Между любовью и любовью

      Восемь часов пятьдесят девять минут. Ровно. О, нет, пятьдесят девять минут две секунды. Три.       Хейли гипнотизирует телефон взглядом и открывает контакты. Пена в ванне заволокает все её тело и она по-детски сдувает её с пальцев.       Муж. Последний звонок в три часа дня. Она ему напоминала об их договоре и о том, что лучше не опаздывать. Он выслушил и согласился.       Указательный палец застывает над значком о звонке нужному абоненту. Раз.       Майклсон думает о том, уместно ли это будет. Будет ли она казаться ему навязчивой? Успеет ли? Два.       Капля стекает с подушечки указательного пальца и падает на экран телефона. Три.       Хейли отбрасывает свою идею со звонком в дальний угол разума. Пытается думать не о том, как он сидит рядом со своей секретаршей.       Лучше послушает музыку.       Ёрзает по глянцевой глади углублённого дна в ванне, прикрыв глаза. Джаз всегда помогал ей успокоиться, как и в этот раз. Может, Клаус просто попал в пробку? Думает обо всем, но не о том, как тот прижимает чужое тело к рабочему столу.       Мелодия заканчивается на середине — даже не обращает на это внимания — Интернет в ванной всегда ужасно ловил.       «Правильно ли это? » — задаёт себе вопрос Клаус, но отступать уже некуда. Он уже находится в ванной, видя спокойные и ничего не подозревающие черты его жены.       Холодные пальцы обводят непонятные узоры на коленной чашечке, опускаясь к бедру. Хватает лишь одного поворота головы и улыбки, чтобы Хейли расслабилась и позволила этому продолжаться. — Я вижу, ты решила развлечься без меня, — рубашка Клауса по локоть в пене, но тот как ни в чем не бывало сидит около ванны, положив подбородок на бортик. — Просто кто-то опоздал? — ещё секунда и Хейли резко выдыхает с протяжным свистом. Пытается не застонать, поэтому закусывает губу. — Прошу прощения, задержался… — продолжает двигать рукой, доставляя ещё одну порцию наслаждения. — Но все же я пришёл вовремя. И существование пробок не позволяет тебе веселиться без меня.       Вторая рука ложится на бортик и все заканчивается. Хейли от досады готова заскулить, но только сильнее поджимает губы. Теперь она чувствует себя виноватой. Как он это вообще делает? — Приготовь мне местечко рядом с собой, — его холодные пальцы проводят полосу по её мокрой шее, откидывая намокшие пряди. Взгляд у неё счастливый, а улыбка слишком настоящая. Клаус поражается этим, подобные этому моменты для него в не являются обыденностью. — Я принесу фрукты и вино.       Встаёт на ноги, пока с рукава рубашки стекает пена на чёрный кафель пола. Хейли за руку поворачивает мужа к себе. Тот странно скалится, пока она с трепетом не целует его в губы. — Не задерживайся, — на прощание говорит она ему.       Клаус выходит из комнаты и бредёт по коридору, натыкаясь на Мартин. Та с непониманием смотрит на мокрые руки Клауса и довольную улыбку. Ничего не говорит, просто тихо проходит в комнату Хоуп, оборачиваюсь вслед. Даже не следует недовольного взгляда. Мягко говоря, Майклсон поражён.       Возможно, нет ничего правильнее этого, Клаус. ~       Утро в Чикаго чаще всего пасмурное, как и сегодня. Ничего удивительного и нового, ну почти ничего. Они спят вместе. А Клаус просыпается раньше своей жены.       Сонно поворачивает голову к тумбе, где лежит смартфон. Время всего пол шестого. Удивительно, что он встал в такую рань. В конце ванных процедур он вообще думал, что они проспят всё на свете.       Видимо, у Хейли именно такие планы.       Что же, пора их заменить. С нежностью целует в шею, прикусывая и оттягивая кожу. Та в свою очередь бормочет и зарывается в одеяло всё глубже, что не устраивает её мужа. Он стягивает всё одеяло на себя, наклоняется и целует уже в губы. Зарывается рукой в волосы, пробегаясь пальцами по шее. — С добрым утром, муженёк. — сквозь поцелуй улыбается, пока рука мягко почесывает его затылок. Видно, ему становится очень приятно. — Можно пожалуйста так просыпаться всегда? Кажется теперь я знаю как я буду тебя будить… — Тогда буди меня на, хотя бы, пол часа раньше. Иначе мы будем везде опаздывать, — меж поцелуев сообщает тот, переходя с шеи на грудь и играясь с сосками. Слышит её громкий стон и довольно улыбается, прикусывая, — Похоже нам придётся вновь делать ремонт в спальне и проводить шумоизоляцию. Иначе наша дорогая мисс Грейс перестанет нормально высыпаться. Ты этого хочешь?       Чего именно он не обозначил. Но когда Хейли отодвигало в сторону смятое одеяло с Клауса на пол, ей было плевать на всё, кроме продолжения. Она почти случайно коснулась его возбужденного члена, то самоконтроль Клауса, который оказывается ещё был, полетел к чертям. Куда собственно отправились и тормоза Хейли. Она слишком возбуждена и… Тарам — Тарам там там там — Телефон. Они оба пытаются не обращать внимание, надеясь что это просто сообщение. Ничерта это не сообщение. Повторный звонок и Хейли с оглушительным стоном отрывается от таких желанных и неизведанных губ Клауса. Она приподнимается, поднимая с пола и накрываясь одеялом, пока Клаус берет в руки телефон. — Здравствуй, матушка.       Как только слышит голос ненавистной свекрови с неким негодованием и вздохом ложится обратно на кровать, понимая, что разговор будет долгим. Проводит по её обнаженным ключицам с нежностью и неким извинением. А потом что-то в такт отвечает на вопрос. Что-то про здоровый сон. Её любимая свекровь решает испортить и их планы на утрений секс и на вечер. Зовёт на ужин всей семьёй. Клаус откровенно лжет что они с Хейли будут рады придти. Он может и да, но она точно нет.       Целует сама его в ключицы, пока он опускается на подушку, а потом за шею, немного прикусывая. Так издевается над ним. И вроде после этого нужно останавливаться, только слышит как её муж Томно вздыхает, а его сердцебиение начинает колотится в разы быстрее обычного. И её это завлекает как никогда, чувствует желание у самой. Снова целует, на этот раз в грудь, отчётливо слышно, как он дрожит и что-то пытается рассказать матери о его планах на день и об возможном часу их прихода. — Конечно, в восемь вечера мы сможем подъехать, к.конечно.       Хейли тем временем спускается все ниже и ниже, рукой проводя по торса и достоинству. Клаус пытается отчётливо слушать свою матушку и видеть, как Хейли хитро улыбается снизу, а потом… Чуть ли не стонет в голос, когда язык касается головки и проводит линию. — Я д.думаю, мы не возьмём Хоуп, пускай отдохнёт… Милая, убери зубки, — слышен отдаленный хохот, — Нет, мама, я не тебе, я немного занят просто.       Хейли с острым желанием насладиться тем, как её муж стонет начинает посасывать, но когда чувствует его руку у себя на затылке, управляющую этим всем делом. Это ей не нравится. Убирает его руку с волос небольшим шлепком и шипением. А после продолжает доставлять удовольствия. Обычно Клаус в таком деле сам руководил процессом, но сейчас у него не было выбора. А ещё ему чертовски нравилось то, как Хейли это делала. Найдя те движения, которые начинают сводить Клауса с ума, девушка чуть сама не теряет голову, но наращивает ритм. И совсем вскоре чувствует во рту горячую горьковатую смазку, которую нехотя сглатывает. — До вечера, дорогая матушка. — Сбрасывает вызов. И лишь после громко стонет, выдыхая. Откидывает голову на подушку. — Если она спросит, чем я так был занят, то… — Тебе всё равно никто не поверит. — Шепчет над его ухом, а потом мягко целует в щёку. У неё дрожат руки, потому она встаёт и направляется в ванную. Нужно приводить себя в порядок.       А сам Майклсон лежит. Улыбается в потолок, думая, что он совсем не прочь такого пробуждения по утрам. Но завтра непременно его очередь доставлять удовольствие. А может он отплатит все вечером.       Берет в руки телефон и пишет сообщение обо всем важном Марселю. Про семейный ужин скажет лично после их встречи. Вспоминает сколько дел у него накалились в компании и чуть ли не ахает, но уверен. Что ненависть ко всем следующим утрам у него прошла. И то что любить и быть любимым своей женой — самое правильное на свете.       После ванных процедур они спускаются вместе на кухню. Время около пол восьмого. Они пролежали в кровати около часа, так что пора поторапливаться. На Клаусе один из его брючных костюмов, чёрного цвета, разбавляя эту темноту лишь белая рубашка и золотые часы. На Хейли обычное тёмное классическое платье до колен и с маленьким вырезом на груди. Тусклый не вызывающий цвет. Им обоим оно даже нравится.       Клаус наливает им обоим кофе, пока Хейли достаёт муку и яица с молоком для блинов. Майклсон сразу же отдаёт первую приготовленную кружку жене целуя её в шею. Смотрит с неким вздохом на всё, разложенное по столу. — Я уже опаздываю, так что поем на работе. Дел дочерта и больше, — целует в шею последний раз. — Я ушёл. — До встречи на ужине.       На работе у бывшей Маршалл всё как обычно. Множество бумаг, копии договоров, вывод процента прибыли и информация о каждом офисе в различных штатах. Этот бизнес прекрасно остывает деньги. И конечно, новая программа вируса в разработке. Самое лучшее из последнего и так любимое Хейли. Только доделать она его всё никак не может из-за квартального отчёта. И визита стоящих инстанции. Хотя последнее уже давно подкупленное, но если явиться ФБР, то их мало что, кроме этих бумаг сможет спасти.       Хейли под дубовым столом стягивает неудобные шпильки и чуть ли не охает от удовольствия. Наконец-то обед. И никто не будет заходить каждые пятнадцать минут с перепроверкой отчётов. Хоть она и любит цифры, но не до такой степени. И психика у неё не железная, чтобы каждого второго тыкать носом в их ошибки без криков. — Можно войти? — раздаётся стук об деревянную дверь и Хейли вздыхает, надевая шпильки на ноги. Если это вновь один из работников не может разобраться в договорах, то он полетит за дверь. — Входите, — на пороге виднеется Кэтрин. Майклсон благосклонно улыбается. Её любимая секретарша и по совместительству девушка Элайджи. Намного лучше.       Дальше они обмениваются любезностями, Кэтрин все же задаёт пару вопросов про бумаги и акции. Предупреждает об их упаде и возможной проверке. Заказывают ресторанную еду и ожидают её прибытия. Директриса в свою очередь прерывает разговор о работе и заходит на личную жизнь. И Элайджу. Пирс не отстаёт. — Что у вас с Клаусом? — Кэтрин проводит по лакированному столу своими острыми ногатками от чего Хейли заметно выдыхает, откидываясь на спинку своего тёмного кожаного кресла. То покачивается, расслабляя девушку. — Ребята, которые поехали освобождать тебя, говорили что не могли ночью заснуть, потому что кто-то слишком громко стонал. А ещё то что Клаус чуть не разбил раза три машину на невероятной скорости, пока ты ему не позвонила. Про то, как он вел себя когда обнаружили письмо, подделанное твоим бывшим — я промолчу.       Клаус. Её муж. От которого у неё есть дочка, любимая дочка. Её муж. Её чертовски сексуальный муж, любящий её. Который должен любить её. Она не знает последнего. Может он просто боится её потерять, а вместе с ней и спокойную жизнь кланов? И даже факт их сексуальной жизни не гарантирует ей, что её партнёр не будет изменять. В принципе как и всем девушкам на земле. Почти всем. Кэтрин повезло. Ведь Элайджа… Такой Элайджа. Преданный, любимый, выручающий из любой беды, верный. Пирс очень повезло.       Даже тот факт того, что Хейли согласилась мириться с их жизнью в ряд договору, ничуть не успокаивал её. Потому что она чётко понимала, что влюбилась. А какие чувства испытывает Клаус — она не знала. Возможно ему просто удобно с Хейли. Она этого и боится. С другой стороны, в ту ночь, когда ломал её телом всю мебель и мерил стены на прочность, Клаус говорил правду. Ту самую правду, из-за которой Хейли не стало обратно Майклсон, не въехала из того чертово дома и не забрала Хоуп. Несколько фраз, единственное предложение, брошенное в порыве правды, которое она так желала услышать. — Ответ, всё сложно и я сама не знаю, тебя устроит? — видит хитрое лицо, которое явно это не устраивает. Вновь вздыхает. Почему, когда она ещё не успела отойти от похищения на неё наваливается куча работы, поддержание новых семейных ценностей, переосмысление их отношений. — Я сама ещё ничего толком не понимаю что происходит. Но мне нравится, то, как Клаус на меня смотрит. И что не изменяет. — Хоть приедете на званный ужин от Эстер? — Хейли едва поднимает бровь, — Согласна. Глупый вопрос. Естественно явитесь. Иначе она шкуру с нас всех сдерет. Лишь Давина с Колом увернулись от этого, как она сообщила, у неё ночная смена, а Кол вместо себя оставит огромный букет для любимой матушки. Но я уверена, что они просто хотят провести время наедине в первый раз за несколько недель. — Пиццу, салат цезарь и кофе, вы заказывали? Молодой парень лет двадцати, видно студент, стучится в дверь в очень смешной кепкой.