Прислужник.

       — Я так отчётливо тот помню день… Раннее утро. Небо в ярких звёздах. Луна, что пряталась за тучей тёмно синей, что выходила из укрытья и иногда мне освещала путь. Тот леденящий зимний ветер, буквально он сдувал меня, как будто говорил: «Сворачивай ты с этого пути, дороги же обратною не будет!» Ну, а куда же было мне идти? Ведь не имея ничего кроме кольца, которое досталось от отца… Он жив, он жив, я это знаю, но что заставило его уйти из дома? На тот момент, когда меня покинул он, мне было почти тридцать, лет так двадцать восемь… Но где его искать? Он отдал мне кольцо и дал такое повеленье: мне не искать его нигде, там даже обстоятельства значенья не имели. Ради чего? Всё ради сохраненья моей жизни? Отец единственный, кто у меня остался из родных… Мне ничего не оставалось сделать, как взять отправиться его найти… И отношения у нас с ним были неплохие. Он многому меня учил, за что я благодарен и по сей же день. Я обошёл весь город, я обыскал все-все места, в которых когда-либо видел я отца. И изнурённый весь от голода и холода, я обессиленно свалился, не ощущая своих ног, в холодный и заснеженный сугроб, после столь длительного поиска, а после уж не помнил ничего. Я только помнил, что я видел кого-то непонятного перед собой. Ведь зренье было мутным, и я уж выбился из сил, и я так и не смог спасителя увидеть своего в глаза. А позже, я проснулся в замке, я встретил вас, Мой Господин. И по сей день я Вам лишь подчиняюсь, я выполняю Ваши все приказы. Я рад служить. И не люблю в долгу я оставаться, ведь как никак спасли мою никчёмную Вы жизнь. — Какой ты честный Атанасиус, ты вновь безоговорочно мой выполнил приказ… К чему же мне эта усмешка? И видимо, чего-то стоит твоя жизнь, раз появился ты на свет и вот уже живёшь как тридцать с лишним лет. — Ха-хах… Свою я жизнь прожил так бесполезно. Когда найду отца, тогда-то может и пойму, что всё же моя жизнь чего-то стоит. Ну, а пока, я с этим подожду. Я думаю, что наш контракт, ещё всё силе и Вы поможете найти мне моего отца? — Конечно в силе, по-твоему, я не смогу сдержать слова? — Нет-нет, Милорд. — Хах, вот и славно, но помни, если к времени тому отец твой не найдётся или же найдётся, правда неживым… То ты останешься моим прислужником и это до конца всех дней твоих. Ведь уговор наш был таков? — Да, был таков, Мой Господин. — Ах, как прекрасно! Теперь, прислужник милый мой, ты накорми и напои скорее лошадей да подготовь карету, мы выезжаем через час. — Да, будет сделано, Милорд. — Да полно тебе кланяться, ступай во двор.       И Атанасиус наш вышел. Запряг он лошадей, их напоил водой, дал корма и направился домой. — Мой Господин, уж всё готово! — Да-да, я скоро уж спущусь, Вы подождите там меня, у входа. — Да чёрта с два я Вас дождусь! — вдруг проворчал прислужник. Он просто ненавидел ждать. И вот минут так через пять Граф Дэрил соизволил прибежать. — Однако же сегодня Вы недолго. — Да, трогай, трогай, в путь! — сказал наш Граф, в карету заползая. — Вы не дадите мне уснуть? — спросил вдруг обернувшись наш прислужник. — Какой уснуть?! Ты что ли спятил? Нам ехать где-то два часа. — Вас понял. Но! Пошла, Пошла! — сжимая вожжи, Атанасиус сказал. И вот уж лошади бегут по снегу, у Графа за окном мелькают силуэты, потом они сменились на пейзажи, вниманье обращал на них и кучер даже. И не прошло тут полчаса, как Дэрил наш закрыл глаза. И провалившийся в крепчайший сон, он Атанасиуса видит в нём.