Pieces

После десятиминутного стояния под дверьми со сжатыми кулаками и рассуждений, а нужно ли ему это вообще сделать, Юнги все-таки поднял руку и приготовился постучать. Он сделал глубокий вздох, прикусил губу и снова уронил кулак. Ничего сложного, Юнги, просто поздоровайся, потрахайся и попрощайся. Поздоровайся, потрахайся, попрощайся. Черт, это звучит так глупо. Он злился на себя за то, что позаботился о Намджуне, и этого чертова идиота здесь даже не было! Он согласился сделать это в выходные, пока его друг был в своем родном городе с семьей, потому что знал, что для него это было бы неловко и немножко ужасно, но ради всего святого, как он был нужен сейчас. С Намджуном он бы чувствовал себя более уверенно, и ему не нужно было бы представляться. Хотя…как все эти мысли ему помогут? Он нервничал, очень сильно нервничал. Но фантазируя о том, что бы было, если бы Намджун был здесь ничего не решит, и Юнги твердо решил хорошо поступать по отношению к нему, и точка. Он поразмыслил об этом еще немного и пришел к выводу, что он принял верное решение, ведь было бы странно заниматься сексом, зная, что твой лучший друг находится в соседней комнате и, вероятно, все слышит. «Что ты делаешь?» Какая-то часть его сомневалась. «Ты даже не знаешь этого парня». Он тяжело сглотнул. Он доверял Намджуну, который сказал, что его сосед по комнате милый, внимательный, смешно шутит и, вероятно, лишил девственности многих других. Но Юнги ведь даже не видел его ни разу в жизни, о чем он только думал? Неужели все так просто? Войти, быть трахнутым, заплатить и уйти. Звучало невероятно глупо. В последнее время его жизнь стала коллекцией из ряда вон выходящих событий, но это было просто вишенкой на торте. Он был готов отступить, убежать обратно в свою комнату и написать этому Хосоку, что планы поменялись. Вместо этого, чувствуя, как его сердце бьется миллион ударов в секунду, он постучал. Его сердце пропустило удар, когда дверь открыл парень с очаровательной улыбкой на лице. — Привет! — Сказал он и посмотрел на Юнги. — Эм, привет. — Ответил Юнги, изо всех сил стараясь спрятать своё стеснение и перестать играть со штурком от куртки. Твою мать, он никогда в жизни не видел такой сияющей улыбки, таких ямочек, такого лица. — Ты друг Намджуна? — Спросил парень после пары секунд неловкого молчания. — Да. Мин Юнги. Привет. — Нервно ответил он, Юнги был уверен, что его собеседник заметил дрожь в голосе, и ругал себя за это. — Здравствуй, здравствуй, приятно познакомиться с тобой. Пожалуйста, заходи. — парень тепло улыбнулся ему, как будто его взвинченное состояние на самом деле не имело значения и жестом показал, ему войти, затем закрыл за ними дверь. — А я Хосок, кстати. Хочешь чего-нибудь? — Э, нет, спасибо. — Юнги осматривал его с ног до головы. Хосок был привлекательный, очень, очень красивый и подтянутый. О, и добрый, это большой плюс. — Уверен? У меня есть вода, и еще сок должен быть. Я бы не рекомендовал есть, но если ты голоден, то все в порядке. Оставь куртку на диване или где угодно, неважно. — Хосок сел на корточки перед кофейным столиком, чтобы привести какие-то бумаги в порядок. — Прости за бардак, я тут работал и совсем не следил за временем. — Не переживай, все в порядке. — Юнги сел на диван, пока парень собирал свои вещи. Очевидно, он несколько хаотичен и очень болтлив, интересно, как Намджун умудряется с ним уживаться. — Итак, хорошо, позволь мне только… Так, что это? — Хосок пытался фокусироваться на листах бумаги, чтобы лучше их отсортировать, но он постоянно пялился на Юнги и отвлекался. Юнги делал вид, что не замечал, хотя подобное внимание несколько успокаивало его нервы. — Ладно, не важно, утром с ними разберусь. Скажи мне, Юнги, ты девственник? Не зная в точности, то ли ему убежать в ужасе или же заорать на Хосока, чтобы он уже отвел его в спальню, Юнги почти подавился собственной слюной и едва смог сформулировать ответ: — Э, да, это так. Прости, разве Намджун тебе не сказал? — Не совсем. Он сказал, что не знает, но он себя выдал. — Хосок игриво улыбнулся, видимо, он любил дразнить. — Ну, конечно, выдал, жалкий идиотина. — Юнги сделал мысленную пометку ударить Намджуна по лицу при встрече. Хосок рассмеялся и приблизился к нему. Несмотря на то, что они были еще совсем не знакомы, и при этом Юнги собирался выставить себя ему напоказ в спальне, его присутствие не приносило дискомфорта, он был приветливым, радушным и доброжелательным. — Да все нормально, мне важно знать это, чтобы быть более осторожным. Пойдем. — Он взял Юнги за руку и повел его в спальню, в которой Юнги еще никогда не был. — Нервничаешь? — Немного. — признался Юнги, уставившись на теплые пальцы, сцепленные с его собственными. — Но Намджун говорил о тебе только хорошее, поэтому, в принципе, я доверяю тебе в этом.  — Это хорошо. Черт, подожди здесь. — Сказал Хосок, открыв дверь и попытавшись включить свет. Он отпустил руку Юнги и пропал в темноте. — Лампочка перегорела, а я то забываю ее заменить, то времени нет. Настольная лампа пойдет. Уверен, что ничего не хочешь?  — Да, да, уверен. — Ответил Юнги, осматривая комнату при свете. Кровать была просторной и качественно сделанной, место выглядело чистым, на прикроватном столике лежали презервативы и смазка. Волна страха накатила на него, он действительно сейчас сделает это. — А ты и правда нервничаешь. — Сказал Хосок после нескольких секунд молчания, Юнги заметил, что он пялился на него все это время. — Да все в порядке, правда. — пробормотал Юнги. Он не хотел показаться неуверенным в себе, но понимающее лицо Хосока так легко его расслабляло, что это было даже немного страшно. — Послушай, я знаю, что это может быть немного пугающе, но все будет хорошо. Тебе это не доставит никакого удовольствия, если будешь так напряжен, просто расслабься. — Он медленно подошел к Юнги, на его лице была теплая понимающая улыбка — Ты прав, не доставит. — Попытался сказать Юнги, но одеколон Хосока пах так приятно и он был так близко, что собрать мысли в кучу не получалось. — Нет, нет, я понимаю. — Хосок ободряюще рассмеялся. — Ну просто раз уж это твой первый раз, тебе действительно стоит взять от него все. Слушай, я не буду врать, тебе, возможно, покажется странным заниматься этим с совершенно незнакомым человеком, и, возможно, будет немного больно, но... — О, я думаю больно будет по-любому. — Перебил Юнги, чувствуя себя более расслабленно, увидев, каким Хосок был добрым даже до того, как они начали, это его приободрило. Хосок захихикал и посмотрел на него, в его глазах были огоньки, было очевидно, что он очень старался утешить Юнги. — Ну, ладно, правда будет. Но ничего такого, что нельзя пережить, я думаю. Но если будет слишком, просто скажи мне, и я остановлюсь, я не буду делать ничего, что ты не захочешь. — Он взял Юнги за руку и притянул к себе, в его тоне слышались нотки флирта и осторожных заигрываний, но он оставался на месте, чтобы дать понять Юнги, что если он захочет, он может пойти на попятную. — Пока ты будешь вести меня, я думаю, я буду в порядке. — Сказал Юнги, впервые заметив, какие красивые у Хосока губы, идеальной формы и с небольшой родинкой, украшающей верхнюю, и что их разница в росте была очень приятна, у него вроде как был фетиш на высоких парней. — Ты будешь, поверь мне. — Прошептал Хосок, прежде чем схватить Юнги за бедро свободной рукой и притянуть к себе для поцелуя. Хорошо, что Юнги умел целоваться, потому что этот парень, похоже, был мастером в этом деле. Сначала они делали это медленно и нежно, но поцелуй стал более пылким, как только Юнги взял инициативу в свои руки и прикусил нижнюю губу Хосока. Тот только улыбнулся и добавил в поцелуй языка чтобы немного оживить его. Минуты спустя Хосок медленно подвел Юнги к кровати и аккуратно положил их двоих сверху. Его руки творили магию, и хотя Хосок едва его касался, Юнги уже был возбужден до предела, и тихий стон вырвался из него, как только он почувствовал влажные губы на своей шее. … Юнги тяжело дышал, стараясь восстановить дыхание и контролировать собственное сердцебиение и дрожь в ногах, он никогда в жизни не чувствовал себя более потрясающе. Он посмотрел на мужчину рядом с собой, покрытый потом его профиль выглядел еще красивее. Хосок повернул голову, чтобы посмотреть на Юнги, и улыбнулся, прежде чем заговорить, его дыхание было также сбито: — Ну как? — Невероятно. — С трудом выдохнул Юнги. — Пожалуй, восприму это как знак, что я хорошо постарался. — Хосок тяжело сглотнул и сделал удовлетворенный вздох. — Как чувствуешь себя? — Мои ноги сейчас пока не могут ответить, но я в порядке. — его ответ вызвал слабый смех. Они лежали в тишине какое-то время, и Юнги сел на кровати, осознав, что потом, когда он привыкнет к теплу простыней, встать будет еще тяжелее. Его взгляд наткнулся на кошелек, торчавший из кармана джинсов, украшавших в данный момент пол комнаты, он вытянул руку, чтобы взять его; это было странно, все казалось таким естественным, что он забыл об обстоятельствах их встречи. — Где мне лучше оставить деньги? — А? — Хосок посмотрел на него таким взглядом, будто он понятия не имел, о чем он говорит, как будто он чувствовал то же самое, но затем он внезапно вспомнил. — А, да, оставь на прикроватной тумбочке, пожалуйста. Спасибо. Юнги дважды пересчитал деньги, у него едва получалось сфокусироваться. Неожиданно свет от настольной лампы показался слишком ярким для него. Положив купюры туда, куда было сказано, он надел белье и подумал, что надо бы одеться, но начиняющаяся головная боль была невыносима. Он посмотрел на Хосока, концентрируясь на том, чтобы не выглядеть слишком уж отчаянно: — Слушай, у тебя не найдется аспирина для меня? Хосок поднял на него взволнованный взгляд: — Ты в порядке? — Да, просто я страдаю постоянными головными болями, они обычно приходят и уходят. — Юнги закрыл глаза от боли и начал массажировать виски. — О, да, конечно, найдется. Он в шкафчике в ванной, принести его тебе? — Хосок сел на кровати и приготовился, казалось, бежать до ванной, если необходимо. — Нет, все нормально, я сам. Я возьму себе воды, чтобы запить, если ты не против. — Юнги встал и заставил себя двигаться как нормальный человек, Хосок был так внимателен к нему, что он почувствовал, что должен хотя бы сделать вид, что не так плохо. — Конечно, если тебе что-то нужно, то просто бери. — Хосок выглядел искренне обеспокоенным. Юнги проделывал все шаги очень медленно, боясь того, что может произойти, если он перенапряжет себя. Он глубоко дышал, стоя напротив зеркала, стараясь взять себя в руки и убедиться, что он не выглядит как труп. Через несколько минут он зашел обратно в комнату, где Хосок ждал его с тем же выражением лица, как и раньше, Юнги показалось это милым. Он прошептал тихое «спасибо», чтобы успокоить парня. — Ты уверен, что ты в порядке? Может, еще что-нибудь нужно? — спросил Хосок, как только увидел Юнги, черт, да кто вообще когда-либо был так добр к нему? — Нет, все правда нормально, не переживай.  — Аспирин помогает? — Через несколько минут поможет. Ничего страшного, это все время со мной случается. — Юнги снова сел на кровать и посидел так некоторое время в тишине, затем начал одеваться, стараясь игнорировать тот факт, что Хосок искоса поглядывает на него. — Ну, я, пожалуй, пойду. — Конечно, но, эм...Если ты не очень хорошо себя чувствуешь, кровать Намджуна свободна, ты же знаешь? Если будет вести себя как задница, у него в комнате есть запасной матрас. И он до завтра не вернется. Ты выглядишь так, будто эта головная боль убивает тебя. — Она пройдет совсем скоро, спасибо тебе еще раз. — Юнги встал, и их взгляды встретились, и они молча смотрели друг на друга некоторое время. Если долгие взгляды на голого мужчину напротив, который был прикрыт лишь одеялом ниже талии, можно было посчитать чем-то странным, то Юнги либо не знал об этом, либо ему было все равно. — Не забудь кошелёк. — Напомнил Хосок. — Спасибо. — Пробормотал Юнги и взял его, на этот раз с усилием, нежели чем из желания посмотрев на парня, он не хотел быть плененным этим лицом. — и еще спасибо тебе, Хосок, за, эм... — О, не благодари, я рад, что все прошло хорошо для тебя. — Его улыбка парализовала Юнги на мгновение. — Мне теперь надо бы уходить. — Выдавил из себя он. — Еще увидимся, Юнги. — Пока. — Он наконец нашел в себе силы уйти из комнаты и из общежития. Ночь была холодна, он укутался в свою куртку и посмотрел на время. Еще не было и полуночи, но он уже чувствовал себя изнуренным и готовым уснуть, и его ноги явно не скажут ему спасибо за пеший поход до своего общежития. Зайдя домой, он не стал включать свет: Сокджин спал. В отличие от общежития Намджуна и Хосока, у них все было гораздо дешевле и проще, и раздельных комнат тоже не было, просто две кровати напротив друг друга. Он тихо переоделся в пижаму в ванной и принял еще таблеток от головной боли, Хосок был прав насчет того, что у него на лице написано, насколько ему больно, он выглядел ужасно. Он упал на кровать, надеясь, что сможет мгновенно заснуть. Через несколько минут он снова открыл глаза и вздохнул. Его тело было вымотано, но сознание не могло успокоиться, мысли обо всем сразу разрывали его. С одной стороны, он чувствовал удовлетворение, он больше не был девственником, и его первый опыт прошел потрясающе. С другой стороны, какая-то часть его относилась к этому успеху с апатией и холодной ностальгией, которые никак не могли оставить его в покое. Он уставился в потолок, лежа неподвижно. Годом ранее, он был бы в восторге и счастлив, в это сложно было поверить. Но теперь он больше уже не тот человек. Он повернулся, чтобы посмотреть на спящую фигуру напротив, чувствуя злость к себе и думая о том, как тот чувствует себя. «Какой же ты эгоист» — подумал Юнги. Это было правдой, он ожидал от своих друзей, что они останутся такими же, когда как он сам полностью изменился. Черт, он даже разозлился на них, за то, что они стали более внимательными и заботливыми к нему. Он должен был извиниться перед ними и решил, что сделает это сразу, как только Намджун вернется. Впервые за все время, он поставил себя на место своих друзей и понял, насколько они на самом деле были сильные люди. Он думал о том, как нечестно, что что-то, что касается только него, влияет не только на его собственную жизнь, но и на жизни окружающих. Это даже несколько иронично, что этот факт по большей части отразился на его близких людях, сам он и глазом не моргнул, когда узнал новости. Он понял, насколько это было серьезно, когда посмотрел в глаза матери, и даже тогда он не мог заставить себя проронить слезу. «Я все еще хочу поехать в университет». — Он сказал своей семье. Его родители согласились, сказав ему, чтобы он делал то, что делает его счастливым. В тот день, когда он уехал, чтобы начать свой третий год обучения по специальности музыкальная композиция, и родилась эта странная всепоглощающая пустота. Юнги отказывался менять свою жизнь, не важно, в каком аспекте. У него появился ком в горле, как только он открыл дверь общежития и увидел своего лучшего друга, Сокджина, который уже разбирал вещи. Они обнялись, и Сокджин начал вдохновенно рассказывал о том, как взволнован по поводу своего последнего года в университете. Юнги внимательно его слушал. Он почувствовал слабость в коленях, когда Намджун увидел его и утопил в объятиях, а затем стал сравнивать их расписания и с удовлетворением отметил, что у них почти все пары были общими в этом семестре. Тогда научился подделывать улыбки, и со временем он стал в этом экспертом. Это были мелочи, которые заставили его снять свою маску. Первые два года своего обучения он обожал ходить по тусовкам и барам, как и все остальные студенты, но они внезапно перестали выглядеть интересными или привлекательными для него. Отказ от этих мероприятий прямым образом отразился на его социальной жизни. И со временем все, кроме его двух лучших друзей, оттолкнули его, им больше не было до него дела. Он всегда был трудоголиком, но в этом году он помешался на том, чтобы каждая деталь была идеальна, и порою это значило сидеть за работой до ночи, пока он не был полностью удовлетворен. Подумать только, казалось бы, что эти дни давно в прошлом, когда после выпуска из школы родители Юнги буквально заставили его взять перерыв на год и отдохнуть от всего стресса. После своего случайного признания друзьям стало труднее вести свою жизнь как раньше. Это разочаровывало, и он почувствовал, как тьма стала окружать его, он чувствовал свою бесполезность. Он всего лишь хотел взять все от этого года и создать что-то, чем он бы мог гордиться. Но ему нужно было отнестись с пониманием и к людям вокруг себя, это причиняло боль, но также и успокаивало. Юнги любил своих друзей, свою семью, и он чувствовал себя немного лучше, понимая, что не нарочно причиняет им боль. Ему было необходимо сейчас расставить свои приоритеты в жизни и прийти к гармонии с самим собой. Сокджин что-то пробормотал во сне, это заставило Юнги чуть улыбнуться. Да, он изменился, но ему это нравилось, он чувствовал, что растет и гордился собой. Секс с Хосоком значил для него не только потерю девственности, это значило, что он начал потихоньку выполнять то, что запланировал. Включало ли это быть трахнутым или же создание песен, которые бы поражали его преподавателей, Мин Юнги потихоньку шел по намеченному пути, который бы принес ему удовлетворение. И, вне зависимости от обстоятельств, это ему нравилось. Он не мог стать таким, как прежде, но это необязательно было плохо. Сказав себе, что все будет хорошо, он наконец-то погрузился в сон.