Смотритель кладбищ

Я уже начал обрабатывать крутым отваром полыни специальный складной деревянный стол для осмотра лежачих пациентов, когда пришел папа. – Сын, ты закончил? – Да уже заканчиваю. Ты приготовил матрац в комнате? – Да, ждём когда госпожу Алионель привезут. А где Куааши? – Он пошел за лекарствами и аптекарем Верресом. Так что они скоро будут. С первого этажа послышался шум и голоса, топот множества ног. – Вовремя, – отметил папа и с охапкой полотенец спустился вниз – встречать больную и ее мужа. Я же закончив обрабатывать стол, положил сухую плоскую подушку, забитую соломой и простынь. Оглядел комнату и остался доволен собой: полы помыты, стол чист, горит множество ярких магических светильников, которые похожи на подсвечники. Только вместо свеч в прозрачных стекляшках был яркий комок магической энергии. Большое окно открыто, напротив него небольшой удобный письменный стол с ящиком, на котором стояли склянки и металлический поднос, в котором лежало множество врачебных инструментов. У дальней стены стояла готовая кровать, на одной из двух тумбочек плетёная корзинка со свежими полотенчиками. Всё готово к приёму больной. Тем временем на второй этаж уже поднимали госпожу. Открылась дверь, и двое альф-наёмников из обоза купца внесли ее на носилках. – Кладите ее на вот этот стол, – негромко произнёс я. Мужчины молча поставили носилки на пол, подхватив ее под мышки и под ноги,одним рывком подняли и уложили госпожу на стол. Я подошел поближе, дабы ее рассмотреть. Госпожа Алионель спала. На ней была ночная сорочка, некогда длинные, черные с проседью волосы были обрезаны и торчали неряшливым ёжиком. Круглое лицо, потрескавшиеся пухлые губы, зеленовато-желтый цвет лица, тяжелое, беспокойное дыхание. Судя по обвисшей коже, она явно резко похудела. Дождусь братика и аптекаря, и опросим старика Олафа. Альфы так же молча поклонились и ушли. Я же, увидев грязь, натоптанную этими мужланами, схватил тряпку и ведро со всё еще горячим отваром, быстро вытер полы. Выглянул на лестницу, посмотрел вниз. Так и есть: и там натоптали. Покосившись на женщину, надел кожаные перчатки и закрепил ее кожаными же ремнями, прикреплёнными к столу, чтобы она не упала. Спустился вниз с двумя вёдрами чистой воды и отмыл всю оставшуюся грязь с деревянного пола. Когда я поднимался на второй этаж, то прошел мимо спальни родителей. Там приглушенно слышались их голоса и старика Олафа. Не став слушать – всё равно сейчас всё узнаю – пошел в комнату к женщине. Где же братика носит? Однако, когда на длинной свече (единственной в комнате) прогорели два разноцветных деления, дверь вновь открылась и в нее вошли: родители, старик и брат с господином Верресом. – Где больная? – спросил аптекарь старческим, но твёрдым голосом. Это был очень старый омега, которому по воле Маахеса довелось попасть на войну с тёмными эльфами и выжить там. Никто в деревне толком не помнил сколько ему лет. Больше трёхсот так точно. Все маги, даже травники – долгожители. Они и до пяти веков доживают. А вот со старением у них всё как-то странно. Я толком не знаю, но Куааши говорил, что маги выглядят на столько молодо, на сколько велика их сила. А еще они могут выбирать возраст, в котором они могут себя «заморозить». Мне всегда казалось странным, почему Веррес не омолодил себя в таком случае. И, тем не менее, не смотря на старость, он прекрасный травник. Нет той болезни, которую он бы не вылечил. По крайней мере, от оных в нашей деревне никто не умер еще, только от старости да несчастного случая. Старый омега, заведя длинную серебряную косу за спину, запихнул ее за воротник длинного просторного тёмно-синего балахона, и одел перчатки из драконьей кожи. – Куааши, достань из моего саквояжа лупы. Дурень, надень перчатки. Восемь лет учу, а ты всё никак не запомнишь. Секани, молодец, отлично всё подготовил. Возьми вон те небольшие ножницы и разрежь на ней ночную рубаху. – Мы с братом тут же засуетились, выполняя указания старого аптекаря. – Рассказывай, что с ней? – Одну луну назад ей стало плохо. Начался жар, она отказывалась от еды, стала вялой. Еще через половину луны она начала кашлять кровью с какими-то чёрными гнойными сгустками. А две ночи назад потеряла сознание и до сих пор не проснулась. – По голосу купца слышно, что рассказ давался ему с трудом: он очень любил свою жену и тяжело переживал ее болезнь. Аптекарь задумчиво пожевал губу и подойдя к столу, взял лупу в руки подошел к Алионель. Оттянув веко, заглянул в оба глаза, открыл рот, заглянул в горло. Взял трубку с широким и узким концами, стал слушать ее дыхание. – Ну-ка, голубчики, поверните ее спиной. Мы с братом приподняли непослушное тело и придали ему полувертикальное положение. – В лёгких точно что-то есть, - задумчиво сказал Веррес. – Дед, а что это такое? – мой взгляд упал в паховую зону и я увидел там какое-то чёрное пятно. – Где? – Вот тут. Дед и Куааши склонились с лупами, рассматривая его. – Секани, приготовь бритву и вон ту зелёную склянку. Куааши, готовь зелье болезней. Давненько я не лечил женщин. Вот же подкинули вы мне геморрой на зад.Я уже и забыл, что у них строение немного отличается от омежьего. Я взбил пену и нагрел в загодя вскипячённой воде длинное тонкое обоюдоострое лезвие и принялся дочиста сбривать паховую зону. Закончив работу, тоже принялся рассматривать пятно. Оно было похоже на то, что как будто под кожей разлили чернила для татуировок, смешанных с гноем. – Тут под мышкой чирий, – сказал Куааши. – Где? – Куааши развернул женщину боком и завел руку так, чтобы нам с аптекарем хорошо было видно. Мы склонились над огромным гнойным пузырём. От него отходили чёрные узоры вен. Я отскрёб кусок кожи в том месте, где было пятно, положил его в зеленую склянку и передал ее брату. Он налил туда вонючей желтой жижи – зелье, которое помогает распознать какого рода болезнь: магическая или естественная. Взболтнул склянку и мы увидели что она стала чёрной. – Никогда такого не видел, – обеспокоенно проговорил Веррес. – Это разложение. – Получается, она заживо разлагается? – я посмотрел на травника, тот кивнул, подтверждая мой вывод. – Что с моей женой?! – я вздрогнул от мощного голоса купца. – Олаф, не ори под ухом. Уси, Локки, уведите его чтобы он не мешал нам работать. Я всё потом подробно расскажу. – Олаф, пойдём на кухню. Я чаю заварю, попьёшь, успокоишься, – папа старался говорить ласково и непринуждённо, чтобы успокоить нервного купца. – Пойдём, Локки нам забабахает по чашке, может, чего и покрепче найду – не переставая говорить, отцы подхватили купца под руки и потащили старого бету вниз, на кухню. Хлопнула дверь и мы остались втроём – переваривать увиденное и услышанное. – Отвар стал чёрным сразу, - задумчиво проговорил старый омега. – Обычно он становится таким, если взять ткани у мертвеца. Далее добавляются дополнительные настои, чтобы определить причину естественной смерти. В нашем случае она еще жива. Вспомнил, еще зелье так показывает будущих умертвий, но тогда зелье становится густым, как кисель и очень сильно воняет разложением. – Секани, дай мне настой из одуванчика, - попросил брат. Я потянулся к ярко-желтой склянке, что стояла у меня на столе и протянул брату. Послышался хлопок открываемой бутылочки и по комнате поплыл сильный аромат одуванчиков с лёгкой примесью запаха крови – в зелье добавляется кровь саламандры. Она позволяет быстро впитываться под кожу и ускоряет действие заговорённого зелья. Тут важно не переборщить. А то будет большой бабах. Ну или если неправильно смешать пропорции (не в той последовательности), то незадачливый аптекарь рискует оторвать пациенту конечность. Старик омега втянул носом запах и расплылся в довольной улыбке. – Секани, отлично получилось! Куааши криворукий. Ему только бухгалтерию доверить можно. – Неправда. Я вообще-то еще в постановке диагноза ни разу не ошибся. – Ну, так зелья варить то не умеешь! И личной силы почти нет. Мелкий, если так и будешь продолжать, то глядишь да и выйдет с тебя толк.Будет кому лабораторию оставить. – А я уже не в счёт? – притворно обиделся брат и хитро посмотрел на Верреса. – А кто будет учёт вести?! Секани балбес, хоть и умеет зелья варганить. Развалит без тебя мою лавку. Зря я что ли двести тридцать один год ее держал?! Я присвистнул. – Дед, давайте закругляйтесь и посмотрим что это такое, - я стал напротив Алионель и сосредоточил взгляд на чёрном пятне. Аптекарь кивнул. Куааши капнул зелье. Сначала ничего не происходило, но потом от пятна пошел дымок. Желто-зеленого цвета. Я сосредоточился на этом дымке и выдохнул слова: – Ts’uts’adrelink’nerd. Дымок мигнул и…пропал. У меня вытянулось лицо. Что это было?! Зелье должно было показать фигуру или что-то другое, но никак не исчезнуть! – Час от часу не легче. Это явно не болезнь. Но это и не проклятие. Что же это такое?! – старик не на шутку разволновался. – Итак, что мы имеем? А вот что: нечто на теле больной, неизвестного происхождения в области подмышек, в паху и черные вены. Хрип в лёгких. Сильный жар и забвение. Я ничего не забыл? – Дед, а это может быть что-то скомбинированное? – спросил Куааши. - И еще, по-моему, по венам идёт гной. Брат сделал небольшой надрез на правой руке женщины и выдавил несколько капель крови. Взял лупу и принялся всматриваться в выделения. – Так и думал. И что-то мне подсказывает, что госпожа через несколько дней умрёт. – Согласен, - старик кивнул.- У нее сердце почти не бьётся, дыхание сильно ослабло, был жар и нечувствительность плюс гной…Гангрена? Не похоже. Что же это за дрянь? Вот что дети мои: я сейчас беру это всё в лабораторию, посмотрю свои записи – может на задворках моей памяти всплывёт что-нибудь важное. А вы пока приведите ее в порядок и оставьте ее здесь. – Хорошо, - в унисон ответили мы. Старик хлопнул дверью, а мы принялись за работу. Омыли госпожу, аккуратно переложили ее и убрали за собой. – Куааши, как ты думаешь, что это? – Это точно неизвестная болезнь или редко встречающаяся, раз ее даже Веррес не опознал. – Или наоборот, что-то новое. – Вполне вероятно. – Что Олафу скажем? – Да так и скажем: понятия не имеем что это за зверь такой.