1:20 25.08.2017
Посвящается всем тем
кто все пять, восемь, одиннадцать лет
боролся за свое место под солнцем в том аду, что принято именовать
школой.
1180 год н.э. Осень, 2 декада, 512 д.с.н.г. Атта.
– Кэтрин… «Во имя всех темных богов, да что за официоз?! Пса… какого пса-то я… да что я сделала не так? Конечно, позавчера я, может, слегка и перегнула палку, и третьего дня, но ведь»… – Кэт, – вновь мягко повторил все тот же строгий мужской голос, но омут самокопания юных дев слишком глубок, чтобы их можно было извлечь из оного, всего-то пару раз окликнув по имени. «Да, признаю, что не стоило вот так вот без разрешения в третьем часу ночи вызывать Канцлера в зеркале, и кто же знал, что он еще жив, да еще и девица, н-но все равно… я!» – Госпожа Ренс, – еще мягче повторил собеседник девушки. Вот только столь официальное обращение пугало куда больше любого крика. – Д-да! Папа, я виновата! Я последняя дура и заслуживаю самого сурового наказания, но, пожалуйста, не говори со мной так! – едва сдерживаясь от истерики, воскликнула четырнадцатилетняя девушка, подняв взор на отца. Ее нижняя губа дрожала, а кончик косы, который девушка непрерывно теребила, сейчас больше походил на грязную растрепанную щетку. – Кэт, – вздохнув, откинулся на спинку кресла профессор Белкрофт Ренс, – мы поговорили с мамой и полагаем, что ты засиделась дома... – Я все понимаю и, правда-правда, такого больше не повторится. Обещаю! – не дав договорить отцу, воскликнула Кэтрин, – но, пожалуйста, не… – Ты можешь хотя бы минуту помолчать, – еще раз вздохнув, вероятно, пару раз про себя ругнувшись, вспоминая, почему он все же бросил преподавание, попросил несчастный отец, – сядь и дай мне сообщить решение, принятое мной и Налли. Девушка, вконец убитая столь серьезным поворотом дела, покорно села на краешек кресла с противоположной от отцовской стороны стола. Но что же ее ждет? Сама атмосфера и те церемонии, которыми был обставлен этот разговор, предвещали нечто страшное. Конечно, девушка ждала серьезного разговора весь день, но ведь не так! Сперва мама специально пришла к ней в комнату, сказав, что отец собирается с ней поговорить. Ожидание под дверью длилось не менее пяти, а может, и всех семи минут в полнейшем молчании, а после мама вышла, оставив дочку наедине с отцом. Любимым и дорогим папой, но в подобных обстоятельствах... Ее сошлют к родственникам в город? Запретят колдовать? Отправят в служки при храме милостивой Алхеры?! – Кэтрин, – отец вновь вырвал из вороха страшных предположений свою дочь. – Да?! – Мы с мамой подумали – тебе стоит походить в школу. Разумеется, для тебя не составит труда подготовиться к экзаменам для университета и дома, но школа не только, даже не столько место, где человек получает знания. Это место, где он учится общаться с людьми. Нам бы не хотелось повторять ошибок, совершенных в отношении твоего брата. – З-значит, все же в Город… – повесив голову, пробормотала Кэт. – Что за глупости ты себе напридумывала, – не сдержавшись, фыркнул Белкрофт, – школы в Волино будет с тебя вполне достаточно. – Перезжа… Ч-что? Волино?! – не поверив этим словам, Кэт вскочила с кресла, перегнувшись через стол, едва ли не вплотную к лицу отца. – В-волино? Ты серьезно, к этим деревенским олухам? – Вот именно о таком отношении я и говорю, – строго заметил господин Ренс. – Да они ведь все до одури боятся меня! – И на то есть причины. – Я, я… лучше отправьте меня… да хоть служанкой к Макисейским… – Нет, – не поведя и бровью, отозвался отец. – Не-ет! Крик отчаянья раскатился… сказать, что по лесу, было бы все же слишком громко – не тот тембр, да и объем легких – но несколько, уже чуть запоздавших с отлетом ласточек, устроившихся на кормушке у соседнего окна, все же заставил с чириканьем сорваться с места. – С директором, равно как и старостой деревни, я вчера поговорил. Они не против принять тебя на первую ступень средней школы, без дополнительных экзаменов, – безжалостно продолжал отец, отбирая у девушки последний шанс уклониться, завалив экзамены. – Учебный год уже начался, но, надеюсь, для тебя не будет сложно влиться в учебный процесс. Пойдешь с завтрашнего дня. – Х-хорошо, папа, – повесив голову, пробормотала девушка, – я могу идти? – Да, – ответил Белкрофт. Напоследок окликнув ползущую словно призрак из комнаты девушку, когда та уже собралась просочиться за дверь: — Еще одно. Кэт, постарайся не создавать лишних проблем в школе.***
Разумеется, у нее были свои причины реагировать подобным образом. И дело тут не в том, что теперь придется вставать… пожалуй, в семь утра – каждый день, даже зимой – чтобы добраться до школы, вместо того, чтобы сидеть с какой-нибудь волшебной книжкой до пяти утра. И не в том, что придется делать какие-нибудь дурацкие домашние задания, вместо того, чтобы разбираться в хитросплетениях истинного устройства мира… хотя… хотя… Да что за се-се... сельдерей – именно в этом! Но, даже если забыть про все эти неприятные, но все же, мелочи – ее ведь и вправду не любят в деревне. Вернее будет сказать так: чувства, испытываемые к дочке знаменитого практика изучения мира госпожи Медии1Медия — хладная дева. Богиня-покровительница душ, что не могут найти покой даже в забвении и после смерти прикованы к миру. , являются ядреным компотом из благоговения, страха, зависти, как к богатству, во многом преувеличенному, так и магическому дару, да откровенной ненависти. Хотя последняя во многом досталась ей по наследству от брата. Конечно, когда Кэт была маленькая, она много играла с деревенскими ребятами. Она была даже готова признать, что иногда немного перебарщивала, давая понять некоторым сорванцам, что с ней не стоит обращаться как с прочими девочками, а цвет ее волос не повод для постоянных издевок. Благо сама жизнь в семье магов заставляет учиться всяким маленьким фокусам едва ли не раньше, чем говорить, но и они были хороши! А она росла, и отношение к ней менялось. Ее больше не пытались дергать за косу, но и играть больше не брали. С тех пор же, как брат уехал, и вовсе стали обходить за версту, будто бы она стала его заменой. Впрочем, Кэтрин не слишком долго расстраивалась по этому поводу, благо в ее распоряжении была целая библиотека, не говоря уже о магии, в изучение которой она ушла с головой – и вот ее решили социализировать?! Если подумать объективно, оно должно быть верно, но, во имя всех темных богов, как она будет социализироваться-то с этими трусливыми деревенскими болванами?! Просидев в своей комнате до самого вечера, лишь часам к десяти Кэт соизволила всё тем же мрачным облачком сползти вниз на кухню. Все же, как бы она ни была обижена на мир, живот не был готов так и остаться без предмета переваривания. К счастью, отца на кухне, равно как и по дороге, она не встретила, но осуществить свой план по стремительному хватанию первого что попадется, скрывшись после его исполнения в своей комнате, ей не удалось. – Рин, ты будешь суп или тебе только кашу погреть? – обратилась к ней мама. – Только кашу, – хмуро отозвалась девушка, расползаясь мрачной лужицей на стуле.***
Вязким засахаренным медом капали одна за другой минуты. Кэтрин, распластавшись по столу, задумчиво теребила да пощипывала кончик косы, чему и посвятила все свое внимание, словно представлению заезжего циркача, в то время как мама с обычной легкой улыбкой на губах суетилась у кухонного стола. Спасибо маленьким секретам кухонной магии – для того, чтобы разогреть еду, этой мастерице не было необходимости разжигать печь, но Анналикса считала, что, коль уж ее судьбою стала забота о семье, неправильно просто вот так вот сунуть под нос дочери кашу без всего: без свежего лука, сметанного соуса да кусочка масла на вершине. Не говоря уже о чае. Кэт без особого интереса бросила взгляд на кашу с обжаренными лисичками, лично собранными с утра пораньше мамой, всеми силами демонстрируя свою обиду, и все же не стерпела. – Не хочу! Вот с чего сдалась мне эта школа?! – подняв полный обиды взгляд на маму, воскликнула юная волшебница. – Порой случается так, что твоя жизнь меняется, ты и оглянуться не успеешь, – вновь вернувшись к изготовлению пирога с лисичками, пожала плечами Анналикса, – вот, скажем, мой брак с твоим папой. – Но ма-ам, я… я ведь поняла бы, коль это была бы и вправду стоящая школа, но деревенская, даже не при храме, а обычная школа для крестьянских детей? Зачем? – Потому что ты порядком засиделась дома и места себе не находишь от скуки. – Не скучаю я. И… ты еще скажи, что у меня проблемы в общении с людьми. – А разве нет? – сложив руки на груди, наконец обернулась к дочери Анна. – Нет, и… и не смотри ты на меня так – говорю ведь, что нет. – Неужели? – брови мамы в недоверии сошлись на переносице. – И когда же ты последний раз говорила с человеком, кроме нас с папой? – Так ведь... – Живым человеком, – уточнила мама. – Ну… а… так… – всерьез задумалась Кет, – да что мне… было бы с кем о чем интересном поговорить. – Рин, – мягко настояла Анна. – А-а, так точно. Полторы… или две декады назад я встретила в лесу девчонок-грибников из деревни… Афри, Эффи, Велья и… не помню как ее. – И о чем вы поговорили? – Да ни о чем. – Кэт вновь посвятила все свое внимание кончику косы. – Кэтрин. – Я сказала, что мухоморов тут не найти, но из того, что они насобирали, можно сварить отличнейшее зелье, если добавить пару жаб, – скосив взгляд отозвалась девушка, – а они… они убежали. И… и вовсе нет у меня проблем, я просто пошутила, а они сами виноваты, что такие трусихи! – Ринни, а ведь помню – года три назад Афри заплетала тебе косу, – вздохнула Анналикса. – И ее руки так тряслись от страха, что мне ее приходилось переплетать, – буркнула себе под нос Кэт. – Кэтрин, – обойдя стол, сев рядом, прижав дочь к себе под мышку, начала мама, – конечно, ты можешь запереться у себя в комнате и так и просидеть еще три года, после чего уехать в Город2Город — т. е. Лендал. В республике Лендал статус города имеет лишь столица, так что провинциалы подчеркнуто «Городом» называют лишь Лендал, хоть порой и свои мелкие города зовут так же. и там запереться в Университете, дружить с одними волшебниками, а всех прочих людей считать сбродом, но разве это то, чего ты на самом деле хочешь? – Н-но… но я ведь правда так не думаю, – дрогнувшим голосом пробормотала Кэтрин, не поднимая головы, – никогда не думала… Просто это они… они ведь правда не хотят. Так разве я должна навязываться? – Вот, раз не думаешь, то и никаких проблем быть не должно, – встав, жизнерадостно заявила Анналикса. – Ты просто дай им повод думать о тебе по-другому, и все переменится. Ведь обещаешь, что постараешься? – Х-хорошо, постараюсь, – незаметно… надеясь, что незаметно, вытерла пару слизинок и отозвалась Ренс-младшая. – Я запомню, что ты обещала, – серьезно произнесла мама. – И съешь всю кашу. Завтра тебе понадобится много сил. – Х-хорошо.***
«К псу морскому ʺ̋хорошоʺ̋! Я… я дала слово? Серьезно... Мама все же пугает, ведьма проклятая!» – негодовала в своих мыслях девушка, собираясь в школу уже после ужина. Мама вырвала из нее обещание, и теперь-то уж не оставалось ни малейшей возможности не только, что проспать, даже отсидеться на дубу в надежде, что через пару декад ее таки исключат. Ведь она обещала, а значит, придется не только пойти, но и стараться. Но во имя всех темных богов – как же это бесило. Получив в качестве школьного ранца старенький папин портфель из тяжелой вытертой до блеска кожи, который он использовал еще во времена своей преподавательской практики в Университете, Кэт сложила в него пару чистых тетрадок, перьевую ручку да несколько карандашей. На пару мгновений замерла с книжкой, захватившей все ее внимание за последние пару недель – перевод «Лисьих чар» Ляо Лиина, уже классика Цан-Цанской литературы – книжкой восхитительной, сколько бы ее переводчик ни извинялся за неточности перевода да недостойную тему, и после минуты метаний с особым ощущением наслаждения от нарушения правил положила между тетрадками. Ведь наверняка на этих смертельно скучных занятиях у нее найдется время для чтения о чем-то и вправду интересном и важном. Оставалось лишь решить, что надеть. Ведь она обещала стараться налаживать контакт, так что шокировать бедных пугливых ребятишек карнавальной широкополой ведьмовской шляпой да помелом она не могла. Вместо этого ее выбор пал на теплые нежно-серые столичные колготки – все же утром уже прохладно, – серую же юбку до середины голени, белую блузку с черным строгим бантом да жилетку, изнутри подбитую мехом. К сожалению, ничего похожего на камзол из того, что подходило по размеру, у Кэтрин не нашлось, пусть ей и хотелось воспроизвести нечто схожее со формой студентов университета. Собралась, даже спать легла, а ведь часы еще даже не пробили одиннадцать. Спустя десять минут промелькнула мысль, что сна ни в одном глазу, но, прежде чем успела подумать о книжке, утонула в собственной подушке.* * *