Ползи змейкой!

      Я успела отдалиться от одинокого маленького домика с дверцей на приличное расстояние, прежде чем пришлось в срочном порядке выползать из-под песка: слишком он был горячий и чересчур настойчиво лез в глаза. Отсутствие жизни вокруг немного расслабило, я сбавила темп и поползла в неизвестном направлении, попутно обдумывая произошедшее. Паренёк назвал бледнокожего человека «Орочимару-сама», на что просто нельзя было не обратить внимание. Не зря он сразу показался мне до жути знакомым, с такими-то примочками. Фиолетовые рисунки вокруг глаз, скользкая улыбочка, текучесть движений, хриплый голос… Угораздило же тебя, Верочка, так вляпаться. Боженька наворотил себе развлекаловку и намагичил неумной женщине, сноубордистке и вообще смертнице, житьё мало того, что в теле змеи, так ещё и в мире убийц! Крышесносная новость! Несите цветы заранее — на могилку. В мыслях я вздохнула, не прекращая передвигаться по песку. Что делать-то теперь?.. Если — если! — данный уголок жары и солнца и правда часть мира манги, то с большой долей вероятности на данный момент я борозжу просторы страны Ветра. Одной огромной пустыни с наличием смертоносной живности и отсутствием тенька. Милые мои махровые тапочки, хоть бы выжить… Не знаю, какое расстояние я преодолела и в правильном ли вообще направлении ползла, но угрохала я на пройденный путь немало часов. Вот представьте: ползёт одинокая чёрная змейка по бескрайней пустыне, по светлому песочку, под палящим солнышком, и матерится. С чувством, с толком, ни разу не повторившись в выражениях! Похоже на начало басни, а? Пить хотелось жутко, сдохнуть — ещё больше. Последнее я с мужеством давила, говоря себе, что должна добраться до цивилизации, что должна ползти, пока куда-нибудь не приползу. Другого выбора и не было: останусь на месте — засохну и умру, вернусь к Орочимару — попаду в стеклянный плен и умру. Шикарный ассортимент, выбирай не хочу. С такими оптимистичными мыслями я наконец нашла своё спасение. Хвост донёс меня до небольшого участка земли, где были почти одни только камни, несколько засохших кустов и — угадайте что? Вода! Напившись вдоволь, я лениво осмотрелась. Дело шло к ночи, солнца уже было практически не видно, и камни успели остыть. Вокруг, к моему облегчению, никого не оказалось, так что, свернувшись в несколько колец, я положила на них голову, уставилась в одну точку и постепенно заснула. Проснулась же от того, что тело сверху что-то придавило. Сонливости как не бывало; я подорвалась и стала вертеться в поисках потенциального врага, но увидела лишь… чей-то… зад. Господа, на меня чуть не сели. Я медленно отползла. На облюбованный мной камень собирался припарковаться парень лет четырнадцати-пятнадцати в чёрной закрытой одежде, которая больше походила на мешок. У невежи также наличествовали непонятного предназначения фиолетовые линии, занимающие половину лица, а из-за спины у него выглядывала громадная штука, замотанная в бинт. Ага. — Эй, Темари, что за шланг с языком? — Это змея, — со вздохом ответил женский голос позади. Я повернула на него голову и увидела молодую девушку примерно такого же возраста, что и грубиян. Та, в свою очередь, тоже смотрела на меня. — Вот только окрас больно броский для пустынной. Отбилась от своих, наверное. — Хм-м, — промычал невежа. — Так, может, зажарить её… — Не поняла?! — с протестом зашипела я. — Только попробуй, мальчуган, укушу — будешь знать! — Не думаю. Она может быть ядовитой. Лучше оставь, не то укусит. Ах, девонька, золотце ты моё! — Я ей укушу, — брезгливо отозвался мальчишка, щурясь на меня, — без головы оставлю. Заслышав такую нерадостную перспективу, я разом присмирела и дала задний ход, в красках представляя, как моя змеиная головка катится по камням вниз. Не, пойду-ка я отсюда… — Какая интересная у вас находка, — прокомментировал кто-то сверху. Я обернулась да так и застыла. Рядом с камнем на корточках сидел взрослый мужчина. Его голова была замотана в балахон, а со лба сверкал протектор Суны. — Обычно тигровые змеи обитают в тёплых лесах. Далеко её занесло, — он хмыкнул, вставая, и обратился к брату с сестрой: — Лучше не трогайте. Вид ядовит, но первым нападать не станет. Поняли? И отлично. Кто-нибудь видел Гаару? Генины синхронно покачали головами, а затем полностью обо мне забыли, принявшись обсуждать некий экзамен. Как выяснилось из их шушуканий, мужчину звали Баки. Память шатко кивала, мол, да, был такой, но как был, так и уплыл. С места я так и не сдвинулась, попросту не зная, как себя повести или куда себя деть, пока к команде наконец не вернулся другой мальчик, явно помоложе. Красные волосы, будто обведённые чёрным глаза и гигантская бутыль из песка говорили сами за себя. Нет, они буквально кричали: «Сабаку но Гаара идёт, расступитесь, а не то!..» Дальше — много-много вариантов этого «не то», все — страшные и обязательно смертельные. Негатив, исходящий от мальчика, жирно подчёркивал первое — не самое лучшее — впечатление. Мордашка его сошла бы за милую, перестань она обещать спровадить вас на тот свет. Гаара молча подошёл к месту привала, сел подальше от людей и уставился в пространство. Темари и Канкуро, подрагивая, не смели обернуться, а Баки, удостоверившись, что блудный подчинённый никуда более не собирается, продолжил разговор с первыми двумя. Какая заботливая, дружная семья! Ужасная. Мне совершенно не нравится. Таким темпом все трое безвозвратно погубят свои умы: двое — страхом, один — ненавистью. Ничего из этого не желательно. Я сползла с камня и неуверенно направилась к пареньку. Он бестолково разглядывал свои ладони, свесив голову, и не обращал на движения рядом никакого внимания вплоть до того момента, когда я невесомым касанием ткнула его в ногу. Гаара в ту же секунду сделал пасс рукой и взметнул ближайшим песок. Волна угрожающе зависла надо мной, я замерла на месте и уставилась на его ладони. Они были в засохшей крови. Понятно теперь, чего он их разглядывал. Неприятно, наверное. Не уверена, конечно, от чего: факта убиения или запёкшейся крови на коже. — Прочь, — брезгливо бросил Гаара. — Это я-то прочь? Не, голубчик, я свободная личность, где хочу, там и ползаю. Гаара нахмурился, и отчего-то в этот момент мне захотелось убежать так быстро, как я не убегала никогда. Даже не просто убежать — захотелось едва ли не исчезнуть и никогда не возвращаться к месту, где ступали маленькие ноги этого ребёнка. Но я лежала. В сущности он не дёрнул ни пальцем, чтобы на деле причинить мне вред. Когда, видимо, проверенный метод не сработал, Гаара склонил голову. Я же, гордая тем, что показала себя с лучшей стороны, отодрала себя от земли, приблизилась и аккуратно, миллиметровыми движениями, обвилась вокруг его ноги, после чего перебралась на колени. Песок не реагировал, Гаара наблюдал, а я посчитала это хорошим знаком. Вновь свернувшись в несколько колец, я устроилась поудобнее и задышала с чувством, будто обняла гранату, при том не ведая, на месте ли её чека.

***

      «Я лечу-у-у!» — с восторгом кричала я, наслаждаясь порывами ветра, попадавшими в раззявленный рот. Моя тушка надёжно обвивалась вокруг шеи джинчуурики, который, к вящему моему изумлению, сам же меня туда умостил. Ветер бестактно выдувал из головы все догадки, почему и зачем, оставив одно: проблема с переправкой к цивилизации была решена. Гаара держал невозмутимый вид, отгораживаясь от волн изумления, но, видимо, предел есть даже его терпению. Он с угрозой спросил: — Проблемы? Брат с сестрой вздрогнули и забегали глазами, Баки качнул головой, на пять с плюсом открыто показывая, как глубоко на дне находится его заинтересованность. Песчаник цыкнул и отвернулся, но в конце концов Темари таки набралась смелости. — Это ведь вчерашняя змея? — неуверенно спросила она. Её удостоили лишь взглядом. — Но ведь… от тебя все животные, птицы, рептилии, насекомые — все всегда обходят стороной! — Видимо, ящерица сломалась, — мрачно констатировал Канкуро. В душе я закатила глаза. — Оставьте меня и её в покое, — огрызнулся мальчик. — Гаара, у тебя крыша поехала? Ты слышал Баки-сэнсэя? Она ядовитая! — на целых три предложения Канкуро решил забыть о страхе перед младшим, но потом, однако, стал стремительно бледнеть. — Мне плевать, — у Гаары заканчивалось терпение. — Она всё равно не сможет меня укусить. Все замолчали. Одному Гааре известно, почему он проявляет такой ярый интерес к моей персоне, но не то чтобы я против, пока дело обходится без кровопролития. У нас никаких договорённостей насчёт того, что я буду домашним питомцем, не было, да и самой себе дороже теснить в данной категории некого пережравшего енота… Тут Баки приспичило задать вопрос: — Раз ты планируешь оставить змею себе, не хочешь придумать ей имя? Это, так понимаю, чтобы было как могильную плиту подписать? «Звали так-то, померла без чести, исключительно по дурости, никаких геройств не совершала, слыла сломанной ящерицей. Не поминать». Я решила вмешаться: — Не надо мне имени, есть оно у меня. Не ваше, правда, не японское, но есть же! — Видишь? Она не против, — снисходительно расшифровал Баки. Я воздержалась от того, чтобы побиться головой в щёку Гаары. Мальчик задумчиво загудел, обрабатывая идею, и выдал: — Будет Хосу. Мне нравится её шипение. — Малой, ну зачем? — простонала я. Тут он внезапно повернулся, сталкиваясь со мной взглядами, и весьма серьёзно спросил: — Ты против? Даже если против, что я сделаю? На вашем зашпрехаю? Не мысли наивно, голубчик, как я дни назад. Ничего не оставалось, кроме как покачать головой. Гаара резко остановился, от чего я по инерции чуть не улетела вперёд, но тушку удержали рукой. Я с перепугу раззявила пасть, чувствуя, как заходится где-то в теле маленькое сердце. Мать моя родная! Скажи мне, милок, ты хочешь стать маршруткой? Тогда мои поздравления, ты на верном пути! Остальная составляющая команды Суны остановилась в двух шагах впереди. Гаара же, наполовину растерявший свой серьёзный вид, паузу спустя пояснил им причину остановки: — Она мне головой покачала. Все взгляды устремились на меня. Я, осмыслив аргумент, с чувством врезалась в бледную щёку, и Гаара на грани слуха издал удивлённый звук.