок. Так что мне пришлось в одиночку разбираться, что происходит. Или уже произошло, ведь роботом я стала до того. Я кричала, плакала, ощупывала свои внутренности… — Э-э-э… Свити, ты не могла бы пропустить эту часть? — перебила подругу Скуталу. — То есть вряд ли ты много выяснила, ковыряясь в собственных органах. Даже если они не были органами… — К тому же нам вряд ли следует знать, как сильно ты паниковала, — добавила Эпплблум. Свити пожала плечами. — Возможно и немного, но все же я узнала, что мои провода очень чувствительны. Кроме шуток, было очень щекотно, когда я их трогала, — сказала она, но заметила, что Скуталу явно замутило от её рассказа. — Извини. Короче, именно тут в комнату влетела Пинки. Она что-то тараторила о своём пинки-чувстве, но увидев меня лежащей на полу с животом нараспашку, Пинки поперхнулась и воскликнула: «Ух ты, Свити! Я и не знала, что ты модель П-300», потом она помогла мне закрыть дверцу, подняла с пола и затискала. — П-300? Я знаю, что это Пинки и все такое, но какого сена это значит? — спросила Эпплблум. — Разве это не имя робота из того фильма для взрослых? Экстерминатор, или как его там? — предположила Скуталу. — Не-а, он вроде назывался DI-135, — сказала Эпплблум. Подруги удивленно посмотрели на нее. — Так было на плакате. На кой бы мне сдался фильм для взрослых? Помните, что было в прошлый раз? Скуталу содрогнулась. Та двухчасовая мелодрама оставила неизгладимый шрам на ее психике. Даже несмотря на то, что любовь была любимым яством чейнджлингов. — Э… Давай просто отметим, что это была Пинки и пойдем дальше? — предложила она. Свити пожала плечами. — Наверное, про робота — это была просто шутка, хотя она только об этом и тарахтела. Вскоре Рэрити очнулась и позвонила моим родителям. Затем мы долго выясняли, почему я робот. Моя мама сказала, что я точно родилась нормальной (хотя до конца она в этом не уверена), но никак нельзя было определить, была ли я роботом всю жизнь, или только эти два дня. — Ну и как это — быть роботом? — спросила Эпплблум. — Если честно, разницы почти нет, — сказала Свити Белль. — Я едва замечаю отличия, когда смотрю в зеркало. А, ну и еще при движении мое тело издает странные звуки. Она встала и обошла клуб. Естественно, с каждым ее шагом раздавалось тихое жужжание. — А у тебя есть какие-нибудь крутые робоспособности? — спросила Эплблум. — Без понятия, — пожала плечами Свити Белль. Скуталу и Эпплблум призадумались. Трудно спрашивать того, кто не знает ответов. Затем Скуталу вспомнила, о чём Свити Белль говорила раньше. — Ты ведь говорила про какой-то режим «полного робота». Что это такое? — спросила она. Свити Белль вздохнула: — Именно это самое. Пинки ухитрилась выяснить, что я могу полностью превращаться в робота. При этом мой голос становится резким и механическим, и я начинаю говорить словами, даже смысла большинства которых я не знаю. И ещё я начинаю везде видеть цифры и линии. — Можешь показать? — спросила Эпплблум. Мордашка Свити на миг скривилась в недовольной гримаске. — Да, но мне это очень не нравится. Голова у меня потом просто раскалывается, — пояснила она. — Я же не прошу надолго, только покажи, — попросила Эпплблум. Свити Белль вздохнула: — Ладно, просто дай мне пару секунд. На секунду Свити застыла, ее глаза остекленели, и… — ВСЕ СИСТЕМЫ В РЕЖИМЕ ОНЛАЙН. УСТРОЙСТВО ГОТОВО К ВВОДУ, — произнесла Свити Белль и теперь её голос был полностью механическим. — Ого… — сказала Скуталу. Свити перевела взгляд на подругу. Ее взгляд стал более… за неимением лучшего слова, скажем «острым». — СКАНИРОВАНИЕ… СУБЪЕКТ ИДЕНТИФИЦИРОВАН КАК ЧЕЙНДЖЛИНГ: СКУТАЛУ. СТАТУС: ДРУГ. — Ну, сейчас она определенно ведет себя по-роботному, хоть это и немного странно… — сказала Эпплблум. — СКАНИРОВАНИЕ… СУБЪЕКТ ИДЕНТИФИЦИРОВАН КАК ГУЛЬ: ЭППЛБЛУМ. СТАТУС: ДРУГ. — Да ладно, Эпплблум, это же и врямь круто! Она настоящий робот! — сказала Скуталу. — ДАННЫЙ ЮНИТ НЕ СОГЛАСЕН С ЮНИТОМ СКУТАЛУ. СУЩЕСТВОВАНИЕ В ВИДЕ ИСКУССТВЕННОЙ ФОРМЫ ЖИЗНИ — НЕ КРУТО. Копыто Скуталу вновь шлёпнуло о ее мордочку. — Да ну же, Свити. Ты же теперь, наверно, можешь решить любую задачку по математике. Например… сколько будет шестью шесть? — спросила 'пегаска'. — ШЕСТЬ УМНОЖИТЬ НА ШЕСТЬ, РЕЗУЛЬТАТ ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ. ВНИМАНИЕ: ДАННЫЙ ЮНИТ ИСПЫТЫВАЕТ СИЛЬНОЕ РАЗДРАЖЕНИЕ. ПРОСЬБА: НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ РАЗДРАЖАТЬ. Скуталу смущённо усмехнулась. — Прости, Свити, но ты должна признать: это классно. — ВЫПОЛНЕНИЕ РАЗДРАЖЕННОГО ВЗДОХА, — сказала Свити Белль и вздохнула, — ДАННЫЙ ЮНИТ ВЫНУЖДЕН СОГЛАСИТЬСЯ С ЮНИТОМ СКУТАЛУ. УРОВЕНЬ ГРУСТИ ТРИДЦАТЬ ДВА ПРОЦЕНТА. — Хм…, а ты что-то часто говоришь «данный юнит». Я знаю, что ты говоришь о себе, но может, всё-таки лучше называться своим именем? — предложила Эпплблум. — ОБРАБОТКА ЗАПРОСА, — сказала Свити Белль. — ЗАПРОС ПОДТВЕРЖДЕН. ПРИСВОЕНИЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ: ДАННЫЙ ЮНИТ. ПРИСВОЕНИЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ: СВИТИ БЕЛЛЬ. ЗАГРУЗКА… ЗАГРУЗКА… ОШИБКА: ОБОЗНАЧЕНИЕ «СВИТИ БЕЛЛЬ» УЖЕ ПРИСВОЕНО ДРУГОМУ ЮНИТУ. — Стоп, что?! — воскликнула Скуталу. — ОБОЗНАЧЕНИЕ «СВИТИ БЕЛЛЬ» УЖЕ ПРИСВОЕНО СМС-ЮНИТУ 23457. ПРОСЬБА: ПРИСВОЙТЕ АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДАННОГО ЮНИТА». — СМС-юнит? Что за… стоп, Эпплблум, запиши, что она сказала! — воскликнула Скуталу. — Это может быть важно! Возможно, это позволит понять, почему Свити Бель робот! — Уже, — ответила Эпплблум, доставшая откуда-то блокнот и карандаш. — «Юнит два-три-четыре…» — ПОЖАЛУЙСТА, ПРИСВОЙТЕ ДАННОМУ ЮНИТУ ОБОЗНАЧЕНИЕ, — повторила Свити Белль. — Хм-м-м… — Скуталу задумчиво почесала нос. — Может, что-то близкое к твоему настоящему имени? Прозвище, чтобы мы могли как-то называть тебя, когда ты в режиме «полного робота». Может… Свити Бот? — ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРИНЯТО. ЗАГРУЗКА… ЗАГРУЗКА… ЭТОТ ЮНИТ БЫЛ УСПЕШНО ОБОЗНАЧЕН КАК «СВИТИ БОТ». ВНИМАНИЕ: ОБНАРУЖЕН ПЛОХОЙ КАЛАМБУР. СТЕПЕНЬ РАЗДРАЖЕНИЯ ПЯТЬДЕСЯТ ДВА ПРОЦЕНТА. Скуталу смущенно посмотрела на Свити Белль. — У тебя есть ещё и датчик плохих каламбуров? Зачем роботу вообще нужен такой… а, ладно, ты наверно и сама не знаешь, — сказала Скуталу. — ЮНИТ СВИТИ БОТ… Внезапно Свити Белль затрясло. — СМС-ЮНИТ СВИТИ БОТ ИСПЫТЫВАЕТ НЕПРИЯТИЕ СОВМЕСТИМОСТИ. РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННО ОТКЛЮЧИТЬ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ, — сказала Свити Белль. — Что?! Ты тоже из этой СМС? — вскрикнула Скуталу. — ЗАПРОС НА НЕМЕДЛЕННОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ, — повторила Свити Белль, продолжая трястись. — Ладно, ладно! Вырубай что хочешь. Твоя трясучка выглядит нездоровой, — сказала Скуталу. — ЗАКРЫТИЕ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫХ СИСТЕМ… Глаза Свити Бель снова замерцали, потом она помотала головой и потерла ее копытом. — Блин… моя голова… — пробормотала она уже своим обычным голосом. — Ты в порядке? — спросила Скуталу. — Да, только… уй… дай мне минутку. У меня сейчас такое ощущение, будто мои мозги поджарило молнией, — сказала Свити Белль, продолжая потирать голову. — Ты все записала, Эпплблум? — спросила Скуталу. — Да. Хоть я и не поняла, какого сена значит СМС. А ты? — Я тоже мало что поняла кроме того, что похоже, Свити Белль не единственный робот в Эквестрии. — С чего ты взяла? — спросила Эпплблум. — Смотри, она что-то говорила про юнита-два-три-что-то там ещё, — ответила Скуталу. — Раз так, то наверняка должны быть юнит-два-два-что-то там и юнит-два-один-что-то там. В смысле, зачем давать такие названия, если нет никаких других юнитов? — Значит… я не одна такая? — спросила Свити Белль, все еще массируя больную голову. Скуталу кивнула. — По крайней мере, я так думаю. Когда мы, чейнджлинги, рождаемся, нам, прежде чем дать имя, присваивают порядковый номер. Я вот была номером четырнадцатым в нашем выводке, пока меня не назвали Скуталу, потому что у меня было тринадцать старших братьев и сестер. Может, и здесь тот же принцип? — Также мы выяснили, что эта СМС как-то связана со Свити Белль и эта связь двусторонняя. И ещё мы узнали, что Свити Белль — МПС-юнит под номером два-три-четыре, — заключила Эпплблум, глядя поверх блокнота. Две другие кобылки только пожали плечами. — Что это вообще за СМС? «Северное Морское Серебро»? Ты так говорила, будто знала, что это, — подметила Скуталу. — Н-ну… когда я в режиме «полного робота», в моей голове просто появляется куча странных и непонятных слов. Да я вообще большей частью даже не знаю, о чем говорю, — призналась Свити Белль, потерев загривок. — Зато мы хотя бы выяснили, что ты-робот это знаешь. Давай попробуем спросить про это позже, когда у тебя пройдет голова? — предложила Эпплблум. — Хорошая мысль, — признала Свити Белль. — Жаль, я раньше не додумалась до этого. Может, удалось бы разузнать побольше… — Да не переживай ты так, — Скуталу похлопала подругу по спине. — Я уверена, что Свити Бот сумеет ответить на все вопросы. — Свити Бот? — переспросила Свити Белль. — Ну, если уж твое робо-я знает то, чего ты не знаешь, должны же мы как-то его называть, — пояснила Скуталу. — Я не о том! — раздраженно сказала Свити Белль. — Я спрашиваю, почему ты придумала настолько глупое имя? — Брось, имя как имя. Немного каламбурное, но, на минуточку, мы живем в Понивилле! Любое название здесь — каламбур, — обосновала Скуталу. — И тебе, конечно же, восхотелось изобрести ещё один? — отпарировала Свити Белль. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы? — Не, думаю, мне хватит, — сказала Эпплблум. — Ну, а у меня есть. Может ли Свити Бот отличить пони от чейнджлинга? Он что-то говорил о сканировании, — спросила Скуталу. Свити пожала плечами. — Если в городе есть другие чейнджлинги, можем проверить. Скуталу потёрла мордочку. — Сначала надо спросить у мамы, потом попробовать найти кого-нибудь, кто согласится раскрыться, и сделать это надо будет так, чтобы ты не знала, что он или она — чейнджлинг… Давайте-ка обсудим это позже. — Стало быть, опрос окончен? — спросила Свити Белль. Ответом ей была пара кивков. — Итак, что мы теперь будем делать? — спросила Свити Белль. Чейнджлинг, гуль и робот задумчиво посмотрели друг на друга. — А как насчет просто продолжить ночевку? — предложила Эпплблум. — Сейчас уже темно, да и нелегко было уговорить сестер оставить нас одних на ночь, после прошлого-то пожара. Не будем позволять каким-то там секретам мешать нам веселиться этой ночью. Скуталу и Свити Белль задумчиво посмотрели друг на друга и разом кивнули. — Да, давайте оставим все секреты на завтра. Веселимся! — задорно завопила Скуталу, обращаясь обратно в пегаску. Эпплблум завязала свой бант и во мгновение ока вернулась в свою замаскированную форму. Остаток ночёвки прошёл довольно спокойно. По крайней мере, настолько спокойно, насколько таковой могла быть ночевка меткоискателей. Само собой, в клубе стремительно воцарилась атмосфера хаоса, оставившая на стенах несколько новых подпалин. Лишь глубокой ночью трое не-пони наконец решили, что наступила ночь и пора бы уже спать. Несмотря на переполнявший их головы сумбур из мыслей и переживаний минувшего дня, впервые за последнее время подруги спали спокойно. Даже Свити Белль, хоть ей опять и снились только овцы.