***
Какими судьбами?
— То есть, ты считаешь, что я не ирландец? — прозвучало из соседней комнаты. — Пип, я считаю, что ты долбаеб, — Бекси залился хохотом, заправляя за ухо сигарету. — Необоснованно, — в гостиную зашел парень, заправляя кофту в штаны. — Посмотри на себя. Все как раз-таки обоснованно, — пепельноволосый швырнул подушкой, но промазал. — Собирайся быстрее, чего ты как баба мнешься? — Куда спешить? Концерт отыгран безупречно, впереди парочка дней заслуженного отдыха в одном из лучших городов мира. Утро, Лондон, снег за окном, друг-придурок на диване. Что может быть лучше? Они не виделись с Бекси уже, хм, а сколько они не виделись? Долго, наверное. Короче, успели заскучать друг за другом. Эти две дурилки тупоголовые любезно разделили на двоих блант и им было поебать на всех прочих. Никаких иных. За относительно недолгий период времени успели породниться, стать братьями, ведь для него семья никогда не ограничивалась одними только кровными связями. Смеялись до надрыва над очередным дурацким видео в интернете, а после начитывали тексты незамысловатых песен. С колонок на всю рубала музыка, отбивалась от стенок двухэтажной квартиры, заскакивая в самые отдаленные уголки. Она поглощала собой все те отвратительные звуки мегаполиса. За окном машины заносчиво сигналили, хотелось к черту взорвать каждое авто в этом городе, там сновали люди и устало выдыхали углекислый газ, травя окружающую среду своим существованием. Солнце пряталось за извечно свинцовыми тучами, это вам не Лос-Анджелес, здесь ни к чему тратиться на занавески. Улицами в водосточные каналы стекало зимнее уныние. Лондон все равно оставался на голову выше за Лос-Анджелес, хотя бы своим безучастием, сдержанностью, невозмутимостью. Такими же были и местные жители, которые не тревожили, проходили мимо, размеренно, немо демонстрируя свое английское воспитание. Это была его первая поездка в обитель королевы и чайных церемоний, и этого хватило, чтобы загореться идеей переезда в туманный Альбион. В пристанище Бекси на повторе крутилось любимое аниме, а на диване складировались бутылки «Короны экстра». Он купил для Густава его любимый клубничный йогурт, ведь его по-настоящему ждал. Но жратвы в холостяцкой берлоге больше не найти, посему они приняли решение поехать в ближайший фаст-фуд, с целью ужраться до отвала. Релаксирующие до сей поры тела, нехотя накинули верхнюю одежду и спустились вниз, к машине друга, что со скоростью света понесла их по тихим улочкам города. С заснеженных крыш домов то и дело слетали ветхие слои снега. Закутанные по нос люди не ожидали такого подарка от зимушки. — Мак или КФС? — Фиш толкнул Густава в бок, дабы привлечь его внимание. — Мак, определенно. Я хочу два меню, минимум. Голодный как собака, а у этой шавки дома ничего нет, — косился на седоволосого. Музыка, что вырывалась из окон черного автомобиля, разливалась окраинами. Улыбка до ушей, аромат дорогих сигар и путь к Макдональдсу — вот они, главные составляющие хорошего настроения. Фиш возбужденно рассказывал о своих любовных похождениях, в мельчайших подробностях, а Бекси фыркал, закатывал глаза и приторным голосочком щебетал: «Сладенький, зачем ты врешь, ревность мою вызвать пытаешься?». Очкарика это порядком бесило, а Пип лишь стучал его по плечу и попросил не превращаться в томат (Фиш всегда краснел, как тот овощ, когда его что-либо начинало злить), а после продолжал снимать странные видео для архива: — Когда мы постареем, то сможем пересмотреть весь этот треш и от души посмеяться, — подытожил он, рассматривая галерею на смартфоне. — Тебе бы до тридцарика дожить, не то, что до старости, — ох уж этот Фиш, стоит хоть немного задеть, как сразу же дуться начинает. Не тычь в говно и вонять не будет, как-то говориться. — Вижу, ты уже никак не дождешься его кончины, — вмешался Раян, что так тихо вел машину все это время. — Я просто трезво оцениваю вещи, — очкарик гордо сложил руки на груди и отвернулся ото всех. — Я и сам знаю все это, пф, тоже мне, Америку открыл. Мне бы до следующего года дожить, не то, чтобы до тридцарика, — включился в диалог Густав, оторвав взгляд от телефона, — вечером будем че-то делать? — Зависит от того, где ты перекантоваться собираешься, — сквозь зевок, проговорил Бекси. — Мне не принципиально. Если что, то я к себе в гостиницу смотаюсь. — Так стойте, нас же звали на вечеринку этого, господи, блять, как его, — обиженка Фиш щелкал пальцами в попытках вспомнить имя неизвестно кого, — вы его все знаете. Ну, этот малой. Ай, короче, нас звали на вечерину сегодня и все, идите нахуй, поняли? Только попробуйте начать с меня травить, — все дружно начали гоготать над этим дебилом. — Ну, мы поняли, Фиш, малой вот этот, которого мы все знаем, — Гас вытер проступившую из-за смеха слезу, — Бекси, ты ведь тоже сразу понял? — Конечно, как это можно того самого малого не знать? Стыдоба! — и они вновь взорвались хохотом. — Идите. На. Хуй, — разбил по слогам, чтобы точно поняли. — Та прекращай дуться. Лучше парням остальным напиши, куда и насколько, — бросил Пип, печатая кому-то сообщение. На улице было достаточно холодно, зима как-никак, но окна они не закрывали. Не смотря на их любовь к курению, дым сигарет редко когда им приходился по душе. Посему они сидели в куртках, с синими губами, с лабающей на всю музыкой и папиросками в зубах. Одинокие снежинки вертелись в диком танце вместе с морозным ветром, а после оседали на сугробах. Под ногами все недовольно хрустело и поблескивало. Ступая по местами мягкому снегу, невольно про себя парни отмечали насколько глупым был выбор кроссовок в столь суровую пору. До фаст-фуда оставались считанные метры, но каким же это было испытанием для них. Зима выдалась весьма и весьма холодной в этот год, что не могло радовать истинных модников. Голые щиколотки кусала минусовая температура, за шиворот забирались ледяные потоки воздуха. — Еще чуть-чуть, Бекси, — подбадривал Пип, пряча в рукавах куртки красные руки. — Да иди ты к лешему. Там тепло, там тепло! Чьи слова? — обозленно рявкнул друг, выдыхая полупрозрачный пар. — Ну, не жара, конечно, но могло быть и хуже. — Куда, блять, хуже?! — Ой, все, не бузи. Бекси причитал и причитал, пока подошвами они не переступили порог Макдональдса. Тут всегда пахло неполезной жрачкой и фирменной картошкой, куча народу увлеченно уплетала богатые на холестерин бургеры, а за кассой вас ожидали вечно улыбающиеся кассиры. Компашка оккупировала столик у окна, дабы наблюдать за прекрасной погодой, не имея возможности замерзнуть насмерть. На подносах у них была тонна фри, десяток бургеров, столько же напитков. Глядя на эти худые мордашки, всплывал вопрос «и куда же все влезет?». Поверьте, это для них это так, в зубах поковыряться. — Пип, ты когда-нибудь задумывался над тем, чтобы начать мутить с фанаткой? — поглощая свой второй чизбургер, поинтересовался Раян. — Бывало, да параша все это. Только с человеком, выкупающим тусовку, можно построить нормальные отношения. Ну, типа, обычные бабы на то и обычные. У них простая жизнь без особых драм. В то время как у меня ко всем моим загонам можно прибавить огромную тележку с подписью «сто и одна причина для бабской ревности». Например, еду я в тур, свою девушку взять не могу, но она ведь начнет себе строить сотни поворотов сюжета, где я ей изменяю, ведь, если ей удалось покорить мое сердце, что помешает другим, правильно? Потом, допустим, у меня съемки клипа, где я должен с какой-то сучкой поцеловаться, это еще один повод для выеба мозгов. Но если баба шарит, что это такое, то она и относиться проще будет. Ну, мне, по крайней мере, так кажется. Ко всему прочему у меня есть хуева туча дерьма в голове, которое может не особо понравиться рядовой подруге, а изменить меня вообще не варик. Курить я не брошу, обдалбываться в сопли тоже, во всяком случае, пока не планировал. Загоняться по хуйне — мое любимое занятие, а депрессовать это вообще единственное, что я могу делать профессионально. Мне нужно мое ебанутое создание, которое будет поддерживать мои бзики, — он время от времени попивал колу, почесывал затылок, устремив взгляд на улицу, что усыпалась девственным снегом все больше и больше. — Еба, Пип, я ожидал ответа «да» или «нет», а не на пятиминутную лекцию, — парниша ухмыльнулся и принялся вытирать уголки рта салфеткой. — Нужно было уточнить, — пожал плечами он. — Бля, чувак, у меня для тебя две хорошие новости. Одна очень хорошая, вторая не очень, — Фиш похлопал по плечу Гаса и всучил свой телефон ему в руку, — гляди, кто в Лондоне. На экране была открыта инстаграмм история Лайлы. Как всегда с сигаретой, одета не по погоде, волосы растрепаны, будто их не вычесывали уже неделю и в углу геолокация Лондон, Англия. Он свел брови, нахмурился и в отвращении скривил верхнюю губу. Зачем она сюда прилетела? — А очень хорошая какая? — У тебя сегодня будет секс, — очкарик попытался шутливо приподнять руки, но случайно задел кимарящего Бекси. — Сука, Фиш, я тебе сейчас по морде заеду. Забери грабли и не трогай меня, — сквозь зубы прошипел соня, который уже успел третий сон увидеть. — А чего у меня секс должен быть, если мы на тусовку поедем? — Гас передал смартфон обратно владельцу, попутно заблокировав. — Так она кентует с организатором тусы, ну, они общались раньше. Вдруг придет. Дальше уже не слушал, погряз в вязком болоте своих мыслей. Помните, у него было хорошее настроение? Забудьте. Лайла. Снова ебаная Лайла. Вспомнил их последнюю встречу. Он под препаратом, она под алкоголем. Это была ошибка, о которой жалел по сей день. Сам ведь выставил ее за двери, а после всего еще и сам приехал. Какой же он дурак. Не помнил и половины, но упрямо трахал свои мозги в попытках что-либо вспомнить. Факт пластом упал на торчащие кости грудины, раздробился на мельчайшие осколки, въедливо застревая в плоти. Карамельные взгляд буравил стекло, пытаясь проделать там дыру, чтобы холодный поток ветра обдул немного пунцовое лицо. Теперь его очередь превращаться в томат. Еще и эти подколы Фиша, они излишни, совершенно не в тему. Будто бы ему было известно о его глупости. Но ни единая живая душа, кроме Лайлы не знала о его опрометчивом поступке. Стыдно признаться в том, что под веществами не смог проконтролировать в чью вагину совал свой член. Парни бы не осудили, но и не покивали бы понимающе головами. При них он с пеной у рта кричал, что не вернется к той шмаре, а наедине скручивался от ноющих отголосков привязанности. Им говорил, как чхал на нее, а потом бухой тайно звонил ей. И это ебало его, да похлеще за саму Лайлу. Само осознание собственной слабости, собственного кретинизма и отсутствия знания меры в принятии таблеток. Парни привыкли к такому зависшему Густаву, посему и не трогали, лишь иногда окликивали, чтобы удостовериться, что тот жив. Безмолвно поднялся, выудил из-за уха Бекси сигарету и размеренными шагами вышел из заведения, оставив позади озадаченных товарищей без объяснений. Фитиль подожжен. Совсем скоро произойдет мощнейший взрыв. На бомбе выскоблено Лайла его же ногтями. В голове выстраивались парадигмы его поведения в случаи их встречи. Заготавливались колкие фразы, вопросы. А что если они переберут лишнего и снова переспят? А что, если она не придет? А что, если придет не одна? А что, если он у нее на глазах начнет флиртовать с кем-то? Разве ему не будет наплевать? А что, если не будет? А будет ли ей плевать? А скажет ли ему хоть слово в свое оправдание? Мороз терзал оголенные участки кожи, куртку специально не надел, дабы протрезветь от полученной информации. Почему сейчас Лайла так сильно возбудила мыслительные процессы? Сигарета тлела в его руке, тонкие струйки дыма выбирались из фильтра и обволакивали пальцы. — Бо-о-о-же, — пищала подлетающая к нему девочка, — вы же… вы же… Можно сфотографироваться?! Она прижимала смартфон к груди, сверкающими глазами смотрела на него, будто взглядом моля не отказать. — Конечно, — безразлично, но с натянутой улыбкой. — Я так восхищаюсь вашим творчеством и вашей смелостью проявлять себя! — лепетала та, включая камеру на своем айфоне, — вы невероятный! Невероятный придурок. Девчушка металась, волновалась и все больше нахваливала его. А ему тошно становилось от этого незаслуженного восхищения. Знала бы она хотя бы часть того, что он делает, будучи не в себе, то вряд ли бы сейчас воспевала ему серенады. Припомнилась та рыжая, сестра Шаффлера. Как же ее звали? Имя еще и дурацкое такое. Ну же. Как ее там? В прочем, не дано ему вспомнить ее имя. Дурь последнюю память отбила. Так вот, она бы сейчас поспорила с этим визжащим поросенком. Гас покорно приобнял ее за плечи, скосил глаза и высунул язык. Якобы забавный, якобы рад быть сейчас на своем месте. Сделал еще пару тяг и поспешил зайти обратно, внутрь, из-за мороза пальцы окоченели, а самого его слегка трусило. Эти паскудные мысли не давали осознать, насколько сильно замерз на самом деле. — Ты там задубеть решил? — воскликнул Бекси, — мы уже доели. — Я вижу, — от него веяло холодом, так и хотелось неуютно поежиться. — Куда дальше? — натягивая куртку, спросил Раян. — Я ебу, честно говоря, — Фиш лениво потягивался, вновь неосторожно задев рукою Бекси. — Ты заебал, — пепельноволосый прикрикнул в сторону очкарика, да так громко, что люди недовольно обернулись, — пардон, — поспешил добавить кисломордым англичанам. — Вы не знаете, здесь поблизости салона никакого нет? Хочу волосы слегка осветлить, — перебирая пальцами челку, пробубнил Пип. — Тебе несказанно повезло, мой дражайший друг. У меня сестра работала в салоне, недалеко отсюда. Там вроде норм мутят прически, — Бекси открыл перед друзьями двери. — Поехали.***
На улице уже начинало вечереть, людей становилось больше, как-никак суббота, выходной. Раздавались задорные голоса неизвестных, что то и дело смеялись от всей души над несуразными высказываниями своих спутников. Влюбленные парочки обмораживали сплетенные руки, даже не обращая на такую мелочь внимания, разве есть хоть какое-то дело до холода, когда рядом с тобой твой теплый человек? Магазинчики сверкали разноцветными гирляндами, безмолвно зазывая к себе на огонек. Компашка шла по тротуару, черпая носками кроссовок свежий снег, та обувь уже давным-давно промокла, но кто виноват в их безрассудстве? Пип улыбался, смотря на друзей-идиотов, кои лепили снежки и бросались друг в друга. Не хотел брать в этой войне участия, но очередной белый шар прилетевший ему в спину заставил изменить решение. И вот, двухметровая шпала со всей дури бросила снежную грудку в лицо Фиша, благо на нем были очки, что уберегли глаза. — Та ебаный рот, Пип, я же просил, только не в лицо! — прорычал товарищ, протирая стеклышки о край торчавшей из-под куртки кофты. — Милый, это ты просил у меня прошлой ночью, — кокетливо промолвил Бекси, подходя к очкарику поближе. — Слушай, ты точно не гей? А то в последнее время ты что-то слишком зачастил шутить по этому поводу, — смеясь, проговорил Раян. — Все в этом мире возможно, сладенький, — прощебетал ему в ответ пепельноволосый. Те шагали в сторону супермаркета, дабы затариться алкоголем для приближающегося мероприятия. Хоть они оболтусы, но совестные. С пустыми руками ни за что не придут. На все про все ушло около двадцати минут, и вот, с полными пакетами, те мчались по скорее к машине Раяна, ведь началась настоящая метель. Она беспощадно раздирала снежинками кожу, проникала под куртку и слепила глаза, а те упрямые, бухтели ей в ответ, сопротивлялись напору. С грохотом влетели в машину, свирепо хлопая дверьми. — Придурки, себе по голове так ебаните, — возмутился хозяин машины. — Я оплачу тебе ремонт, только молю, не возникай, — молил запыхавшийся от бега Пип. Авто рассекало улицы, одолевая квартал за кварталом. Фиш сосредоточенно отслеживал намеченный в навигаторе путь, изредка направляя Раяна. Бекси повествовал о своих позорных и неудачных первых свиданиях, а Гас попивал водицу и заинтересованно слушал, удивляясь идиотизму своего друга. Не сказал бы, что настроение тусовочное, но это куда лучше за вечер в компании самого себя. Новые знакомства или монолог с собственным я, от которого уже воротит? Друзья, алкоголь или пустой номер и бессмысленные телепередачи? В конце концов, веселье или самобичевание? По-моему, выбор очевиден. — Эй, чувырло, выходи давай, — ему в плечо прилетел кулак. — Дебил? — рыкнул он, высовывая ноги на улицу. — Я машину в гараж поставлю и вернусь, — пробубнил водила и умотал дальше по дороге. Густав так и стоял на обочине, смотря на усыпанный снегом бордюр. Проникая куда-то сквозь него, зарываясь с головой в бетон, а дальше в твердую землю, докапываясь до самой магмы. Критический заряд энергии. Сейчас бы хоть часок поспать. — Пип, ты сейчас здесь замерзнешь и умрешь, мне твой окоченелый труп хоронить не хочется, — Бекси взял его под руку и силком потащил в сторону большого дома. Очкарик послушно волок пакеты с провиантом, а пепельноволосый зависшего друга. В доме практически никого не было, те приехали раньше, дабы помочь немного с приготовлениями. Это меньшее, что они могли сделать, да и их попросили. Троица сразу же принялись расставлять стаканчики, разливать в них алкоголь, разносить по углам миски с чипсами и прочей ересью. На всех поверхностях стояли небольшие стопки красных салфеток, на случай чего. Двери ванной украшала надпись «Блевальня», а двери, где можно было уединиться «Ебальня», чтобы точно никто не перепутал. Постепенно начали приходить гости, друг с другом здороваясь и постепенно знакомясь. Кто-то подключился к стереосистеме и включил музыку, дабы хоть немного разрядить обстановку еще трезвых людей. А Густав в это время под тихую спрятался в одной из ебален, заперевшись на замок, чтобы никто не потревожил его дрему. Хотя бы часок покимарит и вернется на праздник жизни. Поставил будильник, телефон под ухо, а голову на перьевую подушку, ножки под себя поджал и сладко уснул, мирно посапывая. Не видел ни снов, ни кошмаров, лишь всепоглощающий мрак, и значок заряжающегося устройства. К нему не раз ломились, выдирали ручку, громыхали по деревянной поверхности, но он не слышал, слишком уж переутомился. Спустя полтора часа, как и задумывал, проснулся уже в кромешной тьме. Зима, как-никак, темнеет рано. Принял сидячее положение, проворачивал голову до упора, пока не раздавался дотошный хруст позвонков, а дальше выворачивался сам, упираясь одной рукой о колено, ради треска хребта. Из-за вечернего сна жутко раскалывалась голова, хотелось продолжения сиесты, только кричащая музыка не позволяла вновь отключиться. Мир казался чужим, словно смотрел на все сквозь призму компьютерной игры. Сколько там часов? Восемь? На экране высветились несколько пропущенных от Бекси, Раяна, Фиша и еще парочку номеров. Пип вновь откинулся на подушку и принялся изучать ленту Инстаграма, а следом и истории, не останавливался ни на чьей дольше трех секунд. — Что? — вырвалось вслух, когда на телефоне открылась история Трейси. На ней друг сидел в кафе вместе с рыжей, которая высунула язык и согнула все пальцы на руке кроме большого и мизинца. «Культурно отдыхаем, познаем дзен, а вы идите нахуй» подписано слева внизу, а около господи-помоги-вспомнить-ее-имя «моя деееевуушка» и никнейм. Они серьезно? Она с ним? С Трейси? Серьезно? Скривившись в непонимающей гримасе, тыкнул по ее логину и перешел на парутысячный профиль девушки. Нормальная же она, симпатичная, на кой-черт ей Трейси сдался? Некоторое негодование заскрежетало около печени. Скрипя зубами, вновь вернулся на ту же историю. — Та бля, не может быть, — тихо выругался, а после снова вернулся на страницу Доры (хорошо, что в био она указала свое имя, так хоть голову ломать не будет). Ну, вот же, видно, что она адекватная. Сидит, якобы посылая поцелуйчик в непонятном платьице, а вот тут вообще, улыбка на все тридцать два и котенок в руках. Может быть глупенькая немного, но не тупая же. Как можно с Трейси встречаться? Есть намного достойней, что ли. В принципе, жизнь то ее, совет и любовь. А может она с ним ради денег? Тогда бы это все объяснило. Так. Стоп. Это просто инстаграм история Трейси, не ее же. Нажал на ее истории, а там та же фотка, но подпись иная. «С рок-звездой» и дурацкий эмоджи. Воспользовавшись методом дедукции можно сделать вывод, что нихрена непонятно. Ладно, подписался на нее, посмотрит, что дальше будет. Некогда ему сейчас с этим всем разбираться. Да и хочет ли? С тяжким вздохом поднялся на ноги и направился к выходу, прокрутил дважды ключом и попал в изобилие пьянства, не забыв запереть комнату и забрать с собой единственную возможность туда попасть. Мало ли, может еще вернется подремать, а так долго место искать не будет или не подремать вздумает, а придет туда не один. Почем знать, как дальше жизнь обернется? Изрядно выпившие и уже уверенные пареньки прижимали к стенкам игривых девушек, в гостиной плясали люди, а на огромной плазме была запущен Мортал Комбат. С ним уже успела поздороваться добрая куча людей, даже сфотографироваться, устало улыбался и послушно соглашался, будто у него есть выбор. Вскоре обнаружил своих соколов и кратко объяснил, в чем дело и куда запропастился. — Господи, какой же ты старый, — сказал Бекси и забавно икнул, держа ладонь на грудной клетке. — Годы уже не те, чтобы две ночи не спать, эта машина, — проводя рукой по телу, повествовал Пип, — не та, что раньше. — Так подлей масла и заработает, как новая, — Раян протянул стакашку с дорогим бурбоном. — Ваше здоровье, ребят. Люблю вас, шакалов, как родных, — закончив свой тост, он поднял напиток вверх, призывая повторить остальных свое действие. Ребята стояли у балкона, распивая бутылку, закусывая снэками, изредка выходя на перекур. Ностальгировали по своей молодости, по совместным вылазкам на разные закрытые мероприятия, вспоминая начало своих карьер. Не затрагивали особо личных тем, но все так же душевно проводили время, смеясь над неудачами и строя громогласные планы на будущее. Когда в ход пошла вторая бутылка, из их уст начали вываливаться невнятные клятвы о вечной дружбе, а после стали озвучиваться безбашенные идеи. Далее до срыва голосовых связок вопили популярные песни, стоя опершись друг на друга и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Суперрадикальный Та-а-айле-ер, — заорал Фиш, крепко обнимая подоспевшего светловолосого знакомого. — Нарк, сколько лет, — улыбался пацан, зачесывая непослушные патлы назад, — Пип, — постучал его по плечу, — что тут забыли? — Да вчера концерт отыграл, сегодня решили отвиснуть хорошенько, — Гас допил очередную порцию алкоголя и грозно прорычал, ядреный напиток все же, — ты тут какими судьбами? — Девушка очень в Лондон хотела, ей здесь нравиться пиздец как, вот и приехали. Она знает местного челика, он нас и позвал. — Вы слышали? У самого Тайлера появилась подружаня. Алло, народ, все слышали?! — прикрикнул очкарик. — Не ори ты, — засмущался блондин. — Кто эта несчастная? — поинтересовался Пип, наливая себе колу. — А ты разве не в курсе? — С чего бы мне быть в курсе, кого ты там потрахиваешь на досуге? Мы давно не общались, а я не какой-нибудь сталкер, чтобы выслеживать каждый твой шаг, — усмехнулся знакомому, — была у меня одна любительница Лондона, Фиш, шаришь о ком я? — Не очень хорошая новость, — шепнул ему Нарк. — Че? Ты набухался уже? — губы исказились в кривой линии. — Обернись. — Дорогой, я тебя всюду ищу, — разъело барабанные перепонки, а вся его компашка заулюлюкала в удивлении и бесследно рассосалась, кто куда. Густав моментально осознал, кому принадлежал этот мерзкий голос. Лишь одно хотел узнать. Какого хуя? Почему эта мразь называла Тайлера милым? — Ах, вот и любительница Лондона, — совершенно не своим голосом бросил он, поднимая спесивый взгляд на парочку. — Пип? Привет, — сухо и колко. Можно даже было услышать надменные нотки, отдающие гнойным высокомерием. — Лайла, привет, — ровно и невозмутимо произнес, надсербывая свою газировку, — не ожидал, — адресат обеспокоенно зыркнул по сторонам. — Я думал, что ты знаешь, — боязливо, что ли, протараторил Гроссо, теребя пшеничные волосы. — Сейчас бы с моей бывшей мутить, когда она мне изменила. Молодчина, так держать. Нормально со шлюхой ебаться? — каждое слово пытался произнести максимально флегматично и безучастно, но между строк чувствовалось его, мягко говоря, недоброжелательность. — Не называй ее так. — Я уже сам решу, как мне ее называть, окей? — слегка повысив тон, отчеканил он, сверля Тайлера взглядом, игнорируя возмущенную Лайлу рядом с ним. — Послушай, я… — Мне поебать, будь с кем хочешь, но только не ной после, что она тебе изменила или еще какой хуйни натворила, — отмахнулся и вновь взялся за бурбон. — Ты хочешь что-нибудь обсудить? — вмешалась в их перепалку Лайла. Дорогуша, лучше молчи, молчи, пока он на тебя не переключился. — Мне интересно одно, когда мы тогда… — Тай, можешь оставить нас? На минуту, — сверкая карими глазами, попросила девушка, перебивая Густава. — Ты потом объяснишься, — лишь промолвил тот, — еще увидимся, — с опаской кивнул Пипу. — Классно тему перевела, а что, не хочешь при нем обсуждать наш перепих? — Незачем, — уверенно сложила руки на груди. — Думаешь? А мне почему-то кажется, что было то именно в момент ваших встречаний. — Пф, — закатила глаза, а ему так и захотелось влепить ей смачную пощечину за это действие. — Как была шлюхой, так и осталась, — честно пытался сохранять спокойствие, придерживаться составленной днем модели поведения, но все тщетно. Ненависть окучила мозги, алкоголь отключил возможность трезво оценивать ситуацию. — Ты не знаешь всей ситуации. — А что там знать? Мы на два дня посрались, а ты пошла в клубец и изменила, — язык предательски заплетался местами, выдавая его хмельное состояние. — Нет. Послушай… — Мне похуй. Похуй на тебя, твою жизнь, твоего ёбаря, — желчь подступала к горлу, вот-вот и выйдет наружу, чтобы этого не произошло он закинул в рот чипсы, которые противно оглушили своим хрустом. — Не думаю, — по ней видно: нравится, что его задевает. Прямо наслаждалась каждым моментом, словно энергетический вампир упивалась его отрицательными эмоциями. — Было бы чем думать. — Любишь еще? — неожиданно произнесла та, а ему те снэки поперек глотки встали. — Что-о-о? — протянул он, смеясь и кашляя, да так громко, что люди вблизи них обернулись, вопросительно вылупив глаза. — Любишь? — Нет, конечно же, — никак не мог угомониться, все хохотал и хохотал, держась за живот. — Любишь, — ехидно улыбнулась ему, только эта гадюка так умела, омерзительно-мило. Гас шумно выдохнул, а после грубо взял ее за руку и потащил за собой на балкон. Та и пискнуть не успела, как оказалась на морозе. Голые ноги тотчас покрылись мурашками, девичье тельце передернуло из-за сильного ветра, не май месяц в конце концов. — Блять, как ты не поймешь. Мне похуй на тебя. Я тебя не люблю. Никогда не любил — ебал и радовался. Регулярный проверенный хороший секс, — самодовольно лепетал, отходя от нее подальше, объясняя как маленькому тупому ребенку. — Не любил бы — не терпел бы, — эта ее манера разговора вымораживала, его бесило каждое произнесенное ею слово, так и хотелось плюнуть в лицо и вышвырнуть через балюстраду. — А че тебя терпеть. Я не слушал половину твоего пиздежа. Ждал пока ты ноги раздвинешь. — Не пытайся сделать вид, что тебе было плевать. Я ведь знаю, что это не так. — Мне. Похуй, — в мгновение сократил расстояние между ними. — Убеди себя сначала в этом, — напыщенно бросила та, глядя на его губы. — Ты будешь последней дурой, если подумаешь наоборот. — А зачем песню писать обо мне? — Потому что ты поступила как последняя тварь. О какой ты верности мне загоняла? Я тебе верил, я впустил тебя в свой дом, а ты предала. Я к тебе привязался за то время. Как ты могла? — не мог больше сдерживать своей неприязни. Не мог больше контролировать ненависть к ней, — жалею, что приехал тогда к тебе. Всем сердцем. И почему меня по дороге машина не сбила. Посмотри на себя. Нахуя я с тобой вообще был? — заводился с каждой секундой все больше и больше, крича на маленькую Лайлу, прожигая янтарными глазами. — Я, блять, тебе верил. Понимаешь? Верил! Тебе было похуй, искала выгоду, искала папика при деньгах. — Ты ведь понимаешь, что это не так, — растирала кожу оголенных рук в жалких попытках хоть немного согреться, — я любила тебя. — Ненавижу тебя. Искренне желаю подохнуть в канаве. Любила? — вновь сардонически рассмеялся, раздражая ее слух, — если любишь, изменишь ли? А? Лайла, смирись уже с тем, что ты меркантильная мразь. Жить проще станет. Хотя бы себе в этом признайся. Мне то что, я с тобой больше ничего иметь общего не буду. Ты пройденный этап, пиздец какой жизненный урок. А тебе еще с этим жить и жить. Благодаря тебе у меня напрочь отбилось желание доверять противоположному полу. Спасибо! Просто лучшая! Девушка стойко выдерживая все литры дерьма, которыми ее поливал Густав, впитывая тот негатив, который выплескивался все больше и больше, пыталась держать марку безразличной суки, но на глазах то и дело проступали слезы, которые она мужественно смаргивала длинными ресницами. Приоткрытый рот подрагивал, но она все продолжала стоять перед ним, выжидая момента, чтобы вновь подлить масла в огонь очередной колкой фразой. А того распирало от злости, он плевался, покрывая ее матом, безумным взглядом пробуравливал девичье тело, желая стереть с лица земли. Казалось, что вот-вот и удушит Лайлу голыми руками. Гас не подходил слишком близко, держал дистанцию. Понимал, не удержится, сорвется. Совершит очередную неисправимую ошибку. — Почему тогда ты так завелся, коль тебе на меня все равно? — выкрикнула брюнетка спустя десятиминутный монолог парня. — Я отдавался полностью, терпел все заскоки, ссоры, расставания. Делал все для тебя. Все, чего от тебя требовалось — ценить это и быть верной. Если тебе это сделать было невмоготу, тогда зачем ты продолжала со мной встречаться? Вот почему? Не понимаю этого. У тебя узнать хочу. Нахуя так делать? Видимо, у меня неправильное понятие об отношениях. Видимо, только в сказках любящие люди счастливы вместе и им больше никто не нужен, а я наивный дурак, который во все это свято поверил. Просто объясни, зачем я тебе был нужен, почему просто не порвала со мной? Зачем делать мне хуже? Разве я заслужил, разве я к тебе неуважительно относился? — голос выдавал его, устал уже кричать на нее, да и смотреть на эти испуганные глазки не мог больше, взгляд отводил постоянно. Возможно, наговорил лишнего в сердцах, но отчасти полегчало, будто исповедался. — Я не хотела причинить тебе боль. Я любила тебя, правда любила и люблю, — та сделала шаг на встречу, — можешь не верить. Мне плевать. Я бы не хотела, чтобы все закончилось так, как закончилось. Я была не в состоянии тогда, не понимала, что делаю, — холодные ручки прокрались ему за спину, пальцы сцепились сзади, заключая в объятия, — прости меня, если сможешь. Гасу стало страшно, эта ведьма вновь непозволительно близко. Не понимал, его трусило из-за мороза или из-за ее близости. Но слова, эти фальшивые слова, что вываливались из ее рта, как рвота, вызывали отвращение. Врет ведь. Как и всегда врала. Если любишь, предашь ли? Существует столько факторов, доказывающих ее двуличность и нечестность. Лайла все равно упрямо пыталась доказать свою правду, напялив липовую маску невинной овечки. Жаль, что уже поздно. Шансы исчерпаны, попыток исправить ситуацию больше не будет. Внутри прожжена незатягивающаяся дыра, сквозь которую беспрерывно ходил сквозняк, всякий раз напоминая о ее существовании. Как бы не хотел найти для самого себя оправдание ее поступкам, не мог. Давным-давно сделал выводы по поводу этой персоны. Жизнь слишком коротка, а он слишком гордый, чтобы вновь наступать на те же грабли. Может к счастью, а может и к сожалению. — Как жаль, что все это просто пиздеж. Но звучит красиво. Любой бы другой поверил, честно. На Тайлере попробуй, точно прокатит. Только вот я тебя знаю как своих пять пальцев, и на меня это уже не действует. Ты для меня перестала существовать в тот момент, когда показала то видео, — безлико проговорил ей над ухом, после высвободился из хватки и пошагал к дверям, — ты неверная, не жди моего уважения — бросил на последок. Тепло помещения не согревало, алкоголь не помогал успокоить нервы, а мозолящие глаза люди взбешивали еще больше. Друзья пытались развеселить его, шутили, подливали еще пойла — все безрезультатно. Невидящим взглядом смотрел в стакан, там плавали остатки пепла от сигареты. Те размокали, опускались к нему на дно. Очередная девушка подходила с надеждой на хуй пойми что и очередная девушка была отвергнута молчанием. Бесили они, все эти недофанатки. Лайла хотя бы не такой была, плевала на его карьеру, встречалась не с Лил Пипом, а с Густавом Аром. Вспомнилось почему-то, как она перебила его имя на руке со словами «Я влюбилась в Густава, а не в Пипа». Они набили совместные тату на неделю отношений, Лайла еще та оторва, часто сначала делает, а потом думает. Это и привлекало в ней. Безрассудство, отчасти наивное, как у ребенка, хоть она и старше него. Да что ж это такое. Почему в мыслях вновь она? Пустота под ребрами ныла, там эхом гудело ее имя. Отбивалось от рёбр, надкалывая кости. Депрессия аккуратно постучала по торане разума и на носочках зашла в мысли. Ей не нравился здешний порядок, она была любительницей полнейшего хаоса. Посему все, что он так долго раскладывал по полочкам, моментально оказалось вверх дном. — А знаешь, ты еще и ничтожество, — добавляла она, проедая плешь, — посмотри на себя, на что ты похоже? Бездарность и только. Ее ненавидел еще больше за Лайлу, ведь именно из-за нее он подсел на всю ту дурь и именно от нее не мог куда-либо сбежать. — Прошу, оставь меня в покое, я хочу отдохнуть, — молил старую подругу. — Милый, ты никуда от меня не денешься. Я — твоя неотъемлемая часть. Густав ощущал холодные щупальца Депрессии по всему телу. Она душила его, а после подло била под дых. Карабкалась по позвонкам, ломая каждый из них, лезла все выше, к черепной коробке, с намерением попасть в мозг, а после добраться до глаз и спроецировать на веки чудную картину: Лайла и Тайлер, что так искусно имел ее во все щели. Девичье довольное лицо, приоткрытые губы и томные стоны. Словно глядел фильм, настолько красочно ему все показывала старая подруга. Ему хотелось кричать, звать на помощь, но толку? Чтобы его посадили в психушку? Это его бремя, которое он будет нести сам. Злоба улеглась на дне желудка и недовольно бурчала. Обида сдавливала глотку. А по пищеводу безостановочно тек отвратительно горький напиток. Что ж, вновь с головой нырнул в минору, не привыкать. — Гас, познакомься, это Лола, — Бекси представил девушку рядом с собой. — Смешно, — ухмыльнулся в ответ. — Что именно? — непонимающе промолвила Лола, хлопая ресницами. — Вся эта смешная ситуация. — Гас, я хочу пом… — Спасибо, — перебил друга, — Я Густав. Одна тут? — нехотя, не глядя, отчужденно, обратился к той девушке, лишь бы Бекси отстал. Отъебитесь уже все. Дайте в сотый раз придаться самоосуждению. — Лола, да, одна. Напиток неплохой, — она облизала горлышко бутылки из-под бурбона, видимо там оставались капли алкоголя. Лениво поднял на нее бессмысленный взгляд. Оценил бы ее на 6 из 10, хотя. Она была худой, особенными чертами не обладала. Светлые редкие волосы по плечи, шлюховатая одежда, а голос низкий, точно прокуренный. Эта, эта Лола, если ее так действительно зовут, напомнила ему Лайлу. Долбаную Лайлу. Неверную, грязную, ненавистную, омерзительную, незабываемую. Грозно стукнул кулаком по столу, отпугивая эти сраные воспоминания и приподнялся на дрожащих ногах. — Ступай, Бекси, дальше я сам, — похлопал друга по плечу, слегка толкая в сторону, — Лола, ты больше чем прекрасная, больше чем совершенная, — цитировал строчки из своей песни, от чего та смущенно заулыбалась. Беспроигрышный вариант, как затащить любую в постель. Слово за слово, и вот он впивался в ее покусанные губы жадным поцелуем. Срочно нужно выпустить пар. Будто это поможет искоренить Лайлу из подкорки сознания. Не столько по ней скучал, как осуждал ее поступок. В мире нет ничего хуже, нежели униженный мужчина. — Пошли наверх? — оторвавшись от нее, прохрипел, а та еле кивнула в ответ. Не зря тогда ключи с собой забрал, вот и пригодилась комнатушка. По пути наверх парень то и дело прижимал ее к стене, руками нагло забираясь под майку, сжимая грудь. Лола трещала под ним по швам, разрываясь от напускного перевозбуждения. Может девчушка и приняла что-то, может перебрала с бухлом, а может просто хотела узнать каков член самого Лил Пипа в деле. Ему ли не поебать? Единственное, почему он продолжал терпеть ее невыносимый смрад перегара — возможность вытрахать свою озлобленность. Двери распахнулись, на кровать рухнуло тело, девушка забралась сверху и принялась елозить по причинному месту. Милая, через одежду это такое себе удовольствие. Вот она уже без майки и выводит несусветные узоры на его спине длинными ногтями. Пробитым языком касается шеи, Лайла тоже любила проводить титановым шариком по коже. Дежавю. Властно запустил в светлые волосы руку и немного намотал их на кулак, а та в ответ улыбалась сквозь поцелуй. Все они так делают. Каждая похожа на предыдущую. «Что же ты делаешь?» — пронеслось у него в голове, когда начал снимать с нее брюки, а эта шлюха только и дышала томно над ухом. — Ты сначала мне отсосешь, — доминирующе прошептал ей. Лола была безотказной, по ней видно. Облизалась, как та кошка, а после принялась приспускать с него джинсы. Ремень звонко упал на пол, гулом отдавая в висках. Проворный язычок прошелся по разгоряченной плоти члена, увлажняя, слегка заводя. Густав не сказал бы, что ему очень хотелось сейчас чего-либо, но гребаная Лайла вновь объявилась. Зачем? Нахуя она это делает постоянно? Злость добавила несвойственной ему грубости, ненависть накинула на глаза непрозрачную пелену. Ему представилось на мгновение, что вместо Лолы тут Лайла. Тень ухмылки мелькнула на татуированном лице. Его длинные пальцы собрали светлые волосы в тугой хвостик. — Работай лучше, — приказал он, наблюдая сверху вниз за процессом. Моментами кривился и подергивался из-за того, что эта шлюха оттягивала там кожицу. Но большую часть времени заворожено наблюдал, слегка приоткрыв губы, за тем, как имеет ее глотку. Рукой задавал темп, засаживая ей поглубже. Чтобы знала, какого это — играть с его чувствами. Лайла давилась, покашливала, можно было даже заметить слезинки в уголках глаз, а может это и казалось в темноте. Черт с ней. Главное выместить обиду. Свет фонарей, что прорывался сквозь занавеску, слегка освещал комнату, так эта шлюха еще больше походила на Лайлу. Ё-моё, вновь забыл сраные занавески домой купить. Он резко поставил ее раком, и, смочив ладонь, провел по клитору, а дальше резко вошел. Девушка, да какая она девушка, шалава издала не то полустон, не то полукрик, а дальше умоляла его не останавливаться. Густав и не собирался. Его руки сжимали девичью кожу на талии до боли. Мог поспорить, там останутся синяки. Плевал он на это. Плевал на Лайлу, которая что-то там молилась, сжимая простынь. Она ведь наплевала на его чувства в тот момент. Не думала о нем, когда отсасывала какому-то мужику. Шлюха извивался под ним, пытаясь возбудить своими стонами. Ох, дорогая, знала бы ты, что ему по боку твои вздохи. Лишь бы спустить и не думать больше о дрянной бывшей, которая трахала его сознание своими фото в Инстаграме. — Повернись. Открой рот, — Лола послушно исполнила команды, а после была вознаграждена спермой, отвратительно стекающей по лицу, — хорошая девочка, — щелкнув ее по носу, прошептал Гас. Парень перевел сбившееся дыхание, вытер член одеялом, неспешно надел штаны и вальяжно вышел из комнаты, не забыв попрощаться с белобрысой. Спасибо, милочка, легче не стало. В гостиной все так же было накурено, музыка негромко играла из колонок, а люди распивали дорогое пойло, в воздухе висела тяжесть светских бесед. Не успел уместить свой зад в кресле, как его кто-то дернул за кофту. — Извини, слушай, ты не видел девушку светловолосую, она еще в майке была красной. Найти никак не могу, — обратился незнакомец. — Лолу что ли? — поправляя волосы, переспросил Гас. — Ее самую, — парниша даже облегченно вздохнул, когда услышал это имя. — Наверху, кимарит наверное, — глянул на лестницу, что вела на второй этаж. — Спасибо, она просто девушка моя, поссорились слегка, а потом она пропала. Лола немного подвыпившая, еще и беды наделать может. Переживаю очень, — пацан с улыбкой проговорил все это, не отрывая взгляда от своего «спасителя». Густав провел языком по зубам, забавно сморщил нос и снисходительно улыбнулся. — Удачи, — похлопывая парня по плечу, пожелал он. Стало откровенно жаль чувака, переживает за нее, а она спит с типом, которого впервые в жизни увидела. Мог бы рассказать все, но зачем вмешиваться в чужие отношения? Чтобы в нос получить? Ну уж извольте. Да и он сам виноват, раз не замечает, что его благоверная налево ходит. Хотя, чем Гас лучше? Таким же был, любовь на глаза розовые очки надела, замылила и уши заткнула. Тоже верил якобы верной Лайле. Подумать только. Поссорились, а она сразу же трахаться побежала. Интересно, а Лайла делала так же? Хватит о ней думать, придурок. Но не получалось, даже после разрядки та не вылезала из мыслей. Сидела там, свесив ножки, покачивая ими слегка. По-дружески треплясь с Депрессией, потешаясь его теперешним состоянием. Густаву было глубоко наплевать, где тут потерялись его ребята, что они делали и собирался ли уезжать. Густаву хотелось в свою гостиничную постель, закутаться в одеяло и намертво уснуть, чтобы этот дурацкий день поскорее закончился и начался новый, который он уже успел возненавидеть. Черный кэб мчался по заснеженным улицам, а в воздухе все еще вертелись снежинки, которые и не думали прекращать свой бесконечный танец с ветром. Лондон, даже отголоски американской жизни не способны испоганить мнение о тебе. Запомни, он переедет, и это окончательное решение. Может не сейчас, может не через месяц, но это произойдет. Уедет подальше ото всех тех гнилых пиявок и токсичных людей, ото всей суеты. Прилипнет к твоей апатичности и попытается вобрать в себя твой английский акцент. Подстроит под тебя ритм сердцебиения, дабы стать хоть немножечко похожим на всех этих джентльменов и леди. Лондон, просто жди и вы обязательно встретитесь на прогулке твоими уже родными улочками.