***
Ни раем, ни адом это не было. Нет, я определённо мертва. Была. Окочурилась точно, это я вам как астральный пилот говорю. А вот где я сейчас… Вокруг — темнота, но не абсолютная. Рядом что-то елозило. Елозило что-то длинное, немного скользкое и еле слышно шуршащее, размером примерно с меня. Кто-нибудь, абсолютно неважно кто, должен сказать мне, что это не то, о чём я подумала. Так, нужно медленно встать и отойти как можно дальше от… скользких и длинных существ, коими, скорее всего, являются змеи. Нет, Верочка, без паники, ты наверняка преувеличиваешь, да? Я решила подняться с лежачего положения, в котором, по ощущениям, сейчас пребывала, но, когда попыталась упереться руками в землю, с небольшой заминкой поняла, что их нет. Буньк — и нет родимых. Без паники, Верочка, ты по-прежнему накручиваешь. Если бы! Где мои руки? Так, а… а ноги? Где мои конечности, солёный ёж?! И как мне теперь уйти? Эй, Боженька, ты малёха накосячил! Руки-ноги оторвали этому телу, товар бракованный, можно обменять?.. Ладно, хорошо. Спокойно. Возможно, вокруг меня ползают не змеи, а… скажем, дождевые червячки. Червячки размером с меня, ага, но опустим это. А так как дождевые червячки не ядовиты, опасаться мне нечего. Итак, вдох-выдох, вдох-выдох, Верочка, дыши. Когда я сделала вдох, послышалось странное сопение, похожее на свист. Когда же выдохнула, не издала ни звука. Смею предположить, что у меня повреждена носоглотка, потому что такие звуки ну никак не характерны для здоровых людей. Отсутствие (онемение?) конечностей — тем более. Отложив это на долгую полку, я открыла глаза, чтобы наконец понять, что, блин, происходит. Или не открыла. Спустя секунды стало ясно, что глаза были распахнуты всё это время, а свет застилало нагромождение кишащих змей. Господи-Боже-мой, это не червяки… А я-то уж понадеялась, что уйду живой. Почему всё такое размытое? Будто бельмо на весь глаз легло, не видно почти ни зги. Мешает оно, сморгнуть его надо… Я попыталась моргнуть. Не получилось. Попыталась ещё раз — опять провал. Меня что, ещё и возможности моргать лишили?! Ироды! Как мне теперь с таким зрением жить-то?.. Что с моим телом вообще? Морально приготовившись увидеть себя любимую с отрезанными конечностями, я титаническими усилиями повернула голову и, сфокусировав зрение настолько, насколько это возможно, осмотрела себя. Моральная подготовка не помогла, я закричала. Тьфу, попыталась закричать, но вышло лишь… — Хс-с-с-с?! …это. С хрена ли я такая длинная, без рук и ног, да ещё и чешуёй вся покрыта, скажите на милость! Спустя незнамо сколько истерических хсыков я всё же приняла факт, что теперь являюсь чешуйчатым длинным нечто. Змеёй. Оное стоило мне переосмысления понятия Божьей милости. Вместе со своими «сородичами», которые меня пока не трогали, я находилась в серпентарии с несколькими корягами, песочком и кустиками. Выводок мы, по всему, домашний. Моё теперешнее тело и его братья-сёстры родились совсем недавно, судя по размерам нашей… предводительницы? Матери? Нарекаю тебя Старшей. Так вот, эта Старшая следит за шестнадцатью мясными полосками, включая меня. Окружающий мир… Угу, мечтай. Серпентарий я изучила вдоль и поперёк, сталкиваясь носами с мелкими сородичами, потому что плавание… ползанье пока сложно для усвоения. Как мне показалось, когда сверху бросили что-то для кормёжки, змеят — и носов, с которыми можно чокнуться — стало меньше.***
Срочно требую часы и календарь! Вот сколько я уже тут с малышнёй неразумной вожусь, а? То-то, шиш знает! За неизвестный мне отрезок времени ничего примечательного не произошло, кроме того, что от шестнадцати змеят осталось всего четыре, включая меня. Я обнаружила только несколько останков братьев-сестричек, которые умерли неизвестно от чего. Вот просто взяли и умерли. Забыли поесть? Естественный отбор? Межсемейная борьба за господство? Не сошлись во мнениях о действующей власти? Ха. Знать бы ещё, в какой я стране. Своё тело и серпентарий я досконально изучила, что, разумеется, ничего не дало. Стеклянная коробка совершенно обыкновенная, нам подкидывают из верхней дверцы еду, Старшая её подхватывает и милостиво наблюдает за трапезой желторотиков. Еда, сон, бессмысленное смотрение на отражение и всё по-новой. Эх, жизнь моя жестянка, живу я, как змея… Пол своей тушки я так и не определила, так как банально не знаю, как это понять, но окрас выяснила: чёрное тельце и тёмно-оранжевое брюшко. Глаза — у которых, слава всему, восстановилась чёткость — просто чёрные, в то время как у выживших сородичей и Старшей они красные с вертикальным зрачком. Рубиновые зенки зажали мне, ишь! Ещё появилась такая штука как обоняние и самовысовывающийся язык. Прикольный, конечно, феномен, но временами раздражающе щекочет морду. Трепыхается перед глазами, мешается. Но суть-то в чём… У меня и без него всё отлично воспринимается. У змей же нет ушей, они языком всё чуют, а? Хотя, с моими-то скудными знаниями биологии… Сейчас я лежала поодаль от Старшей с оставшимися детишками и уже который час пялилась в неправильное стекло-полузеркало. Вот вроде что-то и видно через него, а вроде и нет. Уставившись на своё отражение, я грозно выпустила воздух через ноздри, как вдруг! Мама родная! С той стороны что-то присосалось лицом к стеклу. Я резко отдёрнула голову, жуть как испугавшись, но сквозь помешательство поняла, что это «что-то» выглядело довольно знакомо. Присмотревшись, опознала существо как хомо сапиенса. Какая встреча! — Ты странная, — послышался приглушённый толщей стекла голос мужчины. — Всё время тут сидишь и смотришь в стекло. Глупая. — Сам дурак, — обиженно бросила я. Но, естественно, для него это было всего лишь шипение. — Ответила, надо же… — протянул новый знакомый. — Нет, ну чем я вообще занимаюсь? Велели же прихлопнуть, надо бы достать дефектную… А вот тут я прифигела. Что-что он со мной сделать должен? Кто-кто дефектная?! Э, не, стоп! Стоп-стоп, мы так не договаривались! Не надо убивать, господин… э-э, Толик. Пока это будет Толик. Так вот, господин Толик, выбираю милость! Пощады! Мои мысленные вопли не послушали. Он просунул в серпентарий руку и схватил меня своей загребущей лапой. Естественно, я пыталась уползти, но тщетно — поздно спохватилась. Толик меня куда-то потащил, сильно стискивая. — Толя, давай договоримся! — молила я потенциального убийцу. — Не шипи на меня, сам не рад такой чести, — вздохнул он. — Но мне отдали приказ, а против вышестоящего я пойти не могу… Тьфу, и чего я со змеёй разговариваю? Доконала меня эта работа, вон, с неразумными уже… А вот за неразумную сейчас обидно было. Очень даже я разумная! Нет, ну только обжилась в новом теле, и опять?.. Парень шёл по какому-то мрачному холодному коридору. Затем, свернув, зашёл за железную дверь и подошёл к столу. Я тем временем искала путь к спасению. Помещение — ужас наяву! Кушетка, железный стол, рядом небольшой столик с разными инструментами для препарирования. Жуть. Куда уползти, куда уползти… А, вот! Щель в стене, прямо за столом. За ней, судя по свету, другая комната. Возможно, если пролезу, как-нибудь да спасусь. — Не боиш-шься, что укусит, Такедо-кун? — растягивая шипящие ноты, спросил кто-то сзади. Мы с ним синхронно повернули головы. Ужас помещения резко стал незначительным по сравнению с прибывшим кадром. Да ну нет. Быть не может. Бледнокожий человек сощурился на меня, всего на мгновение, затем — уже на… Такедо, да? И широко, ядовито улыбнулся. Такедо заметно вздрогнул, а меня сжал сильнее. Ай-ай-ай! — Идиот, не сжимай так сильно, убьёшь же! — пискнула я, задыхаясь. — Н-нет, Орочимару-сама, — ответил Такедо на вопрос. Етить, как-как ты его назвал? — Ей только две недели, клыки ещё недостаточно крепки, чтобы прокусить одежду. — Ослабь хват, Такедо-кун, задуш-шишь экземпляр. — Д-да. — Хватка значительно ослабла, давая мне возможность вдохнуть. — Но, Орочимару-сама, мне был отдан приказ убить её, так что я… с-сюда для этого и пришёл. Она дефектна. Клетки, что мы вживили её матери, ей не передались, в отличие от остальных выживших, так что мы посчитали лишним оставлять её в живых. — Хм, дейс-ствительно обычная… — задумчиво протянул Орочимару, давя улыбку. — Ну что ж, делай, что должен. — Да пошли вы! Я укусила ближайший палец. Перчатки надо носить, увалень! Парень, ойкнув, рефлекторно разжал руку и уронил меня на пол, а я, не мешкая, на всех парах понеслась к спасительной щели в стене. Позади послышался хриплый хохот и сиплые извинения, но я уже не обращала на это внимания и просто ползла, пока, наконец, не скрылась за дырой и не оказалась в другом помещении. Шумно дыша, я второпях стала оглядываться. И, о, какой же у меня был восторг при виде лестницы наверх! Оказывается, змеи умеют прыгать. Честно, не знала, но безусловно рада, что мать-природа одарила чешуйчатых таким навыком. Наверху находилась высокая деревянная и, к счастью, не запертая дверь. Я двинулась, что называется, напролом. Понадобилось много усилий, чтобы немного её приоткрыть и проскользнуть на спасительный чистый воздух, в мир! Кругом был песок, дул лёгкий ветерок, припекало солнце. Пустыня. Рано я обрадовалась. — Неужто за дверь ускользнула?.. — послышался снизу голос Такедо. Я не раздумывая юркнула с каменной плиты прямо в горячий песок.