Когда мир катится в пропасть

      — Все, я закончила, — Нелл хлопнула себя покрасневшими и слегка опухшими от горячей воды ладонями по ляжкам и придирчиво огляделась вокруг, — теперь домой.       — Тебя отвезти? — лениво предложил Сандор, потягивая из небольшого граненого стакана с толстым дном чистый односолодовый виски.       Не то чтобы ему очень уж хотелось отставить свой недопитый стакан, встать с высокого стула за барной стойкой и выйти под струи холодного дождя, непрерывно льющего за стенами маленького придорожного кафе, просто чудом выжившие в его сумрачной душе остатки совести не могли позволить женщине идти так поздно одной почти две мили.       — Не надо, я сегодня на машине. Смотрела прогноз еще утром, — ответила Нелл, привычным движением вынув шпильку из узла темно-русых волос на затылке и тут же засунув ее обратно.       Сандор каждый раз с тупым интересом наблюдал эти ее бессознательные манипуляции со шпильками и не мог понять, зачем она это делает — прическа от этого не менялась ни на йоту.       — Ну, а ты? — спросила Нелл, торопливо застегивая на себе плащ-дождевик. — Будешь торчать тут всю ночь или поедешь домой?       Сандор поморщился и таким же бессознательным жестом почесал обожженный левый висок под низко надвинутым на лицо капюшоном. Вот нужны они ей, эти вопросы? Гребаные бабы… Его мозг был уже не способен ни на какие мыслительные процессы, плавая колючим вертящимся комочком внутри черепной коробки, — даже самые простые вопросы, требующие элементарных ответов, вызывали в нем тупую, пульсирующую боль.       — Еще не знаю. Не думал над этим.       — Ладно, твое дело, — махнула рукой Нелл и зазвенела связкой ключей, — телевизор выключить?       «Иди уже», — с глухим раздражением подумал Сандор и отрицательно покачал головой.       — До завтра, — напоследок сказала Нелл и хлопнула сначала внутренней, а затем внешней дверью.       Сандор медленно отсалютовал поднятым стаканом в пустоту, образовавшуюся после ее ухода. Поднял воспаленные от недосыпа глаза на телевизор, висящий в углу крошечного зала. На экране извивались в псевдо-эротичных танцах полуголые девицы, причмокивая губами в ритме раздающейся из динамика негромкой музыки. Пожалуй, надо было позволить Нелл выключить его. Музыка его тоже раздражала, особенно такая. А чтобы добраться до пульта, надо было сползти со стула и пройти в самый конец барной стойки — он валялся там, в верхнем ящичке под столешницей.       Это требовало слишком больших усилий.       Он сделал небольшой глоток из своего стакана, на несколько секунд задержав обжигающую жидкость во рту, — хороший виски заслуживал того, чтобы прочувствовать его вкус и сполна насладиться приятным послевкусием.       Он до сих пор не понял, как ему жить на гражданке. Ностальгия по службе в Дорне по-прежнему одолевала его каждый вечер. Там, среди миротворцев элитного Дорнийского легиона, он чувствовал, что живет. Большинство этих парней знали его еще со времен военного училища — к его лицу они привыкли, так как видели его чаще, чем собственные лица в зеркале. Там, в Дорне, ценились именно те качества, которыми Сандор обладал в избытке: сила, ловкость, меткость, скорость реакций, умение бесшумно подкрадываться к врагу, редкое качество мгновенно просчитывать ситуацию, способность вести за собой людей. Он быстро дослужился до звания майора — неплохая карьера, как он сам считал. Но последнее жуткое ранение надолго выбило его из колеи — несколько сложных операций восстановили подвижность в левой руке процентов на восемьдесят, а вот хромота осталась, и врачи пока разводят руками.       Ему дали увольнительную по состоянию здоровья на целый год, и из штаба он уже получал прозрачные намеки на то, что его ждут назад, но — в командовании. Минимум времени «в полях», максимум — в штабе, за скучной писаниной, составлением планов, разнарядок и отчетности. Совсем не то, чего он хотел от жизни.       Теоретически, он вполне уже мог и уволиться. Отбор в самый элитный легион всегда был строжайшим, но и жалованье себя оправдывало — за долгие годы службы у него скопилось столько денег, что хватило бы на немаленький особняк на живописном восточном побережье Простора, вместе с виноградником, а то и на виллу на Летних островах с собственным пляжем. Впрочем, ни дом, ни вилла были ему ни к чему, ведь он не собирался нигде пускать корни. На жизнь, выпивку и шлюх хватало и десятой части жалованья, остальные же деньги без всякого применения лежали в Железном банке.       Но дело было не в деньгах. Сандор, который заслужил среди товарищей прозвище «Бешеный Пес» за свою свирепость и бесстрашие, позорно боялся уволиться. Боялся вот этой ежедневной скуки, которая наваливается на него каждый день прямо с утра и остается с ним до самого вечера. Жизни впереди еще так много, ведь ему только-только исполнилось тридцать, а что ему делать дальше? Продолжать готовить бургеры и картошку фри и методично спиваться вечерами за стойкой маленького придорожного кафе?       Танцующие под музыку девицы на экране сменились блоком новостей. Девушка-диктор с накрашенным как у куклы лицом — Сандор отметил идеальную форму бровей — тезисно перечислила горящие новости, сопровождаемые наезжающими на экран картинками и короткими видео-подборками, и завершила блок новостью о готовящейся экономической реформе, предложенной премьер-министром и одобренной парламентом. На экране возник ослепительно улыбающийся златовласый Джейме Ланнистер, жизнерадостно пообещавший доведенным до отчаяния растущей инфляцией и непомерными налогами вестеросцам по эту сторону телевизора «мощный экономический рывок» и «вдумчивое перераспределение налоговой нагрузки на бизнес».       Сандору нестерпимо захотелось сплюнуть прямо на пол, но невероятным усилием воли он заставил себя сдержаться — он слишком уважал каторжный труд Нелл, чтобы так поглумиться над тщательно наведенной ею чистотой.       Зато у Джейме Ланнистера был один неоспоримый плюс — он таки вынудил Сандора сползти со стула и дохромать до конца барной стойки, чтобы щелкнуть пультом, подводя к логическому финалу очередной бесцельный и безрадостный день.       Пожалуй, и вправду стоит поехать домой. Вчера он так и не заставил себя выбраться из кафе, проторчав за барной стойкой до утра, а утром ему пришлось раздеться до пояса и кое-как обмыться холодной водой из ведра прямо на улице, на заднем дворе заведения. Удовольствие то еще, особенно учитывая отсутствие сменной одежды, — пришлось натянуть прямо на мокрое тело вчерашнюю футболку.       Да и толку от этих ночных бдений не было никакого: за вчерашнюю ночь он обслужил только одного посетителя, который купил лишь пачку сигарет и банку энергетика, то и дело бросая испуганные взгляды на лицо массивного угрюмого бармена, скрытое под капюшоном бесформенной толстовки. Он так стремился побыстрее покинуть придорожное кафе, что даже забыл забрать сдачу, и спустя всего несколько секунд Сандор услышал визг колес срывающейся с места машины.       Сегодня еще и дождь… вряд ли какому-нибудь ночному путнику захочется покидать салон машины, чтобы посидеть под чужой крышей за чашечкой кофе.       Допить виски и ехать. Вообще-то полагалось идти, поскольку сегодня он явно перебрал, но идти пешком под дождем было немыслимо, хотя путь и не был так уж далек — всего мили четыре по лесной грунтовой дороге вниз по склону, где в глухой дремучей чаще стоял его трейлер.       Сандор с тупым удовольствием сделал еще глоток виски — хоть что-то в его говенной жизни было хорошее — и с раздражением услышал, как скрипнула наружная дверь, тонко звякнув колокольчиком. Он успел спрятать стакан под стол, чтобы не смущать посетителя еще больше, чем он может смутить своим видом, и увидел, как открывается внутренняя дверь.       В крохотный зал кафе вошли трое. Один был ему знаком: Сандор уже встречался с ним в той, прошлой жизни, когда Роберт Баратеон лично представлял его к награде — Петир Бейлиш, некогда предлагавший ему работу телохранителя у президентской семьи, после того как возвращение на службу в Дорнийский легион стало сомнительным из-за серьезного ранения.       Двое других явно были его охранниками: один складывал мокрый черный зонт, который, по всей вероятности, еще секунду назад держал над Бейлишем, так как его хозяин выглядел абсолютно сухим, несмотря на проливной дождь снаружи; другой держал ладонь на рукояти пистолета, торчащей из расстегнутой кобуры на поясе.       — Привет, Клиган, — с напускной веселостью поздоровался Бейлиш, сверкнув в улыбке белыми зубами и протягивая Сандору холеную руку с массивным золотым перстнем на безымянном пальце.       — Не боишься запачкаться? — мрачно уточнил Сандор, наваливаясь локтями на барную стойку и явно давая понять, что рукопожатия не будет.       Бейлиш еще секунду простоял с протянутой рукой, а затем стряхнул невидимую пылинку с полированной поверхности барной стойки и невозмутимо уселся напротив.       — Фу, Клиган… ну и манеры! А ведь служил в таком приличном месте…       — Ты был хоть раз в этом приличном месте? — поинтересовался Сандор, приподнимая скрытую под капюшоном здоровую бровь. — Давай без расшаркиваний. Говори, что тебе надо.       Бейлиш неторопливым жестом поправил золотые часы и подтянул манжет ослепительно белой рубашки под рукавом безукоризненно сидящего на нем дорогого темно-синего пиджака.       — Я думал, ты оценишь, что я сам пришел к тебе в гости в эту дыру, — он обвел кафе взглядом, в котором считывалась легкая брезгливость.       — Я оценил. Что дальше?       — Ты обидел моих людей, Клиган. Нехорошо.       — Которых? — Сандор, уже не стесняясь, пошарил рукой под стойкой в поисках стакана, отметив при этом, как один из охранников вскинул руку с пистолетом. — Тех, что притворились пустыми цистернами и делали вид, что не понимают человеческой речи?       Он с жадностью приложился к стакану, жалея, что виски остался лишь на самом дне.       — Тебе предлагают работу, Клиган. Хорошую работу. Которая стоит хороших денег.       Сандор почувствовал, как дергается его обожженная щека и нервно кривится уголок губ.       — Работу? Давай будем называть вещи своими именами, Мизинец. Ты предлагаешь убийство.       — И что тебя в этом смущает? Ты убивал хренову тучу лет, Клиган. И даже получал за это награды.       Голова у Сандора раскалывалась, напряженная шея затекла и заныла, и он дернул ею до хруста, пытаясь унять боль. Охранники снова занервничали — уже оба.       — Ты считаешь, что это одно и то же? Я был миротворцем в Дорне. Да, я убивал, но по правилам и в честном бою, а все убитые и сами были убийцами, бунтовщиками и врагами государства. Мне же предлагают убить ни в чем не повинного человека, исподтишка, прячась, словно крыса.       — Ни в чем не повинного? Я бы так не утверждал. Близкие к нему люди говорят, что безумие его отца, погубившее зазря уйму народа, уже проявляется и в нем. Подумай, что станет, если он и впрямь победит на этих выборах?       — Послушай, Мизинец, я уже слишком большой мальчик, чтобы ты мог купить меня на сказочки о спасении человечества. С убийствами я уже давно завязал. Точка.       — Как завязал, так и развяжешь, — в приторно-сладком голосе Бейлиша прорезалась скрытая угроза.       Сандор хмыкнул — на сей раз почти беззлобно, — и слегка наклонился над барной стойкой ближе к Бейлишу.       — Ну и как ты намерен меня заставить?       — У всех есть ниточки, за которые можно дергать, — серо-зеленые глаза, обрамленные черными ресницами, с вызовом и некоторым превосходством уставились прямо на Сандора.       Сандор не выдержал и рассмеялся во весь голос, слегка откидывая назад голову, от чего капюшон сполз, невольно открывая непрошенным гостям сомнительную красоту его лица.       Бейлиш терпеливо и с достоинством переждал взрыв скрипучего хохота и снова смахнул невидимую пылинку со столешницы.       — Ты и вправду думаешь, Клиган, что тебя не за что подергать?       Сандор, утирая выступившие от смеха слезы, налил себе виски из бутылки.       — Ты имеешь в виду мой хрен? Чтобы до него добраться, тебе придется меня убить. А смерти я не боюсь — что мне терять? Родных и семьи у меня нет, благодаря стараниям братишки, а всего этого дерьма, — он повел плечом в сторону бара, — мне не жаль. Выпьешь?       Он вопросительно взглянул на Мизинца, и, дождавшись брезгливого покачивания головой от собеседника, пожал плечами.       — Как хочешь. Впрочем, зря. Виски отличный.       Он с удовольствием глотнул, привычно задержав жгучую жидкость во рту, и выжидающе посмотрел на Бейлиша. Мизинец выдержал многозначительную паузу, блестя озорными огоньками серо-зеленых глаз и играя полуулыбкой под аккуратно подстриженными усиками, и небрежно произнес:       — Значит, нет ниточек, да? А как насчет милашки Нелли?       Все веселье Сандора как рукой сняло, а несвежая футболка внезапно прилипла к спине. Впрочем, он хорошо себя контролировал и виду не показал, лишь непринужденно пожал плечами.       — Нелли? А что мне до нее? Пристрелишь ее — мне отойдет ее половина этой забегаловки, только и всего.       — Давай проверим, — весело подмигнул ему Мизинец и щелкнул пальцами куда-то назад.       Один из охранников метнулся к выходу, второй продолжал держать пистолет наготове. Через несколько секунд ушедший вернулся в зал вместе с еще двумя, которые держали под локти перепуганную Нелли. Рот ее был заклеен широким скотчем, а круглые, как блюдца, глаза, в ужасе таращились на Сандора. Руки, похоже, были чем-то стянуты за спиной.       Сандор похолодел. Седьмое пекло! Гребаный Мизинец прав: для того, чтобы отстоять свои принципы, надо быть совершенно бездушным чудовищем, бесстрастно взирающим на смерть человека. И неважно, знаешь ты этого человека или нет. Сандор вовсе не был уверен, что до конца превратился в такое чудовище. Некстати вспомнился Григор — вот он бы наверняка и глазом не моргнул на его месте…       — Так что? — снова подмигнул Бейлиш и перевел на него взгляд. — Пробуем? На счет «три»?       Охранник приставил к виску Нелли дуло пистолета. Сандор опустил глаза и снова отпил из стакана, на этот раз залпом и абсолютно без удовольствия.       — Иные тебя побери, Мизинец… Почему я?       — Ты профессионал, Клиган, — голос Бейлиша довольно журчал, словно весенний ручеек на лесной опушке. — Эта задача не каждому по плечу. Поверь мне, мы пытались.       — Я уже давно не профессионал, а хромая искореженная куча горелого мяса. Я уже не помню, когда…       — Вспомнишь, — оборвал его Бейлиш и повернулся к охранникам. — Проводите леди домой, да поаккуратнее с ней.       — Сколько у меня времени? — уныло уточнил Сандор, когда обе двери снова закрылись за Нелли.       Бедная женщина. Сегодня она, пожалуй, горячо пожалела о том, что в один прекрасный вечер приютила одинокого, искалеченного, почти опустившегося бывшего офицера. Ее бизнес — маленькое придорожное кафе — после смерти мужа пришлось заложить, а скудная выручка не покрывала даже выплаты процентов по займу. Сандор отблагодарил добрую женщину, проявившую к нему, совершенно незнакомому и не заслуживающему доверия человеку, искреннее сочувствие, и вложил часть своих сбережений, накопленных за годы неплохо оплачиваемой службы, не только в выплату займа, но и в реконструкцию интерьера, новую кухню и мебель, и даже какое-то время выплачивал жалованье немногочисленному персоналу.       Он считал, что у них сложился неплохой тандем. Она, по сути, вернула его к жизни, какой-никакой, а он поддержал ее в трудную минуту. Она быстро вникла в нужды бизнеса и полностью вела дела, не брезгуя сама работать и официанткой, и посудомойкой, и уборщицей; Сандор же нашел себя на кухне, за плотной шторкой, скрывающей его от посетителей, наловчившись готовить весь нехитрый набор блюд, числившихся в скромном меню забегаловки.       Он, наконец, решился купить трейлер, основательно потревожив свои сбережения, и спрятал его от чужих глаз в глухом заповеднике, бывшем частью Королевского леса, в обмен на обязательство, данное смотрителю, что будет следить за порядком на близлежащей территории. Жизнь, казалось, остановилась и застыла вокруг него студенистым желе — унылая вереница одинаковых дней и ночей, ничем не отличающихся друг от друга. Но он вовсе не жаловался. Живописная красота дикой природы вокруг, свежий, прозрачный, напоенный лесными ароматами воздух, исцеляющее загрубевшую душу одиночество — еще год назад он мог лишь мечтать об этом.       Потом явились те двое. А теперь вот этот паршивец.       — Мы тебя не торопим, — миролюбиво развел холеными руками Бейлиш, — понятно, что задание не из рядовых. Чем раньше, тем лучше, но не позже, чем через месяц, до предварительного отборочного голосования.       — Есть предпочтения… каким образом это должно случиться?       — Никаких, — с готовностью ответил Бейлиш. — Желательно, чтобы при этом не пострадали другие люди. Но если без этого никак, винить тебя никто не будет. Главное — цель.       Мизинец слез с высокого стула, при этом став как будто еще ниже ростом, и неторопливо направился к выходу, сунув руки в карманы безупречно сидевшего на нем пиджака. На пороге он оглянулся.       — Только одно условие — никаких сообщников. Об этом должен знать ты и только ты, иначе… сам понимаешь. Ну, а мы уж тебя внакладе не оставим, не беспокойся.       Сандор бросил на него убийственный взгляд исподлобья, сквозь упавшие на лицо длинные спутанные волосы.       — Срать я хотел на твои подачки.       — Как знаешь, — пожал плечами Мизинец и шагнул в услужливо открытую перед ним дверь.       Сандор еще некоторое время посидел за стойкой, пытаясь унять головокружение, а затем набрал номер Нелли со старенького телефона с разбитым экраном.       — Алло? — услышал он на той стороне дрожащий голос.       — Нелл? Ты дома?       — Да…       — Ты одна?       — Да… дети спят… — он внутренним чутьем ощущал ее страх, струившийся сквозь невидимые нити телефонной связи.       — С тобой все в порядке?       — Да… А с тобой?       — Обо мне не беспокойся. И вот что, Нелл… Не бойся. Тебя никто не тронет. Это все была игра, понимаешь? Не по-настоящему. Просто представление, разыгранное для меня. Ты мне веришь?       — Верю, — ответил срывающийся от страха голос.       Ему показалось, что она глотает слезы.       «Конечно же, не верит», — уныло подумал Сандор, до боли прикусив нижнюю губу.       — Если тебе страшно, я сейчас приеду к тебе, сяду у тебя на пороге и буду отпугивать врагов. С ружьем. Хочешь?       — Нет, — поспешно прошептала Нелли. — Мне не страшно. А ружье у меня и у самой есть.       Она права, как ни горько это признавать. Вдали от него она будет чувствовать себя в большей безопасности, чем с ним.       — Ладно. Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, Сандор.       Отключив телефон, Сандор покрутил его в руках, проведя пальцем по треснувшему в нескольких местах стеклу. Давно надо было поменять либо стекло, либо телефон, да все лень тащиться в город. Вздохнув, он тщательно вымыл стакан из-под виски, положил на место пульт, запер за собой сначала внутреннюю, затем наружную дверь, поправил сползший с головы капюшон и, сутулясь под проливным дождем, подошел к машине.       ххх       — Привет, — поздоровался он с Нелли поздним вечером две недели спустя.       — Привет, — она настороженно подняла на него глаза. — Отдохнул?       — Вполне.       По обыкновению пряча лицо под капюшоном толстовки и сутулясь, словно на его плечи давила теснота маленького кафе, он привычно похромал за занавеску, отделявшую кухню от зала, и снял с плеча дорожную сумку. Спиной почувствовал, что Нелли вошла за ним… обернулся и вопросительно посмотрел на нее.       — Ты же хотел отпуск на неделю, а вернулся через три дня.       — Справился раньше, — устало буркнул он, отворачиваясь, чтобы вымыть руки. — Ты как тут?       — Нормально. А справился с чем?       Сандор на долю секунды замер, ругая себя, что так по-дурацки ляпнул то, чего не хотел, но быстро сориентировался в ситуации.       — Надо было пройти кое-какие обследования. По здоровью.       Взгляд Нелли поведал ему, что она не поверила ни на грош. На счастье, снаружи звякнул колокольчик, и она вышла из кухни. Сандор быстро переоделся; на кухне было душновато, кондиционер явно не справлялся, поэтому он остался лишь в футболке и надел сверху фартук. Но вскоре Нелл вернулась с грязной посудой.       — Есть заказы? — спросил он, искоса поглядев на нее.       — Нет, все ушли.       — Ладно. Тогда я пойду выпью.       — Выпей.       Сандор вышел из кухни к барной стойке, проводя пятерней по влажным от пота волосам, — на улице опять возобновилась жара, несмотря на то, что солнце уже давно скрылось, и невольно глянул в телевизор.       -…циничное убийство Визериса Таргариена, одного из кандидатов, вступивших в президентскую гонку. Дерзость преступников поражает: политик был застрелен из снайперской винтовки, находясь в собственном доме при полной охране. Полиция и Федеральная служба безопасности уже вышли на след преступников, но подробности расследования пока не разглашаются.       Сандор кожей почувствовал, что Нелли стоит у него за спиной. В горле как-то внезапно запершило, и он откашлялся.       — М-да… вот какие новости, оказывается, — бросил он задумчиво, покосившись в ее сторону.       Нелли внимательно смотрела на него своими честными голубовато-серыми глазами.       — Как здоровье-то?       — Мое? Нормально. А что?       — Ничего, — Нелл отвела взгляд и ушла протирать клеенчатые скатерти на опустевших столиках.       ххх       Сандор снова задумчиво вертел в руке телефон, любовно поглаживая привычные трещины на стекле, и снова пил, держа в другой руке граненый стакан с односолодовым виски.       Он сразу понял, что его не оставят в покое. Первая смс-ка, пришедшая на следующий день после выполнения заказа, гласила: «Отличная работа! Клиент доволен обслуживанием. Проверь счет».       Счет он проверять не стал, и так уверенный в том, что увидит немаленькую сумму. Почему-то затошнило от мысли, что его личные банковские данные раздобыли без его участия… Это чувство выворачивало его наизнанку и было сродни тому, что ощущаешь, когда при тебе копаются в твоем грязном белье… Наверное, так чувствуют себя изнасилованные женщины.       Не прошло и недели, как он получил следующее смс. На этот раз заказчик захотел крови Джона Аррена, советника президента. Сандор не стал менять почерк — пуля, выпущенная твердой рукой, оборвала жизнь немолодого уже человека. Перед тем, как выбрать позицию, Сандор несколько дней изучал образ жизни советника, гадая, чем же он мог помешать заказчику. Лицо цели нравилось Сандору — хмурое, решительное, правдивое. От такого можно не бояться получить удар ножом в спину… да и кулаком в лицо тоже. Он скорее убьет тебя презрительным взглядом. Аррен был явно чем-то озабочен: покусывая очередную зубочистку, которая, придя в негодность, будет предусмотрительно отправлена в карман, Сандор видел, как цель по вечерам мечется по кабинету, время от времени запуская пальцы в аккуратно стриженые седые волосы, и нервно разговаривает по телефону… Аррен не боялся. Он был куда более легкой целью — охраны при нем почти никогда не было и его можно было снять в первый же вечер. Но Сандор зачем-то хотел продлить ему жизнь еще на несколько дней. Выглядело так, что он разнюхал что-то, что могло попортить кровь этому осиному гнезду. Сандор с затаенным злорадством хотел дать ему шанс пустить дело в ход. Но очередная нетерпеливая смс-ка с кучей вопросительных знаков, к огромному сожалению киллера, отмерила жизнь советника.       Спуская курок, Сандор досадовал, что так и не разгадал тайну этого старика.