***
Время уже приближалось к семи утра, но Чикаго, город мафий и преступности, даже и не думал просыпаться. Дорога, по которой гнал чёрный джип со всей скорости, была пуста. Это и хорошо для остальных водителей, ведь попасться под горячую руку дочери главы мафии никто не хочет. Мисс Хейли Маршалл, а точнее уже как три года Миссис Хейли Майклсон, направлялась в сторону заброшенного квартала — место, где её муж Клаус Майклсон решал все «деловые» вопросы. Ехала она к нему в полном приступе ярости! Конечно, какая бы девушка не разгневалась, если бы к ней домой заявилась какая-то стерва, что хотела договориться и подробно рассказывала, как Никлаус любит эту… И что она предлагала исчезнуть из их жизни за небольшую сумму. И если Хейли уже давно знала о девушках на стороне, то это не лезло ни в какие ворота! Так что бывшей Маршалл пришлось объяснить этой идиотке, заявившейся на порог королевы мафии с гордым видом, что торговаться с ней — подобно самоубийству. Что, впрочем, Хейли наглядно и показала на ней же. И теперь это белокурое и беззащитное создание плавало где-то на дне Миссисипи с пулей во лбу, а вся их гостиная с первым этажом были разгромлены пух и прах. Наплевав на запредельную скорость, она всё-таки добралась до недостроенного двухэтажного дома, где находился её муж. Этому свидетельствовали его рядом стоящий чёрный Мерседес и ещё две машины. Хейли прошла в самую глубь здания и зашла в комнату, куда не попадал дневной свет. Единственная оконная перегородка стояла аж в другой стороне, а тусклая лампа, по сути, ничего не освещала. — Клаус, — звала его величественным голосом Маршал, и, казалось, стены содрогались от её тона, — Майклсон, чёрт побери, — она уже хотела подойти к своему «муженьку», но к его счастью, двое мужчин перекрыли ей путь, сказав что-то вроде: «Вам нельзя туда». Через несколько секунд эти двое охранников лежали на сыром бетоне с травмами различной тяжести. Зато гнев брюнетки поубавился, заехать пару раз по смазливой мордашке мужа перехотелось (хватит и раза), а дорога была пуста. Мужчина, у которого были завязаны руки, ахнул от удивления, другие мафиози, кто благоразумно отошёл в тень, тоже удивились, неизменное лицо было лишь у Клауса. Он только вздохнул. Такое видеть ему не привыкать. Вопрос в одном: что её сейчас не устроило, раз она так сильно разозлилась?! — Я пришла поговорить, — её голос был величествен и властен, ещё и эти горящие глаза... — Давай поговорим об этом дома, — уклончиво ответил Клаус, даже с каким-то спокойствием. За три года семейной жизни он уже привык к такому, но терпение время от времени сдавало. Увидев, что она серьёзна, как никогда, сквозь зубы проскрипел: — Хотя бы не при посторонних. Давай я получу сейчас подпись и мы вернёмся к нашему разговору? Оглянувшись в поиске посторонних людей, Хейли лишь нашла одного молодого человека, руки и ноги которого были крепко завязаны сзади, а он сам стоял в деловом костюме у дыры в стене, что была не достроена. Здесь довольно высоко: если этот человек упадёт, то разобьётся насмерть. — Дорогуша, — с величественного и тихого её тон перешёл в надменный и пугающий. Она подошла к этому мужчине и медленно накрутила его галстук на свою руку, — Знаешь, я сейчас невероятно раздражена, так что подписывай эти чёртовы бумаги, бери ноги в руки и со скоростью света вали из этого места! Если же ты не сделаешь того, что я прошу, то получишь сию же секунду пулю в лоб, а, может, я просто сдеру с тебя кожу живьём, — на этих словах она потянула его назад, от чего он чуть не упал с обрыва, но постарался взмахнуть руками, пытаясь глотать воздух, ведь галстук слегка придушивал. — Мне от тебя ничего не нужно в отличии от моего, охеревшего в хлам, мужа! Выбор за тобой. Она за весь этот монолог ни разу не закричала, а просто говорила размерно, тихо, угрожающе. Тем самым показывая, что она не шутила. Этому она научилась от своего любимого и великого отца Сэма Маршалла — короля преступного мира Чикаго. Он был настолько силён и властен, что при одном упоминании о нём у сильных и храбрых мужчин начинали трястись коленки. И она полностью оправдывала свою, хоть и бывшую, фамилию. Она оправдывала своего отца, а в некоторых делах даже превосходила его. Что, кстати, хорошо для неё, и плохо для вставших у неё на пути. Хейли, прочитав документы, что он должен был подписать, легонько улыбнулась. В них говорилось, что он должен стать мафией, служить Клаусу, Хейли и конечно же её отцу. Выгодный обмен. Так значит, он из другого города, ведь такие документы подписывают лишь чужие. — Если вы не знаете, что здесь такое, то вы просто должны согласиться жить по законам моей семьи и служить ей, в противном же случае мы вас убьём. Бедный паренёк, что приехал не в тот город, познакомился не с теми людьми и сказал не то, что нужно, ничуть не испугался, но увидев эту разгорячённую фурию и её намерения, честно признаться, испугался до чёртиков в душе. А всё тело предательски затряслось. Но страх превзошло восхищение, ведь он и так хотел просить укрытия у мафии в этом городе, а тут такая возможность! Он сдавленно кивнул на её слова, так как рот был закрыт скотчем. Вероятно, мужчины хотели его пытать. Ну что же, Хейли получила подпись за пару минут, при этом не испачкав себя в его крови. На это у Клауса ушло бы семь-восемь часов, если бы этот человек не умер от нанесённых ему увечий. В этом и есть её сила. Она может без какого-либо оружия получить то, что хочет. За что её и прозвали Королевой. Сильной, властной, той, что получает всё, что захочет. Хейли, увидев согласие, легонько улыбнулась, сняла с его рук верёвку, а со рта отклеила скотч. Она передала ему документы, которые он с радостью рассматривал. Всё-таки он был рад стать частью этой группы. — Так бы сразу и сказали, — тихо проговорил мужчина, — я и так хотел просить жить по законам этого города, зря только собирались пытать, — подписав документы, он всё же задал вопрос, что начал его терзать: — Кто же вы такая? — Я? — в другом бы случае, она бы не отвечала, но то, что сказал этот мужчина, её изрядно удивило. Она представилась: — Хейли Майклсон, моя девичья фамилия Маршалл. Услышав эти две фамилии, он склонил голову, показывая тем самым своё почтение и уважение к ней. Конечно, это же ведь две самые главные фамилии, что правят Чикаго! — Королева, — прошептал с явным удивлением мужчина, — рад с вами познакомится, я наслышан о вас, многие говорят о могуществе ваших семей, о вашем отце и о его единственной дочери в Новом Орлеане, откуда я родом. — Раз вы слышали о моей семье, то вы знаете, что мы никогда не бросаем слов на ветер, так что пуля в лоб вам будет обеспечена, если вы сейчас же не оставите меня с моим мужем наедине! Бедный мужчина сдавленно кивнул, передал папку ей в руки и в мгновение ока его не оказалась в этом помещении. Другие мафиози, что стоят в тени, сдавленно ахают и удивляются о того, как она грамотно может вести «переговоры». — Моё обещание было направлено не только на того придурка, но и на вас тоже, — Хейли кинула папку с документами в мужа, а её настроение снова ухудшилось. Подпевалы Майклсона, резко замолкли. — Я ведь и вам смогу вживую кожу снять, если не уйдёте и не заберёте в ту же минуту эти два шкафа, — на последнем слове она показала на двух мужчин, что валялись на полу, скорчившись от боли. Так же быстро вышли и подпевалы Клауса, не забыв взять с собой тех двух придурков. — О чём ты хотела поговорить со мной? — крики и ссоры в этой семье считались нормой, а слово «ненавижу», направленное на Клауса вместе с вазой, всегда можно считать за «люблю». — Что не сможет потерпеть до дома? — Ты домой не пришёл! — Хейли не кричала при этих словах, а спокойно утверждала. Вот это вот беспокоило Клауса не на шутку, ведь когда она кричит и устраивает ему истерики по каждому поводу — это норма, но если она начинает молчать, то Клаус чем-то очень сильно обидел её. — Я был занят на работе, — ага, конечно. На работе… С какой-то очередной девицей в другой квартире. Об этом Хейли конечно же знала. — Зато утром пришла твоя любовница, — всё. Всё он понял. Она узнала о ней. Клаус уже хотел что-то сказать, как-то извиниться, но она продолжила: — Мало того, что она просто так заявилась ко мне, так она и начала угрожать, что расскажет, что вы спите вместе, всему городу! Я конечно всё понимаю, да и я об этой дуре конечно же всё знала и проявляла нейтралитет, но это была последняя капля, Никлаус! У них это фиктивный брак, в котором у них нет ни любви, ни влюблённости. Построенный на том, что две семьи должны будут объединиться по контракту. Тем более такие браки в их обществе были приемлемы и даже распространены, а у супругов часто были любовники и любовницы, о которых все знали. Но только из уважения не говорили кто и куда уходит ночью и к кому, но чтобы какая-то идиотка приходила к жене мафии без хоть капли уважения и чтобы она так непристойно торговалась с той, кто может убить… Такую идиотку ещё нужно было поискать, хотя, в принципе, Клаус уже и нашёл, и потерял такую. — Что ты с ней сделала? — Майклсон точно уже догадывался, что эта девушка мертва, но не хотел верить в это до последнего. — Приди хотя бы на ужин, — пафосно оповестила его девушка, не ответив на его вопрос, — Приедут твои родители, а я ещё не придумала, что им сказать о разгроме в особняке. И Хейли без хоть каких-либо слов удалилась от него. Она села и завела машину, выехала на пустую дорогу. Её путь лежал в церковь.***
Стены маленькой часовни на краю города были во тьме. Несколько окон, покрытых ликами святых, мало пропускали свет, а в это место Хейли приходила последний раз несколько лет назад. В этой часовне не было народа, зато она могла рассказать всё, что её так беспокоило, и покаяться в грехах. Старинные дубовые двери с шумом закрылись за ней, но она этого даже не заметила. Никого из служителей не было, но свечи были зажжены. — Я давно не приходила в церковь, и я не ангел во плоти, — Хейли обратилась к Богу, смиренно склонив голову, — В Библии сказано, что обсуждать кого-то — грех. Значит я грешница. В ней же сказано, что врать своим близким — грех. Значит я нечестивица. В ней также говорится про убийство, что это тоже грех. Значит я безбожница. Не скрою, что я лгала близким, предавала друзей, убивала людей, что я часто перечу всем, кому только можно, и даже не знаю никаких молитв. Она согласна, что прощения ей уже не получить. И место в раю тоже, а билет туда не купить для себя, да и, если честно, в рай она не торопится. Если она умрёт, все дороги ведут её в ад, что она хотя бы не отрицает. — Но я прошу у тебя прощения. Нет, не за себя, мне уже давно гореть в аду, за то что я сделала, но я прошу одного. Защити мою дочь от того, от чего не смогли защитить меня, она невинна, пускай такой и остаётся. И прошу, защити моего отца и мать, — для Хейли, в её жизни было всего несколько тех, кто ей по настоящему дорог. Это были её родители и её дочь — Хоуп, — Я знаю, что мой отец —не самый хороший человек. Он так же, как и я, убивал, лгал, предавал, но он хороший. Так что прошу, защити его. Девушка подошла к самому алтарю Божьей Матери, взяла свечку и зажгла её. Закрыв глаза, она прошептала одну молитву, которую знала, даже не заметив, что в храм ещё кто-то зашёл. — Чьи грехи вымаливаешь? — насмешливо и ласково спросил Сэм Маршалл, сзади наблюдая за своей наследницей, — Не уж что-то случилось, дочка? Хейли, услышав такой родной голос, улыбнулась и направилась в сторону отца. Мужчина лет сорока пяти, крепкого телосложения, стоял напротив неё с сигарой в руках и искренне улыбался ей. Его карие глаза при одном её виде заблестели от счастья. Пройдя маленькое расстояние, разъединявшее их, она встала рядом и обняла его. Такому поведению своей дочери он удивился. Ведь она обычно при одном его виде бежала к нему сломя голову и душила в объятиях. Хоть ей уже и исполнилось двадцать два года, в душе она всё ещё ребёнок. — За что ты молишься, чьи грехи замаливаешь, Волчонок? — дурацкое прозвище, на которое она обычно скалится, а в этот раз улыбается, точнее выдавливает из себя что-то наподобие улыбки, — Кто тебя обидел, дочка? — За твои грехи молюсь, — Хейли вернула себе непринуждённый вид, пытаясь не отвечать на последний вопрос. — Ведь кто-то должен это делать. — Так кто тебя обидел? — Сэм понимает без лишних слов, в каком состоянии находится его единственная и любимая дочка. Отцовское чутьё никогда не подводит. Так же, как и материнский инстинкт. — Папа, — шепчет Хейли, утыкаясь ему в плечо и пытаясь не расплакаться, — я хочу развестись, — такие слова приводят отца в ступор и он не понимает почему. Ведь она замужем с Клаусом несколько лет и у них всё всегда было хорошо, а тут такое желание. — Скажу правду: я не счастлива с ним, а не говорила тебе, потому что не хотела рушить твоё общение с его семьёй. И в этот момент его сердце пропускает удар. Так значит, она три года врала, что счастлива в этом браке, только из-за его дел с Майклсонами? — Что такого он сделал, что ты приняла такое решение? — из глаз Хейли, с титаническими усилиями, не проронилось ни одна слеза, она ведь знала, как её отец реагирует на её слёзы. — Как он тебя обидел? — У него была любовница, — на эти слова Сэм только хмурил своё лицо. Он ведь предупреждал о таких дамах на свадьбе Клауса, но с другой стороны, любовницы были и у самого Сэма. — Я знаю, что это нормально в нашем мире, но то что она сегодня пришла ко мне в дом и начала угрожать, что расскажет о его похождениях всем и начала торговаться за своё молчание… Это уже был мой конец. — И что же ты ей такого сказала? — не унимался её отец, который очень сильно хотел разобраться в этой ситуации. — Ты же не поддалась на её провокации? — Я ведь дочь своего отца, — На этих словах она злорадно улыбнулась, — Мой ответ был краток — пуля в её лоб и знакомство с акулами в реке Миссисипи. На эти слова она немного ухмыльнулась, а мужчина засмеялся. И в правду, она — дочь своего отца. Такая же сильная, властная, умная, смелая, пунктуальная, жестокая, могущественная. — Сказала бы о том, что ты не счастлива в браке намного раньше, тогда бы, может, я и смог что-то сделать, — со вздохом ответил он, — Но вы продлили этот фиктивный брак ещё на год шесть месяцев назад, так что этот договор уже вошёл в силу, а тебе придётся с ним жить ещё полгода, но если хочешь, я его проучу. — Нет, папа, не надо, — Она с улыбкой кивнула на все его слова. — Я сама его проучу за такую выходку его любовницы. — И как же? — Её хитрость, изобретательность всегда удивляли отца, так что он хотел узнать, что же она такое придумала на этот раз? — Приходи сегодня на ужин к нам в гости, — дьявольски улыбнулась Хейли. — Увидишь всё сам.