Парадоксы Миллениума

      Весна 2000 года выдалась в Нью-Йорке очень тёплой. Сквозь щёлки жалюзи в комнату, обставленную дорого, но строго, проникал солнечный свет. С улицы доносились голоса гуляющих. Молодой человек, снимающий комнату на 25-м этаже новой жилой высотки, как раз думал отправиться перекусить в кафе, когда раздался телефонный звонок.       — Слушаю.       — Шторм-Спринг? Есть работа. Через час жду на месте.       На лице юноши не отразилось никаких эмоций. Совершенно спокойно он оделся, расчесал длинные прямые и очень светлые от природы волосы, завязал их в хвост, накинул куртку и покинул своё жилище.       «Заодно и перекушу».       На вид ему было лет тридцать. Высокий и очень стройный, он производил впечатление образованного интеллигентного молодого человека, начинающего карьеру адвоката или даже госслужащего. Был необщителен, но необыкновенно во всём аккуратен. За ним не водилось долгов и неприятных историй. Периодически он менял место жительства, выбирая адреса подальше от центра города, и квартиры, обставленные минималистски в стиле модерн. Ничего особенного, ведь так живут многие американцы. Его одежда всегда была «с иголочки», но без тени вычурности. Хладнокровный, несколько нелюдимый, но явно преуспевающий и во всём самодостаточный карьерист — именно так подумал бы первый встречный о Транди Шторм-Спринге.       На место встречи в просторном, но почти пустом кафе он пришёл с хорошим запасом времени, занял место на солнечной стороне, надел тёмные очки и заказал кофе. В назначенный час к нему подсел полноватый мужчина много старше в дорогом, но слегка уже поношенном костюме.       — Рад видеть! Ты готов? Заказ крупнее, чем обычно.       — Тем интереснее. Насколько же тянет сделка?       Собеседник Шторм-Спринга достал блокнот и написал на вырванном листочке «500 000».       — Ого! — На этот раз бесстрастное обычно лицо юноши всё же изобразило присутствие эмоций.       «Кого там заказали? Уж не президента ли?» — усмехнулся про себя Транди. Собеседник продолжал:       — Времени максимум три недели. Отчётность обычная. Здесь все рабочие документы.       Блондин открыл вручённый ему конверт и краем глаза глянул на фотографию. На ней был рослый мужчина с суровым и чуть грубоватым лицом, очень густыми тёмными длинными волосами с едва заметной проседью, на вид лет сорока. Фото было сделано на фоне известного дорогого ресторана в центре города. Посмотрев пару секунд на фотографию, Шторм-Спринг убрал её обратно в конверт.       — Сделаешь?       «За такие бабки и святой отец-проповедник сделает!» — пронеслось в голове блондина. Молодой человек кивнул, пожал руку мужчине и покинул кафе.       Транди вырос в хорошей далеко не бедной семье. Когда-то он получил блестящее юридическое образование, и ему прочили карьеру в сфере юстиции. Все знания оказались не лишними. Вот только волею рока для юстиции он стал загадкой и невидимкой. Ещё восемь лет назад Шторм-Спринг выполнил свой первый заказ, с тех пор не провалил ни одного из двадцати шести дел. А заодно воплотил свою мечту о карьере — наёмного убийцы.       Накинув на плечи широкий шарф, купленный в переходе метро, и распустив волосы, Транди стал похож на типичного студента, каких полно в новомодных заведениях под названием «интернет-кафе».       Заняв столик с компьютером, юноша ещё раз открыл конверт и прочитал имя на обратной стороне фото: Энтони Блэксмит.       «Кому же ты, мужик, перешёл дорогу, что за тебя платят как за министра?»       Длинные тонкие пальцы пробежались по клавиатуре. Инфа одного закрытого для простых смертных форума вещала следующее: «Энтони Блэксмит, более известен, как Тони Блэк. Родился в 1962 году в Объединённом Королевстве. Единственный наследник семьи английских промышленников. Отец его был хозяином нескольких текстильных фабрик и небольшого оружейного завода. В настоящее время мистер Блэксмит-младший владеет акциями металлообрабатывающих заводов в Мексике, Ливии и Китае. С 1992 года живёт в США. Подозревается в связях с преступными группировками, занимающимися контрабандой оружия».       «Так, понятно. Да и какие металлообрабатывающие предприятия могут быть в той же Мексике и Ливии? Ну, металл они, разумеется, обрабатывают. Подпольно выпускают оружие под видом автозапчастей и гонят его на чёрный рынок. Доходность в разы больше, чем от папочкиных тряпичных комбинатов».       Однако объявленная цена всё же представлялась Шторм-Спрингу высоковатой для головы среднестатистического бандюги-контрабандиста.       «Что ж? Сперва посмотрим, что есть на тебя в Интерполе. Ну и послушаем отзывы местных нью-йоркских бандюков. На честного бизнесмена, унаследовавшего пару фабрик отца, ты явно не тянешь, раз за тебя дают такие деньги».       Транди отправил по электронной почте шифрованные письма двум своим осведомителям и вышел на улицу. Придурковатый шарф он выбросил в мусорный бак, волосы вновь убрал в хвост, перевоплотившись обратно в себя — такого, как вышел из дома.       Ну, а дома предстояла многочасовая муторная работа с базами данных, дублирующих те, с которыми имеет дело местная полиция и Интерпол. Рутинная часть любого задания. Впрочем, когда работаешь по одной-две недели три раза в год, и по ней можно соскучиться.       У полиции на Блэка не было ровным счётом ничего кроме нескольких случаев мелкого криминала и хулиганства по малолетке. Зато его психологический портрет досье описывало довольно красочно. «С детства отличался взрывным и дерзким характером. В школе и университете учился весьма посредственно. В 15 лет был уличён в незаконном хранении и фактическом использовании боевого холодного оружия, увлечение которым составляет главную страсть его жизни. Физически крепок и здоров. Владеет несколькими техниками вооруженного боя, а также рукопашной борьбой. В течение 10 лет профессионально занимался стрельбой и тяжёлой атлетикой. Женат никогда не был, семьи и детей не имеет».       Крепкий орешек! Впрочем, винтовке наплевать на состояние здоровья и блестящие умения тех, в чью башку она нацелена. Итак, из официального несколько драк, незаконное хранение, пара случаев групповых задержаний вместе с пьяными байкерами, любителями ЛСД и марихуаны. Все это более 18 лет назад, ещё до получения наследства. Одним словом, бред сивой кобылы, издержки переходного возраста необузданного юнца.       Диплом Лондонской школы экономики — заведения более чем авторитетного — в осваиваемом послужном списке серьёзно удивил Шторм-Спринга. Однако всё, конечно же, могли решить денежки достопочтимого семейства английских промышленников. Ну, а дальше — бизнес в гору, связи в нескольких странах третьего мира. Официальные доходы от семейного предпринимательства, а также удачного инвестирования в различные временные партнёрства. При этом только лишь на аукционах старинного оружия траты ого-го какие… Хотя, длинных списков недвижимости в собственности за ним не числилось.       «Посмотрим, что теперь нам расскажут осведомители».       Блондин откинулся на спинку дивана и глотнул кофе. Фотография Блэка лежала рядом, и молодой человек ещё раз взглянул на неё. Невольно в его голове пронеслась мысль, что этот Энтони в чём-то необычно привлекателен. Эдакий воин древности с античным носом и мускулатурой, угадываемой под костюмом, огромные голубые глаза, волосы и ресницы, каким любая красотка бы позавидовала. Хотя, ведь все почти, кто стал его объектом, были в чём-то неплохие люди. Ну и размер гонораров за умелое нажатие курка всяк привлекательнее их внешних и духовных качеств. Киллер-наёмник может позволить себе всё кроме известности и личных симпатий.       «Но что-то особенное в этом Блэке есть! Немного жаль будет всадить ему пулю между глаз».

***

      Почти новый, но уже несколько потрёпанный Mitsubishi L200 серо-зелёного цвета приближался к пригороду Нью-Йорка со стороны лесного массива. Высокий крепкий мужчина управлял мощным и маневренным зверем, едва прикасаясь к рулю. Одет он был довольно просто — в облегающую футболку и джинсы. Хотя, видавшая виды кожанка, часы, пара перстней и цепочка на шее выдавали факт того, что деньги у этого парня есть. На заднем сидении валялся коллекционный ІVO Fabbri — еще одно немое подтверждение устойчивого финансового положения своего владельца. Красивая тёмная бородка и усы уже немножко отросли. По всему было понятно, что бриться и стричься этот мужчина не очень любит. А уж расчесаться — это, наверное, просто адское мучение. Необычайно густые волосы доставали ему до лопаток. По бокам он заплетал часть из них в две смешные косы — не то в память о давно прошедшей хипповской моде, а быть может просто для того, чтобы они меньше мешались и не лезли ему в лицо.       Очень яркие серо-голубые глаза были не то грустными, не то скучающими. Уже темнело, когда внедорожник пересёк границу элитного коттеджного посёлка и через пару поворотов въехал в гараж во дворе небольшого двухэтажного особняка. В гараже красовался еще чёрный вылизанный Кадиллак и старенький видавший виды баварец. По всему было понятно, что купленный с год назад Mitsubishi стал любимцем своего хозяина, и именно на нём Энтони Блэксмит разъезжает по лесам обстреливать и испытывать свое оружие. Сильное необоримое увлечение, зародившееся ещё в детстве, превратилось не просто в хобби, а скорее в смысл жизни. Блэк никогда не бывал безоружным. Даже лёжа на диване, он, как правило, крутил в руке нож или старинный кинжал. Холодная опасность, исходящая от этих вещей, наполняла его радостью и умиротворением. Уходил в лета XX век, а про Энтони можно было уверенно сказать фразу из популярного старого вестерна: «Без оружия этот парень чувствует себя, как без штанов». Времена бурной насыщенной всякими делами молодости канули в прошлое. Теперь, конечно же, у Тони на всё были разрешения. Для всех он был уважаемым бизнесменом, членом нескольких элитных клубов. Его богатство, красота и одиночество создавали над ним ауру завидного жениха. Только вот все попытки охмурить его гарантированно проваливались и не заканчивались ничем кроме резких и даже грубых уходов Блэка в сторону. Он не избегал публичных заведений. По слухам, иногда девушки по вызову даже не хотели брать с него платы, настолько он был хорош собой. Но ни одна из них потом не выглядела счастливой и умиротворённой.       Странности Блэка давно уже не вызывали удивления у его друзей и знакомых. В делах его нельзя было назвать ни умным, ни глупым. Но вот решительности этому человеку было не занимать. В принятии решений он был молниеносен, да и во всём остальном напоминал те самые ножи и кинжалы, что вечно крутились в его руках. Холодный, твёрдый, скованный из лучшей в мире стали с инкрустацией из серебра и драгоценных камней, светящихся загадочным и столь же холодным светом. Дурная компания, в которую он попал на выпускном курсе, располагала всеми нужными связями для начала криминального бизнеса. Но только у Энтони был стартовый капитал — наследство его отца, не дожившего до дня выпуска сына из университета совсем немного. Все годы с той поры Тони Блэк негласно занимал в организации одну из ведущих позиций. Однако предпочитал не ударяться в бизнес с головой. Несколько раз их хотели подмять под себя криминальные синдикаты покрупнее, но каждый из этих разов Энтони удавалось отшить их прочь. Такие, как он, не рождены были работать на дядю и ощущать над головой хоть тень чужого давления. Да и как насчёт конкуренции? Она должна быть везде: эту истину Блэк твёрдо усвоил и в семье, и во время учёбы. Рынок нелегального оружия был защищён надёжными барьерами, разделён на несколько сфер влияния. Они работали честно и даже в чём-то благородно. Для Энтони было не всё равно, кому он поставляет смертоносный груз, и как, против кого этот груз будет в дальнейшем использован.       Двигатель автомобиля был заглушен, однако Тони не спешил выходить. После целого дня тренировок на свежем воздухе тело испытывало приятную истому. Побольше бы таких дней! Из динамиков звучал голос Джима Моррисона, как-то символично напевая под конец дня «This is the end, my only friend. The end». Мобильник на соседнем сидении тихонько брякнул, известив о новом сообщении. Тони посмотрел на штуковину скучающим взглядом, будто нехотя взял трубку в руки и вздрогнул, нетерпеливо открывая текст послания.       «Объект приобрёл билеты до Нью-Йорка на рейс 8516 через три дня. Командировка в город Ньюбург на срок не менее трех месяцев».       Лицо мужчины стало светлым от улыбки, а глаза загадочно заблестели. Кажется, эти странные слова так обрадовали контрабандиста, что он даже наверх в спальню шёл, пританцовывая. Завалившись на диван, Тони еще раз перечитал смс, написал короткий ответ: «Продолжайте. Жду телефон и адрес». А после отбросил трубку в сторону и ругнулся вслух:       — И что там в этом Ньюбурге? Нахрена туда ехать?       Впрочем, улыбка не сходила с его уст, и, завернувшись в одеяло, Блэксмит так и уснул с загадочным довольным выражением на лице. В ближайшие два дня его ждала обширная программа в городе: встречи с партнёрами, долбанная примерка нового костюма, какие-то дела в банке, вот как назло требующие его обязательного присутствия. А потом уже под вечер нужно было сделать все распоряжения в ресторане к намечающейся важной деловой встрече. Пахло тем, что за день он даже не справится и заночует в гостинице. Впрочем, тогда на следующий день можно будет переделать ещё кое-какие дела.       Почти полная луна мягко светила в окно спальни, освещая тёмно-голубую простыню и подушки, растянувшегося на них красавца, дорогой кинжал под его рукой и беспорядочно разбросанную одежду. Будильников Тони не держал. Приходящий садовник всё равно с утра заведёт свою косилку. А нет, так домработница дрожащим голоском спросит:       — Мистер Энтони, а к какому времени готовить вам завтрак? И что вы хотите сегодня: омлет или может сварить вам куриную грудку?       Или какой-нибудь идиот позвонит по телефону, послушает отборную брань и отвянет, но разбудит. Как он ни стремился к уединению, народу вокруг него всё равно всегда было слишком и очень много. И каким бы Блэк ни казался грубым и резким, все они отчего-то любили его: свыкались с его странностями, старались угодить, переживали, когда он не возвращался из своих поездок уж очень долго. Это касалось и слуг, и партнёров, и друзей, и просто знакомых в клубах и различных заведениях. Тони сам чувствовал, что за таким поведением стоят не только его авторитет и деньги. Это было искреннее человеческое отношение. Но вот на вопрос — за что любить человека, который сам любит только свои стволы и клинки — он ответа не знал.       Сон мужчины был крепким и глубоким. Он очень редко просыпался по ночам, но часто видел сны, которые запоминал. В большинстве своём эти сны были очень приятны и связаны с его детством и юностью. Сквозь приоткрытое окно в комнату тянуло прохладу. К утру стало почти что холодно. Да и назойливая газонокосилка не заставила себя долго ждать. И зачем людям эти будильники? Открыв глаза, Тони сразу взял в руку телефон, проверил, нет ли ещё сообщений с того же номера, что вчера вечером, перечитал послание, которое его так обрадовало и даже взволновало. Поднявшись, дойдя до ванной и взглянув на себя в зеркало, Блэк недовольно поморщился. Впереди предстояла неизбежная пытка расчёской. Большая массажная щётка вязла в густой копне. Каждый раз хотелось дёрнуть её со всей силы. Но за этим, увы, тоже не следовало ничего хорошего. Справившись, наконец, и поправив косы привычными движениями, Тони вошёл в душевую и вымылся, стараясь не намочить свои волосы. Еще и сушить эту длинную густую шевелюру у него сейчас просто не было времени. Уже через пол часа Блэк был полностью готов к выходу: надушен дорогущим одеколоном, одет в светлую с лазурным оттенком рубашку, расстегнутую на шее, чёрные вельветовые брюки и жилетку, остроносые сапоги и кожаное полупальто. На поясе и под мышкой прилажены были две кобуры с пистолетами. Холодных клинков он носил с собой не менее трёх, причем так, что ни один из них не было видно.       Пока ещё это не было поездкой на элитные мероприятия, и Тони уселся за руль любимого L200. Едва машина завелась, в динамиках заиграла оборванная вчера музыка: «This is the end, my only friend. The end». Внедорожник тронулся и в течение следующих двух дней бороздил улицы Нью-Йорка, доставляя своего владельца во все места и заведения, что связаны были с его работой, отдыхом, частной жизнью.