Между любовью и любовью

       Лунный свет пробивается через открытое окно, обволакивая своим тусклым светом спальню. Девушка, что безмятежно спит впервые за две недели в собственной кровати, ёжится от сквозняка, чему-то искренне улыбаясь во сне.        В больнице у неё была бессонница из-за чего Клаус вызвался забрать её домой, наплевав на мнение и предрассудки врачей, хоть и взяв обещание с жены, что она будет очень аккуратна со своим здоровьем и при любом, даже самом незначительном, ухудшении самочувствия отправится в больницу.        Мужчина сидит на кресле, размышляя о её жизни и сохранности, и лишь только видит замечает мурашки на её теле, спешит покрыть её одеялом по шею. Ей нельзя заболевать ещё сильнее. Клауса гложет вся эта история с его секретаршей и другими любовницами, которые могут навредить ей ещё больше. Он даже не понимает, как она не держит на него обиду. Раньше его не волновали такие мелочи, как её чувства. Главное — защитить её жизнь и жизнь дочери, отведя от них, своим показанным безразличием, излишнюю опасность.        Раньше — всё было проще. Она ненавидела его, за излишнюю холодность, он подавлял свои эмоции. Его манера поведения была местами деспотична и эгоцентрична, но он точно знал, что с близкими ему людьми ничего не случится. Пускай уж лучше его любовницы — хоть какое-то средство выплеска эмоций — менялись с изрядной очерёдностью, благодаря Хейли, но с последней всё было в порядке.        А сейчас, он уязвим, как никогда прежде. Прокручивает в руке гранённый стакан с бурбоном и в полутьме рассматривает её черты. Он не может позволить себе потерять её, как это случилось с Хенриком. А после предательства Кейтлин даже не знает кому можно доверять, раз его приближённая — девушка, что была в курсе всех семейных дел, была предателем. Тайлеру он тоже не может доверять. Тайлер и Валентин — лучший друг Хенрика и по совместительству его убийца — слишком похожи судьбой.        Хенрик, его маленький младший брат, являющийся самым невинным из всех Майклсонов — только в силу своего возраста — Любивший всю свою семью и коллекционирование ножей — только ради эстетической красоты. Настоящий эстет, маленький вундеркинд и слишком милосердный, чтобы дать шанс подростку — одногодке с улиц, который продал своего лучшего друга за пару тысяч купюр. В то время у Майкла кругом были враги и единственным соратником был Сэмюель. Взбешённые чем-то партнёры по бизнесу решили бить по самому больному — по семье, подкупив Валентина. Тот, не долго думая, поставил бомбу в самой гостиной, намереваясь убить всю семью. Вот только с взрывчаткой не угадал, надо было делать её на несколько грамм больше. Да и со временем тоже. Эстер и Майкл ушли в ресторан отмечать свой юбилей, Ребекка в тот день ушла на тайное свидание с Марселем, а остальные члены семьи были неголодны. Осколки покалечили только их двоих, с того дня у Клауса появился первый шрам на теле (прямо у сердца, который он спрятал за первой татуировкой) и факт того, что доверять даже самым близким бывает опасно. Хенрику повезло меньше. Осколок попал прямо в сонную артерию, а он погиб на его руках, так и не дождавшись скорой помощи.        Ощущение, что он подвёл его, что Хенрик сам закрыл его спиной, спасая жизнь брата, оставили неизгладимое впечатление на всю оставшуюся жизнь. Раньше Клаус не желал быть ввязанным в дела семьи, он хотел отучиться на архитектора, рисовал непревзойдённые картины, желал обычной человеческой жизни, без мафии и боязни за жизнь своих близких. Но, со смертью Хенрика, погибли и его мечты. Он не желал уходить из семейного дела и самолично расправился с теми самыми врагами. Майкл ужаснулся в первые секунды от мести собственного ребёнка, а после у него появилась гордость за Клауса. Его сын, его сын, что был либералом и философом так жестоко отомстил за смерть брата. Он зарезал всю семью их врагов собственными руками, не пожалев даже детей.        В тот самый день жестокость убила в нём искусство. С тех пор он больше не притрагивался к холсту с кистями, отдавая предпочтение холодному оружию. Эта жестокость навсегда поселилась в его сердце, но с приходом Хейли в его жизнь, многое изменилось, она буквально заставила его чувствовать тепло и нежность к себе и дочери. И его страх за близких увеличился в разы.        Сейчас, он даже рад, что его жена принимает противозачаточные контрацептивы, хоть и скрыв сие факт. Ещё одну слабость, ещё одного ребёнка, за которого он будет переживать, просыпаясь от ночных кошмаров в бреду — он не справится.        Ему нужна новая любовница, как средство отведения опасности от его семьи, а Хейли нужен телохранитель. Да, телохранитель и любовница. Дьявол, Хейли опровергнет его предложения даже не дослушав до конца. Завтра же утром он отдаст распоряжение увеличить безопасность в их доме, а охрана и все приходящие в этот дом будут лучше организованы. Не только дом, но это должно коснуться и их работ. Он больше не имеет право на ошибку. — Клаус, Клаус. — Она ищет его наощупь с соседней страны постели, но не находит и сонно открывает глаза. — Клаус, ты где? — Я здесь, королева моя. — Подходит к ней ближе, садясь на край кровати, проводя тыльной стороной руки по её щеке. — Тебе что-то приснилось, раз ты меня звала? — Нет, — поджимает губы, лжёт, но из-за полумрака в комнате он этого не замечает. — Ложись рядом, поспи со мной, иначе завтра будешь сонным. Давай же, ложись, во сне нас никто не утащит. — Хорошо, — Клаус поджимает губы в мягкой улыбке. — Я разденусь и лягу.        Он сдерживает своё обещание, переодевается в одежду для сна и ложится рядом с Хейли, мягко обнимая её за живот, не желая принести излишний дискомфорт. Хейли сама пододвигается к нему ближе, переплетая их руки в один замок. Она надеется, что так он быстрее заснёт и расслабится, оберегая его сон.        Она знает всё, через что он прошёл в детстве и подростковом возрасте, кем был Хенрик для него и почему так беспокоится за её жизнь и самочувствие. Теперь её очередь волноваться и заботиться о нём.

~

       Мужчина облокачивается на дверной косяк, наблюдая за своей женой и дочерью, сбрасывая вызов на полуслове собеседника. Эти минуты спокойствия, которые он крайне редко застаёт кажутся самыми прекрасными. Клаус уже в крайней форме терпения объяснил парням, что нужно делать с привезённым им грузом и как его правильно транспортировать, а за одно, что он с ними сделает — если не дай бог оборудование будет сломано, после чего наказал Люсьену — его личному Каппо, чтобы тот разобрался с безопасностью дома и всем необходимым сам, попросив не доверять в это время никому, а охрану взять из их самых приближённых. Если нужно — попросить помощь отца Хейли. — Малышка моя, ну что, пойдёшь к папе? Он как раз уже обругал всех своих подчинённых и у него хорошее настроение. За чувством умиления и потери бдительности Хейли его застала врасплох, а Мартина, сидевшая в кресле и что-то вязала спицами лишь посмеялась на его непонимающий вид. Вот Хоуп только играла вместе с мамой в кубике на ковре гостинной, а уже бежит к отцу и радостно хлопает в ладоши, ожидая его ласки. — Для моей дочери у меня всегда отличное настроение, Хейли. — Клаус поднимает Хоуп на руки, подбрасывая наверх, и улыбается от её звонкого смеха. — Здравствуй, принцесса. Ну как твои дела? Будешь жаловаться на маму с няней мне? — Будю. Они меня обидели.        Она, как и все дети её возраста теребит край своего платья, опуская глаза в пол и обнимает папу за шею. Майклсон смотрит на свою любимую, на Мартин, что легко усмехаются и вновь подбрасывает дочь в воздух, желая услышать её смех. — Что же они натворили, раз обидели тебя? — Они заставили меня есть кашу, а я её не люблю!        Её новое высказывание вызвало у всех очередной приступ милоты. Клаус отпускает дочь с рук, обещая привезти ей вкусняшки вечером, если она будет есть каши, а вечером съест суп. Мартин качает головой и вздыхает, но ничего не выговаривает о том, что её слишком все балуют. Она обещает показать маленькой девочке кое что на террасе, и Хоуп махает отцу рукой, прежде чем скрыться в коридоре. — Хейли, милая, ты обещала мне соблюдать постельный режим, или снова в больничку захотелось? — Мужчина подходит к ней ближе, помогая встать с пола, сидя на котором они с Хоуп развлекались, утягивает её в свои объятия. — Как ты себя чувствуешь? Нам нужно с тобой о кое чём поговорить. — Со мной всё правда в порядке, врачи просто перестраховываются, а ты контроллёр. — Она кидает последний кубик в корзину с игрушками. — Так о чём ты со мной хотел поговорить?        Мужчина подходит к окну, наблюдая за дочерью и старой женщиной, как те весело играют в мячик и улыбаются. Он не знает как объяснить его собственной жене, что вскоре заведёт очередную любовницу. Особенно, где набраться смелости для этих высказываний. Против телохранителя она была всегда. Смотрит последний раз в окно на дочь, понимая, чему он их подвергает своими чувствами. Любовница будет отводить подозрения от его слабых мест. — Я улучшаю дом, делаю его более защищённым. Люсьен приедет к тебе сегодня в обед и расскажет мои предложения, а также даст на выбор пару охранников, кто станет твоим личных телохранителей — выберешь ты. И это не обсуждается. — Если девушка и согласилась с улучшением охраны дома, то посягательства на её личную свободу — никогда. И им придётся повоевать за свои убеждения. — Предсказывая все твои крики о телохранителях, я хочу высказаться, что они не обязательно будет следить за тобой двадцать четыре часа в сутки и рассказывать о твоих делах мне, нет. Ты можешь выбрать абсолютно любого человека твоего отца, а другого из моих, с условием на то, что они спасут твою жизнь любой ценой. Любых, но не Тайлера. Его я здесь часто видеть не потерплю. Прошу, Хейли, в конце концов, я не могу работать и вечно переживать за тебя. — Охрана для дома и работы — хорошо. Телохранитель — один, и лишь для твоего спокойствия. Тайлера я сама попросила отойти и его вины в случившемся нет, так что мой личный Каппо будет появляться здесь и он подберёт мне верного человека. И это не обсуждается и не осуждается.        Её зелёно-карие глаза встречаются с его серо-голубыми и он отводит взгляд в сторону. Ладно, это её победа — лишь из-за того что он сдался. Теперь его очередь настаивать на своём. — И да, мне придётся на некоторое время завести новую любовницу. — Её глаза становятся всё ярче, а ярость читается по всем жестам, Майклсон опрометчиво подходит ближе, желая её успокоить. — Любимый, повтори-ка, а то я не расслышала. Кого ещё раз ты хочешь завести?! — Мне нашептать на ушко, чтобы ты услышала это? — Ёрничает в том же стиле, что и она, вот только быстрее реагирует и несильно сжимает её ладонь. — Я понимаю, что у нас договор, но пойми Хейли, когда я за тобой поехал, я допустил огромную ошибку, показав всем свои чувства. После предательства Катерины я не могу доверять даже самым приближённым и сейчас вы с Хоуп находитесь как никогда в опасности. Если я покажу, что мне дорога другая женщина вы уйдёте из группы риска. Даже твой отец проворачивал такие трюки и твоя мать его прощала. Пойми, я не могу потерять вас. — Я не смогу вытерпеть ещё одну девушку рядом с тобой. — Обнимает его за шею, утыкаясь в плечо. — Просто не хочу и не могу. Давай мы придумаем что-то другое. — Королева моя, я даже спать с ней не буду, слышишь меня? Но даже твой отец настаивает на очередном скандале. — Дай мне время до вечера и я кое-что подготовлю. Пока поезжай сегодня на работу и не волнуйся за нас с Хоуп. — Ты уже что-то придумала? — Вечером всё узнаешь, милочка, и да, никаких адюльтеров. — Целует его в губы, выходя прочь из комнаты и набирая кого-то по телефону.

~

       Клаус получил ещё в обед сообщение от жёнушки, в котором был только адрес — самый приличный бордель Чикаго и время — девять вечера. Адрес этого борделя ему и всей его шайке был знаком, как немой укор его прошлых похождений, а время прихода было тоже и при его адюльтерах. Всё же, Хейли знала досконально всю его жизнь и даже ту сторону жизни, которое он бесконечными кругами по городу пытался скрыть.        Работа не задалась с самого утра, когда он обнаружил гору бумаг за столом своей бывшей секретарши, а у себя на почте ещё больше ненужной волокиты, с которой разбирался с самого утра до позднего вечера. Отчёты, бумаги, звонки, сроки, даты, другие дела были для него невыносимыми и обычно с этим всем разбирались его приближённые, но сейчас он пытался вникнуть во всё сам, чему совершенно не способствовала волнение о семье.        Кол заходил ещё в самом начале, выдал пару своих неизменных колкостей, оставив брата в ещё более накрученном состоянии и лишь после своего ухода сообщением прислал истинную причину его визита. Местоположение неугодивших партнёров по другому бизнесу наконец-то выявлено, почему Майкла и Элайджи не будет в городе пару дней, от чего новые обязанности упадут на его плечи, а Кол уезжает со своей любимой жёнушкой на очередной курорт. Весь их семейный бизнес будет в его руках добрую неделю. От этих новостей он яростно взвыл.        Вот вечер подходит к концу, мужчина сидит в своём кресле и спокойно вздыхает, видя перед собой чистый стол и выключая компьютер с очищенной почтой. Он наконец-то сегодня разобрался со всеми делами, которые накопились за пару дней, пока его не было в городе. Небольшое количество бурбона горчит на языке и согревает тело. Время почти пол девятого вечера, но он всё ещё медлит с приездом на тот самый адрес. Клаус не дурак, чтобы думать, что там его ждёт новая девица. Хейли — собственница до мозга костей и не позволит никому быть рядом с ним. Улыбка расцветает на его губах, когда понимает что она им действительно дорожит. И тревожное волнение поступает к нему, когда тот понимает, что он не хочет никаких других. И сейчас хочет об этом поведать.        Он с первого года брака влюбился в неё — такую необузданную и в тоже время совершенную. В первые месяцы ему было жаль её. Он ведь понимал, что до их брака она потеряла кого-то очень важного. Не знал, что это был Ричард и что с ним случилось, но верил, что она заслуживает гораздо большего, чем он мог предложить ей. В ней билась большая сила, она возродилась словно феникс, забыв всё свое горе, даже гордо перешагнув через него к своему мужу — то, как и учили её мать и отец...В глубине души Клаус верил, что кое-что их сплотило, это-то кем они стали. Ведь такими как они — не рождаются, а становятся. Клаус стал преступником из-за смерти младшего брата, Хейли — из-за принятия смерти своего возлюбленного.       Я не хочу приезжать в этот бордель и даже делать вид, что сплю с другой девушкой. Мы сможем пережить этот момент и послать твоего отца, не выполняя его прихоть. Хейли, я тебя люблю.        Даже не надейся на других девушек. Приезжай, тебе очень понравится задуманное, гарантирую. И да, я тебя тоже люблю. Но если ты не приедешь вовремя, то я тебя придушу, так что поторопись.       Клаус вновь улыбается, вставая со своего удобного кресла и на ходу стягивая свой пиджак с его спинки.Выходит из офисного центра, на ходу заводя машину и обещая самому себе, что не будет слишком торопится, дабы опоздать, хотя бы на добрых пару минут. Но не сдерживает это обещание и быстрым шагом заходит через парадные двери в, до боли знакомую атмосферу, ищет Хейли взглядом, но подходит к нему лишь Люсьен. — Номер триста пять, Хейли объяснила мне всю ситуацию. Ключи от него вот. Сейчас здесь отдыхает делегация из Франции, так что заметят тебя все. — Тебе то объяснила, а вот мне нет. Но, в любом случае, спасибо, друг.        Он ничерта ему не друг, об этом знают оба, но ехидно-доброжелательный жест Клауса в виде хлопка по плечу заставляют поверить в искренность каждого находящегося здесь старика и прекрасных дам в их компаниях.        Клаус проходит в указанный номер, открывает дверь ключом. Ему требуется пару секунд успокоить свой пульс и привыкнуть к полутьме номера. Кровать занимает большую часть комнату, подле неё с обеих сторон стоят деревянные тумбочки, а рядом с открытым окном стоит девушка в кожаной маске с ушками. — Хейли? — Клаус… — Её голос тихий и чуть испуганный, она никогда не была в такой ситуации раньше, но ведь она сама придумала её. Поворачивается к нему лицом и снимает надоедливую маску, отбрасывая её на кровать. Видит его восхищённо-удивлённый взгляд и ухмыляется. — Нравится? Я заплатила одной даме, чтобы она испарилась из этой комнаты и из этого заведения через окно. Для всех остальных — ты проведёшь ночь с ней, но на деле же… А ещё я навела репортёров на тебя. Снимки того, как ты входишь в этот бордель будут на всех первых полосах нужных нам газет. Мне кажется, мы сможем найти вариант, как остаться вместе семьёй, но отводя угрозу от нас. — Да, Хейли. Мы будем сотрудничать и сохраним друг друга. — Как тебе идея? Как тебе наряд?        Она переминается с ноги на ногу, надеясь что он оценит этот план по достоинству. И что оценит этот кожаный корсет в котором ничерта не удобно. Но она потерпит ещё немного его, ведь вскоре он будет снят. — Я восхищён и готов расцеловать тебя всю. — Так чего ты ждёшь? — Он оглядывает её сверху вниз, будто бы сейчас начнёт объяснять элементарные вещи в виде её самочувствия. — Клаус, я не хрустальная, чтобы так просто сломаться или разбиться. — Да, Королева моя, тебе куда больше идут алмазы.        Он наконец-то подходит к ней ближе, смотрит долго-долго в глаза с таким восхищением и благодарностью, после чего целует.

~

— Клаус, как хорошо мы вчера провели время, — Хейли удобнее усаживается у Клауса на коленях в его кабинете, всячески отвлекая от работы. Он уже, в который раз проклинает момент утра, когда согласился её взять с собой. Но, забывает о своих же собственных мыслях, следует только той прижаться к его груди и поелозить на коленях.        Но, этот момент прерывают крики миссис Маршалл, которую охрана не пускает в его кабинет. Но, даже самый лучший и верный человек Клауса не вытерпит долгое время под напором Шарлоты Маршалл. Хейли успевает лишь спрыгнуть с колен мужа, облакачиваясь о стол и рассматривая его бумаги. Делая вид, что рассматривает.        В ту же секунду дверь открывается и в неё влетает миссис Маршалл, попутно кидает газету на стол Клаусу и выглядит крайне возмущённо. Её выбивает из коллеи присутствие её дочери рядом с мужем на работе. Но самообладание возвращается к ней через считанные секунды. Она переносит всю ярость на Хейли. — Я думала, ты со своим мужем поговорила о таких инцидентах и важности скрытых адюльтерах! Если бы эту газету увидел твой отец, на первой страницы которой статья о твоём муженьке и модели — анорексички, то нас ждали бы большие бы проблемы! — Миссис Маршалл, если бы Хейли и ваш муж не увидели бы эту статью сегодня утром, то нас действительно ждали бы большие проблемы, но уже из-за этих двоих. Тем более, ваш муж сам этого требовал. — Хейли, милая, объясни мне пожалуйста. Ты сама бросила своего мужа в постель любовницы? Я тебя не этому учила. — Мамочка, ты учила меня быть хитрее и я стала такой. Клаус входит в бордель, где ждала его я. И из окна в этой кожаной маске смотрела тоже я. Мы оба понимали какую теперь угрозу представляют наши чувства, а отец сам подсовывал Клаусу любовниц, желая создать этот провокационный скандал. — Правда? — Шарлотта переводит на спокойное лицо Клауса, — Но тогда… У вас в семье всё в порядке? — Можете не переживать, матушка. Лучше всех. — Клаус подходит к Хейли, обнимая её за талию, та в ответ прижимается ближе и улыбается. — И если вам будет не трудно, поведайте об этом и своему мужу, разъяснив всю ситуацию. И передайте ещё одно, пожалуйста. Я больше не оставлю свою жену одну, отводя от неё угрозу.        Шарлотта Маршал выходит из кабинета с улыбкой на лице и пониманием, что её дочь сможет такими шагами построить настоящую и любящую семью. В этом, возможно, она превзойдёт даже её. — И так, Дорогуша. С какими документами тебе помочь? — Хейли осматривает стол с грудой бумаг и множеством электронных писем на ноутбуке. — Давай мне цифровые, а тебе печатные? — Королева моя, напомни мне, чтобы я тебя как следует отблогодорил. — О, ты не переживай, я не забуду.