Лорд Дара

       — Не плачь, — сказал Мирцелле дядя Тирион. — Джон Колдстарк не худшая партия. Вернее, у тебя есть выбор между тем, стать его леди-женой, или стать септой Мирцеллой.        — Из-за него, — начала Мирцелла, но карлик ее прервал: «Рано или поздно, это всё равно вышло бы наружу. И добром бы это не кончилось. Скажи спасибо, что это сделали не братья короля. Старки суровы, но им не чуждо благородство и снисхождение. Ты и Томмен хотя бы живы.»       — Дядя, но за что это? — заплакала Мирцелла. Тирион, который уже сейчас был ниже ее ростом, философски заметил: «Вероятно, за то, что король успел оказаться не в том месте и не в то время. Припозднись он, и над выходкой Джона лишь посмеялись, мальчишка уехал бы на Стену, а ты осталась бы принцессой.»       В один день она, принцесса Мирцелла Баратеон, превратилась из дочери короля Семи Королевств в бастарда Мирцеллу Уотерс, дочь от противоестественной связи Серсеи и Джейме Ланнистеров. Мирцелла знала, что Святая Вера с неодобрением относится к бастардам, а уж к отпрыскам кровосмешения особенно.       Исключение делалось лишь для Таргариенов, свергнутой королевской династии родом из Валирии. Пусть и с неодобрением, но Верховные Септоны закрывали на это глаза. Однако кроме кровосмешения ее мать изменила мужу-королю, а её отец нарушил клятву Рыцаря Королевской Гвардии.       Она узнала, что не принцесса, когда в комнату, где она и дочери лорда Старка вышивали, ворвались гвардейцы в цветах Баратеонов, а за ними неспешно вошел сир Меррин Трант, один из рыцарей Королевской Гвардии, которые охраняли их в дороге. Высокий и мрачный, с бородой цвета ржавчины, этот рыцарь пугал её.        — Мирцелла Уотерс, — презрительно скривившись, проговорил гвардеец. — Именем Роберта из дома Баратеонов, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, я послан арестовать тебя и охранять, пока его милость не изволит решить твою судьбу.        — Сир Трант, как вы смеете так обращаться с принцессой? — закудахтала одна из придворных дам. Сир Меррин насмешливо процедил: «Отродья Серсеи Ланнистер и Цареубийцы бастарды и мерзость. У короля от Серсеи Ланнистер нет детей… или вы собираетесь перечить своему государю?»       Рука сира Транта небрежно легла на рукоять меча. Придворная дама судорожно сглотнула и пролепетала, что нет, она верна королю Роберту…       — Вот и отлично, — рыцарь повернулся к Мирцелле и приказал: «Следуй за мной. Тебе подыскали местечко более подходящее таким как ты.»       Мирцелла обречено пошла за Белым Плащом, позади и впереди шагали гвардейцы в цветах её отца…нет, теперь не отца. Короля Роберта Баратеона. Нет, не может быть такого, неужели ее мать и дядя Джейме…        — Сир Трант, может это какая-то ошибка? — робко спросила закованного в белую броню рыцаря бывшая принцесса. Тот, не оборачиваясь, ответил с издевкой: «Не думаю. Ваша мать заверила короля, что ты и твои братья рождены от Цареубийцы. Ее даже не пытали, она сама выкрикнула это в лицо королю на глазах всех.»       — Что с нами будет? — пролепетала Мирцелла, когда они подошли к какой-то комнате с внушительной дверью и стоящими по ее сторонам суровыми воинами с копьями, в кольчугах, вареной коже и серых плащах домашней гвардии Старков.       — Его Милость славен своим великодушием…но не с теми, кто предал его, — проскрипел сир Трант. — Полагаю, он не станет уподобляться твоему деду. Будь он похож на Старого Льва, то Томмену и Джоффри разбили бы головы о стену, а тебя истыкали бы кинжалом. Король Роберт воин, а не мясник.       — А где мои братья? — растерянно спросила Мирцелла, оглядывая комнату. В ней кроме кровати, сундука, пары грубо сколоченных стульев и стола ничего не было.       — Не бойся, их устроят не хуже, — сир Меррин говорил издевательски сочувственным тоном: «Если ты вздумала пойти по пути своей матери, то увы, славный король Роберт принял на сей счёт меры. Не выйдет. Возможно, остаток жизни ты будешь замаливать грехи родителей в Молчаливых Сестрах.»       Ей принесли обед, был даже лимонный пирог, но ей не хотелось есть. На неё напала странная апатия, она потеряла счёт времени, когда дверь в ее темницу (а что это, если не темница?) распахнулась и впустила дядю Тириона, карлика и книгочея. От него слегка разило вином, но Мирцелла все равно ему обрадовалась        — Дядя, я так и знала, что это какая-то ошибка, — радостно закричала Мирцелла, обнимая карлика. — Ведь не могло же быть, чтобы моя мать и дядя Джейме…       Мирцелла взглянула в глаза дяди, не зелёные, как у остальных Ланнистеров, а разноцветные и прочла там сочувствие, сожаление и горькую правду. Она поняла, что это никакая не ошибка. Она не принцесса.        — У нас мало времени, — карлик указал Мирцелле на один из стульев и уселся на другой. Дядя был необычайно серьезен и мрачен. Он поведал ей вкратце, как бастард лорда Старка с помощью своего младшего брата выследил её родителей и привёл короля и его людей в Первую Твердыню.        — Там, у стен Первой Твердыни, началась схватка, едва король своим рёвом подтвердил слова Сноу. Не знаю, на что надеялась гвардейцы моего отца, но едва они обнажили мечи, как со всего замка, словно голодные волки, сбежались воины Старков. Была не битва, было побоище.       Карлик посмотрел в прикрытое решеткой окно и продолжил: «Погибли почти все, меня и Томмена арестовали. Пес успел бежать вместе с Джоффри. Твою мать сегодня же отправляют на юг, в Молчаливые Сёстры. Джейме…твоего отца…король предложил ему выбор, надеть чёрное или умереть…»        — Значит, он жив? — с надеждой спросила Мирцелла. Карлик сокрушенно покачал головой: «Он отказался от принятия клятвы Ночного Дозора и попросил, чтобы король казнил его лично, а не прятался за спиной палача. Мой брат всегда был смел до безрассудства.»       Мирцелла заплакала, дядя извлек чистый платок и протянул ей. Он заметил: «Твою судьбу, и судьбы твоих братьев уже решили. Джоффри заочно приговорен к отправке на Стену, как и Пес, Томмен будет учиться на септона. Сначала тебя хотели отправить в септы, но потом леди Старк предложила другой выход.»        — И какой же? — прорыдала, вытирая слёзы, Мирцелла. — Отрубить голову и насадить на пику, так поступали Старки со своими врагами? Ты ведь рассказывал мне о Теоне Голодном Волке и Кригане Старке? Это жестокие свирепые люди…        — Жестокие…кто не без этого? — заметил Тирион. -Лорд Тайвин, твой дед, тоже был жесток с Тарбеками и Рейнами, не говоря о Таргариенах при взятии столицы. Но леди Кейтилин предложила выдать тебя за надежного человека. С условием того, что Ланнистеры выплатят приданное.       -Мой дед не заплатит ни медной звезды, он отомстит волкам и оленям, как Рейнам, — начала Мирцелла, но Тирион приложил палец к рту и указал на дверь.       — Баратеоны не обнаглевшие знаменосцы Утеса, даже совместным силам Королевской Гавани, Драконьего Камня и Штормового Предела по плечу сокрушить Запад, а есть ещё Речные Земли, Долина и Север.       Мирцелла погрустнела, а дядя безжалостно продолжал: «Дорн за шанс поквитаться с убийцами принцессы Элии и её детей, Бейлон Грейджой, который отомстит одному из тех, кто подавлял его восстание. И Мейс Тиррел, жаждущий выдать за Роберта дочь. Они все накинутся на Запад, как стервятники.»       — Я никогда не ставлю против родичей, но сейчас не поставил бы на победу Утеса даже серебряный олень, — Тирион повертел в руках монету, разглядывая профиль и хмыкнул: «У тебя есть шанс спрятаться под плащ лорда-мужа раньше, чем волки, олени, кракены и рыбы с розами и дорнийцами ринутся на Утес.»        — И кто же решил ко мне посвататься? — сквозь слёзы спросила Мирцелла.        — Сир Колдстарк…вернее, лорд Колдстарк, — Тирион, глядя на непонимающую Мирцеллу, прояснил. — Джон Сноу был посвящён в рыцари королём и стал лордом замка Корона Королевы. Он на пиру предложил себя тебе в мужья. Хотя он немного шатался, а его язык заплетался, его намерения были тверды и ясны.        — А если я откажусь? — спросила Мирцелла. Дядя покачал головой.       — Ты дочь изменников, король может выдать тебя, за кого захочет. Ты только себе хуже сделаешь. Лорд Старк найдёт Джону Колдстарку другую невесту, а вот у тебя есть шанс разве что стать септой.       Мирцелла подумала, что ненавидит мерзкого Джона Колдстарка, но уходить в септы не хотелось. Она немного выждала и согласилась. Дядя тут же объявил, что на свадьбе он будет заменять её отца, как ближайший родственник. Ну и скорее всего, приданное придётся выплачивать тоже ему.        — А как же мой дедушка, лорд Тайвин? — удивилась Мирцелла.       — Король потребовал от него простить долг короне и выплатить пять миллионов золотых драконов. А ещё принять чёрное и уступить Утес мне, — Тирион изобразил тяжкие раздумья, рассмешив Мирцеллу и заявил: «Сомневаюсь, что мой отец это примет. А лордам Запада не очень понравится то, как я получу Утес…»       Тирион замолчал, вглядываясь вдаль, вернее в стену. Он явно был погружен в свои мысли: «Я и сам был для отца хуже чем бастард. Его любимец, Джейме, мёртв, а я жив. Я и сам был бы рад видеть Джейме живым лордом Утеса, а не…»       Тут он оборвал себя и слабо улыбнулся племяннице: «Старки согласились на свадьбу по обряду Семерых. Леди Кейтилин давно заставила мужа выстроить ей септу, там есть все необходимое и даже септон. А потом вы принесете клятвы в богороще.»        — В богороще? — Мирцелла не верила в Старых Богов, для неё показалось странным, что после брака в септе нужно ещё раз заключить брак, но уже перед сердце-древом богорощи.        — От тебя потребуется только послушать, как я и Джон обмениваемся ритуальнывми фразами, дать своё согласие и преклонить колени перед сердце-древом. Вот и все. У Старых Богов нет суетливых жрецов, брачные церемонии на Севере проходят быстро.       Мирцелла горестно вздохнула, и тут дядя ей подмигнул и сказал: «Что бы не говорили, у Эддарда Старка четыре сына, а не три. Четвёртый сын…гляди!»       Он спрыгнул со стула, сунул ей в ладонь серебряную монету, сжал её в кулак и проворно подошёл к двери. Тирион постучал в неё, и снаружи стражники тут же загремели замком.       Дверь открыли перед ним, Мирцелла успела увидеть хмурого сира Транта и охранявших темницу северян. Дверь захлопнулась, снова загремели ключи. А Мирцелла разжала руку. На ладони лежал серебряный олень с профилем Эйгона Невероятного.       «Что имел в виду дядя?»       Платье ей подобрали из того гардероба, который они привезли на Север в доме на колёсах. Сам дом на колесах король спалил в тот же день, когда обнаружил измену матери Мирцеллы, но вещи из него успели вынести.       Похоже, свадебный плащ ей наскоро сшили из того плаща цветов Баратеонов, который был у неё в дорожном сундуке. Это был подарок отца…короля Роберта, но её мать не любила его, и Мирцелла его практически не одевала. С него спороли оленя и нашили красного льва. Переставленные цвета Ланнистеров.       Застёжка в виде льва была с её собственного алого плаща. Служанки ее матери куда-то исчезли, за её подготовкой к свадьбе следила леди Кейтилин. Почему-то она была в приподнятом настроении и даже пошутила, что жалко отдавать такую красавицу грубому северному лорду.       — Возможно, в септах тебе будет не так плохо? — сочувственно спросила Кейтилин, но в ее синих глазах читалось, что единственное место, которое подошло бы Мирцелле, была обитель Молчаливых Сестер. — У Джона тяжёлый характер, мальчик вырос мрачным и нелюдимым, а его замок в Даре скорее руины.        — Я сама бастард, — печально подумала Мирцелла. — Более того, таких как я называют гнусными и в септах, и в богорощах. Плоды кровосмешения не признают ни старые, ни новые боги. Джон Колдстарк…лучше уж такой муж, чем ежедневные презрительные взгляды септ.       В небольшой септе Винтерфелла вместо статуй Семерых висели резные маски, но был алтарь, и септон Шейли с семигранным кристаллом в полном облачении ждал их.       Он был достаточно молод и выглядел спокойным и безмятежным. Как ни удивительно, он. кроме леди Старк, был единственным, кто казался довольным. Мирцелла ловила на себе косые взгляды северян и даже один полный ненависти. Это был взгляд Бет Кассель, одной из подружек Сансы Старк.       Ее будущий муж встретил ее у дверей септы. На нем был серо-белый, подбитый мехом наряд и серый плащ с оскаленным белым лютоволком. Рядом был его белый лютоволк.       Мирцелла впервые увидела Джона вблизи. Юноша был немного ниже Джоффри, худощав, темноволос и сероглаз. И довольно мрачен. У него был такой вид, будто его ведут на казнь, а не на свадьбу. А ведь он сам предложил стать её мужем. Зачем же он это сделал, если ему это не по душе?       «Я ведь помню его. Это он сидел за одним из столов для оруженосцев. Он поторопил своего младшего брата, Рикона, когда он остановился. Странно, он сильнее похож на лорда Старка, чем сыновья леди Кейтилин.»       — Будь веселее, — шепнул ей дядя, одетый в красный с золотом бархатный дублет. Он на свадьбе должен был заменять её отца. Того самого, кого она считала всю жизнь дядей, и кто был обезглавлен королём Робертом у стен Первой Твердыни. — Ты моя племянница, я тебя не дам в обиду. Ведь я страшный Бес!       Мирцелла натянуто улыбнулась и вошла в септу. В септе было немало людей, в основном северяне. И никто не смотрел на Мирцеллу благожелательно. Леди Кейтилин чему-то улыбалась, но это была недобрая улыбка. Лорд Старк был ещё мрачнее Джона, а то как на неё посмотрели Робб и Санса…       «Робб всегда был лучшим другом Джона, ему неприятно, что его брат получит такую жену. А Санса всегда смотрела на бастардов сверху вниз. На Джона в том числе. Теперь и я бастард, да ещё отродье Цареубийцы и его сестры.»       Джон казалось ничего не замечал, впрочем, ему наверняка сочувствуют. Опрометчиво связал свою жизнь с такой сомнительной девицей, ничего от брака не выигрывая. Конечно, дядя Тирион выплатит приданное…но сначала, король Роберт расправится с её дедушкой. И пришлет кучу его золота на Север.        — И все равно, он мог найти жену куда лучше. Может, его заставили? — думала Мирцелла, пока септон произносил молитвы. Затем она и Джон принесли семь обетов. После чего септон Шейли семикратно благословил их брак.       Когда начали петь свадебный гимн, Мирцелла внезапно вспомнила, что теперь септон спросит у присутствующих, не знают ли они причин, делающих брак невозможным. Она краем глаза увидела, как капитан гвардии Винтерфелла Джори Кассель сжал плечо Бет, и та быстро закрыла рот.       Пришло время обмена плащами. Дядя был слишком мал и ему принесли табурет. Огромный северянин, кажется, конюх, подсадил Тириона, пробормотав что-то вроде: «Ходор!» Дядя с трудом справился с застежкой её плаща. Он успел как раз тогда, когда Джон набросил на её плечи свой плащ.        — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю своим лордом и мужем, — Мирцелла постаралась, чтобы её голос не дрожал, и улыбнулась хмурому Джону. Она замерла, представив, что Джон в последний момент передумает и убежит, но этого не случилось.       — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю своей леди и женой, — твердым голосом сказал Джон. На его лице появилась улыбка, хотя глаза оставались холодными, как сталь. Их губы соприкоснулись.       Септон Шейли поднял свой семигранный кристалл, озарив их радужным светом и провозгласил, что объявляет их мужем и женой. Затем он призвал проклятия на головы тех, кто встанет между ними.       «Тоже самое септон говорил на свадьбе короля и моей матери. Им это не помогло. А ведь там был не какой-то северный септон, а сам Верховный Септон…»       Богороща Винтерфелла была не тем садом, который был в Красном Замке. Здесь действительно молились Старым Богам перед ликами, вырезанными на сердце-древе, настоящем белом чардреве с алыми листьями. Вокруг высились гвардейские сосны и страж-древа. От горячих прудов шёл пар.       Мирцеллу вел по вымощенной замшелым камнем дорожке к сердце-древу дядя Тирион. Он старался быть важным и величественным, единственный лев в волчьем логове. Её единственный родич здесь.       У сердце-древа ее поджидал Джон в своём серо-белом наряде. Вокруг стоят гости, Старки и их люди. Она заметила одного из гостей, чей наряд бросился ей в глаза. Облаченный в чёрное с серебром воин, похожий на Джона, вероятно его дядя Бенджен Старк, Первый Разведчик, напоминал огромного ворона.       — Кто здесь? — торжественно спросил Джон. — Кто просит благословения богов?       «Здесь его боги, Старые Боги Севера. Семеро не его боги. Для него именно здесь, в богороще, и заключается брак.»       — Мирцелла Уотерс, — ответил Тирион. — Девица взрослая и достигшая расцвета. Она явилась просить благословения богов. Кто хочет взять её за себя?        — Я, Джон из дома Колдстарков, лорд Короны Королевы. Кто отдаёт её?       — Я, Тирион из дома Ланнистеров, наследник Утеса Кастерли, её дядя.Леди Мирцелла, берешь ли ты этого человека себе в мужья?       Мирцелла видела, что многие северяне смотрят на неё в надежде, что она откажется. Да, леди Кейтилин завела септу, и там служит септон, но истинные боги Винтерфелла и Старков — Старые Боги Первых Людей. Для северян песнопения Семерым пустой звук, и если она откажется от брака с Джоном у сердце-древа…       — Беру, — громко сказала Мирцелла, глядя в темно-серые глаза Джона.Тот криво улыбнулся.       Дядя отступил, Мирцелла с Джоном взялись за руки и преклонили колени перед сердце-древом. Лик над ними смеялся красным ртом и смотрел на них красными, как у лютоволка Джона глазами.       После нескольких мгновений тихой молитвы они поднялись. Джон снял с плеч Мирцеллы её плащ, вторично наброшенный на нее Тирионом с помощью табурета перед входом в богорощу. Он заменил его своим, серым, подбитым белым мехом и с белым же лютоволком.       «Вот и все. Теперь я леди Мирцелла Колдстарк.»       — Нет, не все, -вспомнила Мирцелла. — Теперь будет свадебный пир и…ой, будет брачная ночь!       Она с беспокойством подумала, что хотя большинство лордов дожидаются, пока их юным женам не исполнится хотя бы пятнадцать, но эти дикие северяне могут ничего не дожидаться.       Все формальности соблюдены, она уже жена Джона Колдстарка. К тому же, кто за неё заступится? Её дядя Тирион хоть и хорохорится, но и сам скорее заложник.       Мирцелла с беспокойством посмотрела на своего мужа. Он почувствовал её взгляд и улыбнулся ей. Его улыбка впервые вышла теплой, он явно хотел ее успокоить. Но это её не успокоило.        — Север суров и не знает жалости, — вспомнила она, идя под руку с Джоном к выходу из богорощи. — Если Джон захочет консумировать брак сегодня, этому никто не сможет помешать. Даже если я буду кричать на весь замок, разве что дядя Тирион всполошится. Только ничего ему не дадут сделать.        — Не бойся, — шепнул Джон Мирцелле, вероятно, решивший, что понял, что её тревожит. — Провожания не будет.        — Я боюсь не провожания, а того, что бывает после него, — подумала Мирцелла. -Помогите мне, Семеро!