Глава Мин

— Вы же понимаете, что, задерживая сроки поставки еще на неделю, Вы нарушаете все соглашения, глава Ким, — голос Юнги звучал ровно. — Мы не можем отправить товар наземным транспортом, Глава Мин. — Мне плевать, но поставка должна быть у меня к завтрашнему утру, — мужчина поднялся с места и лично открыл перед гостем дверь, намекая на то, что больше не намерен выслушивать весь этот бред. — Надеюсь, мы поняли друг друга, в любом другом случае я буду вынужден принять меры, — бровь альфы изогнулась, — и Вы знаете, каким образом мои люди решают подобные вопросы. Не смею Вас больше задерживать. — Глава Мин, не слишком ли Вы многое себе позволяете в последнее время? — гость был явно раздражен. Вся ситуация с договоренностью о поставке оружия порядком выводила из себя, а еще в большую ярость приводил надменный голос молодого Главы. — Кажется, я внятно пояснил свои претензии, — руки, до этого покоившиеся в карманах брюк, самопроизвольно сжались в кулаки. — Мы делаем все возможное, и мы не Боги, Глава Мин, — прокашлявшись, мужчина добавил, — и у нас тоже есть страхи. — Ну, в таком случае просто делайте свою работу. Больше мне нечего сказать Вам, Глава Ким. Берегите семью. — Всего доброго, — собеседник глубоко поклонился и с явным недовольством покинул кабинет младшего Главы, слабо хлопнув дверью. — Я знаю твои болевые точки, Ким Намджун, — мужчина сел в кресло, откинулся на спинку и отпил из бокала, в котором на самом дне оставалось еще немного янтарной жидкости. Алкоголь обжёг горло и разлился внутри теплом, но не настолько, чтобы помутить разум Главы. Юнги устало прикрыл глаза и погрузился в мысли. С момента там, на крыше, когда Юнги окончательно понял, что не позволит мужу покинуть его дом ни под каким предлогом, прошло около двух месяцев. Они пережили трудный период, заставивший обоих наконец расставить все точки над «i». Глава думал, что теперь все позади, между ними больше нет никаких препятствий, они выяснили отношения и пришли к общему мнению о дальнейшей судьбе. И все было бы вроде бы хорошо, если бы не «но», которых в жизни Главы стало слишком много. В голове до сих пор хранятся те обрывки фраз, что говорил ему на крыше Чимин, так доверительно прижавшись к боку. — Ты знаешь, что мне тяжело дался этот брак, — Чимин шептал на грани слышимости, щекой прижавшись к боку мужа, хватаясь за него, словно за последнюю соломинку, между ними был лишь плед, который не служил абсолютно никакой преградой. Юнги продолжал молчать, осторожно перебирая волосы на макушке омеги. — Я чувствовал себя преданным братом и до сих пор чувствую. Он продал меня, словно диковинную игрушку заграничному богатею. Отдал так, будто я для него абсолютно ничего не значу. Но ведь я человек с чувствами и желаниями, — Пак поднял голову, чтобы заглянуть в глаза мужу. — Понимаешь? — в глазах стояли слезы. — Понимаю. — Ни черта ты не понимаешь. Тебе плевать на то, что чувствуют другие, о чем они думают. Ты просто бездушный робот, ежедневно выполняющий одну и ту же рутинную работу. Ты уезжаешь, встречаешься с очередным партнером, а потом в остальное время просто закрываешься в своем клубе или офисе. Домой приезжаешь разве что сменить костюм. — Чимин, послушай… — Нет, не хочу. Дай мне возможность хоть раз сделать то, что хочу сам. Мне надоело быть игрушкой в ваших с братом играх. — Хорошо, только перестань плакать. Не выношу омежьих слез, — честно признался мужчина, пряча голову мужа на своем плече. — Тогда, когда ты впервые приехал к нам в дом, я был уверен, что брат в очередной раз попал в неприятности, раз люди такого уровня приезжают лично. Уже тогда твое имя было у многих на слуху, и я, будучи далеким от вашего криминального мира, знал, кто ты, чем живешь и каким образом зарабатываешь на жизнь. — Сейчас все иначе. — Не иначе, Глава Мин, — в голосе сквозило раздражением. — Ты просто стал еще влиятельнее. Несколько лет назад ты был лишь растущей рыбешкой, а теперь ты самая настоящая акула. — Ты же знаешь, что это вся моя жизнь. Правила и законы семьи, от них никуда не деться. — Знаю, и меня больше всего на свете бесит этот факт. Я бы хотел тихой и размеренной жизни без постоянного страха. — Тебе не о чем беспокоиться, ты всегда будешь в безопасности. — Меня это не успокоило. И вообще, с самого первого дня в этом доме меня не покидало чувство страха. Сначала я боялся незнакомой обстановки, новых людей и обязанностей, что возлагались на меня, как на мужа Главы. Но это не главное. Постепенно я стал привыкать к этому, спал, уже не боясь закрывать глаза, ведь знал, что за дверьми стоит человек пятнадцать. Но я так сильно ненавидел тебя и твою жизнь, что все остальное стало просто неважным. — А потом, — Юнги боялся предположить, что последует за следующей фразой Чимина. — Потом? — омега задумался. — Все стало слишком запутанно. Я ведь ненавидел всего тебя. ТЫ непригоден для семейной жизни, я убедился в этом и точно могу сказать, что прав. Все эти разборки, вечные перестрелки и нелегальные вещи, которыми ты занимаешься, — это не подходит для семьи. Тебе куда важнее то, как ты выглядишь в глазах остальных, чем то, как твоя омега себя чувствует, когда болеет. — Ну, подожди, в тот раз ты же сам приказал не приходить к тебе, когда слег с температурой, — Юнги казалось, что он впервые в жизни оправдывается. Он, тот, кому и правда всегда было плевать на окружающих. — А ты и рад стараться, — кулак омеги прилетел точно в плечо. — Но это не значит, что я не ждал заботы. Ха, — грустная усмешка коснулась губ, — глупый наивный омега. Ты не способен на нежность и заботу. Вот только я почему-то продолжал тихо надеяться на обратное. — Но ведь я был нежным с тобой, в постели я всегда нежен. — Тебе самому не смешно? Твоей нежности хватает ровно на двое суток течки, а потом тебе снова становится все равно. Ты утоляешь свои потребности и уходишь. — Ну, извини, что не умею иначе. — Да я уже смирился со всем, что происходит, и не жду никакого чуда. Я так наивно влюбился, полностью потеряв себя, что теперь просто не знаю, что делать дальше. Ведь я ненавидел тебя, правда, терпеть не мог все, что ты делал. Я даже готов был устроить бунт, лишь бы покинуть этот злополучный дом. Но судьба — все-таки злая штука, раз решила так поиздеваться надо мной. — Ты жалеешь? — Жалею ли я? Думаю, что порой жалею. Хотелось бы родиться не в этой стране или хотя бы не в этом городе. — Ты же понимаешь, что не уйдешь из этого дома? — Зачем я тебе? — Чимин невинно поднялся, став выше мужа, и посмотрел на него так преданно, так жалко, что Юнги напрочь потерял способность к здравомыслию. Что он может ему сказать? Он ведь и сам не знает зачем. — Я просто не хочу, чтоб ты был с кем-то другим, — альфа встал следом за мужем и развернулся в сторону лестницы, которая вела в дом. — Этому не бывать. — Ты сейчас признался в любви, Глава Мин? — Чимин улыбался, и Юнги чувствовал это, стоя к нему спиной. — Я не умею любить, — прозвучало в ответ, — идем в дом, уже светает. Но ты мне дорог, именно поэтому я не отпускаю тебя, ясно? — Более чем, — Чимин устало выдохнул и, опередив альфу, первым зашел в дом. Юнги вынырнул из воспоминаний и снова наполнил бокал, чтобы уже через секунду опустошить целиком. — Джуен, — по ту сторону трубки что-то звякнуло, а затем послышался голос личного телохранителя омеги. — Да, босс. — Где мой муж сейчас? — Глава, Вы только не переживайте. — Что с ним? — Ваш муж еще часа полтора назад выехал в город, но вот только номер его недоступен, и мы не знаем, где он сейчас. — Ты издеваешься? — Юнги на ходу накинул пиджак и вышел из кабинета. — Какого черта он выезжает один? Если с его головы упадет хоть один волосок, я лично перережу всем вам глотки. — Но, босс… — Я жду объяснений, — завести машину с первого раза не удалось, и Мин от злости ударил по рулю, заставляя собеседника запаниковать. — Где он опять? Почему это случается постоянно, когда у меня переговоры, мм? — Мы следили, он хотел устроить шопинг, затем пошел в кафе, в одиночестве перекусил, а потом я отвлекся, и все, его и след простыл. — Отвлекся он, — машина вырулила со двора офиса, рулить приходилось одной рукой, вторая была занята мобильным. — Мы найдем его. — У тебя нет других вариантов! Ты понимаешь, что, оставаясь в одиночестве, он становится идеальной мишенью. — Шеф, — телохранитель пытался внести лепту, но Юнги не давал ему и слова вставить. — Но клана Ли сейчас нет в стране, не переживайте. — Я реально придушу тебя. Ты думаешь, что кроме Ли я никому не интересен, что ли? У меня контракт с Кимом срывается, и он сейчас ох как будет рад получить мою голову живьем. Черт. — Мы, кажется, засекли сигнал в его часах. — Это далеко? — В четырех кварталах от центра. Я скину Вам адрес, Глава. — Жду, скоро буду, — Юнги отключился и прибавил газу. Его «но» снова вылезли наружу. Чимин стал неуправляем. За последние два месяца это уже четвертая такая пропажа. И Юнги кажется, что когда-нибудь омега перестанет шутить и в самом деле уйдет. Он уже усиливал охрану, вешал жучки. Но все безрезультатно. Чимин не настолько глупый, чтобы не заметить постоянную слежку. Все стало слишком сложным. Теперь это очевидно. Чимин бунтует. И у него по праву есть причины на это.