Смотритель кладбищ

- Cекани, детка, сходи к отцам и скажи, что мы заберём тела. Радомир, вы уверены, что хотите смотреть на это? Зрелище не для слабонервных. - Да. Уверен. - Что ж, в таком случае не будем откладывать в долгий ящик. Я оделся и вышел из шатра, а Веррес и Радомир остались – видимо, решали оставшиеся вопросы. В лицо мне ударил морозный зимний воздух, какофония различных запахов и яркое зимнее солнце. На небе – ни облачка. Раз уж так вышло, надо бы по-быстрому подготовить стол. Это мое первое вскрытие и мне, если честно, страшно. Нет, я видел трупы, но мне никогда не доводилось делать аутопсию. Да и потом, я так подозреваю, что мы с братом, скорее всего, будем вести протокол, а травник все сам будет делать. С такими мыслями я и не заметил, как подошел к дому. Ворота оказались открытыми, на двух столах, стоявших посреди двора, лежали тела дяди Олафа и госпожи Алионель, завёрнутые в белые погребальные саванны. К ним подходили попрощаться знавшие его местные жители. Тут стояли и обозники, скорбевшие об умерших хозяевах. Мрачная картина для такого яркого дня. Среди толпы взглядом нашел родителей и братика с Алоли. Зять видимо, решил тоже попрощаться с четой Залесских. Я с трудом протиснулся сквозь люд к ним. – Пап, мы договорились с Радомиром. – Когда вы начнёте? – Как только заберём тела. – А что на счет похорон? – подал голос Алоли. – Они будут? – Да. Тот альфа сказал, что будет присутствовать на изучении и потом после всех процедур он хочет предать тела земле. Отец положил руку на тело Олафа и сказал: – Это правильное решение. Хоть я и против такого. – Бать, это необходимость. Мало ли что это может быть. Вдруг это эпидемия или проклятие? – понизив голос, сказал Куааши. – Мы собственно ничего не говорим, но сам знаешь местные уже в курсе всего. Ну, или почти в курсе. И хотя мы завернули в заговорённые саванны тела, мало ли что. – Когда начнёте? – подал голос папа. – Как только Веррес придёт, – ответил я. – Я пойду готовить стол и инструменты. – Тогда я пойду с тобой. – сказал братец. – Надо подготовить кристаллы под протокол. Если сами в кладовку полезете – опять весь инвентарь попортите и не найдёте ничего. – Тогда пойдём. Мы с Куааши взялись за руки и пошли к калитке. Перед выходом за нее мы обернулись и махнули рукой на прощание: я – родителям, он – мужу. По дороге к дому аптекаря я рассказывал, как прошла встреча с тем альфой из обоза. – Брат, этот Радомир хочет на аутопсии присутствовать. – Кто-кто? – Ну, управляющий покойных. Он им еще названым сыном считается. – А старик разрешил? – Да. – А он не будет нам мешаться? – Не думаю, а если и будет – Веррес его взашей оттуда выкинет. За разговором с братом я не заметил, как мы дошли до лавки Верреса. Спустя пару минут мы были в его лаборатории. – Я пошел за кристаллами, – сказал Куааши. – Тогда я займусь подготовкой инструментов и стола. Он кивнул и скрылся в маленьком боковом помещении. Я же направился во двор – за домом было еще одно небольшое строение помимо сараюшки. Именно там мы проведём аутопсию. Я зашел в коридор небольшого помещения, повесил на вешалку шубу и надел специальный фартук, перчатки из драконьей кожи и небольшие полу сапоги. Подошел к еще одной двери и толкнул её. За дверью меня встретил специальный илитиириевый стол, соединённый с раковиной с небольшой мойкой, стоящий по среди комнаты. Над ним – очень яркие освещающие кристаллы.Стены и пол выложены каменной плиткой, плотно подогнутой друг к другу.Вдоль дальней станы простые железные стеллажи с инструментами, тряпками, кристаллами и прочими нужными для работы вещами. В правом дальнем углу стояло ведро, в нём – тряпка для мытья пола. На самых нижних стеллажах – тазы разной формы и размера. На средних полках были чаши для смесей и склянки. У правой стены был еще один стол (уже рабочий обычный) и узкий длинный шкаф. Там реактивы. Открыл его и оглядел полки в поисках нужного мне инвентаря. Сначала надо обработать помещение. Тут же были Очищающие свечи. Где же они?! Выдвинув один из ящиков шкафа, обнаружил искомое: толстые квадратные свечи в полруки длинной. Мне нужна зелёная. Я встал у входа в коридоре и сосредоточился, глядя на фитиль. Время словно застыло. Остался я и свеча. Потянувшись сознанием к самому кончику фитиля, смог зажечь Белый Огонь. И сделал шаг по направлению к левому углу. Дойдя до него, остановился. Трижды крутанул вокруг своей оси свечу и провёл ею снизу вверх. Ничего не почувствовал и шагнул к следующему. И так проделал со всеми углами, вернулся к исходной точке, завершив круг. Хорошо, мыслеформ не упокоенных и остатков всяких болезней нет. Значит, можно доставать инструменты и обработать их. Достав средних размеров глиняный таз, положил туда травы и снова зажег Белый Огонь.В таз с Огнём полетели скальпели, пинцеты, ложка для мозга, молоток с крюком на конце, рёберные ножницы и ножницы обычные (разных форм и размеров), ампутационная пила. Надел перчатки из драконьей кожи и стал вытаскивать инструменты по очереди, выкладывая их на поднос с полотенцем. Последнюю отдельно обработал и выложил механическую пилу для разделки черепа. Всё готово. Можно начинать. – Отлично подготовил, Секани, - за спиной раздался голос старого омеги. – Радомир сейчас подойдёт…вместе с телами. Где Куааши? – Я тут, - отозвался брат, на ходу завязывая фартук. – С госпожи начнём? – Да. Веррес развернулся и вышел в коридор дожидаться Радомира. – Братик, тебе не страшно? – поинтересовался я. – Не по себе, - признался он. – Но кто-то ж должен это сделать. Тут из коридора послышались голоса. Несколько альф внесли тела госпожи Алионель и Олафа, следом за их телами вошел и невысокий, но крепкий Радомир. Травник протянул ему фартук, выдал драконьи перчатки и велел пока присесть за рабочий стол. – Кладите тело госпожи вот сюда, а Олафа пока что на пол. Секани, Куааши, помогите мне снять саванн. Так. Стоп. Сначала фильтры. – С этими словами старый омега достал маски для лица с очистительными заклинаниями для фильтрации вдыхаемого воздуха. Он раздал всем и надел такую сам. Альфы, доставившие тела, покинули помещение. Куааши достал один рубиновый кристалл, повернул одну из граней и он засветился внутренним светом. Отлично, запись протокола начинается. Он подошел к столу, на котором лежала госпожа, и подбросил кристалл вверх. Он замер рядом с осветительными кристаллами – так он не будет мешать и запись наших голосов будет чёткой. Куааши прокашлялся и начал зачитывать протокол: – Протокол номер один от двадцать четвёртого тайл’тя от тысяча двести девяносто второй весны от Сотворения Мира. Пациент: Алионель Залесская, пятьдесят шесть вёсен от роду. Причина смерти: неизвестный вирус. Результаты исследования при жизни: шум в лёгких при дыхании, признаки прижизненного разложения, чирии под мышками и в паховой зоне. От них отходят узоры чёрных вен, сильный жар и забвение. Для более точного и чёткого посмертного диагноза в данный момент проводится аутопсия. Присутствуют: травник-аптекарь первой категории Веррес Валийский, его ученики Куааши и Секани Саббо, добровольный наблюдатель Радомир Залесский. – Начнём со вскрытия черепа, - подхватил дедуля Веррес. – Секани, дай мне пилу механическую и скальпель номер три. Я потянулся к скальпелю и передал его в руки старому омеге. – Куааши, подержи ей волосы. Брат скрутил волосы госпожи в тугой жгут и замер. Аптекарь начал от левого виска к правому, рассекая лоб и через затылок, вернувшись к исходной точке. Потекли остатки тёмной жижи, что не успела еще свернуться. – Секани, аккуратно сними скальп и положи на вон тот поднос. Начни с краёв и аккуратно выворачивай. Нанашими спинами послышался сдавленный звук – Радомиру стало плохо. Куааши молча метнулся к полке, достал пузырёк с нюхательными солями и протянул побелевшему альфе. Я снял скальп и положил куда велено. Моему взору открылся оголённый череп с загустившейся кровью. Зрелище…такое себе. Интересно, что же дальше? Веррес надрезал виски вдоль уха и осторожно вывернул кожу до самого подбородка. Я искоса взглянул на альфу – побелел еще больше, шумно дышал через рот, но тем не менее пока еще держался. – Далее приступаем к вскрытию черепной коробки и изъятию мозга. Я упреждающе протянул механическую пилу и встал подальше – чтобы не мешать. Круглая механическая пила тонко завизжала, как только старик активировал встроенный в ручку приводящий в движение кристалл. Диск с зазубринами начал быстро-быстро вращаться. Аптекарь прицелился примерно в середину носовых отверстий и начал распиливать череп поперёк и по кругу. Как только он закончил, знаком указал мне на специальный крюк – поддеть за распиленные края и снять черепную коробку. – Мозг соответствует стандартным размерам. Цвет – смолянисто-чёрный, что является отклонением. Вес мозга составляет около тысячи трёх сот девяноста девяти г’ярров, что соответствует норме для людей. Веррес откладывал мозг в отдельный тазик, как случилось неожиданное: братик упал в обморок. – Радомир, отнесите его в мою лавку, пожалуйста, - аптекарь начал объяснять ему куда иди, а я накрыл шубой лежащего на руках альфы брата и вернулся к столу. Замер и стал ждать дальнейших указаний. – Юноша, а мы, пожалуй, продолжим, - резюмировал старый омега, когда за братом и Радомиром закрылась дверь дома мёртвых. – Возьми ложку для мозга и отдели небольшой кусочек и отправь на стол с реактивами. Я быстро проделал всё это и вернулся к столу – продолжать дальше. – Следующая ступень: приступаем ко вскрытию грудной клетки. Секани, сынок, дай мне вон те большие ножницы. Они для рёбер. И большой нож для ампутаций. Веррес начал надрезать грудную клетку – от горла до паха. Затем двумя руками начал открывать получившийся надрез, как коробку. – Теперь рёбра отрезай вон теми ножницами. Я взял самые большие и тяжелые. Ребра под нажимом металла хрустели и отделялись. Отложив их на отдельный поднос, принялся рассматривать внутренние органы. Тем временем вернулся Радомир. – С вашим бетой всё в порядке, тошнит его немного, - ответил на наши немые вопросы. – Тогда продолжим? – спросил я. И тут взгляд альфы упал на ничем не прикрытые органы и он начал медленно оседать на пол. Я подбежал и подхватил его, оттащил подальше,на сколько хватило сил и, махнув рукой, вернулся к столу. – Да шо ж они такие неженки?! Мясо шоль никогда не разделывали?! – Дед, такое – точно нет. Лучше давай побыстрее заканчивать, у нас еще один труп лежит. А нам надо еще посмотреть, что там алхимические анализы покажут. – Точно-точно. Теперь доставай органы по очереди и раскладывай на отдельные подносы. Возьми содержимое желудка на алхиманализ. А потом я тебе покажу женскую матку и объясню, чем она отличается от омежьей. Как только я уложил последний моток кишок в глубокий таз, старый омега начал мне объяснять разницу в органах размножения женщин и мужчин-омег. Упоследних всё устроено немного сложнее: имеется дополнительная труба, которая ведёт к матке, и есть отдельная для опорожнения кишечного содержимого. Про разницу в родовых каналах и мышечный механизм схваток. Ну и про сроки упомянул. У мужчин-омег беременность длится двенадцать месяцев. – Дед, это, конечно, очень интересно, но нам надо бы закругляться.Я, наверное, займусь магической проверкой. – Хорошо. Я подошел к шкафу и вытащил из ящика длинную черную витую свечу толщиной примерно в два пальца. Подойдя к мозгу, сделал над ним круг слева на право. Сосредоточился и попробовал зажечь Огонь. Фитиль загорелся белым, и я сделал два круга в обратную сторону. Грань между Навью и Явью начала дрожать, послышались шёпот тех, кто обитает на той стороне. Время словно исчезло. Сквозь марево и маленький огонь свечи всматриваюсь в мозг, пытаясь увидеть остатки Узора Жизни. Мои глаза расширились от удивления. Обычно узор жизни разрушается после смерти живого существа и по мере разложения связывающие нити духа и тела тоже исчезают. А тут…мало того что эти нити не ослабли, так еще и видоизменились. Хотя я ни разу не видел Узор Мёртвых у человека. Вот у животных – видел, да. Это выглядит так: Узор Жизни потухает, перестаёт излучать ауру и тепло, и нити связи тела и духа становятся совсем тонкими, исчезающими и во многих местах рваные. А сами нити – цветные при жизни – становятся почти бесцветными. Каждая нить имеет свою функцию. И еще Дух (оно же Сознание) покидает тело. Чтобы не делать поспешных выводов, таким же способом посмотрел на оставшиеся органы и пустое тело госпожи. Они были связаны нитями. Но какими-то странными. В них было словно бы пусто. Кажется, что вся Сила ушла из тела госпожи и остался пустой сосуд из Узоров. И то, что мы, маги, называем душой отсутствует. А нити есть, хотя и немного ослабли.Это странно. В первый раз такое вижу. Может, так и должно быть? Спрошу деда Верреса, может, он объяснит в чем разница. – Дед, на тело посмотри, - позвал я. – Что там? – старый омега прищурившись, глянул на разобранные нами останки. Я восхищённо вздохнул. Ему не нужны Свечи как мне, деду достаточно просто перестроить свое зрение на колдовское. У меня для такого еще Сил маловато. – И что тебе не нравится? Узор Жизни медленно распадается – соответственно телу. Потому что оно большую часть времени было на холоде. Еще у человека посмертный Узор чуть сложнее, чем у животных. И распадается по иному. Когда Дух покидает тело, остаётся только пустая оболочка. Обрати внимание, нити Узора Жизни идут параллельно кровеносным сосудам. Наибольшее скопление нитей где? – Веррес вопросительно взмахнул рукой. – У всех живых существ два крупных скопления линий жизни: у сердца – оно отвечает за эмоции и у мозга – он отвечает за разум. У немёртвых как то: вампиры, разумная нежить, некромантов и им соответствующие один источник – у мозга. У бессмертных Узор Жизни не движется как у смертных и более яркий, напоминает белёсое марево, – отбарабанил я. – Совершенно верно. А вот то, что линии не порвались при отделении органов от тела – это немного странно, но объяснимо. Посмотри на тело Олафа. – Я понял. Из-за кольца? – Совершенно верно. Посмотри на линии Связей. Я посмотрел через пламя все еще горевшей свечи на купца и увидел, что его тело связано с телом госпожи тонкими, но прочными линиями. Все органы связаны между собой. Ладно, с этим я разобрался. Надо посмотреть, нет ли на них проклятия какого. Я сегодня впервые провожу диагностику проклятия посмертно. Дед учил меня на случай этому заклинанию, но я ни разу не применял на практике. Не было возможности. Пока травник брал материал на анализы и готовил реактивы, я начал готовиться к обрядовой части. Достал из ящиков уголёк, деревянную доску в два локтя в ширину и столько же в высоту, травы и черные тонкие свечи. Положил доску на пол и принялся, вливая Силу, рисовать руны и узоры. Сначала вывел круг, затем вписал в него два равносторонних треугольника. Получилась шестиконечная звезда. В каждый малый треугольник вписал абстракции: Жизнь, Смерть, Дорога, Знания, Перерождение, Огонь. – О, ты решил попробовать покинуть Явь? – Да, думаю, на более тонком плане смогу что-нибудь увидеть. – Ты слова помнишь? – Да. – Так, хочу предупредить: если встретишь кого-то по силе больше чем ты, то возвращайся назад и не сражайся с этим существом, хорошо? – Я понял. – Тогда удачи. А я проверю пару теорий, проведу прямо сейчас пару анализов, пока ты покинешь тело. Ты помнишь, как сидеть? – Да. Хорошо, что я не ел вчера вечером и сегодня утром. Обычно во время духовных практик дыхание и сердцебиение очень сильно замедляются.И расслабляются абсолютно все мышцы. Я сел на пол, скрестив ноги так, чтобы не упасть после того как тело расслабится. Взял шесть черных свечей и расставил их в углах треугольников и положил в центр травы, ложку мёда и капнул кровью (своей) из одной из заговорённых склянок, что хранились тут на всякий случай. Пригодились же. Это надо отдать должное братику, он следит за запасом реактивов. Максимально удобно усевшись, особым образом скрестив ноги. Так, чтобы тяжесть была точно по центру. И начал выравнивать дыхание, замедлять его. Только когда почти достиг нужной скорости, влил немного Силы в свечи и травы. Они вспыхнули зелёным пламенем. Инферний. Огонь Мира Мёртвых, Нави. Запах мёда и вересковой пустоши щекотал ноздри, не оставляя ничего в голове. Моё дыхание замедлилось до одного вдоха-выдоха в минуту, мысли остановились, и я стал раскачивать свой Дух, чтобы покинуть тело. Закрыл глаза и начал проваливаться в Навь. ...я встал с пола, оглянулся. Все словно замедлилось в вязкой, липкой пелене, как будто смотришь поверх огня на движущийся воздух. Всё то же помещение, вот Веррес стоит и алхимичит чего-то. Ого, его Дух настолько яркий, что ослепнуть можно. А вот и Радомир. Всё еще без сознания, но видно, что Дух и Тело здорово. Потеря энергии только очень уж большая. Бледно-лиловая аура, с цветными переливами. Я решил на себя посмотреть. Впервые увижу со стороны. Моя аура оказалась какая-то половинчатая. Какая-то золотисто-черная, с небольшими цветными вкраплениями. Почему-то. Ладно, потом спрошу у старика. И, сосредоточившись, перевёл взгляд на мертвецов. Пустые оболочки, пустой Узор. Всматриваясь в тела, понял, что по нитям, как по венам течёт чёрная гнойная жижа. Так и знал. Похоже, что проклятие комбинированное. Значит, надо бы разобраться откуда оно пришло. Прислушался к себе. Вроде бы на еще один шаг вглубь Нави мне силёнок хватит. Мне надо найти ведуна. Дед говорил, что ведун – это старик, который легко путешествует по Нави и Междумирью, который не жив, не мёртв. Ну или старуха. Отличает их от мертвецов белые глаза и движущийся поток Духа и Силы. Я развернулся к своему телу и подошел к Зелёному Пламени. – Hiraku. – выдал короткое заклинание открытия входа и сделал круг рукой слева направо над огнём. Вверх взметнулся столб зелёного огня. Я, не колеблясь, шагнул туда. Тот же Дом мёртвых, те же живые и не живые ауры, только на другом плане и другого оттенка. Но. Марево словно бы стало гуще. Я шагнул к выходу, вышел в коридор и, набравшись смелости, шагнул на улицу. Во дворе Верреса было полно Блуждающих. Это мёртвые. Я поднял голову к небу и увидел, что оно красно-бордового цвета, по нему плывут странные не то птицы, не то существа. Снега, как и ветра – нет. Воздух был словно движущаяся вода, только краски мира несколько тусклые и выцветшие. Здесь всё просто пронизано Силой и мне не надо напрягаться, чтобы смотреть на ауры и потоки. Я оглядел Блуждающих. Как же мне отыскать среди них ведающего?! И, словно бы отвечая на мой вопрос, издалека раздался голос старого омеги: – Иди на перекрёсток деревни, там прочтёшь заклинание вызова и задашь свои вопросы. Ведун ответит, если захочет. Я мысленно поблагодарил старика и пошел быстрым шагом по направлению к нему. Придя на место, обнаружил, что там нет обоза на тонком плане. Интересно, почему? Он же в мире Яви стоит? Ладно, потом подумаю. Я стал четко в центр и начал звать: – Mo beere pe awọn veduna wa lati dahun ibeere mi. Сначала ничего не произошло. Но вот, среди толпы Блуждающих мелькнула очень высокая фигура в белом. Его аура, как и рассказывал дед, была подвижной. Это ведун? Эта фигура повернулась и направилась ко мне. Глубокий, низкий с эхом голос спросил: – Чего тебе, сын Нави? Я несколько запнулся с ответом, рассматривая его. Это был очень высокий молодой мужчина с белыми глазами, белыми волосами, простыми чертами лица. Веррес же говорил, что они – глубокие старцы? – А… – Мы вообще-то тоже люди, и тоже учимся, как и маги.Не удивляйся. К твоему учителю приходили мудрейшие, и он звал их на еще более тонких планах. У тебя такого позвать Сил не хватит. Так чего тебе, сын Нави? – В нашу деревню приехал купец с обозом и женой. Его жена оказалась больна и умерла у нас дома от неизвестной болезни. На их телах это смотрится как проклятие. Купца тоже не стало, потому что он был привязан Кольцом Душ. Что это и как ее лечить? У нас много зараженных в деревне, - выдал я как на духу, пытаясь ничего не упустить. – Кровь черная, гнойная. И вены чернеют. И еще. Обычно души у тел остаются на некоторое время, а их я тут так и не увидел. Ведун к чему-то прислушался. Долго молчал, но потом ответил: – Это были чистые, сильные души. Симаргл их уже отправил на перерождение в Междумирье, потому их тут и нет. Что касаемо болезни. Это проклятие. Оно называется Чума. Она уничтожает тело, искажает дух, заставляя покойника восставать из могилы. Проклятие быстро распространяется и остановить его могут только перерождённые дети Нави, обладающие целительским даром. Больше ничего сказать не могу, Боги не велят. Ступай домой. И с этими словами мужчина толкнул меня раскрытой ладонью в грудь, и я открыл глаза уже у нас в Доме Мёртвых. – С возвращением, узнал что-нибудь? – поинтересовался Веррес. Он стоял рядом с сидевшим на стуле Радомиром. Молодой альфа был очень бледен и тяжело дышал. – Дед, это чума. – Что?! – Чума говорю. – Боги милостивые, сохраните и защитите нас. – Ты знаешь что это? – Да. На заре времён, когда людей было очень много и они от жадности вырубали Священные Леса, сестра Смерти, Болезнь наслала на них проклятие названное Чумой. Тело было почти нетронуто, но Дух – искажён проклятием. Люди поднимались из земли и бродили по миру, поедая живую плоть. Если душа была погасшей, то это обычный мертвяк был. Тупая гора мяса, которая жрёт всё что видит. А уж если восставали Горящие… Это плохо. Очень-очень плохо. Так вот где я это видел… В трактатах, по истории! Твоего то папу, вот это жопа! Правильно я всё-таки сделал, что вызвал мага из столицы. – То есть мои родители – поднимутся? – С ужасом спросил Радомир. – Нет, - ответил я. – Симаргл отправил их перерождаться. А вот остальные…дед, это реально жопа. – А что еще тебе ведун сказал? Как это остановить? – Сказал, что вылечить проклятие могут только перерождённые дети Нави, обладающие целительским даром. – Раскудрить твою черешню, интегрит твою матрицу, да чтоб всё через лопату и прибило на месте! – ругнулся аптекарь. – Что делать то будем, твоего то папу?! – Дед, а кто такие дети Нави? – Некроманты, - пожал плечами тот. – Ну, так в чем проблема? – поинтересовался Радомир. – Некромант хоть и редкая специализация, но они всё равно еще есть. Еще же вампиры есть, они вроде как умеют упокаивать? – Да в том, молодой человек, что с вампирами у нас такое себе отношения, а некромантов не хватит, чтобы остановить этот ужас. Секани, а про источник заразы тебе что-нибудь ведун сказал? – Нет. – Туды тя в качель, срань господня!!! Вот это развлекуха на старости лет! Некромансёров – целителей им подавай, папу их раскудрить!!! Перерождённых!!! Это же вообще редкий тип некромантов!!! Значит, пока они живы – будем изо всех сил бороться. Чай, не в Новорожденном Лесу живём, передовая алхимия и Лекарская магия нам в помощь! На худой конец – боевая. Радомир, раз мы всё узнали, то мальчишку Олафа мы трогать не будем. – Хорошо. Тогда к вечеру их можно будет предать земле? – Да. Ступайте. Но. Никому ничего не говорите, чтобы не поднимать паники. Может, мы чего и придумаем. – Хорошо. Тогда я пойду посмертные дары готовить. И Радомир ушел, хлопнув дверью. Ну а мы с дедом принялись укладывать всё назад и приводить госпожу в порядок для последующего погребения. – Секани, после похорон придёшь ко мне и поднимем все архивы что есть в наличии. Сидеть будем всю ночь, потому пойди поспи пару часов. Я за тобой вестника пошлю или Куааши. Введём твоих родителей и его в курс дела. И еще. Надо бы рассказать старосте. Он толковый мужик, обстоятельный и хваткий. Авось удастся подавить панику еще в зародыше, как только чумные начнут восставать. – Я понял. …спустя час, лёжа в своей кровати, пытался обдумать ситуацию со всех сторон. И ничего путного не приходило в голову. Только страх и ужас. Не за себя. За родных и близких. Так, с тяжелыми мыслями, я всё-таки смог уснуть.