Паладины

      -Ну, рассказывай, как ты.       Стрикс покосился на дверь, за которой раздавалось лишь тихое дыхание вставшей для охраны высокого начальства стражей из личной сотни Виктора, и мягко улыбнулся. Вопрос был закономерен, учитывая сколько они не виделись и как крепко до этого дружили. Однако охотник не спешил говорить, внимательно рассматривая друга.       -Что, изменился?       -Нет, и мне это нравится, — голос звучал чуть слышно, было сложно перебороть лесную привычку не издавать приметных звуков, — Здорово знать, что хоть что-то в этом мире остаётся неизменным. Даже, если это твоё желание командовать.       Они снова замолчали. На этот раз уже Виктор не захотел прерывать тишину, которую, следуя логике вещей, следовало нарушить ответом. Но военному вдруг стало очень неловко за то, что он фактически бросил друга после уничтожения группы, погрузившись на дно стакана. В конце концов, именно Стрикс в своё время помогал ему выслеживать добычу, успокаивал во время приступов гнева и поддерживал, вне зависимости от очевидной глупости принятого решения. А, стоило случиться беде, он просто сдался.       -Слушай, я хотел извиниться. За то, что не остался рядом после того, как всё случилось, — казалось, голос не может звучать ещё тише, однако Стрикс сумел пробормотать это настолько неразличимо, что его друг скорее почувствовал, чем услышал, — Мне не следовало бросать Часовых, надо было пытаться восстановить всё вместе с тобой. Но в тот момент просто не было сил на что-то кроме бега по лесам с пустой головой и винтовкой в руках.       Виктор смотрит на стоящее в углу оружие и чувствует, как тоска снова обхватывает ледяными пальцами горло. Ему видится день суда, когда Стрикс, едва пришедший в себя, пытался как-то оправдать своего командира, потирая перебинтованную, сросшуюся не до конца руку. И пустые глаза, в глубине которых таится боль, снова кажутся неживыми.       -Мы все в тот день потеряли слишком многое, чтобы остаться способными поддерживать кого-либо, — констатирует Виктор, — И я ответственен за случившееся больше остальных.       -Ты пытался нас спасти.       -Я отдал смертельный приказ. Мог увести вас всех, сохранить жизни, однако решил остаться и это будет со мной до конца дней.       -Ты уже достаточно заплатил за всё.       -Ты думаешь?       -Даже через чур. Я слышал о твоём воистину триумфальном возвращении, — Стрикс улыбается, так же, как до всего произошедшего, и сидящий напротив солдат почему-то чувствует непонятное облегчение, — Ты смог подняться из пепла, занять высокое положение и доказать собственную полезность в столь кровавом деле, как война. Также слухи говорят, будто бы ты лично уничтожил знаменитую Бомбу. Это так?       -Можно сказать и так. Но вообще это была командная работа, — и поясняет, — С Кинессой.       -Она в столице? — немного оживляется охотник, — Как она?       -Жива, берёт частные заказы. Вроде бы, даже счастлива.       -Я рад. Так зачем ты меня вызвал?       -Магистр решил, что пора разобраться с давно возникшей проблемой и приказал мне подобрать людей, которым можно доверять, для крайне щепетильной миссии.       -Как я понимаю, она будет хорошо оплачиваться?       -Естественно. Магистрат не жалеет денег на мои проекты после того столкновения с феями, которое мы смогли выиграть только из-за выдержки. После сможешь прикупить домик с леском на пару дней пути вокруг, чтобы спокойно охотиться.       -Хорошо бы. А то, знаешь ли, годы уже не те.       Они смеются — шутка про возраст давно стала своеобразным показателем настроения и доброго отношения. Стрикс с двадцати лет кудахчет о возрасте, а Виктор думает, что останется вечно молодым и сильным. В этом они совершенно не сходятся, что совсем не мешает превосходно понимать друг друга в бою и в быту… ***       Чутьё, никогда не подводящее раньше, неоднозначно указывает на смертельность поставленной задачи, несмотря на то, что на бумаге всё выглядит вполне нормально. Да и Магистр, удобно расположившийся в кресле напротив, абсолютно расслаблен. Виктор, стоящий за его спиной, вытянув спину, покачивает головой и Стрикс, следуя почти забытому сигналу, начинает говорить.       -То есть, мне нужно всего лишь устранить цель?       -Совершенно верно.       -Но… это не человек?       -Вы снова правы.       -Но имя я узнаю только если соглашусь?       -Да.       -А есть ли такой вариант развития событий, в котором Вы просто скажете мне имя, а я сразу дам Вам ответ?       -Боюсь, что нет.       -Тогда мне нужно немного подумать.       -Понимаю, дело очень щепетильное в плане событий последних лет. Магистрат сочувствует Вашей утрате, однако времени не так много. Важно разобраться с проблемой ДО того, как она станет общеизвестной.       -Да. Но мне всё равно надо подумать.       Стрикс встаёт. За спиной Магистра Виктор пытается что-то показать, но друг уже не смотрит на него, в голове охотника роятся мысли, мешающие воспринимать мир вокруг. Старая военная привычка видеть во всех событиях скрытый подтекст снова даёт о себе знать. Поэтому мужчина едва не забывает попрощаться, лишь у самых дверей запоздало оборачивается и качает головой. Стоит Магистру остаться с Виктором один на один, как он выпрямляет спину и сообщает:       -Твой друг, кажется, не готов взять на себя столь ответственную миссию. Он подозрителен сверх всякой меры, а ещё мелочен и недоверчив.       -Возможно, именно поэтому он до сих пор жив. Сложно сказать, кому он ещё не успел насолить за это время.       -Ты говорил, что ничего не слышал о нём всё это время.       -Да. Я специально высылал отряды, которые с огромным трудом отыскали его старый охотничий домик и оставили записку. Оставалось надеяться лишь на удачу и, как видите, всё получилось.       -Ну, пока не получилось ничего. Договориться с ним будет непросто.       -Он согласится, если я попрошу.       -Уверен?       -Да.       -Настоль же уверен, как в своей способности им командовать?       -Даже больше.       -Что ж… — Магистр встаёт, подходит к окну и замирает, — Тогда у меня нет причин не доверять ему. Ведь в случае чего ты полностью ответишь за нарушение контракта, не так ли?       -Да. Я готов ответить в случае чего.       -Отлично. Приготовься, завтра вы выступаете в путь.       -Но… он же ещё не согласился и… — Виктор осекается под твёрдым взглядом начальства и по привычку вытягивается, по-военному сводя пятки выпрямленных ног, — Я всё сделаю, можете не сомневаться… ***       Утро встречает их в седле. Стрикс, совершенно отвыкший от путешествий верхом, выглядит недовольным и уже уставшим. Он то и дело порывается спрыгнуть на землю и продолжить путь пешком, однако строгий взгляд Виктора останавливает лучше привязи. Вчера друг поймал его в холле Магистрата, не дав уйти, и уговорил провести какое-то время вместе, раз уж встретились. Они устроились в небольшой таверне неподалёку от крепостных стен, чтобы Стрикс в случае чего мог быстро добраться до места ночёвки. Сначала разговор откровенно не клеился, но потом друзья начали вспоминать школьные проделки, затем перешли к тому, что случилось уже во время их нахождения в рядах Часовых. Хлопанье по плечам напомнило о любимой игре — бросание пивными кружками в стену с мишенью. Дальше последовали возлияния настолько обильные, что позавидовали бы все пьянчуги в округе. Хотя почему «бы»? Они ведь там были. И принимали непосредственное участие в столь прекрасном развлечении, как попытки устоять на ногах.       Уже под утро, за грязным столом, уставленным пустыми пивными кружками, смотря осоловевшими глазами на «новую надежду Магистрата», Стрикс вдруг осознал, насколько сильно соскучился по своему Командиру. Несмотря на крайнюю степень опьянения обоих, он сумел донести эту мысль до друга и согласился-таки выполнить то злосчастное задание, которое и привело его в «это чудесное место». Виктор не стал ждать, пока соратник передумает и сразу же дал приказ седлать лошадей. Сопровождение «вдруг» оказалось готово к выходу прямо сейчас, ворота ради них открыли в совершенно неурочный час, и только теперь, наблюдая за действиями Командира, охотник осознал, насколько же хитро его обманули.       К счастью, можно было не мучиться этим в одиночку.       -Ты меня обманул, — говорил мужчина, немного свешиваясь с лошади в сторону собеседника, — Я думал, ты вызвал меня для того, чтобы вспомнить старую дружбу, потому и согласился на эти… — он хмыкает, — …«посиделки». А ты просто напоил меня и, воспользовавшись хорошим отношением, уломал на чёртово задание.       -Да.       Вот так.       Как всегда.       Никаких отговорок.       И Стрикс мог бы сказать, что ненавидит своего Командира за подобную прямолинейность, однако, несмотря ни на что, даже она вызывает улыбку. Просто они слишком давно не виделись. За это время изменилось так много, что… Что даже страшно сказать! Мужчина косится на окружающих их людей, торопливо перебирает губами, формулируя мысль, и, наконец, выдаёт:       -Ты должен был просто попросить!       -И ты бы согласился? Вот так, слепо доверившись?       -Нет, разумеется!       -Вот поэтому и не попросил.       -Ты…       Сзади раздаётся ржание лошади, мужчины вокруг тушуются, крутят головами, поворачиваются, однако расстояние до догоняющего их всадника слишком велико, чтобы можно было что-то рассмотреть. Хотя он рассматривает. Молодая всадница, которая настолько торопилась, что не до конца завязала ремни и теперь седло болтается, создавая эффект качелей и безумно натирая спину бедному животному, в очередной раз упирается пятками, прибавляя скорости. По недовольному хмыканью рядом Стрикс понимает: друг явно не собирался включать дополнительных людей в отряд, однако теперь выбора не будет. Женщина догоняет их, её капюшон, наконец, падает, и охотник видит такое знакомое и такое насупленное лицо.       -Ты собрался меня бросить!       -Нет, просто оставил дома.       -Думаешь, изменение слов хоть что-то решает?       -Ты должна была…       Они переругиваются, перебрасываясь словами на манер кожаного мячика, а Стрикс смотрит на то, как женщина вдруг начинает улыбаться. Да, женщина. Её черты лица с их последней встречи стали гораздо мягче, а тело — обрело некоторые изгибы, избавившись от мальчишеских острых углов. В таком виде она нравится охотнику намного больше, однако тот сердито одёргивает себя: судя по манере речи, Кинесса довольно близка с Командиром и если они не вместе, то имеют заметные виды друг на друга. Пытаться оказать внимание в такой ситуации — нетактично и в высшей мере необдуманно. Стрикс хмурится, вглядываясь в одежду женщины: она явно очень торопилась, потому не озаботилась палаткой, в то время как у них с Виктором она одна на двоих. Значит ли это, что кому-то придётся спать на земле? Уж ни ему ли?       -О, я тебя не заметила! — вдруг переводит на него глаза Кинесса, — Виктор говорил, что ты приедешь, но я не думала, что это случится так скоро. Рада снова видеть.       -Взаимно. Ты похорошела.       -Спасибо, — загорелое лицо заливается краской, глаза сразу становятся блестящими, — Ты тоже изменился. Говорят, некоторые мужчины с возрастом становятся только красивее. С тобой так и происходит.       -Кинесса, — встревает в их внезапный флирт друг и Стрикс осознаёт, что прямо сейчас готов его убить, — Ты же знаешь, что секретные задания — не то, чем тебе сейчас следует заниматься.       -Я знаю, что в прошлый раз моя помощь оказалась очень кстати.       -Да, но теперь у меня есть снайпер, — он указывает на мужчину, но тот лишь мрачно поджимает губы, — Ты можешь заниматься своими делами.       -Твой снайпер настолько пьян, что вот-вот свалится с лошади, заканчивая свои дни под её копытами. Правда думаешь, что он справится?       -Стрикс никогда не промахивается.       -Готова поспорить, что стреляю лучше него…       -Эм… — неловко прерывает снова намечающуюся перепалку охотник, — Она вполне может поехать с нами. Если дело настолько серьёзное, что для него тебе потребовался я, то дополнительный стрелок не помешает, — он указывает на сопровождение, — Тогда этих сможет отпустить.       -Но нам нужны люди.       -Зачем?       -Этот враг чрезвычайно силён…       -Однако не настолько, чтобы для его смерти потребовалась армия. Я знаю тебя, Волк, появись хоть малейшая необходимость вмешательства войска, оно бы в полном составе уже было здесь. А раз мы одни, то выходит… — Стрикс разводит руками, — К тому же, можешь даже не надеяться переночевать у меня в домике с таким количеством народа. Туда поместятся только трое, и я не собираюсь изменять своё мнение.       -Ещё минуту назад ты не хотел никуда идти, а теперь уже считаешь, что нам не нужно сопровождение. Где логика?       -Если нам не надо будет захватить целый город, то два десятка дополнительных бойцов ни к чему. А для убийства даже трое — уже много.       -Вот именно, — Виктор повернулся и скомандовал, — Ты едешь домой!       -Вообще-то я говорил о том, что, раз такое дело и второй снайпер не нужен, я мог бы… Стрикс ненавязчиво указал на лес, словно намекая на возможный побег. Несмотря на обещание помочь, он не слишком верил в хороший исход. Виктору обычно не нужна помощь, а если враг настолько силён… то время вызывать армию, Командир не справляется.       -Ты специально всё подстроил так, чтобы свалить.       -Я не встречался с Кинессой и вообще узнал о том, что она в столице уже от тебя.       -Что ж… — с силой выдохнув через судорожно сжатые зубы, военный развёл руками и скомандовал, — Группа, возвращайтесь в город и сдайте оружие. Скажите, что меня не будет примерно месяц, надо выполнить личный приказ Магистра… ***       Виктор никогда не понимал, как его друг находит дорогу в совершенно непроходимых местах. Но ещё большее недоумение у него всегда вызывала привычка Стрикса селиться в таких местах. Возможно, виновата старая привычка прятаться от более крупных товарищей, или подсознательная жажда безопасности, однако «домики» охотника, щедро разбросанные по территории страны, можно было встретить в самых неожиданных местах. Кое-где — маленькие землянки, кое-где — полноценные дома, все они хранили частичку своего хозяина и если удавалось найти их, то всегда с готовностью открывали свои двери.       Вот и сейчас — пока военный тупо пялился в заросли колючих кустов да размышлял о том, не сожрут ли лошадей волки, Стрикс уже высунулся из откуда-то снизу, приподнимая растения и призывая идти за собой. Виктор кивнул и нырнул, не особо надеясь на сохранность верхнего слоя кожи. Худой охотник все ходы обустраивал под себя, а потом частенько забывал об этом, углубившись в мысли. Так что пару раз, решив «скрасить одиночество» друга во время затяжной охоты, Виктор едва не остался без пальцев.       -Налево, — указывает Стрикс, дёргая друга, чтобы тот не врезался лбом в дерево, — Потом прямо.       -Как ты их находишь каждый раз?       -Оставляю на земле знаки.       Военный опускает глаза. И правда — под ногами тянется почти незаметный белый след, который устремляется к большому дубу и исчезает у его корней.       -Только не говори, что придётся спать в берлоге!       -Берлога — отличное место, — хмыкает охотник, — Тёплое, тихое, много листвы и ни один зверь не подойдёт. Лучше тайника и не придумаешь.       -Значит — под землю?       -Я этого не говорил, — он указывает пальцем в небо, — Залезайте.       Виктор задирает голову, однако из-за яркого заката не может ничего разобрать. Крона дерева выглядит абсолютно сплошной и не скрывающей внутри ничего необычного. Обычные жёлто-зелёные листья. Но Стрикс подсаживает женщину, которая по-кошачьи карабкается по ровной поверхности и в один миг исчезает где-то наверху, а потом протягивает руку другу.       -Ты меня не поднимешь.       -И не надо, — охотник наклоняется, поднимает что-то с земли у самых корней и протягивает товарищу конец верёвки, которую тот привычно обкручивает вокруг ладони, — Держись крепче и просто иди вперёд. Там не слишком высоко.       -А обратно как?       -Так же… ***       Домик на дереве становится первым местом, где они ночуют. Всю следующую неделю Стрикс водит их по лесам, заставляя бросить лошадей и топать пешком. На недовольство Виктора мужчина отвечает, что так будет гораздо быстрее. Они движутся к побережью, однако, несмотря на густоту заселения района, практически не встречают людей. Единственный раз выходят на дорогу, когда оказывается, что до домика слишком далеко, а движение в темноте крайне опасно для здоровья военного, падающего на каждом третьем шаге. Трактирщик встречает поздних гостей равнодушно и, приглядевшись, Виктор с трудом узнаёт помещение. Год назад именно тут он встретил рыцаря, перевернувшего всю его жизнь. А теперь сам привёл сюда друга. От абсурдности ситуации хочется смеяться, однако Виктор лишь цыкает зубами, привлекая внимание мужчины за стойкой. От поворачивается к гостям и замирает, в упор глядя на нашивки их одежды.       -Вы… вы… — слабо лепечет он, — Вы… Вы из столицы?       -Да.       -А зачем?       -Проездом, — коротко бросает Виктор, — Нужно две комнаты.       -Хорошо.       Мужчина быстро поднимается по лестнице и с кем-то переругивается наверху. Спускается и с сожалением разводит руками:       -Господа, комната всего одна. Ничем не могу помочь.       Виктор снова цыкает, однако охотник облокачивается на стойку и хватает стоящий рядом с рукой трактирщика стакан.       -А мы тут посидим, ничего страшного, — и залпом выпивает, сладко причмокивая, — У вас же алкоголь бесплатный для гостей из столицы, правда? Особенно — для солдат…       Через три минуты вторая комната волшебным образом появляется. Укладываясь на кровати, слыша за стенкой шаги Кинессы, Виктор хочет поблагодарить друга, даже поворачивается в сторону второй кровати. Но Стрикс спит, прижав к себе оружие словно любимую мягкую игрушку… ***       Они путешествуют семь дней, ловят еду и сразу же жарят, смотрят на восходы и закаты, и бесконечно идут пешком. В тот день, когда Виктор уже готов взвыть от усталости и заявить, что готовился к небольшой прогулке верхом, а не тасканию тяжёлого рюкзака по лесам, Стрикс объявляет, что к обеду они выйдут к морю. В первый момент мужчина не верит своим ушам, однако через три часа деревья раздвигаются, и они реально оказываются на укрытом песком берегу.       -Мы обогнали лошадей, — поражённо шепчет Виктор, смотря на бесконечную синюю гладь, — Просто обошли, добравшись раньше.       -А заодно — миновали все заставы, — сообщает ему Кинесса и мужчина впервые за путешествие вспоминает об этих неказистых сооружениях, обычно сжирающих кучу времени, — Потому что двигались по охотничьим тропам.       -Было бы гораздо легче, знай я куда конкретно надо, — за это время Стрикс уже успел сложить какой-никакой костёр и достал из сумки мешочек травяного сбора и котелок, — А так — вывел куда смог, дальше будем следовать за Командиром.       -Это задание не терпит огласки, ты же знаешь, — бурчит солдат, однако тут же сдаётся под осуждающим взглядом друга, — Нет, я тебе верю, но…       -Я тоже тебе верю, друг. Однако в тот день, когда Магистр только предложил мне эту работу, решение уже было принято. Понимаю, что звучит не очень, но… я не подписал бумаги, потому что знал, что всё равно уйду.       -Стрикс…       Виктор замер. В его голове просто не укладывалось, что друг, с которым они выросли бок о бок, может просто отказать в помощи. Наоборот, охотник всегда был первым, что поддерживал и успокаивал в случае неудачи. Однако теперь…       -Неужели, ты бросаешь меня?       -С чего ты взял?       -Стрикс, ты отказал мне в помощи!       -А ты просил помощи? — вдруг меняется в лице мужчина, разом становясь похожим на дикого зверя, — Помнится, ты просил меня остаться, что «пообщаться, мы ведь так давно не виделись». И я остался и пил, пока ни обнаружил тебя с той чёртовой бумажкой в руках. Веришь или нет — я действительно собирался подписать её, но…       -О чём ты? Она ведь подписана, я сам видел!       -Что ты видел? — улыбается охотник, — Моё имя, написанное соком невидимой травы? Что ж, тогда спешу тебя огорчить: к сегодняшнему утру на листе не осталось и следа.       -Ты меня обманул!       -Нет. Просто избавился от помех, которые могут испортить жизнь.       -Значит, я порчу тебя жизнь?       -Отнюдь. Это делает Магистр. Именно он извлёк то, что следовало бы надёжно спрятать. Я пришёл, чтобы убедиться, что ты вырос. Однако не увидел этого.       -О чём ты вообще?       -Кинесса, — вдруг оборачивается к девушке Стрикс, — Помнишь тот момент, когда наш общий друг только прибыл в столицу? Наверняка тебе бросилось в глаза то, насколько он был разбит. Это ужасает, не спорю, однако… ведь именно поэтому вы вместе, не так ли? Потому, что он показал настоящего себя, мягкое брюшко, что так старательно скрывал, правда? Ведь явись он во всей красе, ты бы наверняка испугалась.       -Я… — открывает рот та, но сразу замолкает, — Возможно, ты прав.       -О чём вы? — вспыхивает Виктор, — Я был разбит, потерял всё! Находился на самом краю жизни, практически погряз в болоте алкоголя! То, что случилось — настоящее чудо!       -Мне даже больно от того, как жестоко ты ошибаешься, — Стрикс кладёт руку другу на плечо, однако тот решительным движением её скидывает, — Часовые выковали тебя, заменив сердце куском работающего без сбоев металла. То, что случилось в том заснеженном городке — вот настоящее чудо, давшее тебе второй шанс. Теперь, лишённый чьих-либо ожиданий, ты был волен выбрать любую судьбу…       -Война — это моя судьба!       -Вот об этом я и говорю, — качает головой охотник, — Из-за того, что ты снова выбрал бремя командующего огромной армией, никто не может надолго рядом с тобой задержаться.       -Ты не «не можешь удержаться рядом», а просто не хочешь! Я просил тебя о помощи…       -Разве? — вкрадчиво интересуется Стрикс, — А мне вот показалось, что ты хотел снова поставить меня в свой строй. Прости, но теперь это не входит в мои планы.       Над поляной повисает неловкая пауза, во время которой охотник подхватывает небольшую походную сумку и направляется к кустам, намереваясь уйти.       -Подожди… ты, что, хочешь уйти от меня? — останавливает его у самой кромки леса тихий голос, — Мы ведь всегда были рядом, с самого осознания себя самих…       -К сожалению, ты так и не смог себя до конца понять, Виктор. А я не готов снова окунуться в пламя бессмысленной войны. В этом ты похож на ребёнка: сам не знаешь, чего хочешь. У тебя есть женщина, есть работа, есть люди…       -Эти люди зависят от меня!       -Вот и сделай их жизнь спокойней, не устраивая очередное сражение! Это — не Часовые, которых готовили к смерти с самого момента рождения! Те люди, что навечно остались в снегах или были привезены в замороженном виде в Башню, они тоже вверили тебе свои судьбы! И что же получилось в итоге?       -Они погибли, потому что…       -Потому что были рядом с тобой! Неужели ты до сих пор не понял, что даже лучшие не выдерживают этого бешеного темпа?! Часовые — элита, лучшие бойцы! И ты уничтожил их! Теперь, даже если Служба и возродится, потребуются десятки лет на то, чтобы вернуть всё на старый уровень! А ведь у тебя был шанс остаться в веках!       -Неужели ты считаешь, что я бы выбрал подобное, если бы появился шанс…       -Да. Твоя склонность принимать бой и выигрывать за счёт огромных потерь — форменное безумие. И я искренне соболезную Магистру, готовому отдать в твои руки армию! Ты уничтожишь её ради очередной глупой войны!       -У меня огромный опыт и…       -Этот опыт ничего не стоит, если ты не знаешь как вести себя, когда проигрываешь!       -Я никогда не проигрываю!!!       От рёва, вырвавшегося из глотки Виктора, вздрогнули кромки деревьев. Какая-то птица, наблюдавшая за их разговором, поспешила удалиться от греха подальше. Стрикс, горько улыбнувшись, бросил через плечо мимолётный взгляд на красного от ярости друга.       -Вот об этом и я говорю. Ты не способен оценивать риски. «Всё ради победы» — это настоящий бред. Ты хоть раз думал о том, что будешь делать, когда ничего не останется? Когда «всё» сравняется с нулём только из-за того, что ты в очередной раз пожертвуешь живыми людьми, превратив их в бездушные цифры?!       -Я — не машина для убийства!       -Да? Как звали того парня, что погиб во время первого же выхода?       -Что за… Причём тут это?       -У него была семья. Мать и двое братьев. А ещё его ждала невеста. Она была беременна. А ты решил его проверить, отправив вперёд. Не знающий лесных порядков новичок сошёл с дороги, напоролся на дикого зверя и тому моменту, как мы подоспели, уже напоминал свежий кусок мяса. Что, помнишь, как его звали?       -Колин… Калеб… В общем, на «К». Разве это важно сейчас?       -А для тебя это никогда не было чем-то важным. Ты просто отчитался, заявил о его «крайне низком уровне подготовки» и забыл. Знаешь, сколько раз его невеста приходила, чтобы узнать когда он вернётся? Ты хоть раз её вообще видел?       -Это не важно, одна жизнь в контексте целой войны…       -… «не имеет значения»? Правда? А что, если это будет моя жизнь? Или её? — Кинесса ёжится, ей явно не нравится то, в какую сторону сворачивает разговор, — А что, если вдруг так получится, что война потребует уже твою жизнь? Разве ты сможешь пожертвовать собой?       -Если этого потребует от меня долг.       -Ты — полный идиот, Виктор, — фыркает Стрикс, — Наивный мальчишка, впервые столкнувшийся с жестокой реальностью в тридцать лет! Ты убежал от Лиан, потому что она оказалась не настолько хороша, как ты думал! Ты загубил команду, отправив Часовых на покой на долгие годы! А потом, получив по заслугам, смог только утопиться в алкоголе… — мужчина тяжело вздыхает, — Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь себя настоящего и сможешь разобраться в том, как устроен этот мир. Если сможешь — приходи ко мне. А пока… Прости, я не собираюсь ставить свою жизнь на кон непонятно чего…       -Ты тоже так считаешь? — обернулся к оказавшейся в процессе разговора у него за спиной девушке Виктор, — Что я — ненормальный?       Она молча опустила глаза.       -Вот видишь, она так не…       У кустов было пусто. Сказав своё последнее слово, Стрикс окончательно его покинул… ***       -Так что мы должны сделать?       Кинесса осторожно опустила кейс на траву и проверила боеспособность оружия. Она ещё не была до конца уверена, что должна оставаться рядом с любовником — тот несколько раз ощутимо прошёлся по её нежеланию работать на армию — однако и бросить его просто так не решилась. Перед глазами всё ещё стояла та растерянность, с которой Виктор прожил следующие два дня после ухода друга. Первое время она то и дело вглядывалась в лицо мужчины, чтобы проверить, всё ли в порядке.       Но ничего не было в порядке. Виктор двигался на автомате, его взгляд стал практически пустым, а движения — резкими и будто рваными. Девушка сомневалась, что с такими «трудностями» стоит вообще идти в бой. Не ровен час — противник окажется сильнее, чем выглядит, и тогда знаменитый Виктор погибнет просто потому, что задумается и забудет нажать на курок.       -Ты ведь не думаешь, что мне стоит остановиться?       Сотый раз.       Он в сотый раз задаёт этот вопрос и каждый раз Кинесса замирает перед ответом. Всего на секунду, даже нет — на какую-то проклятую долю секунды, словно лишь для короткого вдоха. Но она мешкается, силясь подобрать правильные слова.       И он это замечает.       Каждый раз.       Однако всё равно спрашивает. Потому что, если остановится, то просто сойдёт с ума. По крайней мере, девушке кажется именно так. Ведь она сама уже несколько раз пыталась осознать слова исчезнувшего в лесу охотника, но не могла. Просто не хватало сил принять тот факт, который она всегда знала: Виктор — кусок камня, запрограммированный на определённое поведение. Выстрел — сборы — выстрел — перезарядка — выстрел — прыжок. Ничего нового. Только идеальный алгоритм для победы, отработанный до мелочей и боли в пальцах, стоит отойти хоть на шаг.       Он всегда был внимателен к ней. Нежен, ласков. Любит ли он её? Не важно. Раньше ей казалось, что это абсолютно не важно, что её любви вполне хватит на двоих, но… Что, если всё-таки нет? Что, если однажды она проснётся с ощущением, что выпита до дна и не может больше делать вид, будто всего достаточно?       Если она вдруг поймёт, что больше его не любит, то что тогда будет с ними? Они разойдутся? Не будут вспоминать друг о друге, лишь изредка, смотря на снег, предаваться боли? Или он уйдёт сам, сообразив, что что-то не так? Кто из них сломается первым, когда её чувства иссякнут? Чьи руки безвольно опустятся, не в силах обнять?       -Я люблю тебя, — вдруг говорит она, сама удивляясь своей откровенности, — Но и ты должен тоже меня любить, иначе ничего не получится.       -Раньше тебе это не было нужно, — хмыкает Виктор как-то отстранённо, — Я даже не думал формулировать мысли и чувства в слова. Нам вроде и так было неплохо. А что?       -В тот момент, когда моя любовь кончится… Что с нами станет?       -Думаю, тогда ни о каких «нас» и говорить будет нельзя, — мужчина пожимает плечами, — Во всей этой ситуации ты виновата сама. Нельзя было прыгать в руки первому встречному, к тому же…       Он продолжает говорить.       Кинесса хватает винтовку и, прижав к себе, старается не закричать. Почему-то ей больно, несмотря на то, что она уже не раз готовила себя к подобному разговору. Когда первый запал страсти прошёл, они перестали признаваться друг другу в любви, а после — и вовсе мало разговаривали, предпочитая проводить время в постели. В краткие моменты меж завтраком и отбытием на работу девушка млела, положив ему голову на плечо, не в силах удержаться от улыбки.       Ей хочется застрелить его.       Это ведь так просто — сидящий спиной мужчина, который склонился над разложенным в траве оружием, даже ничего не поймёт. Спустя пару секунд, когда осознание запоздало догонит стремительно угасающий мозг, на его лице появится то же самое удивлённое выражение, как в их первую встречу. Или не появится. Но она совершенно не хочет об этом думать. Возможно, после она перевернёт его на спину, устроится рядом и пустит себе пулю в висок, навеки скрепляя их посмертный союз.       Это так просто.       Так просто.       И тогда она будет знать, что стала его последней мыслью. По крайней мере, будет успокаивать себя этой мыслью в последний миг жизни.       Да, тогда точно стоит!       Кинесса хватает оружие и, взведя его практически неслышно, видит, как мужчина уже начинает подниматься на ноги. Она прицеливается, стараясь попасть сразу в нужную точку на черепе, чтобы убить мгновенно и…       Когда Виктор заканчивает говорить, он оборачивается, но видит лишь пустую поляну, на другой стороне которой плавно покачиваются кусты… ***       -С ума сошла?       Кинесса трезвеет внезапно, словно её окатили ледяной водой, и почти сразу обмякает в руках крепко держащего её мужчины. Тот что-то зло шепчет, с каждым шагом удаляясь от поляны, пока к ней приходит понимание ЧТО ИМЕННО она только что чуть ни сделала. По щеке ползёт капля. Добирается до подбородка и исчезает где-то в складках многослойного маскировочного плаща мужчины.       -Понимаешь, что чуть ни натворила?       Она кивает, почти начиная реветь. В ответ руки чуть ослабляются, держащий разворачивает девушку к себе и прижимает к груди, ласково успокаивая.       -Стрикс… — констатирует она, — Почему ты…       -Не важно, — тот крутит головой, — Я знал, что стоит уйти — точно случится что-то подобное. Не стоило вообще допускать, чтобы ты тут оказалась.       -О чём ты?       -Прости, это я виноват, что тебе больно. Не думал, что случайно вскрою не до конца зажившую рану. Просто не ожидал, что всё случится так быстро.       -Ты… ты… — голос срывается, но девушка старается удержать себя в руках, — Почему ты вообще ушёл от него? Знал ведь, что… что… — она почти задыхается и только чужие руки удерживают в вертикальном положении, — Со мной всё в порядке.       -Вижу, — вполне добродушно замечает Стрикс и вдруг хмурится, — Можешь не бояться: инстинкт самосохранения у него всё же есть, так что один он точно не пойдёт. Вернётся домой, соберёт вещи и рванёт в леса.       -С чего ты решил? — она вытирает сопли прямо о его плащ и охотник, кажется, совершенно этого не стесняется, — Думаю, он захочет разобраться. А я… а я вместо того, чтобы поддержать…       -Ты его чуть ни убила. Если для сохранения жизни Виктора придётся какое-то время провести в лесу, то… — он обнимает девушку за плечи, — К тому же, я уже один раз видел как наш герой переживает разрыв с женщиной. Ничего страшного не произойдёт.       -Я… я… Что со мной?       Кинесса чувствует себя абсолютно разбитой, но не находит этому адекватного объяснения. Просто не может справиться с внезапно накатившими чувствами. Смотрит в лицо мужчине, которого отлично знает, и почему-то совсем его не узнаёт. Девушка перебирает в уме события последних дней и понимает: всего два путешествия связывают их, неудивительно, что оказавшись так близко, она нервничает. Странно было бы сохранять спокойствие рядом с полузнакомым мужчиной.       Тем временем Стрикс осматривается и сообщает:       -Надо убираться отсюда. В лесах нынче не так безопасно, как раньше.       -Разве? Ты же провёл здесь несколько лет.       -Вот поэтому и говорю. Лес меняется, и то, что люди делают с кристаллами, плохо сказывается на природе. Лишённая своей законной энергии, она вскоре может взбунтоваться и лучше бы нам оказаться как можно дальше от неспокойных мест.       -О чём ты?       -Я слышал истории об оживших камнях. Так что тут где-то вполне могут прятаться ожившие деревья. Не думаю, что они будут особо рады меня видеть.       -Мне нужно вернуться.       -У тебя истерика.       -Я в порядке.       -Что-то не вижу.       -Стрикс! — она тут же успокаивается под его настороженным взглядом и уменьшает громкость голоса, — Прости, я просто не знаю как сказать. Всё в норме и, пожалуй, мне стоит вернуться к нему и…       -Это будет главной ошибкой в твоей жизни.       -А что ты предлагаешь?       -Возможно, тебе бы стоило какое-то время погулять со мной по лесу, а потом позволить проводить тебя до столицы. Уверен, что через несколько дней ты сможешь держать себя в руках и не будет особых проблем даже с тем, чтобы помириться.       -Думаешь, это возможно? Я бросила…       -Никогда не говори «бросила». «Оставила на время» звучит гораздо лучше.       -Какая разница как это звучит, если я бросила его одного в лесу?!       -Виктор умнее нас с тобой. Он выживет и доберётся до столицы в целости и сохранности. А потом можно будет уже и поговорить по душам, выяснив отношения и расставив все точки.       -Но я не хочу с ним расходиться.       -Я сказал «расставить все точки», а не «расходиться». Подмена понятий не приведёт ни к чему хорошему, уж поверь мне.       Кинесса снова смотрит в лицо стоящего так близко мужчины и снова его не узнаёт. Строгий и жёсткий Стрикс из прошлого совершенно не соответствует своему более «новому» варианту. Это немного выводит её из равновесия, однако девушка всё же восстанавливает самоконтроль. И первым делом она делает шаг назад, стремясь немного отодвинуться от охотника. Но тот не отпускает рук, пусть и приходится их вытянуть вперёд, выглядя нелепо.       -Почему ты меня держишь?       -Потому что не хочу, чтобы ты снова натворила глупостей.       -Я не ребёнок!       -Да, так что твои глупости будут намного серьёзнее детских шалостей. И требуется особая осторожность во всех принятых решениях. Я тебе помогу.       -Что? С ума сошёл? Не нужна мне ничья помощь!       -Ты даже сама не осознаёшь, как глупо порой ошибаются люди. Я провёл эти годы в лесу, где среди деревьев и птиц даже поговорить не с кем. Всё это время я думал о том, насколько заблуждался насчёт всего, что делал. Шёл на поводу у чувств, совершенно не стоящих того, следовал за лидером, идущим путём разрушения, не верил в себя и стремился завоевать всеобщую любовь с помощью оружия. Но деревья научили меня, что жизнь — всего лишь череда событий, которую мы прогнозируем сами. Наши мысли, чувства, даже оружие в наших руках — результат сделанного выбора. Иногда мы делаем его правильно и тогда не мучаемся от нерешительности или боли, а иногда — нет. Сейчас ты стоишь на распутье и не должна сомневаться в себе. В ком угодно, но только не в себе.       -Зачем ты всё это говоришь?       -Потому что хочу сохранить тебя целой и невредимой. Вы с Виктором — последние лучики старой жизни, где, несмотря ни на что, всё же было что-то хорошее.       -Например?       -Например, нам с тобой было весело и здорово даже просто разговаривать. А Виктор… — он вдруг чуть грустнеет, — Это просто Виктор и я не буду осуждать его за то, что случилось. Прошлое должно остаться в прошлом, такова жизнь.       -Однако ты так отчаянно пытаешься сохранить его здесь. Почему?       -Потому что у тех, кто не помнит ошибки прошлого, никогда не будет будущего… ***       Они прибыли в город затемно и Кинесса уже морально подготовилась несколько часов гулять вдоль стены, однако идущий рядом мужчина вдруг принюхался и скрылся в кустах. Нырнув за ним, девушка увидела небольшую дверку, оставленную, видимо, для стражников.       -Как ты…       -Я тут уже был. Пахнет железом. Видимо, вот-вот пойдёт ржавчиной.       В ответ снайперша только пожала плечами. Для неё всё было в новинку: и «быстрое» путешествие, в обход охранных постов, и возможность в любое время суток попасть за городские стены, и тот факт, что пришлось бросить Виктора одного незнамо где… она помотала головой, избавляясь от неприятных мыслей.       В конце концов, он сам выразил свои чувства, она за язык не тянула. Или тянула?       -Заходи, — позвал Стрикс от открывшейся дверки и девушка послушно двинулась следом, с трудом передвигая ногами от усталости, — Устала?       -Нет, — непонятно зачем дополнительно помотав головой, соврала Кинесса, — Всё в порядке. К тому же — скоро уже буду дома.       -Ты это… — он обернулся и, пристально взглянув на стоящего рядом с ними часового, сообщил, — Ты зря переживаешь, он вернётся.       -Уверен?       -Ну, он же не совсем идиот, правильно?.. ***       Виктор выглянул из-за того, что осталось от некогда целого куста стены, и осмотрелся. Несмотря на наличие видимых разрушений, противника рядом не наблюдалось, и мужчина чуть успокоился. Он обошёл очередное доказательство того, что тут совсем недавно кипел бой, дотронулся до внешней части стены. Выглядящий столетним камень оказался мягким и остался тонкой крошкой на пальцах. Растерев особо крупные кусочки в ладони, солдат недовольно скривил губы: небольшие кристаллики льда тут же растаяли, превратившись в кашицу, похожую на грязь.       -Близко, — сам себе прошептал воин и двинулся дальше, старательно обходя дома и коридоры, — Близко…