1180 год н.э. Осень, 2 декада, 513 д.с.н.г. Нелда.
– Пора в школу, – раздался над ухом нежный, но не терпящий возражений материнский голос. – Не хочу… я сплю… – в бессильной что-либо изменить сонной попытке возразила Кет. – Не спишь. Вставай. – Но… еще темно… – Осенью солнце встает поздно. Вставай. – Но… – Вставай. Поняв, что от нее не отстанут, девушка наконец-то села в кровати. Мама, уже одетая и до безобразия бодрая, листала давешний Цан-Цанский томик. – Соглашусь, книга прелюбопытнейшая, но ты уверена, что она тебе и вправду нужна? – не отрывая взгляда от страниц, спросила Анналикса. – На переменах читать буду. Ведь в школах бывают перемены, – без должного уважения к матери, буркнула Кэтрин. – Есть, но… эта история о студенте Сяо и лисице Ляньсян так любопытна… ты ведь не против, если я одолжу у тебя книжку, у меня как раз сегодня нет никаких дел. -Ма-ам, ты… -А чтобы тебе не было скучно, держи вот это. Я, однако, не уверена, какие именно тебе понадобятся учебники… Кэт, у которой не было никаких сил спорить с мамой, благо опыт показывал, что в конечном итоге дело предстанет так, будто последняя с какой стороны ни посмотри права, выкарабкавшись из-под одеяла, взглянула на стопку учебников. «Учебник Начального счета» Альфарда Корнильса, «Элементарная магия, второй уровень» тома первый и третий, «Землерасположение и торговые сношения» Агюста Марца, 1162 года, и… – Букварь? Ты серьезно? – подняв вышеозначенную книгу, спросила Кэт у матери. – Пожалуй, с этим я погорячилась, но там столь милые картинки. И потом, по нему я училась читать, – склонив голову (видно, вспоминая свое счастливое детство), улыбнулась Анналикса. – Пойдем есть. – Как скажешь, – повесив голову, пробормотала Кэтрин. И вот уже минут через сорок Кэт вышла за ворота своего дома, тщательно упакованная поверх выбранной вчера одежды в полушубок, подбитые мехом сапоги да кожаную же шапку, заполненная горячей пшенкой, с рюкзаком, полным старых учебников, да маминым пирогом на обед. Что же касается энтузиазма по поводу первого своего визита в школу – его ей захватить не удалось за полным его отсутствием. Впрочем, кто во всей многомерной вселенной рад идти в школу в 14 лет? А ведь к этому стоит присовокупить почти мелкий туман и, соответственно, еще более противный дождик, то ли падающий, то ли висящий в воздухе, создающий ощущение, что все сущее стало мокрой половой тряпкой. Равно как и то, что в дорогу ее отправили в одиночку, ведь, как сказала мама, она и так постоянно бродит по лесу одна. И правда, идти чуть больше двух километров, спуститься с одного холма, который местные уже звали по имени семейства волшебников, в нем проживающих, да взобраться на соседний, где, собственно, и стояло Вольно. А учитывая, что мама ее подняла, когда еще и семи не было, опоздать Кет, даже с ее небольшим ростом, при всем своем желании никак не могла. Да и выбора у нее особого не было, в такую-то погоду. В школе можно хоть дождь переждать. – И все же… – задумавшись о своей нелегкой судьбе, еще не вполне состоявшаяся школьница бросила недовольный взгляд на волка, еще совсем малахольного – похоже, несмышленыша-первогодка. Тот, скорее заскулив, чем зарычав, попятился в кусты, чтобы в следующее мгновение сорваться с места, удирая, поджав хвост. Другая бы на ее месте перепугалась, встреться ей не то что волк – лиса, даже в эту сытую осеннюю пору, но Кэт лишь проводила зверюгу меланхоличным взглядом, потопав дальше. Звери, куда лучше людей чувствующие магию, всегда с осторожностью относящиеся к не лишенным магического дара, от Кэтрин убегали в панике, лишь почуяв дуновение астрала, с тех самых пор, как Кэт была совсем малышкой. Конечно, поначалу это огорчало невозможностью потискать теплые пушистые комочки, но вскоре она поняла, что у подобного «дара» есть свои плюсы. К примеру, можно без опаски гулять по лесу даже зимой, будучи хрупкой девушкой. Другое дело, что люди, пусть и не осознанно, реагировали на нее схожим образом. И это если не затрагивать отношение к девушке жителей обратной стороны мира – Астрала, ведь насколько она отпугивала животных, настолько же привлекала тех, кого в простонародье принято именовать духами. Даже сейчас, подняв голову, она могла увидеть стайку фанлим – облачных рыбок, спустившихся вниз, вслед за дождем. Вот только искуство быть Кэтрин заключалось в том, чтобы не обращать внимания на подобное, по крайней мере до тех пор, пока оно не коснулось ее самой.***
Минут через двадцать, выбравшись из леса, Кэт поплелась меж склонившимися на дорогу пуками пожелтевшей травы, а вскоре в мороси проступили и первые деревенские крыши. Уже у самой деревни девушке пришлось уступить путь деревенскому стаду, понукаемому пастухом. Бараномамонты, равно как и коровы, в отличие от диких животных слишком глупы да упрямы, чтобы обходить столь иллюзорную опасность. Да будь на месте Кэт хоть сама Еганла, хозяйке последних врат пришлось бы уступить дорогу этому упрямому зверю, что зовут стадо. – Госпожа Ренс, доброго утречка, – поздоровался пастух, кто-то из местных, имени его девушка, понятное дело, не помнила. – Утра доброго, – с лучезарной улыбкой, об которую наверняка можно порезаться, отозвалась та, – хорошая погодка, не находите? – Да, погодка что надо. Вот сгоню этих, сам пойду грибочков пособираю в вашинском лесу, госпожа Ренс. А вы, как вижу, в школу собрались. – А как вы узнали? – Так ведь саквояж, – указав на портфель в руках девушки, заметил крестьянин, – да и говорили вчера все, что к нам ведьм… вы то бишь, теперь в школу собрались хаживать. – И ее не закрыли по этому поводу? – все так же улыбаясь, осведомилась вышеуказанная ведьма. – Так ведь что закрывать-то. Вы учитесь, так оно ведь лучше будет… Ну, а... хорошего дня вам. Вы там загрызите его. – Кого? – впервые за весь разговор проявив искреннюю эмоцию, поинтересовалась Кет. – Так, этот. Гранит, науки. – А-а… ну уж его-то сгрызу… и вам не хворать, – уже было собравшись двинуться дальше, отозвалась девушка, но все же.. все же поняла, что будет корить себя, если не скажет. – Вы только поосторожнее, господин… господин Иг…? Я по дороге волка видела. От меня он удрал, но вы все же смотрите, а то он молодой и голодный, видно. – В-вот как… спасибо вам, госпожа Ренс, знать буду. Наконец повернувшись к крестьянину спиной, девушка выдохнула, стирая уже съехавшую на бок улыбку со своего лица. «Прекрасно, стало быть, все меня ждут… чтоб им в Хайл провалиться» – кисло подумала Кет. Стараясь особо не глядеть по сторонам, да и, в целом, затеряться в дожде, новая ученица быстрым шагом, сколько то было возможно, топала по деревенским лужам, поднимаясь на Вольинский холм, к деревенской площади, на которой, собственно, школа и стояла, равно как и дом старосты, амбар да совсем крохотный храм1 [Скорее часовня всех богов да местного духа-защитника земли. Нынешний ее смотритель, старый вояка-инвалид, отдал свою верность Бурунгуну-богу войны]. . Благо в столь мерзкую погоду никто не желал казать носа на улицу, не было видно даже детей, которых, похоже, не отпустили перепуганные матери на поедание проклятой «Седой». И все же, казалось, из-за каждой занавески девушку провожал настороженный взгляд. Или то было лишь ее воображение…***
Вольинская средняя школа представляла из себя стандартное трехэтажное фахверковое здание с директорской башенкой, какие при Валаре, с полвека назад, стали ставить едва ли не во всех деревнях республики после приказа об обязательном общем среднем образовании с 13-14 лет в течение последующих четырех. При этом грамоте, счету, да слову Алхеры матери по старинке учили в школах при храмах. Начинание, в целом, хорошее и полезное, хоть крестьяне были и не в восторге, ведь школа отвлекала их уже вполне способных к работе детей от оной, пусть даже государство и брало на себя все расходы. Не говоря уже о том, что многие, выучившись, стремились перебраться в город, получать профессию, вместо того, чтобы помогать родителям на поле. От улицы здание было отгорожено кованой решеткой, в прошлом крашеной ярко-красной, теперь порядком запылившейся да облупившейся краской. За ней где яблоневый, где сливовый сад, сейчас уже порядком обобранный; булыжная, несколько заросшая дорожка с пару десятков метров и, наконец, высокое крыльцо под скатной крышей на столбах. Что бы ни говорили о господине Мерасе [Речь идет о эпохе Хере Вала (власть силы), 1112-1138, когда к власти после восстания «Бунта возмущенных», направленного главным образом против гильдий, торговой аристократии и старых семей волшебников, пришел Горгелдис Мерас, «Валар». Время сложное и спорное, для одних – время восстановления попраной справедливости, для других – время, когда их родителей вздернули перед дверьми дома, а имущество растащили, что «на благо народа», а что этот самый народ себе по домам. Но, так или иначе, это эпоха ряда социальных реформ. В том числе и школ. В официальной историографии Лендала революцией она не считается, ведь была лишь одна Великая революция 1024 года, и второй республики не нужно.] , а на школы он в свое время не поскупился, хоть и выглядели они от здания к зданию до неприличия идентично. Разве что в Городе[Городе — т. к. юридически в республике городом является лишь сам Лендал, а столь большие поселения, со всеми признаками города как Менаг – лишь поселками; в просторечии городом, лишь выделяя интонацией, именуют только Лендал]. некоторые расположились в старых домах, реквизированных у их предыдущих владельцев. Поднявшись на крыльцо, Кэт дернула за дверную ручку. Обитая чугунными полосами тяжелая дверь, пусть и с некоторым нежеланием, поддалась. А ведь как девушке хотелось вот тут же на месте развернуться, сказав, что де школа оказалась закрыта. Вторая дверь также не стала для нее большой проблемой, но холл встретил девушку морозной пустотой. Даже печь Привонка [Привонка — как правило, кирпичная, хоть порой и жестяная печь на небольших ножках, которую обычно устанавливают в углу комнаты в многоэтажных домах. Зачастую ее выкладывают плиткой или изразцами, хотя порой и просто белят. Изобретена в Привонской республике, от чего, собственно, и получила свое наименование. В отличие от печей дает куда меньшую нагрузку на перекрытия, в тоже время куда лучше каминов держит тепло, что немаловажно в Лендале, где зимы куда холоднее, чем в соседнем Алтаре, вероятно, из-за отрогов Фалкийских Гор]. , похоже, и не думала гореть. Да и никого похожего на бабушек, порой сидящих на входе, дабы смотреть, как бы какой чужой человек не зашел, девушка не обнаружила. Но кто-то ведь открыл школу… хотя, может, ее и не запирали. Чуть помявшись на скрипучих досках пола, Кэтрин все же решила довести дело до конца. Повесив полушубок на пустующую вешалку у печки, она, как ей и было указано мамой этим утром, пошла направо, к лестнице, на второй этаж, в рабочий кабинет учителей, где те, вероятно, большую часть времени проводили за поеданием печенья да употреблением чая. Как ни странно, из-за приоткрытой двери, доносились какие-то мерные звуки. Осторожно приоткрыв дверь, девушка обнаружила мерно похрапывающего мужчину, уткнувшегося носом в тетрадь. Еще несколько тетрадей валялись под столом, но чуть осевшая и все же пугающая своими размерами, равно как и архитектурными достоинствами, башня возвышалась над его головой, а усердно горящая ДЖИН-лампа с головой выдавала учителя, засидевшегося до позднего вечера и так и уснувшего, не справившегося со своей тяжкой миссией. Кэтрин подобрала разбросанные тетрадки, сложив их стопочкой на краю стола; стукнув по макушке, скрыла светящегося демона за пеленой тьмы и лишь после этого взглянула на учителя. На вид ему было не больше лет двадцати пяти, очки съехали на нос, одной из дужек зацепившись за перьевую ручку, копна черных волос стянута льняной веревкой на затылке, а на лице написана до неприличия дурацкая, довольная улыбка. «И он еще и окажется моим классным руководителем… – еще более кисло, чем обычно, подумала Кэт, – во имя всех темных богов, как моя жизнь может состоять из столь плоских литературных штампов?!». – Господин Азель, – убедившая себя в своей правоте, потрясла последнего за плечо девушка. – А-а-ум… Я уже… – Только прошу, не говорите всех этих банальных фраз, – оборвала уже собравшегося сказать что-то вроде «мама я уже проснулся», мужчину, Кетрин. – Утро, уже птички поют и… темные боги… если честно, погода примерзкая, но, пока вы тут спали, я уже переплывала лужи да пугала лесную живность. – А-а-ма? – наконец-то продравший глаза учитель поднял глаза на разбудившую его девушку, вернее – пепельно-серые волосы, обрамлявшие размытое нечто без очков. – Егналу за ногу! – Ага, собственной персоной в лице ее дочери, – кисло отозвалась Кет. – Я Кэтрин Ренс, дочь профессора Белкрофта. Ваша новая ученица. – А-а-га… т-то есть да! – молодой человек попытался одновременно сесть прямо, отодрав прилипшую тетрадку от своего лица, поправить очки и принять деловой вид. Вышло у него лишь третье, да и то на троечку. Очки так и продолжали косить, но теперь он через них хоть что-то видел. – Т-так ты та самая ведьма, о которой все говорили? – Да, – стойко выдержав столь нелюбимое обращение, подтвердила Кэт, – а вы мой классный руководитель Азельмикус Майльк? – Да… а-а ты… не такая пугающая, как говорили… – видно, еще окончательно не проснувшись, честно отметил учитель Азель. – Благодарю, – не нашлась, что ответить, Кэтрин, – и, что бы вам не говорили, я никого за свою жизнь всерьез не прокляла и не убила. – А не всерьез? – уточнил учитель. – Никогда не поздно начать, – уже теряя самообладание, отозвалась Кэтрин. Однако она не могла не отметить, что ей было просто говорить с этим человеком. Никакого подобострастного заглядывания в глаза да суеверного страха. И говорил он грамотно. – Вы ведь из Города, из Лендала? – Родился я в Торесе[Торес — поселок Торес: городок на востоке Лендала, один из крупнейших населенных пунктов республики.] , но в том смысле, что имеешь в виду ты – да, я из Города. Здесь только первый год, и оттого плохо знаю, как у вас тут все заведено. – Как и везде, полагаю, – вздохнула Кэтрин, – а почему кроме вас никого нет в школе? – Так ведь рано еще. Хотя, если дверь открыта… получается, я дверь не запер… – Ну, вроде ничего важного не унесли. По крайней мере, из холла. – Что ж, это хорошо, – учитель встал, потянулся, зевнув, взглянул за окно, погода за которым даже и не думала меняться к лучшему; после, наконец-то взглянув на девушку сверху вниз, спросил, – ты ведь чаю, верно хочешь? – Пожалуй, не отказалась бы, господин Майльк, – несколько более официально ответила Кэтрин, сочтя, что слишком уж нарушила дистанцию с этим человеком, тем паче ее будущим учителем. – Господин… да, и правда, господин, – пробормотал себе под нос последний, направившись к печке. Здесь, как, похоже, и во всем здании, была устроена привонка, но с прилаженной сбоку небольшой чугунной горожанкой6[Горожанка — не девушка из города, а чугунная печка, порой предназначенная исключительно для топки углем]. всего с одной конфоркой. Учитель открыл дверцу, закинув внутрь горсть м-угля7 [М-уголь – обычный древесный уголь, подвергнутый воздействию маннодного поля. Альтернатива гномьему каменному углю. Хорошо горит, давая немало жара, при небольшом объеме. Одна из весомых статей экспорта республики]. , чуть поблескивающего синеватыми прожилками, пару лучин, последнюю из которых поджег сперва вспыхнувшим фиолетовым магическим огнем из пальца. – Ого, – прокомментировала Кэтрин, все это время от отсутствия лучшего занятия наблюдавшая за Азелем. – Было бы чему удивляться, – почесав затылок, ухмылся учитель, – ведь это простецкое заклинание, которому учат любого, кто только пробует магии учиться. – И все же ведь не из пальца, – не отступала девушка, – хоть про первое правило волшебника вы и позабыли. – То, что про спички – ну, не скрою, некоторое позерство в этом есть, но сразу скажу, что никоим образом не ровня твоему отцу. Так, жалкая посредственность на факультет «практического изучения», не принятая в свое время. – Господин Майльк, – оборвала словословия мужчины, Кэт, – ваша рука. – А-а? – Она горит. – Да, разу… Ай! – все это время, отвлекшись, господин учитель держал лучину в руках, в то время как она, как и положено лучине, горела, и так хорошо, что уже начала обжигать державшие ее пальцы. – Во имя всех темных богов, и как только можно быть таким ходячим стереотипом… – пробормотала себе под нос девушка. – Ты что-то… – наконец-то запихнув лучину в печку, начал было Азельмикус. – А, нет, ничего-ничего. Простите!***
В течение следующего получаса учитель и его еще не вполне состоявшаяся ученица провели в полном спокойствии, в целом не особо мешая друг другу. Хотя говорить о спокойствии можно было лишь применительно к Кэт, наслаждающейся горячим чаем, в то время как Азель что было сил пытался покончить с недоделанной работой, хоть шансы его на успех таяли с каждой минутой. Вскоре пришла первая из коллег, коей, к некоторому удивлению Кэтрин, оказалась Мипора Мар, дочь старосты, девушка даже чуть младше Азеля. Кэт слышала, что она вроде как уезжала на несколько лет в город, но даже и подумать не могла, что уезжала учиться да еще на учителя. Впрочем, было бы несправедливо сказать, что Кэтрин много думала о судьбе дочери старосты, хоть и помнила ее как девчонку лет шестнадцати, то и дело пытавшуюся примирить Кэт с ее сверстниками. Мипора с некоторым удивлением и обычной для Вольинских вежливостью, плохо скрывающей панику, поздоровалась с Кэт. Та последовала ее примеру, хоть и не сдержавшись от чуть скошенной улыбки. Мипора вздрогнула, уже было готовая призывать Алхеру-всемогущую оградить ее от темного проклятия, но все же сдержалась, проследовав к своему столу в углу у двери, успокоившись, лишь скрывшись от «Седой» за шкафом. Еще минут через десять вошла незнакомая Кэт женщина того возраста, что все еще принято звать средним, с темными, чуть тронутыми сединой волосами, плотно собранными на затылке. Не обратив особого внимания на Кэт (видимо, не из местных), отчитала Азеля за недоделанную работу и лишь после того, как он смиренно признал всю свою ничтожность, обратила внимание на Кэтрин. – А ты что здесь делаешь? Что-то я тебя не помню. – Пью чай, – лаконично ответила на первый из поставленных вопросов Кэт, – я Кэтрин Ренс, ваша новая ученица. – А-а… ты, – взгляд женщины стал еще не довольнее, – доставила ж ты нам проблем, еще и учиться не начала. Господин Майльк, раз уж вам все одно не успеть, не продолжите ли вы вашу работу в своем классе? – Как вам будет удобнее, госпожа Сакорникс, – и тут не стал спорить горе-учитель, тут же принявшись собираться. – И ученицу свою прихватите, – напутствовала коллега. Кэт, поняв, что ее классный руководитель без помощи не справится, взяв стопку уже проверенных тетрадей, в связи с ее меньшими размерами, в одну руку, а портфель в другую, первой выскользнула за дверь. – Она директор, что ли? – не привыкшая к такой надменной грубости, по крайней мере, в отношении самой себя, недовольно осведомилась у учителя девушка уже на лестнице по пути на третий этаж, где, собственно, и располагался класс Азельмикуса. – Завуч и заместитель госпожи директора. Сама госпожа Хезек живет в Менаге, так что обычно появляется позже, – невесело отозвался господин Азель. – Я же, как видишь, в некотором меньшинстве, так что прекрасные дамы безраздельно правят в учительской да и во всей школе в целом. – Вот оно как… – протянула Кэтрин, про себя размышляя – какой же следующий литературный штамп приберегла для нее судьба. И Кэт не прогадала: в пустом классе их дожидалась ее старая «подруга». Афри, оторвавшись от тетради, как видно, доделывая домашнее задание, подняла взгляд на вошедших, но слова приветствия учителю застряли в горле при виде пепельной косы местного чудовища. Было бы неверно сказать, что Афренда Жоленс – единственная из находившихся в этот час в школе учеников первой ступени. Пара девочек – одна с иссиня-черными волосами, вторая белокурая – стояли у окна в коридоре, похоже, кого-то высматривая на улице, но в классе, кроме Афри, и вправду никого не было. – Привет, – улыбнувшись, первой поздоровалась Кэт, – грибов набрали? – П-привет… – эхом отозвалась девушка, – з-значит, ты в нашем классе, г-госпожа Ренс. – Значит, в нашем, – все с той же улыбочкой подтвердила ведьма. – В-вот как… я-я...ясно...А г-грибы хорошо, госпожа Ренс… грибы, они хор-рошие… – Кхм, – раздалось неодобрительное со стороны учительского стола. – Кэт, положи тетрадки на стол и садись. Афри, смею напомнить, что все вы здесь в равном положении учеников. Не знаю уж, что у вас здесь за история, но смею напомнить: Лендал – республика, и господ у нас нет. Так что обращайтесь друг к другу соотвествующе. Хорошо? – Х-хорошо, – кивнула в ответ на взгляд учителя Афри. – К-кэт..трин, если х-хочешь, можешь со мной сесть. Я как раз од-одна здесь. Если у окна не х-холодно. – Только если ты настаиваешь, – елейным голосом отозвалась юная волшебница, не преминув воспользоваться предложением все с той же улыбкой, которую вряд ли смог бы стереть сейчас и камень, прилетевший в лоб девушке. Другое дело, что бросивший камень, будь то хоть сам бог, какой-нибудь из них, вскоре сильно пожалел бы о своем поступке. Кэтрин достала тетрадь, убористым почерком подписав ее. – Господин Майльк, – подняв голову, обратилась к последнему Кэтрин – какой у нас сейчас предмет? – Литературоведение, – не поднимая головы, отозвался учитель. Кэтрин записала после все тем же крайне медленным затейливым почерком; не торопясь, принялась нумеровать страницы, стараясь не обращать внимание на вздрагивающую от каждого ее движения Афри. «Ну и что ты позвала меня, если трясешься пуще прежнего? – вопрошала Кэтрин, – ну вот, во имя всех темных, ведь знала, знала, что так будет! Стоило пойти делам хоть немного нормально, и тут же это… позорище. О, началось...» Последнее безмолвное восклицание прокомментировало очередного вошедшего, только-только начавшего здороваться с учителем, но смявшегося, стоило лишь его взгляду упасть на пепельную челку ведьмы.***
Покончив с тетрадкой, Кэт в очередной раз окинула взглядом класс: несколько потрепанное временем помещение – стены на высоту полтора метра закрыты деревянными щитами, не раз исписанными фразами вроде «Здесь был Шус» да «Ветриана — дура», несколько раз затертыми лаком, однажды даже регенерационный магией, если чутье не обманывало Кэт, и вновь исписанные, столь же старые шкафы в конце класса, ряд потретов выдающихся ученых да писателей над грифельной доской, Привонка в углу у входа, парты, скрепленные со скамьями, да окна, против ожиданий мытые. Так и не наткнувшись ни на что-либо и вправду интересное, ученица устремила свой взгляд в окно. Погода чуть улучшилась. По крайней мере, дождь прекратился, но низкие серые облака, гонимые с севера, даже и не думали о том, чтобы уступить место солнцу, а ведь осень только-только началась, и тут такое. Но вместо размышлений о переменчивости климата Кэт в который раз задумалась о литературных стереотипах, так мучивших ее с самого утра. Ведь так часто в этих легких романах в мягком переплете для подрастающего поколения, лет десять назад начавших появляться и в Лендале, главным оказывается зачастую именно школяр, сидящий у окна, где проводит безрадостные дни за учебой, пока с ним не начинают происходить разнообразные невероятные события. Ну, или он сам на свою голову их ищет – всяких гостей из иных миров, путешественников во времени да магов. Да и с классом часто не ладит, так что она вполне подходит под роль главного героя… ну или одного из главных персонажей. Кэт перевела взгляд на свою соседку, высокую для своих лет девушку со светло-русыми, совсем немного не дотягивавшими до белокурых, прямыми распущенными волосами до низа лопаток, лишь перехваченными парой тоненьких кос, спускавшихся с висков к затылку, где они соединялись, теряясь в волосах. Прическа, так любимая в поздней Империи, с успехом унаследованная людьми. Одета в голубенькое деревенское платье до середины щиколотки, перехваченное простеньким вязаным тряпичным поясом на талии, да свободную блузку под ним. – Афри, – обратилась к соседке Ренс-младшая скучающим голосом. – Д-да? – вздрогнув, обернулась к ведьме та. – Скажи, ты голем-пришелец из иного мира или гостья из будущего? – А-а? Боюсь, н-ни то ни другое, – с ужасом в глазах призналась девушка. – Вот оно как. А жаль… – П-прости! – Хватит за все извиняться, – взглянув на деревенскую девушку с укором, заметила Кэт. – Господин Майльк прав, я вам не госпожа, а тот факт, что я умею хорошо колдовать, вовсе не означает… – Кхм-хм, – прервал речь наследницы состоятельных волшебников о равноправии многозначительный хмык учителя. – Кхм-хм, смотрю, почти все собрались, так что, полагаю, стоит начинать. Когда класс, наконец, в течение пары-тройки минут пришел в некоторое подобие спокойствия, благо народу в нем было все же не так уж много, Азельмикус продолжил. – Прошу достать книги… Да, да, «Литературоведение, первая ступень» страница хм.. уже сорок седьмая, надо же… Так вот, пока вы вспоминаете, что было на прошлом уроке и что вы должны были прочесть, Кэтрин, прошу, выйди. «Будто меня кто-то не знает» – безмолвно отозвалась Кет, но, сколь бы то не шло с ее настроением да внутренними монологами, улыбаясь, направилась к доске, сопровождаемая пристальными взглядами одноклассников, только-только успевших забыть о ее присутствии. У доски, все так же улыбаясь, девушка, сложив руки за спиной, обернулась к классу. Классу небольшому, чуть больше десятка человек, даже при том, что кто-то не пришел, но все же и это было немало для деревенской школы. И, пожалуй, слишком много для того, кто привык общаться лишь с родителями да литературными персонажами. Кэт на мгновение закрыла глаза, вдохнула… – Полагаю, вы все меня давно знаете, и все же. Мое имя Кэтрин Ренс, я дочь профессора Белкрофта и его жены Анналиксы, мне 14, день рожденья 147 день с начала года, не забудьте. Люблю книги и призраков. Что бы ни было в прошлом, надеюсь, мы с вами подружимся. Закончив вступительную речь, чуть поклонилась господину учителю. – Я могу сесть? – Да, ра-разумеется, – отозвался господин Азель, несколько кислым голосом, все больше и больше понимая, какую проблему взвалили на его плечи, – надеюсь, и вправду подружишься. Кхм-хм… так вот, кто расскажет содержание прочтенной главы? Разумеется, Кэтрин осознавала, что подобная официальная речь вряд ли поможет завести друзей, не говоря уже о постановке в один ряд с книгами, призраками, которых она не очень-то и любила, но живя с таким папочкой, каким был ее отец, поневоле смиришься с тем, что твоя подушка может ни с того ни с сего заговорить. Да и любовь к книгам – это точно не то, что ценят деревенские дети, но к псу морскому их интересы! Да и потом, без этой напускной вежливости она, пожалуй, сама бы начала заикаться не хуже Афри. Не хотелось признавать, но, похоже, она и вправду немного отвыкла общаться с людьми. Тем временем ее соседка, казалось бы, забыв о ведьме, излагала событие первых глав, истории о пройдохе-Лисе, что обводил вокруг пальца волка Изенгрина, медведя Бирюка и даже короля Нобеля, при том самому творя разнообразные бесчинства и злодеяния. И ведь излагала столь вдохновенно, что Кэт, уже читавшая эту забавную историю об Алтарской аристократии8 [Алтар — королевство к югу от Лендала. , с комментариями и указаниями на конкретные образы, даже заслушалась.] Хоть в изложении Афренды выходила не сатира о судопроизводстве в частности и жизнь в целом, а трагичная история, в которой жалко всех: и убитую курочку, и опороченную волчицу, но больше всех самого Лиса, запутавшегося в своих злодеяниях. К тому моменту, когда Афри закончила, кто-то на другом конце класса даже всплакнул. Так бы этот урок и подошел к концу, дав возможность Кэтрин хоть немного выспаться, если бы в тот момент, когда часы, висевшие в конце класса, явно указывали на время раздачи домашнего задания, господин учитель не решил вовлечь новенькую во всеобщее обсуждение. – А что ты думаешь, Кэт? – обратился к последней учитель. Несмотря на то, что та попыталась сделать вид, будто ее куда больше интересует сбитый край парты, он настоял: – Ты ведь уже читала роман? – Полагаю, господин учитель, – подняв на того взгляд, отозвалась ученица, – что курочкам не стоит давать себя кушать. – Будь добра, встань, раз уж отвечаешь, чтобы все могли тебя слышать, – не отставал Майльк, но, надо отдать ему должное, вместо обычного при подобных фразах грубого нетерпения он проявил мягкость и тактичность, словно то была и вправду просьба. Так что у Кэт не было никакой возможности не подчиниться. – Полагаю, господин учитель, что, пусть Лендал республика, и волков, медведей да львов мы повыгоняли, поменяло это немногое, чему я являюсь прискорбным доказательством. Однако курочкам не стоит безропотно позволять себя кушать. Впрочем, коль они дают себя терзать, в том виноваты они сами – не правда ли, Афри? – при последних словах Кэт перевела взгляд на соседку по парте, скривив улыбку, чуть оскалившись. – А еще мне нравится Лис, каким бы он негодяем ни был. – Афри, что-нибудь ответишь? – подстегнул ответить вконец притихшую под взглядом ведьмы девушку, будто есть ее собрались прямо здесь, на месте, господин Азель. – Д-думаю… думаю, что Курочка не в силах ответить Лису, как бы того ни хотела… Н-но если бы он был добрее, быть может… так все могли бы дружить. – Ну-ну, – только и смогла ответить Кет. – Что-ж… похоже, вам стоит уже спешить к госпоже Мар. У вас ведь следующее – основы современного вычисления, – встав, закрыл свой журнал в знак окончания урока Азельмикус. – Кэт, ты не могла бы задержаться. «Да, да… вот и началось…» – безмолвно отозвалась Кэт. – Кэтрин, – все так же обходясь без строгих взглядов да укоряющих ноток, обратился к своей новой ученице Азель, когда все прочие ученики отправились на этаж ниже, в класс госпожи Мипоры. – Впрочем, нет, не так… Учитель, сам себя оборвав, замолчал едва ли не на целую минуту, в то время как Кэтрин, с самым что ни на есть невинным видом изучала угол доски. – Кэт, думаю, с тобой можно обойтись без всех этих фраз о том что понимаю тебя и прочих глупостей. И все же постарайся. Будь хоть немного снисходительнее к окружающим. Да, ты больше знаешь, во многом от того что у тебя, в отличие от прочих, есть время на чтение. Ты решительнее некоторых, потому как тебе, должно быть, уже доводилось что-то решать, но это не значит, что ты должна требовать от других… псова пад!.. Прости, не знаю что сказать, но ты ведь все и так поняла? – закончил свою речь Майльк с совершенно несчастным видом. – Понимаю, господин Майльк, – не стала спорить Кэтрин, переведя свой взгляд с угла доски на угол стола, – но вы ведь сами спросили меня что я думаю. – Спросил, и все же. Если все вокруг видят в тебе злодейку, ты-то ради чего подыгрываешь? – вконец сбившись с наставительного тона не столько учителя, сколько старшего брата, вопросил Азельмикус. – А с чего вы решили, что я не злодейка? – наконец подняв глаза на учителя и попытавшись состроить высокомерно-презрительнй прищур, осведомилась девушка, – разве не правильнее верить людям? – Хм, кхм. Вижу по глазам, – даже не покраснев, ответил учитель. – А сейчас скажете что-нибудь про ежика или устрицу в панцире? – дрогнувшим, всерьез обиженным голосом спросила юная ведьма. – Может и ежик, вот только я никого не просила вынимать меня из моего панциря. И уж точно не вас. – Это моя работа. Тем более когда речь заходит о человеке без сомнения талантливом… – отозвался господин Майльк, похоже, не меньше самой Кэтрин измотанный этим разговором. – Благодарю за комплимент. Я могу идти? Урок скоро начнется. – Да… и правда. Только к следующему разу потрудись перечитать заданные главы. И напиши сочинение на тему… хм… «Аллегорическое отображение судебной системы и классовых отношений Королевства Алтар в романе о Лисе седьмого века эры людей». Ну, или что-то в этом роде. – А почему только мне? – уже куда более обиженно осведомилась Кетрин. – Ты ведь жалуешься что тебе скучно, – И вовсе я… – Вот я и даю себе труд придумать для тебя дела, – пожал плечами господин учитель, не дав Кэт и слова возразить. Впрочем, что она на это возразит, сколько бы ее ни возмущал очередной чтец ее мыслей. *** К счастью, особой общественной инициативы урок госпожи Мар не потребовал, хоть и стал совершенно неожиданным испытанием. Шла лишь вторая декада учебного года, а дочь старосты с улыбкой заявила, что пришло время проверки знаний, к которой Кэт, понятное дело, не готовилась. И пусть занятия магией и требуют некоторых вычислений, которыми она, однако, зачастую пренебрегала, оставив их своей будущей учебе к университете, все эти иксы да еще и игреки стали для девушки внезапным новшеством. Оставалось лишь поражаться, зачем будущим крестьянам уравнения. Конечно, можно было сказать, что она не готова, ведь она и вправду узнала, что идет в школу, лишь днем ранее, но природная гордость не позволяла сдаться без боя. Однако нет худа без добра — урок помог Кет отвлечься от недавнего разговора. Да от мыслей о скорлупках, в которые она, понятное дело, и не думала забираться. На природоведении у госпожи Директора, милой невысокой женщины лет тридцати с шапкой каштановых волос и по-детски чуть приподнятым носиком, в темно-зеленом костюме, делающем ее чем-то похожей на эльфа, Кэт все же умудрилась поспать. После учеников ждал обед. День так и грозил подойти к концу, не преподнеся девушке ни новых прекрасных встреч, ни новых испытаний. Даже на обеде, следовавшим после «Основ физического мира», которым учил все тот же Азель, Кэт сидела в гордом одиночестве, заедая грибной суп со сметаной грибным же маминым пирогом, что оказалось очень даже ничего. В одиночестве, насколько позволяла всего пара длинных столов из тех, что так любят устраивать в кабаках да придорожных тавернах, по крайней мере, авторы всевозможных романов о путешествиях – вокруг Кэт создалось некое кольцо отчуждения метра в два с каждой из сторон, где никто не решался сесть. Афри предлагала своей соседке по парте сесть вместе, но девушка рассудила, что этой трусишке хватит страхов и на уроке, а то еще ненароком подавится булкой, и смерть ее будет на совести Кэтрин. Еще одно злодеяние «Седой». Тем более, что, как видела Кэт, даже теперь, находясь на другом конце стола, Афри то и дело бросала чуть беспокойные взгляды на ведьму, о чем-то тихо разговаривая с полноватым парнем из их же класса, что сидел напротив, то и дело исподлобья косясь на Кет. Была еще пара девушек, сколько могла вспомнить Кэт, даже не из ее класса, что сразу же после обеда подсели было к Кэтрин, только-только углубившейся в изучение премудростей иксов да их верных спутников игреков. Одна из них, белокурая девочка со взглядом ангела, вроде как предлагала помочь разобраться с двойными уравнениями, но представительница семьи Ренс, много больше привыкшая доверять книжному слову, отмахнулась, так ничего толком и не ответив. Рубби или, быть может, Роззи, тут же надев маску оскорбленной чести, встала, удалившись со своей подругой восвояси, оставив «проклятую ведьму» в кольце отчуждения. Никто не решался пристраиваться рядом с «самой серой ведьмой». Впрочем и вокруг тех двоих: белокурой Роззи, или все же Вью, и ее чернявой подруги, казалось, была некая дистанция. Лишь одна девушка, уже лет шестнадцати, села рядом с ними. Впрочем, возможно, дело тут в том, что они попробовали заговорить с «Седой», а такое не смыть без похода в храм. Да и сама Кэт не придала всему этого ни малейшего значения, лишь все больше досадовала на непокорные иксы да разнузданные игреки. И этот день так и мог бы подойти к своему концу без приключений, если б не госпожа Сакорникс.***
– Эм… Афри, а ты уверена, что это законно? – Кэт дернула за рукав тулупа вроде как подруги, стоявшей перед ней. Девушка, равно как и весь класс, в верхней одежде стояла за околицей последнего дома, на дороге, ведущей к Малоге, одному из крупных притоков Лена, под вновь заладившим мелким противным дождем – как водится осенью, холоднющим, подтверждением чему стал чих, раздавшийся откуда-то справа. – П-полагаю, да, ведь, как говорит госпожа Сакроникс, когда придет враг, он не будет спрашивать, какая погода, – шепотом, едва обернувшись, ответила деревенская девушка. – Но мы ведь дети, и девушки в придачу. – Разговорчики?! – раздался окрик завуча. – Есть время болтать, можете и побегать! И они побежали. Сперва вниз, с холма, до самой кузни, и наверх, до деревенского склада с лодками, камягами, сетями да прочим рыболовным снаряжением. А после делали упражнения, вроде прыжков то на одной ноге, а после на другой, и наклонов, растяжек да прочих развлечений в том же духе на фоне мокнущих, но похоже не так уж по этому поводу переживающих бараномамонтов. У Кэтрин не было даже сил на то, чтобы негодовать, лишь может совсем немного недоумевать о том, ради чего деревенским детям поддерживать свою физическую форму, если они и так только тем и занимаются, что копают огород, таскают дрова да доят коров. И главное – ради чего ей, будущей волшебнице, могущества которой без сомнения хватит, будь ее воля, мановением руки отправить к праотцам целый полк тех самых злокозненных врагов. Ну, если они, конечно, не окажутся гномами, обвешанными экранирующими кристалами, словно новогодняя елка. Вот только против последних махи руками вправо да влево вряд ли помогут! Ответ, пусть и непрошеный, последовал как по писаному: «враг не будет спрашивать, какая погода, и пусть никто не надеется на то, что республика окружена союзниками, ведь в любой момент вернейший союзник может стать обезумевшим врагом, как то было в прошлом, или пасть под натиском диких орд. И тогда каждый должен быть готов, согласно указу от 1158 года». «Интересно, она это ради меня или каждый раз повторяет» – уныло размышляла Ренс-младшая, не в силах более активно реагировать на реальность. Так или иначе, даже мир имеет конец, что уж говорить о «Военном деле и физической подготовке». Вот только силы начинающей школьницы вместе с желанием жить подошли к концу куда раньше. Так что домой поплелось уже нечто, грозившее с минуты на минуту перейти в сферу интересов профессора Белкрофта. А ведь домой переться проклятых три километра!***
Уже на границе леса девушку, только-только начавшую отмирать, нагнала уже примелькавшаяся пара: белокурая Роззи и ее подруга с волосами цвета вороньего крыла. Впрочем, волосы и той и другой, как и волосы самой Кэтрин, были скрыты под головными уборами, но, в отличие от Кэтрин, чью серебристую макушку от погодных явлений скрывала довольно дорогая шапка, подбитая и отороченная тверянским9 [Тверяния — огромное царство на северо-востоке, так же известное под именем Маруссия, или земля Мару, по древнему имени племен, там расселившихся — Марусы. Родственна как по языку, так и по религии Соверам, потомками коих, собственно, и являются жители Лендала. Поскольку их Тверяния раскинулась в лесах дикого севера, меха — традиционно один из главных источником их прибыли; отношения же с Лендалом, уже довольно давно и хорошо налажены. Благо, в отличие от других родственников потомки соверов живут на другом конце материка. Да и религию, в отличие от многих, не предали.] мехом, головки у одной скрывал пусть и милый, но не слишком практичный чепец, дополнением которому служил капюшон холщовой накидки, у черненькой – черный же с большими красными цветами теплый платок. – Ты ведь Кэтрин Ренс, – окликнула девушку блондинка, скорее утверждая, чем спрашивая. – А-а? – убитым голосом пробормотала та, даже не оборачиваясь. – Мое имя Рубетта Хазинс – представилась белокурая, поравнявшись с Ренс-младшей, – а это… – Ивельна Ох, – подала тихий, чуть приглушенный закрывавшим ее рот платком, голос черноволосая. – Ясно… – отозвалась Кэт, размышляя о тяжести отцовского портфеля с книгами, большая часть из которых ей не пригодилась. – Как посмотрю, тебя эта грымза старая совсем загоняла. Я и сама не понимаю, ради чего магам нужна вся эта беготня. Выдавали бы что-нибудь вроде освобождения людям способным. К слову – с двойными уравнениями разобралась? – Еще нет, но не стоит беспокойства. И… спасибо за предложение помочь, – вежливо отозвалась девушка, мысли которой куда больше занимала крутизна холма, на котором стоял ее дом: на первый взгляд вроде бы и незаметная, но на деле столь изматывающая. Уж после часа беготни так уж точно. Но, тем не менее, назойливое щебетание этой девчонки все же привлекало к себе внимание. – Как тебе виднее, – не стала спорить Рубетта. – И все же порой стоит принимать помощь от старших, хотя ты-то, должно быть, привыкла со всем разбираться сама и… – Что вам от меня нужно? – резко оборвала девушку Кэт. Пусть и привыкшая подшучивать над деревенскими, давая им лишний повод укрепить ее репутацию «проклятой седой ведьмы», Кэт в тоже время обычно разговаривала вежливо с людьми, уж точно не столь импульсивно. На лице Рубетты так и застыла приветливая улыбка, лишь с каждым мгновением все больше и больше искривляясь, но Кэтрин и не думала замолкать. – Вы с самого утра вокруг меня вьетесь. Посох времени снести готова 10 [Посох времени снести готова — т. е. готова спорить на что угодно. Выражение берет свое начало из древнего обычая. Человек, что жаждал доказать свою правду, должен был пронести раскаленный добела «Посох Якоса», на деле медный жезл с килограмм. Считалось, что тот, кто говорит правду, не обожжется. Ну или, по крайней мере, донесет до обозначенного места. Ну, а уж насколько внимательно повелитель времени следит за каждым мелким спором людишек – вопрос открытый]. , что вы утром меня в окне высматривали. Так что вам нужно-то от меня, голубушки? – Тебе стоит дружить с нами, – вновь раздался тихий голос Ивельны, – а не с глупыми крестьянами. – Вот-вот, – наконец отмерла Рубетта, – с тобой ведь все одно никто дружить не будет. Даже Моринские, не говоря уж о Волинских. Но мы-то не боимся всех этих глупых россказней про тебя. Ведь магия – это не проклятие, а наука. А эти деревенские… ты хоть какие маски одевай, хоть обернись тихой овечкой... – А вы, стало быть, маги? – осведомилась Кэтрин поскучневшим голосом. Все же отношения с людьми та еще морока. – Н-нет, разумеется, – несколько присмиревшим, чуть дрогнувшим голосом отозвалась Рубетта, – но и я, и Ивель кое в чем разбираемся. И по книгам учимся, и традиции… знаешь, едва ли не каждая в этой школе ходила к нам, чтобы мы погадали, – важно завершила она. – Гадание – чушь, – разбила пафос речи Рубетты младшая из семьи Ренс. – Судьба слишком изменчива. И вправду сильный маг, в худшем случае, может закрепить некую определенность. При том, обычно наихудшую из возможных. Но лишь и вправду сильный. – Р-разумеется, ерунда, – скрывая раздражение за показным дружелюбием, отозвалась Хазинс. – Книжная магия куда глубже понимает суть вещей. Хоть и в традиционной есть свои секреты… А гадание лишь способ заслужить уважение. Ведь глупые невежды хотят знать будущее. – Невежды, значит… – пробормотала Кет, вспомнив давешний разговор с матерью о своем будущем, – простите, но я не могу так скоро дать ответ. Друзей же я предпочитаю выбирать сама. – Выбирать?! – едва ли не взвизгнула Рубби, – разве они у тебя есть? – Да, – твердо отозвалась Кэт и, на мгновение прервавшись, назвала имя – первое, что пришло в голову. – Афри. Еще с самого детства. – Эта трусиха? Да она ведь в обморок падает от одного твоего присутствия! – О-о, вот и поворот к моему дому, – завидев знакомую кривую сосну, заметила Кэтрин, несколько торопя события, – боюсь, здесь наши пути расходятся. – В этом ты права! – воскликнула Рубетта, не скрывая раздражения, и, ускорив шаг, потопала вперед по дороге. – Тебе придется пожалеть об этом, – все так же ровно, чуть хрипловато, сообщила Ивельна, также ускорив шаг. Сама же Кэтрин, напротив, остановилась, провожая этих двоих взглядом. Все же, во имя всех богов, общение с людьми и вправду непростая задача.* * *
– И как твой первый день в школе? – поприветствовала распластавшуюся на кухонном столе дочку Анналикса. – Ужасно, – изучая трещинку на глиняном, порядком потрепанном временем кувшине для муки, отозвалась школьница. Поняв, что столь лаконичная форма не удовлетворит маму (уводить же разговор в сторону себе дороже), Кэтрин продолжила: – Как и думала, деревенские шарахаются от меня похуже прежнего, этот городской болван читает нотации, да еще и беготня под дождем… – Беготня? – удивленно переспросила Анна. – А когда ты училась, разве не было физической подготовки? – перевела на маму еще более раскисший взгляд Кэтрин. – Наверное, это оттого, что ты училась в Городе. – А-а, ты про нее… ну, в моей школе мы занимались в закрытом зале. А я про нее совсем забыла: значит, тебе нужна форма, – задумчиво пробормотала мама. – Вот оно как… ну, это ведь деревенская школа, а не школа для богачей. Так что мы бегали по дороге к реке… а потом на холм. – Не стоит так огорчаться. Ближе к лету у вас должна быть практика, где вы будете учиться стрелять из жезлов и ставить барьеры, и.. хотя нет, этого у вас не будет, пожалуй. – Ага, ага, я-то учусь не в школе магов, а обычной деревенской школе, – который раз давя на больное, заметила Кэтрин, – но нам и так муштры хватает. Этой Ликляксе стоило податься в офицером в армию, а не детей учить. – Ликляксе? – все тем же вроде бы спокойным голосом переспросила Анналикса. Нож замер в ее руке. – Ну, так ее ведь зовут Анна… ликса… в-вот я придумала...п-прости, м-мама!.. – Нехорошо обзывать своих учителей, как бы строги они не были, – вновь вернувшись к готовке, в своем обычном приподнято-спокойном настроении заметила госпожа Ренс, в то время как небольшая, но при том крайне болезненная шишка от ментального щелбана вздымалась на лбу Кэт. – Тебя что в школе так дразнили? – спросила Кэтрин, обиженно потирая шишку: пусть от нее и следа не останется минут через пятнадцать, менее болезненной она не становилась, – если подумать, кляксы ведь черные… – Да уж, куда этому до «Седой», – не сменив беззаботного тона, осведомилась мама. – Прости, – тихо пробормотала Кет. – Пепельная девчонка. – Прости, я все поняла. – Старушка... – Больше не буду! – А что на счет тех двоих, с которыми ты попрощалась у развилки? – сжалилась госпожа Ренс, если признание в слежке за дочерью можно было назвать проявлением жалости. – Им бы следовало поучиться у тебя смирению своей ведьмовской гордости, – вновь хмуро отозвалась Кэтрин, уже давно смирившаяся с тем, что все, что творится в этом лесу, так или иначе становится известно матери. За исключением, разве что, ее дуба. По крайней мере, если за ним Анналикса и следила, то дочери об этом никогда не говорила. – А тебе нет? – осведомилась мама. – Они ведь, сколько знаю, из обычных крестьянских семей – неудивительно, что они хотят с тобой дружить и в то же время боятся, не меньше прочих. – И все равно они гордячки, – упрямо повторила Кет. – Не ты ли мне говорила не дружить с одними магами? – Я ведь не говорила с ними не дружить. – Может, мне помочь? – использовала последний козырь для смены разговора Кэт. – Я почти закончила… впрочем, можешь полепить пельмени. Но никакой магии. Прежде чем ворожить на кухне, следует научиться готовить – ты же не так усердна в стряпне, как в науках отца. – Ну ма-а… – привычно возразила Кетрин. – К слову – а где папа? – Пишет что-то, – пожала плечами госпожа Ренс, – но, прежде чем к нему бежать, раз вызвалась – надевай халат, бери муку и за работу.* * *