Реформатор

— Подсудимый, вам понятен приговор? Фраза, способная выбить даже подготовленного человека из колеи. Заставляющая биться головой о землю, плакать, умолять о продолжении попыток защиты добиться изменения решения. Но судья непреклонен. Тем более в моем случае. Да и сам адвокат дал понять, что все будут против меня. Даже он сам. Вот она, настоящая справедливость современного мира. Тот, кто по закону обязан защищать, лишь делает вид, что старается помочь. Я еще до суда осознал тщетность попыток отстоять право если не на многолетний тюремный срок, то хотя бы на пожизненное. Шанса остаться в живых не было, всё задолго до начала судебного процесса свелось к смертной казни. Остались формальности. Для меня смысл бороться пропал. Пропал тогда, когда самые доверенные лица сдали меня. Люди, с которыми я строил свою империю не признанную ни одной страной. Люди, которым я верил. Которых выбирал самолично. Но такова моя судьба. И с того момента, когда я услышал: «Сдавайтесь, вы окружены!», из моих уст не было вымолвлено ни слова. Силовики были гуманны, несмотря на большие потери личного состава. Мои бойцы покрошили многих. Но с нашей стороны в живых из семи самых прославленных в узких кругах наёмников, оставшихся верными мне до конца, остался только я. В отличие от погибших бойцов регулярной армии одной сверхдержавы, хоть и действующих на территории суверенного государства, и приставленных к награде еще до начала операции, имена моих ребят никто не вспомнит. Кроме меня, пока я еще жив. Тут, конечно, имеются в виду настоящие имена, полученные парнями при рождении. Многочисленные псевдонимы, которые я уже несколько десятков раз слышал во время ужасно длинного судебного заседания, уже ничего не значат. Равно как и имена реальные. Но опять же, только не для меня. Только не для меня… Незавидна участь моего синдиката. Пройдет не более трех лет, как он распадется на небольшие, хоть и хорошо оснащенные группировки. Но больше не будет того, кто смог бы держать их вместе. Того, кто мог командовать огромной, просто гигантской оравой вооруженных головорезов. Того, кто бы направлял их. Того, кто держал их в узде. По общему мнению, вернее, по мнению многочисленных спецслужб разных стран и большинства моих подчиненных, великое и могучее ЗАО «Синдикат» (Так я шутливо про себя называл свое детище) было подчинено шести личностям. Двое из них полегли рядом со мной месяц назад, в день штурма. Еще двое сидят в десяти метрах от меня, на местах свидетелей. Еще бы, благодаря этим предателям я и был пойман живым, хоть и серьезно раненым. Если бы не стальная решетка, двое вооруженных дубинками громил, и наручники, я бы давно начал свой любимый «танец со смертью». Хотя и громил я не причислял к особо тяжелым преградам. Но тут опять отдала фантомной болью отсутствующая левая кисть, и вновь напомнили о себе многочисленные раны, давно и аккуратно зашитые, но еще не до конца зажившие. Последний же мой товарищ, до последнего остававшийся верным, пропал за месяц до «резни». Возможно спрятался, возможно погиб, возможно был причастен к моему провалу. Этого я уже не узнаю. Негласно же главным был я. Ага. Многочисленные подкупы, устранение и затыкание различных несогласных. Убийство лидеров других группировок, дающих о себе знать в сфере военного ремесла. Тотальный контроль ближайших подчиненных. Только это позволяло мне держаться на верху моей же собственноручно созданной иерархии. А ведь как все начиналось. Распад Совка, огромная секретная часть, оставшаяся в моем полном подчинении. В то время я был лишь майором, удивительно молодым майором. Но быстрый подъем по служебной лестнице дался бы мне нелегко, если б не помощь деда. В день объявления о развале немногочисленные старшие чины, вместо ободрения моих деморализованных сослуживцев, ужрались «в дрова». И в мою голову, уже начавшую планировку по распилу и перепродаже оружия, пришел новый, очень авантюрный план. В ту же ночь те офицеры, кто был старше меня по званию вместе с единственным генералом, внезапно потеряли головы… буквально. Оставшихся сослуживцев, выстроенных ранним утром в один строй, я заставил примкнуть ко мне. Очередью в воздух успокоил большинство несогласных, второй очередью остальных противящихся. Причем вторая не была предупредительной. Да, я далеко не самый добрый правитель. Чтобы встать во главе искусных убийц и головорезов, пришлось показать себя не с лучшей стороны. Вначале я действовал на чистой импровизации. Через новообразующуюся страну в Монголию, огромнейшей колонной военной техники, среди которой хватало танков, БТРов, грузовиков, и прочих колесно-гусеничных бронемашин, мы проехали за удивительно короткий срок. Даже произошло несколько боестолкновений. Но что могли сделать несколько десятков плохо подготовленных и так же, как и мы совсем недавно, деморализованных солдат на допотопной технике? Да ничего! Наши танкисты сравняли бывших союзников с землей. Последующие события моего возвышения я не успел прогнать в мыслях. Судья повторила свой вопрос. Возможно не в первый раз, так как ностальгировал я долго. — Подсудимый, вам понятен приговор? — Судя по изменившемуся голосу, мимике лица, женщина повторила фразу несколько раз. Единственный здоровый глаз уже давно мог видеть, а ведь как он заплыл в первый день после «краха»… Да, чем выше взлетишь, тем больнее падать. От как нельзя кстати появившейся в голове цитаты на моем лице проскользнула небольшая улыбка. Судью я проигнорировал. Опять. Лишь посмотрел на нее, не мигая. Она была уже довольно опытной женщиной в плане юриспруденции, недаром являлась верховной судьей. Но на мгновение отвела взор, не выдержав мой взгляд. Взгляд мертвеца. Дальнейшие события после приговора пролетели для меня незаметно. Я, словно сомнамбула, не обращал внимания на внешние раздражители. Многочисленные журналисты жаждали услышать от врага народов №1 хоть одну фразу. Но я был не в состоянии что-либо сказать. Да и не хотел. От выхода из здания суда, до бронеавтомобиля, в котором меня повезут до места моего временного пребывания перед исполнением наказания, было двадцать метров. Чутье привычно приказало упасть лицом вниз посередине пути, что учитывая как меня вели, было проблематично. Но даже державшие меня сопровождающие не успели ничего предпринять, как я согнулся в три погибели, а шею одного из них ровно на уровне моей головы разорвало. Незадачливому снайперу стоило поверить в сводки обо мне. Удивительное везение при покушениях на мою жизнь я так объяснить и не смог. И теперь, когда я и к выстрелу в голову готов был, все равно выжил. «Лучше бы тогда, перед сделкой попали… Нет же» Объяснить или исследовать свою аномальную удачливость в критических ситуациях не удавалось, а в подстановочных способность не срабатывала. Звука выстрела не последовало, выходит, снайпер пользовался глушителем. Неплохо поднимает его шансы на выживание. Стрелку будет не сложно уйти незамеченным. Особенно если его работа скооперирована с некоторыми секретными службами, давно точившими на меня зубы. Прогоняя мысли из своей головы, я впервые предавался унынию. Для меня нетипично. Но в текущей ситуации, когда на всё наплевать, и почему-то бороться совсем не хочется… Да, я был готов умереть. Сейчас, несмотря на свои достижения, я был похож на безвольную куклу. То ли предательство так по мне треснуло, то ли вещества, которые в меня вливали, когда я был в коматозном состоянии. Объяснение есть, но признавать свою ошибку не хочется. Под такие мысли меня подняли заботливые, но крепкие руки и словно мешок с мусором, закинули на пол бронефургона. Больно. Но сейчас даже боль ощущается по-другому. Шустрый мужик ожидавший внутри сделал мне укол. Сопротивляться не получалось. Ребята держали меня крепко и шансов вырваться не давали. Под мерный гул работающего двигателя мощного броневика в голове зашумело, и я уснул. Последнюю мысль о смысле покушения на меня, перед моей смертной казнью, я додумать не успел. *** Что есть смерть? А кто её знает? Часть религий обещает рай или ад, в зависимости от поступков, свершенных при жизни. Часть обещает перерождение. Неверующие предполагают, что после того, как сердце перестает биться, наступает абсолютное ничто. В принципе, так думаю и я. Но возможность узнать, что будет на самом деле, мне предоставят совсем скоро. Буквально через пару минут. Крепко связанный, но не побежденный, я ожидал, когда в меня по трубкам введут смертельный яд. Весьма гуманно. А могли и на «веселый» стул посадить! Мне даже обещали, что я не почувствую боли. Хотя иногда проскакивало беспокойство, что какой-нибудь «заботливый» палач в маске врача заменит препарат, либо забудет ввести обезболивающее. «Везде надо видеть плюсы, хоть уйду красиво!» Такой неблагоприятный исход событий возник не без оснований. Когда ко мне незадолго до казни обратился незнакомец и за вознаграждение предложил проследить за тем, чтобы в смертельной инъекции не было посторонних веществ, способных привести к мучительной смерти, я неслабо удивился. Удивился тому, насколько же гнилые личности стали появляться в моем ближайшем окружении. Хотя я и сам далеко не святой, но какие-то законы чести имел и соблюдал. Люди везде стараются найти выгоду и даже с трупа заработать не побрезгуют. Ведомому двумя охранниками, мне хватило сил ударить близко подступившего торговца легкой «смертью» по лицу. Мой лоб крепкий, и не такое выдерживал, а нос неудачника обильно зафонтанировал кровью. И даже хороший ответ по печени от одного из бугаев не смог убрать злорадной ухмылки с моего лица. А вот в момент скрепления меня с креслом смертника улыбка пропала. Мои убийцы спокойно переговаривались, словно для них это было рядовым случаем. Но то на первый взгляд. На деле же ощущалось, что они излишне тщательно подходили к своей работе, по нескольку раз проверяя немногочисленные аппараты и трубки, по которым побежит смерть. Моя смерть. «Похоже на показуху, хотят выделиться перед наблюдающими? Так всё равно все глаза будут прикованы ко мне. Сегодня день моей славы, а не вашей, ребята.» Наблюдая за выверенными действиями персонала, я не мог не нарадоваться. Как бы не было обидно от осознания скорой гибели, я понимал, что уйду, чуть ли не под салют с фанфарами. Не совсем то, о чем я мечтал, но главное что не в постели от старости, а фактически от рук врагов. Вот уж что-что, а казнь личности такого масштаба будет проведена на совесть. В этом у меня не было сомнений. Так или иначе, но час икс наступил. Из белоснежной комнаты с единственной дверью, огромным окном на всю ширину стены и странного вида оборудованием ушли несколько человек, остались лишь трое. И их обязанности были весьма просты. Первый пустит яд, второй же через пять минут должен убедиться в окончательной смерти третьего. Ну, меня, то есть. Громкую речь, наверняка проводившуюся с обратной стороны бронестекла, услышать не удалось. Поэтому о том, что там было сказано, а там наверняка многое было сказано, я уже не узнаю. Лишь могу предположить, что все сводилось к тому, что «сегодня судьбоносный день… наконец, убийца будет наказан…» и в том же духе. Процедура началась без предупреждения. Точнее, не предупредили о начале только меня. Палач молча нажал клавишу на блоке управления, и приводы сервомоторчиков едва слышно толкнули шприц, впрыскивая первый из трех препаратов. «Надеюсь, обезболивающего залили достаточно.» Первая колба опустела, после нее начался ввод содержимого второй. На третьей я почувствовал сильную слабость, но уснуть пока не удавалось. Еще через несколько мгновений стало трудно дышать, одновременно сердце замедлило свою работу. *** Человек за стеклом, наблюдающий за казнью скривился: его условие не было выполнено — фигурант нескольких закрытых, наконец, дел, даже не проявил признаков мучения. А где-то на другом конце планеты однорукий миллиардер, попивая из огромного стакана так не любимый им квас, но обожаемый его товарищем, оторвал взгляд от часов. Событие состоялось. А через несколько секунд пришедшее по зашифрованному каналу видеосообщение подтвердило выполнение его условия. — И чем же тебе это недопиво нравилось? Вообще не вставляет… *** — Признаков жизни не проявляет, — Устало проговорил доктор, ощупывая шею мужчины, лежащего на кресле. — Наша работа закончена, — Проговорил ему идентичным голосом оператор, массируя виски. Напряжение достигло пика и теперь постепенно снижалось. Головная боль, вызванная сердечным заболеванием, уже прошла, но сердце никак не хотело успокоиться и восстановить нормальный темп работы. Глубоко вздохнув, молодой мужчина открыл глаза, бросив взгляд на монитор. Секундное замешательство, и он встрепенулся, приблизив лицо к экрану. — Секунду, показатели теплового датчика увеличиваются… — Что? *** Через несколько минут по всем федеральным каналам передали сообщение о сверхмощном взрыве на территории здания, где проводилась смертная казнь известного террориста. Примчавшиеся саперы не только не нашли свидетельств взрыва, но даже не смогли определить источник и причину буквального исчезновения нескольких сотен метров пространства. Здание, вместе с парковкой и несколькими тысячами людей, среди которых были как бесчисленные журналисты, правозащитники, так и их противники, словно растворились. На их месте располагалась гигантская воронка идеально округлой формы. Немногочисленные свидетели, которым не повезло оказаться рядом, почти поголовно приобрели разные степени слепоты, к которой чуть реже прилагались эффекты потери памяти, слуха, чувствительности, голоса. Самым невезучим достались различные психические заболевания, от шизофрении до нескольких десятков фобий. Однако никто не мог объяснить произошедшего. Стоящий возле копошащихся в центре воронки саперов, в упор не видящих его, сердитый мужчина в довольно странном наряде для этого времени, сложил руки в молитвенном жесте и буквально растворился. Он вновь опоздал. *** Вот я и узнал. На личном примере. Что значит смерть. Несколько минут необъяснимых и непередаваемых ощущений, и вот я лежу на каменистой поверхности. Причем момент, когда удобное кресло сменилось покалывающим ощущением от камней, я прозевал. «И что за…. Небо?» Самой первой мыслью оказалось удивление от местного неба. Ни мысль о том, почему я все еще чувствую, дышу, вижу двумя глазами… Небо… Оно словно заворожило меня. Иссиня кроваво красное. — Все-таки ад, да? — Свой хриплый голос я даже сперва не признал. Как следует откряхтевшись и, произнеся пару скороговорок, услышал знакомый тембр. Вот теперь можно и начать разбираться: что, собственно, произошло? *** — Потенциальный владыка прибыл. — Раздался голос из-под капюшона существа в светло-зеленой мантии. — Окажите ему радушный прием. Как и предыдущему, — Не отвлекаясь, ответил крепко сложенный мужчина, перекладывая по одному ему известному принципу фигуры на политической карте, — Я что-то не так сказал? — Взор синих глаз устремился на докладчика. — Будет исполнено, — Уважительно поклонился старый маг, освещая кислотно-зеленым цветом глаз гигантский стол своего господина. Опытный взгляд крючкотвора успешно определил текущие намерения Высшего. Близится война с соседним кланом. Хоть и фигуры, казалось, были расставлены в хаотичном порядке, здесь явно прослеживалась какая-то система. Ведь не зря соседи получили сокрушительное поражение от клана, с которым мудрый Господин длительное время налаживал дружеские отношения. Продолжая размышлять, старик направился раздавать распоряжения. Ведь новоприбывшего следовало обнаружить как можно скорее. И выполнить типичный план захвата пока еще ни разу не подводивший. Удивительно, но мир людей, кажется, совсем не развивался. Каждый раз обладатели души Изначального попадались в одну и ту же ловушку. Единственное что беспокоило придворного мага, это чрезвычайно долгий перерыв. Последний раз по человеческому летоисчислению, это происходило лет двести назад. А если быть точным, двести семь и три месяца. Криннаир любил точность, как и его Господин. Это вынудило увеличить численность отряда вдвое стандартного. И взять с собой пару псин. Так Криннаир называл любимых питомцев Господина, трехглавых существ, отдаленно напоминающих помесь волков и медведей из мира людского. Уж теперь уверенности в последующем захвате было достаточно. Но кто сказал, что количество соизмеримо с качеством?