Вестник Порока.

ЦЕПИ, ЧТО ПРОЧНЕЕ СТАЛИ. Раскинув в стороны руки и крылья, лежа на спине и дыша полной грудью, Биг Макинтош с уверенностью мог заявить то, что приблизился к пониманию настоящего счастья. Скользя взглядом по плавным желто-золотистым линиям, сплетающимся на потолке в сложную геометрическую фигуру, он искренне наслаждался отсутствием боли, жара, тошноты, скачков давления, изжоги, а также сводящего с ума зуда, которые преследовали новоявленного аликорна последние двадцать дней и ночей. Созданный при помощи магии пегасов и единорогов облачный матрац, выглядящий как квадрат площадью в три квадратных метра и толщиной в сорок сантиметров, состоящий из упругого на ощупь белого тумана, идеально поддерживал тело темно-красного жеребца. Благодаря наполовину водной и наполовину газообразной структуре лежанки, даже ощущающиеся сверхчувствительными крылья могли лежать на ее поверхности совершенно безболезненно, да и возможность равномерно распределять вес тела снижала нагрузку на позвоночник и лопатки… «Чувствую, сон на облаках станет одним из моих любимых занятий». Промелькнула ленивая мысль в голове вестника Бога Пороков. Куда-либо идти, что-либо делать, да даже просто подниматься на ноги ему было отчаянно лень… … Две декады назад, когда принцессы Селестия и Луна устроили «серьезный разговор», итогом которого стало принесение несколько необычной клятвы, «рыцарь порока» даже не подозревал о том, что ему предстоит перенести в ближайшее время. - Обычно, по крайней мере как произошло у нас с сестрой и Каденс, трансформация занимает несколько минут и сопровождается мощным выплеском магии. – лекторским тоном поясняла принцесса дня, пытаясь подготовить новоявленного племянника к грядущим сложностям. – У тебя же процесс пошел несколько иным путем, что с одной стороны позволит проследить и проконтролировать все изменения, но с другой станет испытанием для твоих организма и выдержки. Поддерживать искусственный сон на протяжении всего процесса тоже нельзя, так как магическое воздействие нанесет ущерб формирующейся энергетике, а химия уже сейчас действует на тебя плохо, да и имеет особенность накапливаться в органах… Пожалуй, если бы не бушующие в душе эмоции из-за только что принесенной клятвы, красный жеребец мог бы расслышать в голосе белой крылато-рогатой кобылы заботу и искреннее беспокойство. Впрочем, история сослагательных наклонений не терпит и бывший земной пони благополучно пропустил последующие предупреждения мимо ушей. Тем же днем его перевели в палату с окнами, мягким желтым паркетом, светло-бежевыми стенами и белым потолком. Из мебели там были только узкая лежанка, стоявшая строго посередине, несколько стульев и тумбочек, а также шкаф для одежды. Медсестра принесла обед, состоявший из густого теплого бульона с овощами и чая с парой творожных кексов, посыпанных сахарной пудрой. И только стоило утолить голод, как трансформация ускорилась, тем самым выбив все посторонние мысли и эмоции из головы. На долгие двадцать дней жизнь Биг Макинтоша превратилась в череду мучений, горячечного бреда и коротких периодов просветления. Все это время ему приходилось лежать на жесткой постели на животе (чтобы не мешать развиваться крыльям), укрытым до пояса тонкой простынкой. Приходя в себя от бессмысленных и бессвязных видений, среди которых преобладали совершенно дикие фантазии и короткие обрывки воспоминаний из этой жизни, вестник Бога Пороков чаще всего видел рядом с собой Каденс, одетую в короткий белый халат и белые же хлопковые штаны. Нежно-розовая аликорн сидела на стуле для посетителей и в полголоса читала какую-нибудь книгу (чаще всего приключенческий роман), одной рукой поглаживая гриву жеребца. Реже на ее месте обнаруживалась Селестия, облаченная в похожий наряд и рассказывающая истории из своей бурной молодости. Краем уха слушая мягкий бархатистый голос принцессы дня, «рыцарь порока» узнал о знакомстве двух сестер со Старсвирлом, который уже тогда был немолодым жеребцом, о Кристальной Империи и ее горделивом, а также тщеславном главнокомандующем армии (позже захватившем власть у своей приемной матери), о принцессе Платине, которая хоть и вела себя как избалованный жеребенок, но при этом правила своим народом мудро и в большинстве ситуаций справедливо. Повествовала белая аликорн весьма интересно, что выдавало ее немалый опыт в данном занятии, так что даже тупая головная боль, головокружение и тошнота на время отступали, позволяя забыться сном без сновидений. День на пятый или шестой, точнее сказать «рыцарь порока» не мог, количество сиделок увеличилось до трех: из Понивиля прибыла Сноу Лайт, оставившая жеребят заботам Алу, Эпплблум и Эпплджек, а также нанятым нянькам. Белая пегаска не могла похвастаться жизненным опытом, сравнимым с Селестией, но и чтением книг не увлекалась, предпочитая говорить о недавних событиях и строить планы на ближайшее будущее (она уже распланировала график тренировок для мужа, у которого для обладателя крыльев слишком слабые грудные мышцы). Дни следовали за днями, а самочувствие Биг Макинтоша оставляло желать лучшего. Его раздражала собственная беспомощность, но поделать с этим до завершения трансформации ничего было нельзя. Оставалось только скрипеть зубами, пить густой питательный бульон, слушать голоса сменяющих друг друга кобыл и спать. Самым тяжелым периодом за две декады можно назвать время, когда прорезался рог, который казался одним оголенным нервом, погруженным в ледяную воду, а также операцию по высвобождению крыльев из-под вздувшейся горбом шкуры. Самих разрезов на спине вестник Бога Пороков не ощущал благодаря местному обезболиванию и специальным зельям, а вот сами новые конечности в момент вытягивания и отмывания от крови одарили своего владельца гаммой незабываемых впечатлений. К счастью, после этих событий самочувствие «рыцаря порока» стремительно пошло на поправку. … «Клянусь осознанно не совершать поступков, которые буду считать предательством Эквестрии». Усмешка тронула уголки губ красного аликорна, а в изумрудных глазах заиграли огоньки злого веселья. Нет, эта клятва не запрещала Биг Макинтошу делать что-либо, что он посчитает необходимым, вплоть до свержения правящих принцесс, но… «Нужно сперва доказать самому себе, что Эквестрии это не навредит, а в идеале сделает даже лучше». При этом попытки извратить свое мышление таким образом, чтобы убедить себя, что принцессы вредят стране, окажутся тем самым предательством, как его понимает сам вестник Бога Пороков. В результате, чем больше он думал о возможностях обойти клятву, тем сильнее сам себя сковывал по рукам и ногам (а также крыльям и рогу). Можно было, конечно, действовать не просчитывая несколько шагов наперед, но подобная осознанная небрежность быстрее навредит ему самому. «Как говорил Дискорд: «Чтобы удержать дурака, на него нужно надеть цепи, умный же сам на себя наденет кандалы…»». Однако, пусть клятва и ограничивала вестника Бога Пороков, но совсем не в той степени, в которой могла бы, если бы он был обычным пони. В конце-концов, верность «рыцаря порока» принадлежала его покровителю и он мог выбирать, какой из Эквестрий служить. Что же касается его отношения к Селестии: сложно испытывать негатив к кобыле, которая возилась с тобой как с жеребенком, кормила и поила, и даже круп подтирала. Однако же и иллюзий по поводу возможной дружбы с принцессой дня красный жеребец не питал, понимая, что ради страны, которую создала собственными руками, она пойдет очень на многое. «Впрочем, так даже лучше. А то что-то я расслабился. Можно даже сказать «одомашнился»». Заложив левую руку за голову, правую руку Биг Макинтош опустил вдоль тела и впился пальцами в облачный матрац. Без особых усилий он оторвал кусок плотного и упругого тумана, после чего поднял ладонь с полумагической материей к глазам. Стоило приложить немного усилий и сжать пальцы в кулак, как потерявшее плотность облачко просочилось сквозь кисть и истаяло в воздухе. Пегасы на инстинктивном уровне могли совершать подобные манипуляции с настоящими облаками и туманом, единорогам для этого требовались специальные заклинания, земные же пони… У них были свои особенности и способности. Вестник Бога Пороков теперь являлся существом, объединяющим в себе черты всех трех рас и пусть понимал это умом, но подсознательно продолжал ощущать себя обычным жеребцом с рогом и крыльями. «Мало превратиться в аликорна, надо еще научиться им быть». - Ммм… - со стороны левого нижнего края кровати послышалось сонное мычание, которое перешло в шумный и протяжный зевок сопровождаемый шелестом расправляемых крыльев. - Доброе утро, Сноу. – наблюдая за потягивающейся словно кошка пегаской, произнес «рыцарь порока». - Маки… доброе утро. – широко улыбаясь и жмуря глаза, отозвалась белая летунья, после чего резко приняла сидячее положение, подогнув под себя ноги и, состроив серьезное выражение мордочки, спросила. – Как себя чувствуешь? - Словно заново родился. – признался новоявленный аликорн и, дождавшись удовлетворенного кивка от жены, чуть ехидно добавил. – Такой же слабый и разбитый, будто новорожденный жеребенок. - Издеваешься? – сложив руки под грудью, насупившись осведомилась крылатая кобыла. - Немножко. – ухмыльнулся красный жеребец. - Значит так? – Сноу Лайт прищурилась, на ее мордочке появилось хитрое выражение и, более не произнося ни слова, она поднялась на четвереньки и перебралась на середину кровати, нависая над мужем, опираясь на руки и ноги. - Эй-эй-эй! – изобразил испуг Биг Макинтош. – Что это ты задумала? Я, между прочим, больной и несчастный жеребец… - Если ты и больной, то только на голову. – фыркнула белая пегаска, одетая в один лишь больничный халатик, едва достающий до середины бедер. – Но это, увы, даже магией не лечится. - Хорошего же ты обо мне мнения, дорогая. – изобразил обиду вестник Бога Пороков, пока жена аккуратно усаживалась ему на низ живота, при этом все же продолжая удерживать часть веса на своих ногах. – Доктор! Помогите! Аликорна невинности лишают! - Молчи, дурак, сама справлюсь. – суровым голосом заявила летунья, расстегивая пуговицы халата и распуская гриву, тут же рассыпавшуюся по плечам густыми синими прядями. – Ты себе даже не представляешь, что мы все за эти дни пережили. Если ты думал, что тебе было тяжело, то должна тебя обрадовать тем, что впереди будет еще тяжелее: с сестрами и жеребятами сам объясняться будешь, а Алу после угрозы потерять своего жеребца серьезно решилась завести как минимум парочку щенят. Зекора же обещала помочь с зельями, которые помогут ей забеременеть. - Мое мнение по этому поводу кого-нибудь интересует? – вопросительно приподнял брови «рыцарь порока». - Дай подумать… - откинув халат, оставаясь сидящей на своем жеребце одетой только в свою шерстку, Сноу Лайт приложила указательный палец правой руки к губам и демонстративно задумалась, после чего уверенно констатировала. – Нет. - Произвол. – недовольно буркнул темно-красный пока что бесперый аликорн. – Куда только смотрит общество борцов за права жеребцов? - А такое вообще существует? – удивилась белая пегаска. - Не уверен. – признался Макинтош, тут же добавив. – Но его определенно стоит создать. - Просто молчи. – закрыв рот мужа ладонью, летунья осторожно улеглась ему на грудь и, закрыв глаза, уложила голову так, чтобы четко слышать биение сердца. – Маки… Никогда меня так больше не пугай. - Постараюсь. – вздохнув, «рыцарь порока» аккуратно приобнял устроившуюся на нем кобылу за талию. – Гарантировать ничего не могу. Некоторое время они просто лежали, наслаждаясь тишиной и теплом друг друга. Крылатая пони водила указательным пальцем по ребрам мужа, проступившим под потемневшей шкурой из-за потери мышечной массы. В какой-то момент она приподнялась на руках, уперев ладони справа и слева от головы жеребца, которую украшала грива поседевших волос, и приблизила свои губы к его губам, но в последний момент подняла мордочку выше и, высунув язык, его кончиком провела по спиральным виткам белого рога. - Ррр. – оскалив белые зубы, среди которых слегка выделялись клыки на верхней челюсти, молодой аликорн опустил ладони на круп партнерши и слегка сжал ее бедра, испытывая одновременно новые и давно забытые невероятно яркие ощущения, похожие на электрические разряды, пробегающие от кончика рога до копыт. Чуть отстранившись, Сноу Лайт начала хлестать себя по бокам хвостом и, расправив крылья во всю ширь, игриво улыбаясь, проскользила ладонями сперва по плечам, а затем опустилась к крыльям партнера, ощущая под пальцами нежную бархатистую кожу и пока еще слабые мышцы, рефлекторно напрягшиеся при прикосновении… - Гхм. – со стороны входа в палату раздался смущенный кашель, заставивший белую пегаску прижаться к вестнику Бога Пороков и накрыться крыльями словно одеялом. – Простите за вторжение, но я буквально на минутку. Произнеся эти слова, в комнату вошла нежно-розовая аликорн, одетая в сиреневое платье с длинным подолом и короткими рукавами. В облачке телекинетического поля она несла большой поднос с парой глубоких тарелок с салатами, чашки с чаем, блюдце со сладостями… - Каденс. – не хуже змеи прошипела белая летунья. Дверь за спиной принцессы любви сама собой закрылась, а затем она создала заклинание барьера от подслушивания. Поднос опустился на тумбочку, стоявшую рядом с изголовьем кровати, сама незваная гостья устроилась на стуле для посетителей. - Меня тут, между прочим, невинности лишают. – совершенно спокойным голосом заметил Макинтош. - Извини, но это без меня. – подмигнув подруге, отозвалась названная племянница Селестии. - И что же привело тебя в столь… неудачный момент? – проглотив более грубые слова, Сноу Лайт приняла сидячее положение на своем жеребце и, ничуть не стесняясь ни своей, ни его наготы, сложила руки под грудью. - Всего лишь хотела принести вам завтрак и сообщить пару новостей. – Каденс слегка смутилась и отвела взгляд к окну, за которым голубело чистое небо. – Я же не знала, чем вы тут занимаетесь… - Ладно уж. – махнула рукой пегаска и оперлась руками о грудь темно-красного аликорна. – В конце-концов мы не чужие пони. Что там за новости? - Изменения в организме Маки окончательно устаканились, так что необходимости в нахождении в специальной палате больше нет и вы, если хотите, уже сегодня можете вернуться в Понивиль. – крылато-рогатая кобыла сделала паузу и продолжила. – Врачи, конечно, хотели бы еще некоторое время за ним понаблюдать, но острой необходимости в этом нет. Магией, конечно, пользоваться в ближайшие дни не рекомендуется, учиться летать нельзя, пока не вырастет полноценное оперение… Ну и первое время не следует сильно перетруждаться, так что не увлекайтесь с гимнастикой. - Я вам не мешаю? – сложив руки на груди, «рыцарь порока» посмотрел сперва на жену, затем на Каденс. - Конечно же нет, милый. – растянув губы в ласковой улыбке, белая летунья поерзала крупом, устраиваясь удобнее. - Ладно, не буду вам мешать. – поднявшись со стула принцесса любви наклонилась вперед и коснулась губами щеки Сноу Лайт, затем оставила легкий поцелуй на морде Макинтоша, после чего, поправив платье, направилась к выходу и задержалась у двери, чтобы произнести. – Маки, тетушка просила тебя зайти к ней в кабинет, когда найдешь немного времени. *** Одетый в легкие черные брюки и белую шелковую рубашку, Биг Макинтош, следуя за личной горничной Селестии, пересек хитросплетение коридоров Кантерлотского дворца и, наконец, добрался до дверей нужного кабинета. После плотного завтрака и приятного отдыха, ощущение слабости отступило, однако же до возвращения прежней формы было очень далеко. Перед тем, как выйти из палаты, вестник Бога Пороков надел специальные чехлы для крыльев, внутренняя поверхность которых была обшита мягким бархатом. Эти своеобразные варежки являлись средством, помогающим пегасам перенести самый болезненный период восстановления крыльев после ожогов и переломов, но из-за хитрой системы застежек снять или одеть их без посторонней помощи не представлялось возможным. Кивнув на резную деревянную дверь, выглядящую совершенно непримечательно на фоне пустого коридора, белая единорожка в платье горничной поспешила удалиться по каким-то своим делам, оставив молодого аликорна одного. Не долго думая, «рыцарь порока» постучал в деревянный косяк и, получив разрешение, надавил на дверную ручку и, потянув створку на себя, шагнул через невысокий порог… Оказавшись в небольшой комнатке, правая и левая стены которой были заставлены массивными деревянными стеллажами с книгами, а напротив входа находилось высокое и широкое окно, красный аликорн на несколько секунд замешкался, так как не сразу заметил Селестию. Принцесса дня сидела в глубоком кресле, скрываясь в тени от тяжелых занавесок и неспешно листала толстую объемную книгу. - Ваше высочество? – максимально учтиво обратился к принцессе дня вестник Бога Пороков. - Проходи, Маки, присаживайся. – столь же нейтральным тоном произнесла белая крылато-рогатая пони. Перед правительницей Эквестрии стоял маленький стеклянный столик, а напротив нее одиноко красовался мягкий пуфик, предусмотрительно заменяющий стул или кресло. «Рыцарь порока» безропотно подчинился и, устроившись на предложенном сидении, стал молча смотреть на старшую аликорна. Оторвав взгляд от страниц книги, Селестия вопросительно посмотрела в глаза жеребца, давая ему возможность первому нарушить молчание. Спустя несколько долгих секунд она приподняла левую бровь, после этого правую… Макинтош первым отвернулся и моргнул. - Знаешь, мы еще долго можем играть таким образом. – усталым голосом заметила белая аликорн, одетая в длинную золотистую блузку и белую юбку, опускающуюся чуть ниже колен. – Я знаю, что доверять мне как прежде ты уже не сможешь, но все же надеюсь, что и вражды между нами не будет. - Принцесса… - начал было говорить вестник Бога Пороков, но был перебит. - Селестия. – мягко, но настойчиво произнесла правительница Эквестрии, после чего приподняла уголки губ и, весело прищурившись, добавила. – Ну или «тетушка», если так тебе больше нравится. - Простите? – не смог скрыть удивления «рыцарь порока». - С вчерашнего дня, ты внесен в список членов королевской семьи, как мой племянник и сын Луны. – наслаждаясь произведенным эффектом, принцесса дня сделала небольшую паузу, прежде чем продолжила торжественным тоном. – Поздравляю тебя с вторым днем рождения, Макинтош – принц тайн. «ЧТО?». - Ну… - Селестия наигранно смутилась. – Шайнинг предлагал назначить тебя принцем финансов, но Каденс заявила, что это звучит, как государственная должность и вообще пошло. - Что? – к своему стыду, ничего более умного сознание вестника Бога Пороков выдать не смогло. - Нужно было как-то помягче… - ушки белой аликорна виновато опустились, но тут же снова поднялись торчком и она, захлопнув книгу, отложила ее на стол, сама же, поставив локти на подлокотники, сцепила пальцы в замок и заговорила. – Луна может стать твоей приемной матерью как самый близкий родственник по магии, что доказано несколькими тестами. В связи с тем, что сестра публично отказалась от притязаний на престол, на сегодняшний день ты будешь являться пятым претендентом в списке наследования Эквистрии. «Ну ваще… «Без меня, меня женили» называется». - А… Гхм… Как бы сказать... – новости, обрушившиеся на голову «рыцаря порока», заставили пол пошатнуться у него под ногами и усомниться, что он не спит, по-прежнему находясь в бреду от трансформации. – Мое мнение учитывается? Вместо ответа, принцесса дня развернула книгу, лежащую на столе, и подтолкнула ее к собеседнику. На старой, но хорошо сохранившейся обложке крупными буквами было напечатано: «Законы и традиции Эквестрии, принятые при объединении трех народов». - Как бы не казалось со стороны, но и аликорны не имеют абсолютной власти делать все, что взбредет в голову. – тон белой крылато-рогатой пони стал мягким и успокаивающим. – Если мы не будем соблюдать законы, большую часть которых сами же и приняли, начнется хаос и анархия. По поводу возможности появления новых аликорнов в свое время шли жаркие споры, в итоге которых было принято решение: «Либо принятие в семью, либо…». В связи с тем, что до недавнего времени нас было трое, проблем с этим не возникало, да и я очень надеюсь, что и сейчас не возникнет. В конце-концов, ваши отношения с Луной будут существовать только на бумаге. - Отказаться от такой чести я, разумеется, не могу? – собравшись с мыслями и перейдя на деловой тон, проявил интерес темно-красный жеребец. - Можешь. – кивнула Селестия. – Мы можем объявить тебя младшим племянником. Или, если сможешь убедить Каденс… Но Шайнинг тебе этого с рук не спустит и аликорнов снова может стать на одного меньше. На некоторое время в кабинете установилась тишина, которую нарушила принцесса дня: - Может быть, это преждевременно, но как Каденс была моей ученицей, так и ты должен стать учеником старшего аликорна. В связи с тем, что у тебя обнаружился дар сноходца, лучшая кандидатура на роль учителя… - Луна? – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес вестник Бога Пороков. – А как же мои обязанности? - С управлением АКБ неплохо справляются заместители, Шайнинг и Каденс, «Сладкое яблоко»… тут тебе решать. – развела руками крылато-рогатая пони. – В любом случае, вне зависимости от того, что ты решишь, официальное мероприятие коронации пройдет через два месяца. К тому моменту мы должны решить все вопросы с твоим статусом и обязанностями. О привилегиях лучше меня расскажет Каденс. - Мне надо подумать. – в смешанных чувствах произнес «рыцарь порока». - Хорошо. – покладисто согласилась правительница Эквестрии, в глазах у которой мелькнуло удовлетворение. – Если захочешь вернуться в Понивиль, королевский экипаж будет готов в течении четверти часа. Но я бы хотела, чтобы ты задержался еще хотя бы на пару дней…