***
В тот день же. Наш Тьеррис направлялся на базар, купить еды. Для прокормления семьи. Да что семья? Один лишь сын остался. Единственная радость. Тот никогда не бросил бы отца и не бросает до сих пор. Отец был очень сыном горд и на него всегда он полагался. — Эй, Тьеррис, друг мой дорогой, слыхал ли ты, что золотой заплатят за тебя? — вполголоса сказал торгаш. А это друг отца, торгует рыбой он полдня, а после снова за уловом, такая вот его работа. — Да брось тебе шутить, Аим! — Об этом говорит почти весь мир! Послушай мой совет: тебе нельзя здесь оставаться! И лучше бы тебе в бега податься… — Откуда ж новости такие? — Граф Дэрил объявил награду. Сто тысяч франков золотых! — Да Бог с тобой, ты пошутил! — Да если бы! Шутить я так не стану! Бери товар и уходи куда подале, пока нас не услышал тут никто! — Аим отдал авоську другу и вновь пошёл ходить по кругу, всех созывая, покупать его товар. А Тьеррис наш вздохнул слега устало и пошагал домою прямо, забыв об остальной еде и, утонув в базарной суете.***
И вот как целых полчаса сын дома дожидался всё отца. — Да где же его черти носят?! Чего же он так долго! Ух, как я ненавижу ждать, ей Богу! Ещё приходиться без дела тут сидеть, уж лучше б дали прям на месте умереть! — всё Атанасиус ворчал и не вполголоса, почти что он кричал, — Надеюсь, не случилось ничего! Хотя, наверняка он вновь зашёл к Аиму. И начал там болтать (он слишком говорливый). — Сынок, открой, отец пришёл! — послышалось за дверью. — Ну, наконец-то! Время он нашёл! Сын подбегает наш к двери, впускает в дом отца, берёт его авоську и несёт на кухню. — А кроме рыбы ничего ты взять не смог? — с надеждой в голосе наш юноша спросил. — Не смог, уж ты меня прости. Я знаю, ты не любишь рыбу, но денег мне на большего, увы уж не хватило. — Отец, какой-то ты поникший, случилось, может, что? — Да так… А впрочем, ничего, — сказал уставший Тьеррис и плюхнулся на кресло (оно было его любимым местом). Но Атанасиус так ничего ответить и не смог и потому пустил он всё на самотёк. Он не любил показывать эмоции и чувства, на них он был ужасно скуп. Но в глубине души стал размышлять, что же могло произойти с ним вдруг. Тем временем разделывал он рыбу. Отец его уже давно уснул, но выражение лица его осталось всё по-прежнему измотанным, задумчивым и грустным. И сын успел уж ужин приготовить, но он заметив спящего отца, будить его не стал. А Тьеррис наш проспал до самого утра и рыба уж была ему на завтрак.