Король Хогвартса

      Питера Пэна невозможно убить. Как ты ни пытайся. Даже самый острый клинок, даже выстрел из пушки пиратского корабля не способны нанести ему вред. Уже и не счесть, сколько раз Пэна пронзали ножами, сколько раз быстрые стрелы настигали его, но на безупречной коже юноши нет ни одного — даже самого маленького — шрама.       Он был поистине бессмертен и неуязвим. И это знание первое время не давало Питеру покоя. Кого угодно можно убить, если постараться. Даже у Тени наверняка есть слабое место. Не может быть, чтобы во всей огромной вселенной, тысячах мирах не существовало оружия, которым можно убить Питера Пэна. Тень же не глупая. Она бы никогда не создала полностью непобедимое существо. Но шли годы, а клинки всё ещё не причиняли Питеру вреда. Не было такого яда, способного отравить его. Не родился ещё тот зверь, у которого хватило бы сил разорвать его тело на куски. Питер Пэн — самое совершенное существо во всех мирах. И самое неуязвимое.       Так он думал. Но Тень не была бы Тенью, если бы не припрятала оружие против Пэна. Пусть мальчишка резвится, упивается мыслью о собственном превосходстве. Пусть живёт, пока ей, Тени, это нужно.       Питер был уверен, что только Тень может убить его, что, если они вновь соединяться, он тут же погибнет, потеряв всю свою молодость и силу. Как-то раз Тень сама сказала Питеру об этом. Когда он вытворил какую-то совершенную глупость. Но даже если Тень вырвет сердце Пэна и попытается раздавить его, у неё ничего не выйдет. А если они станут одним целым, то погибнет не только Пэн, но и она сама. Но мальчишке, конечно же, не нужно об этом знать. Он и так стал слишком неуправляем.       Тень не хотела ломать шею Питера. Просто так вышло. Просто он в очередной раз вывел её из себя. Неужели, так сложно следовать её указаниям и не привлекать внимания? Конечно же нет! Но Пэну приспичило поиграть во властителя и захватчика, в очередной раз подтвердить статус самого великого интриганта и притворщика.       Сломанная шея хоть и не убьёт Питера, но уж точно приведёт его в чувства и напомнит, что она, Тень, всё ещё главная. Да и по поводу той девчонки, которой Пэн увлёкся, она не шутила. Если для достижения её целей нужно будет убить очередную игрушку Питера, Тень это сделает не задумываясь. Все они — и Питер, и Виктор — лишь расходный материал, средство достижения чего-то великого. Почему они этого не понимают? Почему они убеждены в том, что что-то значат? Для Тени они не значат абсолютно ничего.       Прошло какое-то время прежде, чем Питер очнулся. Реальность накатила на него резко, и, если бы он уже не лежал на полу, то точно упал бы. Сознание было тяжёлым и болезненным, оно обрушилось на Пэна подобно груде камней. Питеру в ту же секунду захотелось вновь исчезнуть в небытие.       Шевелиться было сложно и тяжело. Каждый сантиметр тела Питера болел так, будто по нему промчалось стадо слонов. Кое-как сев, он потёр рукой шею, которая ещё какое-то время назад была сломана.       — Чёрт возьми, — простонал Пэн, морщась от боли. — Лучше клинок в сердце, чем это.       — Я думал, ты мёртв. — Драко сидел на полу, прислонившись к кровати и обхватив колени руками. Вид у него был такой, будто перед ним возник призрак. Услыхав мерзкий, тошнотворный хруст ломающихся позвонков, он не на шутку перепугался. Его всего начало тряси, и, если бы в комнате не было Крэбба и Гойла, Драко наверняка бы стошнило. — Чёрт побери, да ты реально был мёртв! — громко сказал он, почти впадая в истерику.       — Если бы меня можно было так просто убить, — усмехнулся Питер. На самом деле, он сам был уверен, что это конец. — Где эти двое? — спросил он, оглядев комнату, в которой, кроме него и Драко, никого не было.       — Я выгнал их. Стёр память и выгнал, — ответил Драко, отпивая из бутылки виски. — Чтобы не болтали лишнего. И так, наверное, вся школа слышала, как она тут орала.       — Плевать, — сказал Питер, протягивая руку, чтобы Драко передал ему бутылку. — Им всё равно бы никто не поверил. Я ведь жив.       — И что ты собираешься делать? Отдашь ядро? — спросил Драко. Он всё ещё был бледен и не до конца поверил, что Питер действительно жив. — Уверен, Тень совсем не шутила, когда сказала, что свернёт Грейнджер шею.       — Ни за что! — фыркнул Питер. — Оно ей чёрт знает вообще зачем нужно, а у меня свои планы. Я не собираюсь от них отступать.       — Она убьёт тебя. Она убьёт всех нас!       — Нет, если я превращу всё здесь в Нетландию прежде, чем она вернётся. Так что нужно делать всё быстро.       Питер сделал несколько глотков из бутылки и, поморщившись, передал её Драко. Тот покрутил бутылку в руках, обдумывая что-то, и спросил:       — Какой у тебя план?       — Убьём Дамблдора, и дело с концом.       Сегодня Гермиона совсем не хотела идти на занятия. Утренняя статья изрядно подпортила настроение девушки, да и половину уроков она уже пропустила. Опять начнут шептаться и обсуждать, смотреть косыми ненавидящими взглядами. Но и прятаться в комнате не было смысла. Лучше от этого не станет. Гермиона лишь покажет свою слабость. Покажет всем, что они правы, называя её двуличной и лицемерной.       Приведя себя в порядок и взяв сумку с учебниками, девушка покинула башню Гриффиндора и отправилась на урок зельеварения.       У кабинета уже стояли и гриффиндорцы, и слизеринцы. Стоило Гермионе только появиться в коридоре, как все тут же обернулись на неё и принялись перешёптываться. Рон ткнул Гарри в плечо, тот обернулся и посмотрел на девушку, но тут же отвёл взгляд. Пусть этот год и выдался напряжённым, стал переломным моментом для их дружбы, но юноша никак не ожидал, что Гермиона на самом деле считает его трусом. Не после всего, через что он — да и они втроём — прошли. Гарри мог поддаться порыву злости и выяснить всё прямо сейчас, но он не стал. Пусть Гермиона считает так, как хочет. Видимо, они никогда и не были друзьями.       Грейнджер стояла в стороне. Подальше от разговоров и сплетен. Она листала учебник, стараясь придать лицу совершенно невозмутимый и гордый вид. Будто её не волнуют перешёптывания. Будто бы утром не было никакой статьи. Девушка изредка отрывала глаза от учебника, пытаясь высмотреть Питера. Но его не было. Не пришёл он и на следующий урок, и на обед тоже. Так же как и Малфой.       Гермионе было не по себе. Почему-то она была уверена, что с ними случилось что-то плохое. И не какая-нибудь передряга, драка, а что-то действительно серьёзное. Ещё девушке начало казаться, будто за ней наблюдают. Два фиолетовых светящихся глаза смотрели на Гермиону с каждой картины. От этого она вся покрывалась мурашками, а руки неистово дрожали. Возможно, она просто сходит с ума. Ну, или сама себя накручивает. Возможно, Гермионе это всё кажется. На самом деле с Питером и Драко всё хорошо, а за ней никто не следит. Но паранойя — такая штука, которая даже вздохнуть свободно не даёт, сковывая лёгкие и сжимаясь кольцом вокруг горла.       В очередной раз оглядев кабинет трансфигурации, Гермиона принялась за своё задание. Ещё пара уроков, а потом она пойдёт прямо в слизеринскую гостиную, и пусть только кто-нибудь скажет, что Пэна и Малфоя там нет — гриффиндорка разнесёт чёртово подземелье по кирпичику.       — Гермиона! — Девушка обернулась на голос и увидела Джинни, спешившую за ней по коридору.       — Привет, Джинни. Что-то случилось?       — Нет, ничего, я просто хотела поговорить, — улыбнулась Уизли. — Что такого сделал Гарри, что ты назвала его трусом? — Гермиона вздохнула, на секунду прикрыв глаза. — Мне просто интересно. Может, он реально что-то натворил, как-то обидел тебя. Не могла же ты просто так всё это наговорить.       — Как будто ты не знаешь, кто такая Скитер, — сказала Гермиона. — Эта пиранья такую ерунду понаписала два года назад, и все всё равно ей верят. Серьёзно?       — Так ты этого не говорила? — просила Джинни недоверчиво. Гермиона покачала головой. — Но откуда она всё это взяла?       — Не знаю, — соврала Гермиона. — Может, она меня просто не так поняла. Или, как всегда, решила раздуть сплетню на пустом месте. Ничего же супер интересного не произошло. А если бы и произошло, мы бы всё равно ей не рассказали.       — Да, убийство Сама-Знаешь-Кого это же так неинтересно, — рассмеялась Джинни. — Гарри злится. Он расстроен и… разочарован. Поговорила бы ты с ним.       — Хочешь правду? — Уизли кивнула. — Мне всё равно. Утром я ещё переживала, а вот сейчас — нет. Я не сказала ни единого слова, что написано в этой проклятой газетёнке. И не буду переживать из-за сплетен о том, что я не сделала. А Гарри… нашей дружбе конец. И ничто это не изменит. Только желание всё вернуть, которого у меня нет.       Джинни смотрела на Гермиону так, будто видела её впервые. Раньше за своих друзей — Гарри и Рона — она была готова нарушать школьные правила, рисковала собой, а сейчас говорила так, будто и не было этих лет. Конечно, она, Джинни, многого не знает об их дружбе. Может, произошло что-то такое, что кардинально изменило всё. Может, они все втроём виноваты. Хоть Уизли и было страшно интересно, она предпочла не лезть в чужие жизни.       — Это конечно грустно, — проговорила она, — но кто я такая, чтобы раздавать советы и учить? — Гермиона слабо улыбнулась. — Но я надеюсь, что вы одумаетесь, и всё будет как раньше.       Не дождавшись ответа, Джинни развернулась и зашагала прочь.       — Но я хочу, чтобы ты помнила, — сказала Уизли, остановившись, — что Гарри и Рон всё равно переживают за тебя. Ты им не чужая. Как и мне.       — Спасибо, Джинни, — улыбнулась Гермиона.       Улыбнувшись в ответ, Джинни направилась дальше и вскоре скрылась за поворотом.       Понимание — вот что, оказывается, ей было нужно. Простое понимание того, что любая дружба может закончиться. Того, что людям свойственно двигаться дальше — в одиночку или с кем-то другим. Мир не рухнет, если дружба, длившаяся несколько лет, выдержавшая множество невзгод, преград, закончится. Это нормально. Нечего разводить катастрофу там, где на это нет причины.       Но катастрофа вполне могла случиться. Мир рисковал рухнуть, если Тень вновь разозлится, не получив желаемое и зачем-то ей так нужное ядро. Питер не знал, сколько у него осталось времени. Тень могла вернуться в любой момент. И если он не даст то, что ей нужно, она разнесёт весь замок по кусочкам и сама отыщет ядро. В любом случае Питера — и их всех — ждёт самый настоящий конец. И сломанной шеей он уже не отделается. Наверное, Питер даже надеялся, что это убьёт его. Тогда бы не пришлось вновь искать выход, что-то придумывать. Но он жив, и теперь нужно думать, как спасибо себя и Гермиону. Как убить Дамблдора и как не дать Тени вернуться в самый неподходящий момент.       — Мы пытались ни один месяц, — ворчал Драко, сидя в исчезательном шкафу. — У нас ничего не получилось. Думаешь, сейчас получится? Сильно сомневаюсь.       — У нас нет другого выхода, — рявкнул Питер. — Эту штуку нужно починить.       — Зачем? — спросил Драко, высунув голову из шкафа. Питер ощупывал руками шкаф снаружи, будто пытался понять, в чём же дело. — Ты и без него сможешь попасть к Дамблдору. Накачайся магией ядра до зелёных соплей и вперёд. Старик тебе ничего не сделает.       — Ох, Драко-Драко… — покачал Питер головой. — Какой же ты всё-таки идиот. Думаешь, Дамблдор не следит за мной? По-любому он и сейчас знает, где я и чем занимаюсь. Если я пойду один, меня схватят. И тогда весь мой гениальный план пойдёт псу под хвост. Я слишком многого достиг, чтобы всё загубить.       Малфой закатил глаза и скрылся в шкафу.       — И как тебе поможет шкаф, а? — не переставал допытываться он.       — Я проведу в замок Пожирателей.       — Что? — воскликнул Драко. — Ты вообще в своём уме? Они спят и видят, как ты подыхаешь в муках. Каждый из них собственноручно оторвал бы твою тупую голову! А ты их сюда, в замок? С чего ты вообще взял, что они захотят быть за тебя?       — Они — кучка обезумевших фанатиков, — ответил Питер, усмехнувшись. — Им нужен предводитель, вожак. Тот, кто даст им на чём выместить злость и обиду. Сумасшедшие и сломленные — лучшая армия. Ими легко управлять. Я дам им цель. Тот идеальный мир, Нетландию. Лучше со мной, чем подыхать в канаве.       — А Грейнджер? — спросил Драко, выбираясь из шкафа. Ему совершенно не нравилась затея Пэна. Убить Дамблдора — одно, но вербовать Пожирателей… Тех, кто жаждал убить его, издевался над ним. Это самая отвратительная и самоубийственная затея Пэна. Драко на такое не подписывался. Но кто же его будет спрашивать? Обратной дороги не существует. — Что ты скажешь ей?       — Придумаю что-нибудь, — пожал Питер плечами. — Ей бы вообще сидеть здесь и не высовываться. Кто знает, может, Тень следит за ней и выбирает удобный случай свернуть её прелестную шейку. А Грейнджер нужна мне живой.       Драко вытер грязные руки о тряпку и оглядел шкаф. Они тыкались словно слепые котята. Не знали, что вообще делать с этим чёртовым шкафом. Да и как он работает тоже. Когда Драко решил починить его, он совершенно не знал, как это сделать и как потом заставить шкаф работать. Он действовал, находясь под огромным, всеобъемлющим страхом. Кто знает, может, прямо здесь, в огромном хранилище Выручай-комнаты, спрятана и инструкция к этому агрегату?       — Почему ты просто не починишь его магией? — просил Драко. — Если уж ты убил Тёмного Лорда, то починить шкаф — плёвое дело.       — Мы всё равно не знаем, как он работает, — ответил Питер, прохаживаясь по комнате. — Тем более, я обещал Гермионе больше не пользоваться магией ядра. — Драко закатил глаза, но Питер не обратил на это внимания. — Но можно поискать что-то в библиотеке.       — Если хочешь пропасть там до скончания веков — вперёд. А я пока схожу за едой. Умираю с голоду.       И, взяв свою мантию, Драко вышел из Выручай-комнаты. Питер появился в коридоре почти сразу после Малфоя и отправился в библиотеку. Вот только если Драко могли видеть, то Питер, напустив на себя магию, стал абсолютно невидимым.       Спускаясь в Большой зал, Драко просил всех мыслимых и немыслимых богов о том, чтобы у Пэна ничего не получилось, чтобы в библиотеке не нашлось нужной книги, чтобы чёртов шкаф сгорел дотла. Не было сомнений, что каждый оставшийся в живых Пожиратель, жаждет вырвать его сердце из груди и съесть на обед. Если Пэна они просто ненавидели, то его, Драко, презирали. Предатель. Предатель крови и общего дела. Разорвать на куски и скормить собакам — самое милосердное наказание. Одному Мерлину известно, что Пожиратели с ним сделают.       Драко сунул руку в карман мантии и нащупал там сложенный лист бумаги. То было письмо от его матери, полученное сегодня утром. Нарцисса писала, что Люциуса должны освободить. Он, заручившись поддержкой сына, клялся, что принимал участие в свержении Волдеморта и вообще сам надоумил Драко на это. Так же он рассказал мракоборцам обо всех известных ему укрытиях оставшихся Пожирателей, выдал нескольких работников министерства и помог поймать Фенрира Сивого, на которого безуспешно охотились уже многие годы. Волдеморт мёртв. Теперь уже окончательно, так к чему хранить глупую верность?       Пусть Малфой-старший и помог министерству, но у него вряд ли будет то же самое положение в магическом сообществе, что и год назад. Но это всё равно лучше, чем гнить в Азкабане. Нарцисса была рада тому, что Люциус скоро вернётся домой и пасхальные каникулы они проведут всё семьёй, но Драко совершенно не разделял чувств матери. Если Люциус пустит его на порог — это уже большая удача.       Как же ему хотелось, чтобы всё это закончилось. Чтобы Пэн наигрался во властителя мира, забрал Грейнджер и уже оставил его, Драко, в покое. Но юноша был уверен, что всё только начинается. На убийстве Дамблдора Питер вряд ли остановится, да и целой Британии ему будет мало. Рано или поздно он захочет ещё. Может, лучше позволить Тени прикончить Пэна? Тогда Драко получит то, что хотел — свободу. Питеру помогать больше незачем, но почему-то Малфой не мог просто сидеть и ждать. Наверное, он просто был благодарен. А, может, Пэн магией привязал его к себе. Кто знает, но выбора не оставалось — нужно идти до конца.       Драко надеялся покинуть Большой зал как можно скорее, прежде чем столкнётся с Грейнджер. Он не обязан врать, объясняться. Она ему никто. Это Пэн должен выдумывать очередную ложь. Но остаться незамеченным было просто невозможно — Гермиона увидела Малфоя сразу, как тот вошёл в Большой зал. Девушка тут же вылезла из-за стола и быстрым шагом направилась к нему.       — Где вас, чёрт возьми, носит? — прошипела Гермиона, сверля Драко взглядом, который не предвещал ничего хорошего. — Где Питер?       — Остынь, Грейнджер, — как ни в чём не бывало, сказал Драко и прошёл мимо гриффиндорки к столу своего факультета. — У меня и так было тяжёлое утро.       — Если ты не скажешь, где вы пропадали, ты сильно пожалеешь, что вообще вылез сегодня из кровати. Ну? — наседала Гермиона, скрестив на груди руки.       — Я не обязан перед тобой отчитываться, — ответил Драко, распихивая по карманам фрукты и кексы. — У нас было неотложное дело, — он откусил большой кусок от яблока, брызнув во все стороны соком. — Если Пэн захочет, он сам расскажет. А меня оставь в покое. Хотя бы сегодня.       И он, пройдя мимо Гермионы, направился к выходу.       — Нет уж, — девушка схватила Драко за капюшон мантии, останавливая. Тот чуть яблоком не подавился.       — Чёрт побери, Грейнджер!       — Ты прямо сейчас скажешь мне, где Питер, — произнесла она, угрожающее отчеканивая каждое слово. — Я уже один раз заехала тебе по физиономии. Сделаю это снова.       Гермиона была ниже Драко на целую голову и смотрела на него снизу вверх, но сейчас, от злости, она будто вытянулась, стала больше. Слизеринец не сомневался — она могла действительно ударить.       Малфой шумно втянул носом воздух и сказал:       — Пошли.       По коридорам и лестницам Драко шёл быстро, почти бежал, будто куда-то опаздывал или боялся столкнуться с кем-то. Гермиона еле поспевала за ним, хотя почти сразу догадалась, куда её ведут.       Малфой зашёл в Выручай-комнату после Гермионы, предварительно оглядевшись по сторонам. Юноша сразу направился туда, где стоял исчезательный шкаф, выложил на стол еду, взобрался на него же и принялся за сандвич. Грейнджер стояла чуть в стороне и смотрела, как слизеринец есть, будто ждала каких-то объяснений. Естественно, Драко не собирался ничего говорить. Он молча ел и смотрел куда-то перед собой. Вскоре Гермиона бросила это бесполезное занятие и начала ходить по комнате, рассматривая разные предметы. В этой части она ещё не была — обычно они с Питером и Драко сидели ближе к выходу. Здесь — как, в принципе, и везде — книги, какие-то статуэтки, непонятного вида тряпки, украшения, которые бы точно очаровали Полумну Лавгуд. А ещё старый шкаф, который Гермионе показался смутно знакомым. Возможно, она его уже где-то видела. Вот только где? Подойдя ближе, девушка принялась рассматривать его, водить пальцами по причудливому рисунку. Почему-то ей вспомнилось, как они с Гарри и Роном следили за Драко в Лютном переулке. Это было ещё летом. Он и Нарцисса шли в «Горбин и Бэрк», где слизеринца очень заинтересовал шкаф, очень похожий на тот, что стоял сейчас здесь.       — Я его уже видела, — проговорила Гермиона, сдвинув брови к переносице. — В «Горбин и Бэрк».       — И что ты там забыла, а, малышка Грейнджер? — спросил Драко, ухмыльнувшись.       — Интересно, что ты там делал? Ведь мы за тобой следили. — Драко уставился на Гермиону, выгнув бровь. Девушка лишь пожала плечами, ничего не ответив. — Вряд ли это тот самый шкаф. Наверное, просто очень похожий.       — Это исчезательный шкаф, — сказал Драко. — Он связан с тем, что в «Горбин и Бэрк». Но этот сломан. Я хотел починить его, чтобы… привести в замок Пожирателей. Теперь это не нужно. Шкаф бесполезен.       — А что…       Но девушке не дал договорить грохот, раздавшийся у самой двери в коридор. Переглянувшись, Драко и Гермиона побежали на звук.       — Ох, Мерлин! — воскликнула гриффиндорка.       На полу, у двери, в груде книг лежал чёрный человек. Тот самый, кто в начале года перепугал всю школу.       — Моя голова… — простонал человек, схватившись за голову. — Что ты стоишь? — рявкнул он, сверкнув на Драко горящими красным светом глазами. — Помоги. — Малфой вздохнул, но руку человеку подал, помогая подняться на ноги. — Одно из самых жёстких приземлений в моей жизни.       — Питер, — поняла Гермиона, — что это за цирк? Зачем ты это устроил?       — Ну, я пока отнесу книги, — сказал Драко, ехидно улыбнувшись. Он взял с пола несколько книг и пошёл обратно к исчезательному шкафу.       — Я не понимаю, чего ты злишься? — спросил Питер. Он уже вновь стал собой и, нахмурив лоб, смотрел на Гермиону.       — А как тут не злиться? — воскликнула девушка. — Пропал на весь день. С Малфоем! Чёрт знает, где ты был и что делал. Малфой не говорит, а ты заявляешься с украденными из библиотеки книгами. Если я всё ещё твоя девушка, то я, наверное, заслуживаю знать, где тебя черти носят.       Питер понимал, что он должен извиниться, но Гермиона так громко и возмущенно говорила, будто он действительно сделал что-то плохое. И это его самого разозлило.       — И правильно, что он тебе ничего не рассказал, — бросил Питер. Эти слова для Гермионы стали словно пощёчина. — Ты в любом случае сделала бы меня виноватым.       — Я волновалась за тебя, самовлюблённый ты индюк! — крикнула гриффиндорка. — Зачем ты вообще со мной встречаешься, если я тебя так раздражаю? Послал бы меня уже и вернулся к жизни полной эгоизма и самовосхваления. А знаешь что? Я сама уйду. Радуйся — больше я тебя не потревожу.       Гермиона прошла мимо Питера и уже хотела открыть дверь в коридор, но слизеринец схватил её за руку и развернул к себе.       — Никуда ты не уйдёшь, — прошипел он.       — А ты останови меня, — угрожающе ответила Гермиона, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки Питера.       Юноша дёрнул её на себя и поймал вторую руку.       Пэну следовало всё объяснить, но он так был напугал, что почти не соображал. Если бы он показал свои истинные чувства и эмоции, ему, возможно, стало бы легче. А он всегда держал всё в себе. От этого становилось лишь хуже. Весь день он прятался от Гермионы лишь для того, чтобы её защитить. Чтобы не впутывать в очередную самоубийственную часть своего плана. «Может, запереть её здесь и дело с концом?» — думал он. Но даже из самой высокой и непреступной башни Гермиона найдёт выход. Питер так до сих пор и не понял, что, держа её в стороне, он не делает лучше.       — Я хочу тебя защитить, — произнёс он сквозь стиснутые зубы.       — Как? Отталкивая меня? Я думала, мы заодно, — сказала Гермиона, вновь пытаясь освободить руки, но Пэн крепко держал их. По выражению его лица не было видно, что он обеспокоен или напуган. Слизеринец был дьявольски зол.       — Ты не знаешь, что происходит! — прогремел он. Гермиона услышала, как где-то с грохотом что-то упало. — Мы все в опасности. Ты, чёрт возьми, в опасности! Один раз — хотя бы один чёртов раз! — позволь мне тебя защитить.       Питер бросил руки Гермионы и, отвернувшись, спрятал лицо в ладонях. Сейчас он оказался на грани. Впервые за свою очень долгую жизнь он почти плакал. От беспомощности, страха. Таким Питера Пэна не видел никто и никогда.       — Тень убьёт нас, — проговорил он, всё ещё стоя спиной к Гермионе. — Если я не скажу, где ядро. Мне страшно. Чертовски страшно. Страшно, что я потеряю тебя.       Гермиона не знала, что сказать. Она стояла и смотрела на напряжённую спину Питера и не знала, что делать, как помочь ему. Образ самоуверенного, сильного короля Нетландии слетел с Пэна, оставив обычного мальчика. Ребёнка, который был до смерти напуган. Грейнджер только и могла, что подойти к нему и обнять. Она обхватила его и уткнулась лицом в спину, думая о том, что она никого не любила так сильно, как Питера. Слизеринец вздохнул и расслабился. Он стоял, наслаждаясь близостью Гермионы и молясь о том, чтобы время навеки замерло в этом самом мгновении.       — Мы всегда будем заодно, — произнесла Грейнджер. — Ты и я. Что бы ни случилось, кто бы ни пытался убить нас. Я никогда тебя не оставлю.       Она говорила чистую правду, и Питер знал это. Каждой клеточкой тела он чувствовал поддержку. То, что он отныне и вовек не один.       — Так ты хочешь сбежать? — спросил Драко, выгнув бровь. Он-то знал, зачем на самом деле Пэну понадобился исчезательный шкаф, но не мог не посмеяться над очередной ложью и над тем, как Грейнджер всецело ему доверяет.       — Это всего лишь запасной план, — ответил Питер.       Юноша сказал Гермионе, что шкаф будет их спасением, если он не придумает, как утихомирить Тень.       — А-а, — ехидно протянул Драко, сидя на столе, — вот оно что. А я думал, ты не из тех, кто убегает.       — Я и не хочу, — ответил Питер. Он сидел на полу с книгой на коленях. Гермиона — рядом с ним. — Но никто не знает, что будет, если я попытаюсь убить Тень. Конечно, способ есть. Нужно лишь изолировать её от магии. Любой. Но её смерть может обернуться катастрофой.       — Я не против бежать, — сказала Гермиона, улыбнувшись. — Главное — вместе.       — Ох уж эти ваши сопли, — скривился Драко. — Хотите жить, до скончания веков прячась по лесам и канавам? Пожалуйста! Но я не согласен.       — У тебя выбора нет, — ответил Питер. — Тень достанет и тебя. Уж поверь мне.       — Значит, мы убьём её. И плевать я хотел на апокалипсисы и нашествия саранчи, — изрёк Драко и открыл первую попавшуюся книгу, что Питер украл в библиотеке. — Тоже мне придумал — катастрофа, — бубнил он себе под нос. — Сам всё сделаю, раз он так боится.       Бубнёж Драко Питер слышал прекрасно. Он лишь закатил глаза, ничего не ответив, и принялся за чтение.       Книг было много. Каждую предстояло тщательно изучить, а времени совсем не было. Ни у них, ни у Северуса, которому Пэн поручил отыскать оставшихся Пожирателей. Лучше бы занялся своим обещанием, а не раздавал указания. Волдеморт мёртв, Северус выполнил свою часть сделки, так чего мальчишка медлит? Может, он и не собирался возвращать Лили? Нет, такого не может быть. Питер Пэн всегда держит своё обещание.       Можно было просто взбунтоваться, ничего не делать, пока Лили не вернётся, но Пэн не принимает отказы. Он точно разозлится, и тогда Северус потеряет свою возлюбленную навсегда. Но просто так идти на поводу мальчишки и выполнять все его приказы волшебник тоже не мог. Убить Волдеморта — одно, но Пожиратели… Здесь уже попахивало войной. Ужасной, жестокой войной.       Именно поэтому Северус и решил предупредить Дамблдора. Чтобы тот был готов. Чтобы, если Пэн станет новым Волдемортом, это не оказалось сюрпризом.       Дамблдор спокойно, не без интереса выслушал Северуса, но старый волшебник, казалось, ни капли не был удивлён.       — Считаете, Питер действительно хочет развязать войну? — спросил волшебник, сидя напротив Северуса.       — Я не знаю, чего он хочет, директор, — ответил Снейп. — Пэн не посвящает меня в свои планы. Уверен, он хочет власти. Именно поэтому ему и нужны Пожиратели. Он собирает армию. Жестоких убийц, которые помогут ему захватить то, что обещал Тёмный Лорд. Но на пути к этому у них стоит один человек.       — И кто же это? — спросил Дамблдор, уже зная ответ на свой вопрос.       — Вы, директор. — Волшебник еле заметно кивнул, слабо улыбнувшись. Слова Северуса ничуть его не удивили и уж тем более не испугали. Ему и так осталось жить совсем недолго. — У меня нет сомнений, что Пэн попытается убить вас. Вы единственный, кто представляет для него угрозу.       — О, вы мне льстите, Северус, — улыбнулся Дамблдор. — Я уже не так силён, как раньше. А уж сражаться с ребёнком… — Волшебник поднялся с кресла и подошёл к золотой жёрдочке, на которой сидел феникс по имени Фоукс, и погладил птицу по голове. — Я ещё себя уважаю.       — Но больше никто не сможет победить его, — сказал Снейп громко. — Вы единственный, кого боялся Тёмный Лорд и…       — И где Том теперь? Он погиб от руки ребёнка. Того, кого на самом деле до смерти боялся. — Дамблдор развернулся и, соединив за спиной руки, пошёл через всю комнату к окну. — Давайте будем реалистами, Северус. Это не моя война. В ней я заведомо обречён на поражение. Но не думайте, что я из-за этого расстраиваюсь, — улыбнулся он. — Ибо знаю, что нас есть кому защитить.       — Кому? — спросил Северус, нахмурившись. — Поттеру? Он начал по-настоящему жить и, поверьте мне, совсем не думает о новой войне.       — Вы правы, — кивнул Дамблдор, немного огорчённый резким тоном Снейпа, — это не Гарри. Это вы, друг мой.       Северус распахнул рот, не зная, что ответить на заявление директора. Дамблдор хочет, чтобы он, Северус, пошёл против Пэна? Если уж Дамблдор говорит, что ему не победить, то что сможет сделать Снейп?       — Я не могу, — тихо, но твёрдо ответил Северус.       Было стыдно говорить это, но он действительно не мог пойти против Пэна. И дело не в том, что он боялся погибнуть, а в том, что он потеряет Лили так и не получив её.       — Пусть я и поступлю, как последний трус, но я хочу хоть немного пожить для себя. Без всех этих войн, игр, шпионажа. Просто пожить.       — Я прекрасно понимаю вас, Северус, — проговорил Дамблдор. — Вы слишком много потеряли в этой войне. И я не имею права просить вас отказаться от желаемого. Кто знает, может, с Питером нас ждёт лучшее будущее, — сказал он с улыбкой. — Я не боюсь умирать. Лучше так, чем ждать пока проклятье сделает своё дело.       С одной стороны Северус был крайне возмущён тем, что Дамблдор так просто сдаётся, так легко принимает свою участь. А с другой — Снейп же тоже решил больше не бороться. Они оба чертовски устали. Устали решать, планировать, сражаться. Их время прошло. С новым злом пусть борются новые герои. Да и кто сказал, что с приходом Пэна к власти жить станет хуже? Может, Пожиратели — лишь средство для достижения цели, а Дамблдора он вовсе не собирается убивать? Может, Пэн действительно создаст идеальный мир для них всех? Верилось с трудом, но кто сказал, что это невозможно?