Густая толпа вокруг Вити гудела предвкушением и радостным ожиданием. От кучи разноцветных мантий, мельтешащих всюду, немного рябило в глазах, но он старался не обращать на это внимания и полностью сконцентрироваться на широкой заснеженной поляне впереди, где вскоре должны были появиться их гости — волшебники из иностранной магической школы. Странное возбуждение охватило Витю прямо с утра. То есть, конечно, он ждал этого дня семь долгих лет, и ему положено было не спать всю предшествующую ночь, а за завтраком обойтись лишь стаканом воды, не в силах запихнуть в себя ни крохи, и беспрерывно трещать в уши всем, кто оказывался в зоне поражения, о том, насколько сильно им повезло, но.
Но это было еще не все.
С раннего утра у Вити было
предчувствие. Интуиция верещала дикой кикиморой о том, что сегодня должно случиться что-то особенное, что-то, что изменит его жизнь, перевернет его мир. И именно сейчас, когда Витя стоял в толпе своих товарищей по школе, это ощущение было на пике. Витя чувствовал себя напряженным как никогда прежде и, наверное, у него было просто жуткое выражение лица. Он настолько обратился в себя, что даже на время забыл о главных причинах его нахождения здесь — Чемпионате по зельям и учениках восточной школы магии Махоутокоро, что должны были трансгрессировать сюда с минуты на минуту. Все отошло на второй план, и мир словно постепенно погружался в вакуум, а Витю затягивало в трясину все глубже, забирая у него само ощущение собственного тела, его мысли и чувства; он словно исчез из мира, выпал на задворки, ожидая хлопка, который вернет его обратно и позволит свободно вдохнуть.
И вот:
— Эй, ты норм там? Побледнел весь, — тронул за плечо Юра, стоявший рядом.
И в этот же момент с легким треском на поляне возникла небольшая группа волшебников. Все они с изяществом опустились на землю, не пошатнувшись, и принесли с собой розовые лепестки цветов, которые тут же подхватил ветер, легким вальсом относя прочь. Это была простая трансгрессия, с которой все они сталкивались не раз в жизни, но вместе с тем она казалась, случайно ли или спланированно, сродни завораживающему представлению, пронизанному флером легкой восточной красоты. Студенты Колдовстворца, застывшие на миг в изумленном любовании, громыхнули аплодисментами и приветственным свистом, а их коллеги из Махоутокоро, улыбаясь кто радостно, кто смущенно, как один согнулись в поклоне, то ли приветствуя, то ли благодаря. Витя же все еще не мог шевельнуться — разглядывал прибывших, нетерпеливо скользя по лицам и силуэтам.
Все они были одеты в остроконечные шляпы и объемные мантии, и если бы Витя не был занят выискиванием «того, не знаю кого», он бы удивился такой старомодности, потому что почти весь магический мир уже отказался от длинных мантий, волочащихся по полу, в силу их непрактичности. Одежды восточных волшебников были бордовые у всех, кроме одной. Единственная в группе золотистая мантия покрывала плечи невысокой красивой женщины с распущенными каштановыми волосами, возраст которой даже навскидку Витя не смог бы определить. Но и это была не она.
Витя перебрал почти всех прибывших и уже готов был отчаяться, когда напоролся взглядом на самые красивые карие глаза во Вселенной. И в этот момент мир вокруг него раскололся на части и раскрошился в пыль, и Витя пропал бы, сгинул вместе с ним, если бы не видел новую жизнь в этих глазах напротив. Он видел тысячи новых миров, один краше другого, они прятались за радужкой, кружили хороводы вокруг зрачка, путались в густых ресницах и ютились в уголках глаз — и все до единого манили притянуться ближе и утонуть в них. Витя уже почти шагнул вперед, когда его наваждение пару раз хлопнуло ресницами, покраснело и отвернулось. И реальность грохнула вокруг него овациями и свистом, расперла изнутри долгожданным потоком морозного воздуха, хлынувшим в легкие, и слабостью в ногах. Витя почувствовал, что его трясут за плечо, и, мотнув головой, посмотрел вниз, на Юру, который смотрел в ответ, нахмурив брови.
— Прости, ты что-то сказал?
— Болван, — цыкнул Юра раздраженно, — ничего уже, отмер и ладно.
Витя вернулся взглядом к иностранным студентам, пытаясь вновь выловить среди них того человека. Женщина в золотистой мантии, бывшая, по всей видимости, профессором в Махоутокоро, вышла вперед и уже говорила о чем-то с профессором Барановской, которая была назначена встречающей для этой площадки. После нескольких фраз и одного крепкого на вид рукопожатия профессор Барановская развернулась и направилась в сторону основного корпуса Колдовстворца, пригласив гостей следовать за ней легким кивком головы.
Русские студенты расступились перед ней и, когда их восточные коллеги вереницей потянулись за своим профессором, беззастенчиво стали их рассматривать. Витя не был исключением, все еще пытаясь отыскать того самого.
Их было человек двадцать, и теперь, когда они неспешно проходили мимо, он мог рассмотреть каждого. Светлые дружелюбные лица и радостные улыбки нравились Вите, он заметил, что многие из них приветствовали своих знакомых в толпе взмахами рук и перекидывались торопливо фразами на английском. Гомон нарастал.
Юра за плечом раздраженно фыркнул и полез выбираться из толпы, сверкнув напоследок малиновым камзолом с подбитым светлым мехом воротником. И чего вообще приходил? Витя пожал плечами, отвернулся и, наконец, вновь увидел
его, и не смог удержаться от жадного разглядывания. Теперь, когда смог полностью увидеть его лицо, а не только чарующие глаза, Витя понял, что этот юноша намного младше него. Сам он не дал бы ему больше пятнадцати, но правила Чемпионата упрямо взрезали его восприятие и сиреной выли о том, что, будь ему меньше семнадцати, он не смог бы появиться здесь. С правилами приходилось считаться. Как и с тем, что это неземное создание сейчас совершенно очаровательно краснело, выслушивая что-то от паренька, идущего с ним плечом к плечу. Тот был намного смуглее и ниже на добрых сантиметров десять, а еще заливисто смеялся, положив руку на его плечо, и вообще был солнышком во плоти.
Витя почувствовал укол обиды и легкую зависть, и его губы непроизвольно поджались. Что ж, кажется, втрескаться в парня из иностранной школы с одного взгляда и тут же приревновать его ко всем вокруг, не разбираясь в положении вещей, было весьма в стиле Вити…
Он мотнул головой, чтобы отогнать глупые мысли. В глаза бросилась разница между цветами мантий того Волшебного парня и его приятеля — у первого она была значительно темнее, глубокого бордового оттенка, в то время как у второго лишь немного отличалась от простого красного. Витя задумчиво нахмурился, но решил оставить этот вопрос на потом, а сейчас же — полностью погрузиться в сокрушенные воздыхания по дурацким мантиям чужой школы, ведь за этими огромными развевающимися шатрами ему совсем не было видно их школьную форму. (И тело одного конкретного юноши.)
На самом деле Витя не то чтобы сильно задумывался на тему, почему он выбрал для себя именно площадку, на которую должны были прибыть студенты из Махоутокоро, и при этом он ни секунды не сомневался, когда нужно было решить. Вопрос даже не вставал перед ним, единственно верный вариант сразу маячил перед глазами. Наверное, это все-таки была интуиция, но Витя знал, что, даже если бы она молчала, он бы все равно оказался именно там.
В Колдовстворце должны были появиться ученики еще трех магических школ: Махоутокоро, единственной японской школы, Уагаду, африканской школы, крупнейшей на своем континенте, и Хогвартса, английской школы, которая в каждой жопе затычка.
Последний вариант Витя отметал сразу, потому что, не по такому уж и секрету сказать, Хогвартс он терпеть не мог, он считал их выскочками и зазнайками, кичливыми псевдо-аутентичными засранцами, которые называют свое нежелание принимать современные реалии «классическими формами преподавания магии». Бред какой-то.
Конечно, Витя был там и даже не один раз — и еще чаще встречался с хоговскими студентами, потому что ни одного Чемпионата, ни одного мало-мальски известного Турнира не проходило без Хогвартса. Они лезли везде, и Витя мог предположить почему — им нужен был пиар, чтобы численность студентов не падала, иначе их существование просто перестанет иметь смысл.
В их крохотной Великобритании, видимо, был недостаток магов, поэтому они пытались переманить к себе иностранных маленьких волшебников, новую кровь, свежие умы. Но правда в том, что магическим школам пиар не нужен. Взять ту же Уагаду — о ней в мире почти ничего неизвестно, но, тем не менее, дефицита в учащихся они не испытывают, потому что являются единственной на всю Африку магической школой. Весьма посредственной, надо признать (и вот причина, почему Витя не захотел наблюдать их появление), но добавьте в уравнение численность населения Африки, и ответ сам выпрыгнет вам в руки.
То ли дело Махоутокоро. Витя питал уважение к этой школе, потому что в магическом мире она считалась самой развитой почти во всем. Волшебники Махоутокоро являлись авторами большого количества научных трудов, связанных с магией, а также волшебными существами и необычными растениями, они свершили множество инновационных открытий; они первыми ввели в быт использование невербальной магии, но не остановились на этом и вскоре научились творить простейшие заклинания даже без использования палочек. И именно выпускники из Махоутокоро первыми начали выводить на новый уровень использование технологий гражданских. Благодаря им подавляющее большинство современных волшебников использовало усовершенствованные магией гаджеты и технику, что, по скромному мнению Вити, дало мощный толчок переходу их быта на новую, более комфортабельную и приятную ступень.
И сейчас, когда он видел этих молодых людей, что стройной вереницей продвигались по расчищенной дорожке к главному корпусу их школы, Витя трепетал. Многие из них в будущем станут теми, кто откроет им дверь в новый мир, к удивительным вещам, что изменят их жизнь. Возможно, кто-то уже сейчас стоит на пороге потрясающего прорыва. Витя сгорал от желания пообщаться с ними, может быть, перенять какой-то опыт или поделиться тем, что знал сам. Да даже простой разговор на невзрачную тему мог бы окрылить, подарить вдохновение, подтолкнуть к самосовершенствованию. От таких перспектив его разум возносился на седьмое небо.
Толпа товарищей вокруг него стала разбиваться на небольшие группки, чтобы посудачить о прибывших студентах и потихоньку вернуться в теплый корпус Колдовстворца. Витя как завороженный, лавируя меж ними, тоже стал пробираться к главному входу.
Чемпионат проводился на территории Новосибирского филиала Колдовстворца. Учебный городок, состоящий из нескольких внушительных зданий, соединенных крытыми отапливаемыми коридорами, находился в отдалении от города, скрытый густой, местами почти непроходимой тайгой. Конечно, в сравнении со шпилями высоток Московского филиала, что дерзко раскинулся в самом центре столицы, укрытый чарами отвода глаз от гражданских, или родными Вите архитектурными изысками Питерского, пропитанного духом моря и безысходностью, Новосибирский филиал немного сдавал позиции, но и он был потрясающе красив. Белоснежные учебные корпуса и общежития были фундаментальными и вместе с тем словно сотворенными из снега. Уверенными крепкими великанами они твердо стояли на земле, не стремясь к небесам, но одним своим видом показывая, что в любой момент могут взметнуться ввысь, показывая свое величие и достоинство. Массивные ступени крыльца, огромные распахнутые двери и уверенные колонны — Колдовстворец словно говорил всем, кто оказывался рядом с ним, что готов принять их под свое крыло, оказать поддержку и защитить. Витя любил ощущение спокойствия, которое испытывал, находясь здесь.
В холле гостей и здешних студентов встречала толпа домовиков. Приземистые, в теплых одежонках, они выглядели забавно и уютно и, несмотря на внешнюю тучноватость, ловко управлялись с большим потоком людей, даже не используя в помощь свою магию перемещения. Витя улыбнулся одному из них, что поспешил к нему дабы помочь с верхней одеждой, и качнул головой, показывая, что справится сам. Домовичок тряхнул рыжей копной волос, скоро покивал и, быстро перебирая ножками, засеменил к другим. Витя прошел просторный холл и свернул в один из коридоров-переходов, ведущий к общежитию. Там его ждала комната, в которой его разместили на время Чемпионата. Через несколько часов должен был состояться праздничный ужин в честь приезда иностранных гостей, и Витя не хотел бы ударить в грязь лицом из-за неопрятного внешнего вида. В особенности если он вновь встретится с тем Волшебным парнем.
***
Большой обеденный зал кипел оживлением. За сдвинутыми на время в несколько рядов массивными прямоугольными столами почти не было места, со всех сторон разносился смех и гомон, позвякивала посуда. Вакханалия красок униформ разных школ скакала перед глазами, отчего сфокусироваться на чем-то одном было крайне сложно. В воздухе витали заманчивые ароматы пищи.
— Так что, говоришь, было на прибытии японцев?
Голос Милы, сидящей напротив, оторвал Витю от хаотичного выискивания красных униформ. Он уже открыл рот, чтобы рассыпаться в оживленном рассказе, но Юра опередил:
— Да ничего особенного, — невнятно высказался он с набитым ртом. — Стояли-стояли, потом — пух! — трансгрессировали эти узкоглазые, поклонились и разошлись. Я-то думал, будет интересно, а тут. Только время зря потерял.
Он раздраженно дернул плечом и пихнул в рот очередную порцию мяса.
— Они не узкоглазые! — возмутился Витя, резко обернувшись к нему. — Ты ужасно грубый, Юра! И вообще…
— А ты пиздецки предвзятая сторона, Витян, и лично у меня сейчас вообще нет желания выслушивать твои одиозные речи по поводу судьбоносной встречи, — огрызнулся Юра и, проигнорировав надувшегося друга, спросил у Милы: — А ты же у этих была, как их… черта с два я выговорю название этой школы с первого раза, у нигеров, короче. И че там?
— Уагаду, Юра, ничего сложного, — поддела Мила, — и они не нигеры, а африкацы.
— Один хуй, ну так? — отмахнулся Юра.
Витя и Мила синхронно тяжело вздохнули.
— В общем и целом, они показали класс. Честно говоря, я и не ожидала, что ученики Уагаду такие могущественные! Чертовы стереотипы. Они так же трансгрессировали, но в тот же момент, как их ноги коснулись земли, весь — абсолютно весь, представляете? — снег под ними растаял, а нас словно накрыло летом — стало так тепло, даже жарко, и словно солнце ярче засветило. А потом они устроили небольшое фаер-шоу. И совсем не пользовались палочками! Огонь буквально танцевал у них в руках, на их коже и, кажется, подчинялся мысли, а они выглядели так, словно перья левитировали, словно ничего из ряда вон происходящего не происходит. Все мы, кто там был, просто замерли. Я до сих пор под впечатлением. И что-то мне подсказывает, что это далеко не верх их возможностей…
— Ого, — выдохнул Витя. — Кажется, нам стоит пересмотреть свое мнение об этой школе.
— Вот куда надо было идти, — мрачно отозвался Юра, отпивая из кружки крепкого сладкого чая.
— Вообще-то Махоутокоро были тоже поразительны, если позволишь, — нетерпеливо возразил Витя. — Да, они просто трансгрессировали. Но ты видел, с какой легкостью они это сделали? Они даже не пошатнулись, приземлившись! А эти лепестки? Розовые лепестки цветов, что они принесли с собой, сделали из простого перемещения чертову киношную сцену!
— Все мы здесь знаем, что ты уже не первый год тащишься от японцев и их школы, так что можешь не заливать, — Юра закатил глаза, — а уж с появлением этого неведомого «Волшебного парня» у тебя совсем крышняк съехал. Не могу поверить, и пары часов не прошло, а меня уже блевать тянет от разговоров о нем. Ты пиздец, Никифоров.
— Что за парень? — оживилась Мила.
— О-о, нет…
— Завали, Юрочка. Не нравится — отсядь за другой стол, — огрызнулся Витя. — Так вот. Я с самого утра чувствовал, что что-то должно произойти!..
— Да твою ж мать… — простонал Юра, демонстративно затыкая уши, но остался проигнорированным.
— … Я места себе не находил, извелся весь! И с каждой минутой это чувство все нарастало и нарастало, я уж думал, с ума сойду так, а на площадке и вовсе чуть в обморок не хлопнулся… Но когда Махоутокоро прибыли, все встало на свои места! Поначалу я не понимал в чем дело, но потом увидел
его. Точнее его глаза. Вы не представляете, что я почувствовал в этот момент. Как будто воздух вдруг стал слаще, словно снег потеплел, а я сам в это время сделался таким счастливым-счастливым, что смог бы сотворить патронуса без палочки. Нет, не одного патронуса — сотню! Боже, кажется, эта была любовь с первого взгляда…
Витя растекся по столу, блаженно улыбаясь. Юра красочно изобразил рвотный позыв, а Мила звонко рассмеялась, сверкая глазами.
— Неплохо тебя пришибло, Витенька, — усмехнулась она.
— Ага… — счастливо промычал Витя.
— Я так понимаю, про Хогвартс слушать никому не интересно?.. — спросил Гоша, который все это время сидел рядом и не отсвечивал, думая о своем.
И тишина была ему ответом, через мгновение сменившись взрывом хохота, накрывшим компанию.
Когда неспокойная толпа учеников все же расселась, а зал с горем пополам накрыло безмолвием, за наколдованную минутой ранее кафедру поднялся директор Новосибирского филиала Александр Владимирович Кирилловский. Он был высокий и в своем темном костюме тройке вызывал уважение и трепет. Черты лица были непримечательными, но выражение покровительства и мудрости, которое он держал, повергали в странный трепет. Его шею огибал тонкий двухцветный шарф, — цвета темной морской волны и белого, — как дань уважения своему филиалу.
— Я приветствую вас в Колдовстворце! — зычный низковатый голос пронесся по залу, ударяясь об стены. Отголоски слов остались в воздухе, повисая коротким эхо. Меж студентов загулял почтительный рокот. — Все мы знаем о событии, которое собрало нас здесь сегодня, — о Чемпионате по зельям. Это одно из древнейших состязаний, проводящееся раз в семь лет между чародеями-зельеварами, что желают утвердиться в статусе самого искусного мастера своего дела.
Бесспорно, в отличие от Турнира Трех Волшебников, Чемпионат не отличается жестокостью и кровопролитностью, но тем не менее он суров и опасен. Не каждый маг способен его пройти, ведь на время проведения он лишается своей волшебной палочки и возможности колдовать. Только знания в области зальеварения могут спасти ему жизнь в течение тех семи дней, в которые проводится Чемпионат.
Это испытание не силы ваших заклинаний и навыка кидаться огненными шарами направо-налево, но умения маскироваться, рационально мыслить в стрессовых ситуациях и выживать.
В этом году последнее особенно актуально, так как Чемпионат пройдет зимой. Участники должны будут, опираясь исключительно на свои знания, отыскивать необходимые для зелий ингредиенты в суровых условиях таежной зимы. При себе позволено иметь лишь сумку с необходимым минимумом трав, которые невозможно отыскать под снегом, котлом и несколькими пачками спичек.
Правила Чемпионата не ограничивают список зелий, которые участники могут изготовить. Но и это не все. Лес, в котором будет проходить испытание не так прост, как кажется: в нем растут магические деревья, способные наблюдать за участниками и также помешать им в прохождении испытания. Они — наш гарант того, что участники не воспользуются магией, и они же могут известить судей о непредвиденных или опасных ситуациях.
Целью Чемпионата по зельям является не убийство его участников, а лишь проверка способностей, поэтому, если появится угроза чьей-то жизни, один или несколько из судей немедленно ее устранят, а подвергшийся ей человек, к сожалению, будет дисквалифицирован.
Как я уже говорил ранее, Чемпионат длится семь дней. Ученики, заявившие о себе, как о его участниках, снимаются с занятий на этот период, а также с сегодняшнего дня до начала проведения и на неделю после, для остальных посещение учебных мероприятий обязательно.
Старт будет дан через трое суток, ровно в семь утра по местному времени. Заявить о своем участии и получить подробные инструкции о Чемпионате вы можете до полудня завтрашнего дня.
На этом обязательная информация закончена. От лица Колдовстворца и от себя лично я желаю Вам провести время с пользой. Отдыхайте, обучайтесь, общайтесь и помните — целью вашего визита является не смерть в том или ином ее проявлении, а усовершенствование ваших навыков и обмен знаниями.
Надеюсь увидеть всех вас вечером в главном зале, где пройдет мероприятие в честь наших гостей. Удачи и достойного участия в Чемпионате!
***
— Какой же он все-таки нудный! — простонала Мила, шаркая в сторону коридора, ведущего в общежития.
— Я чуть не уснул носом в тарелке с супом, — хмыкнул Гоша.
— Ага, пиздец, — согласился Юра, споткнулся и впечатался носом в спину Вити, чуть ли не вприпрыжку шагающего впереди. — А ты че такой довольный? Любишь слушать часовой пиздеж о том, о чем знаешь большую часть своей жизни?
— А? — встрепенулся Витя. — А я его не слушал. Смысл? Я все это и так знаю.
— А че ж ты делал тогда?
— Думал!
— Ого, не знал, что ты умеешь.
— Юра-а, — простонала Мила, — этому подъебу лет больше, чем тебе, придумай что-нибудь новое.
— Не баян, а классика! — фыркнул Юра.
— Так о чем ты там думал? — напомнил Гоша с видом не то чтобы заинтересованным.
— Думал, что надеть этим вечером. Форма одежды свободная, как-никак… — Витя задумчиво возвел глаза к потолку.
— У-у-у, досвидос, потеряли мальчика, — поддела Мила.
— Ты совсем того со своим этим япошкой, да? — добавил Юра.
— Про Чемпионат хоть не забудь, — беззлобно сказал Гоша, кажется, просто чтобы что-то сказать.
— Ой, да идите вы все, — обиделся Витя и демонстративно повернул в так удобно подвернувшийся коридор, ведущий к одному из крыльев общежития.
— Это женское крыло! — прилетело в спину.
Витя чертыхнулся. Трое за его спиной отвратительно заржали.
