Страсти кейпопского двора

Стоило появиться Тэхёну, и все пошло по наклонной. Чимин не ревновал. Ему вообще казалось, что он никогда и не будет никого ревновать. Какой вообще смысл в ревности? Зачем влюбляться и терять свою голову на пару со здравым смыслом из-за какой-то там любви? А бывает ли она вообще? После появления этого странного пленника император потерял к Чимину всякий интерес. Когда он пошёл на поиски того, на кого его променяли, драки не было в планах. Внезапно просто стало страшно, что если чонгуков интерес так и не вернётся? Он ведь станет никому не нужным, да? Не будет больше императорской благосклонности, светлого будущего, где у тебя есть все, включая зависть окружающий. Тэхён, может быть, и хороший парень, но всегда нужна перестраховка. Чимин хотел просто запугать, а этот паренёк решил подружиться. Просто подружиться, в то время, как сам Чимин хотел избавиться. Но больше всего бесил тот факт, что Чима даже не воспринимали как соперника. Его считали «малышом». Да, он небольшого роста, и что с того? Но не зря же говорят: «мал, да удал»! После всего одного слова, ставшим спусковым механизмом, и начался бой не на жизнь, а на выживание.

***

 — Там что-то поистине интересное? — отрываясь от своих бумаг, интересуется император прерывая мысли Кая. Последний был настолько поглощен своими думами, что не услышал вопроса, Чонгук повторил.  — Кажется у Вас гости.  — Гости? Что-то не припоминаю, что жду кого-то, — задумывается император, хмуря лоб.  — Там-…  — Чоооонгук, — двери открываются, и в комнату заходит Тэхён с неизвестным Чонгуку мужчиной. Неизвестно почему, Чон весь напрягается, рассматривая незнакомца. Он с прищуром изучает его, осматривая с ног до головы: рыжие волосы, по хитрому лисьи глаза, также изучающие и самого Чонгука, не оставляя без внимания правую руку его; маленький, если смотреть по отношению к тому же Чону, или Тэхену; щуплый — чуть дунешь, улетит точно. Что за странный тип? Но одежда не похожа на тряпье бедняка, стало быть, он некто повыше обычного бродяги, которого мог подобрать Тэхён.  — 'Слушай, — Юнги надоел этот изучающий взгляд, пытающийся хоть за что-то уцепиться в парне. Он кладёт руку на плечо земляка, в лице Ви, с вызовом, как видит Чонгук, но по факту с раздражением из-за его сканирования смотрит императору в глаза, не отрывая зрительного контакта: — Скажи, этому утырку перестать так пялиться, я ему не картина, и не зеркало, в которое от мог бы полюбоваться собой распрекрасным'. На уровне инстинктов Тэхён начинает нервничать. Он видит, как чонгуковы костяшки побелели не то от злости, не то хрен его знает от чего еще.  — Что он сказал? — скалится император.  — Эм, дня доброго пожелал, — мнется Ви, прикусывая губу. Вряд ли бы императору хотелось узнать, что его утырком величали. У каждого, безусловно, свои фетиши, но, кажется не чонгуков это случай.  — И все? Он столько сказал и это всего-то «день добрый»?  — Наш язык вообще довольно сложный.  — 'Витош, повторюсь, задрал он сканировать. Я не себя ему продаю, чтоб он меня тут рассматривал своими пучеглазками.'  — Не смотри на него так, ему неуютно, — говорит Тэхён, когда Чонгук переводит свой взгляд на него. Юнги выдыхает. Ему надоело стоять, в ногам правды нет, поэтому он просто проходит и плюхается на подушку в позе лотоса рядом с императором, напротив. Ибракай впервые подаёт звук, бурча себе под нос что-то вроде «принцесса устала», мысленно проклиная опять Ви. Опять свою лепту вносит, привёл рыжего гнома вот, второго, что был с ним… Точно. Ещё же второй, он то где? Юнги хоть и не понял, что сказал этот пухлогубый слуга, но ему не понравилось. Парень с прищуром посмотрел на него, на зеркало за ним, а после и вовсе скривил губы в усмешке.  — 'Эй, ты чего лыбишься? '  — 'А ты посмотри на этого индюка, — кивает в сторону Кая. — Уж не знаю, как он меня назвал, но я смотрю куда сажусь'. Тэхён смотрит на зеркальное отражение и посмеивается.  — Что? — Кай хмурит лоб.  — Ох, и не знал я, Ибракаюшка, что у тебя недержание. Знал бы, был бы к тебе добрее.  — О чем ты? Чонгук следует взглядом туда же, куда и Тэ с гостем. Прокашлявшись император обращается к слуге:  — Тебе стоит переодеться. Кай вполоборота смотрит на подол одежды в отражении и, багровея, бросает «извините, я откланяюсь» и пулей вылетает из кабинета. Он точно прибьет Тэмина. Чёртов засранец! Опять какую-то хуйню жрал на постели. Надо было по его лицу догадаться, что сел на некогда бывшее едой. Блять.