Be somebody

      «Давай сожжем тут все нахуй»       Говоря начистоту, Ричи Тозиер всегда мечтал сказать нечто подобное. Сдобренные уверенностью Джонни Кастла из фильма, снятого ещё на границе веков, и нахальством оттуда же пришедших Бонни и Клайда, эти слова должны были прозвучать как пламенная речь самоуверенного плохиша, но что-то, очевидно, пошло не так.       В тишине палаты шёпот Тозиера кажется раскатистым звоном колокола, предупреждающего горожан о предстоящем пиздеце, но среди стальных нот проскальзывает в нём толика неуверенности. Это говорит в Тозиере растерянный ребенок, открывший в себе новую, вторую суперспособность, ещё пару дней назад понятия не имевший, что подобное вообще возможно. Это говорит подросток, оказавшийся за тысячи километров от дома, среди людей, за пару дней превративших его друга в овощ. Слова эти – слова загнанного мальчишки, понимающего, что бездействие заставит его столкнуться со смертью друга, но осознающего, что в сложившейся ситуации он ни на что не способен. Это говорит человек, запутавшийся в понятиях "хорошо" и "плохо".       Одним лишь предложением медсестра-костлявые-ноги сместила акценты в его сознании, смешала белое и чёрное: ведь если основатели лаборатории, похитившей ДНК-преобразователь, - не Старк и не НАСА, то...Какого чёрта происходит? За несколько дней, проведенных под кроватью, у Ричи было время подумать. Ситуация выходила такой, что взрослые – и Ястреб, и Вардания – ошиблись. В игре есть третья сторона, стоящая над шахматной доской и контролирующая ситуацию в целом: и Старка, и НАСА, и кэповскую Академию. Ричи чувствовал, что разгадка где-то рядом, нужно было только понять, кто имел доступ и к Старку, и к управлению НАСА, и к директору Академии....       Разгадка мельтешила в зоне видимости, но упрямый мозг, в панике крошащий мир на фрагменты, видеть картину целиком отказывался. Жизнь Эдди висела на волоске, и это пугало Тозиера до усрачки, до искусанных в бессилии губ и трясущихся коленей.        Герою внутри Тозиера пришлось взять ситуацию в свои руки.       "Разъебем этот притон до кирпичиков".       "Дверь металлическая, - угнетённо думает Ричи, - на окнах решетки. Если подожгу палату – зарезервирую нам с Эдди мавзолей. Вот если бы направить огонь в одну точку... ".       От мысли о руках-огнемётах Тозиер на секунду расслабляется. Вспоминает, как однажды подшутил над Билли с помощью бензина и зажигалки Бев, думает, что с новой способностью для пранков не придется даже отправлять летунов в город за горючим. Улыбается.       А потом воспоминания о последней неделе обухом проходятся по его голове: больше нет ни Бев, ни её зажигалки, а дойти пешком до магазина проще, чем добраться до Академии в костюме летуна. Да и новую способность Ричи ещё не контролирует. И Билли ещё...чёрт знает, где он и удастся ли Тозиеру ещё раз его увидеть...       "Сгорел пукан - гори и крыша", - думает Тозиер, принимая окончательное решение: жахнуть огнём что есть мочи, когда костлявые ноги медсестры снова окажутся в палате, а после подхватить Эдди и через открытую медсестрой дверь умчаться на сверхскорости в закат.        Страх несколько притупляют фантазии о том, как перекосится в удивлении лицо костлявой медсестры, когда он выскочит из-под кровати. Мол, "здравствуйте, уборку в номер заказывали?". Ещё безумно хочется подпалить женщине со скрипучим голосом брови. "Шаловливая детская мысль, недостойная героя, - ловит себя Тозиер, но ничего не может с собой поделать. Хочется, и всё тут.       -Эдс? – шепчет Ричи. Нужно как-то посвятить Эдди в собственные планы.       Каспбрак не реагирует, даже не мычит измученно в ответ. Следующие полчаса (час? 10 минут?) становятся самыми напряженными в жизни Тозиера. Парню вообще кажется, будто он на американских горках: руки и ноги онемели от долгого пребывания в одном положении, а разум кидает из крайности в крайность: ярость, готовность на любые безрассудства сменяется несмелостью, уверенность - страхом (да что уж там, заиндевелым ужасом). Снова и снова, словно Ричи переключает кадры с этими эмоциями в калейдоскопе.        Извернувшись, Тозиер пинает коленкой матрас аккурат там, где должна мирно покоиться задница Каспбрака, но тот не реагирует. Разбудить Эдди не помогают ни шепот, ни отвратительный скрежет ногтей по керамической плитке пола.        Собственный план кажется всё более безрассудным.       Что если их с Эдсом поймают? Они вместе закончат жизнь в вип-палате для двух обдолбанных наркоманов?       А если Ричи всё же удастся вынести Каспбрака из больницы - куда они пойдут? Не начнётся ли у Эдди ломка? А если Эдди уже мёртв?       Нет. Нет, конечно.       Блять.        Конечно, нет.       -Эдди?        Засов на металлической двери лязгает до того громко, что Ричи вздрагивает. Костлявые ноги медсестры проходят вперед, сухожилия над берцовой костью обрисовываются с каждым шагом. Ричи больше не думает: мысли, как он уже успел понять, лишь заставляют медлить и сомневаться.        "Подходи же, ближе, ещё немного", - мысленно комментирует каждый шаг медсестры парень. Весь он сейчас - сжатая пружина.        Ричи не знает ничего: ни планировки здания, ни местности, в которой они находятся. Но он готов бежать в никуда, если это спасет жизнь Каспбрака. Бежать, как отчаявшийся мышонок в человеческих руках, которому снова и снова подставляют ладошку, не давая шанса выбраться на свободу. Бежать, используя любой шанс на спасение.        Картинки мелькают пёстро и не очень соотносятся с мыслительным процессом. Как-то отстранённо, урывками, Ричи осознаёт: затёкшим ногам больно впервые за несколько дней удерживать вес тела - колючие мурашки впиваются в ступни сотней иголок, лицо у костлявой медсестры такое же стрёмное - ну кто бы сомневался! - как и её ноги, Эдди, скрючившийся на кровати, неестественно бледный, а Эдди, заброшенный на плечи, неестественно лёгкий, тепло огня под пальцами неожиданно приятное, а взрыв, в котором словно в дымке тает лицо костлявой женщины, не успевшей от удивления издать ни звука, неконтролируемый, оглушающе громкий, ослепительно белый.        Перестарался. Хотел спалить медсестре брови - а устроил "ушиб всей бабушки". Но испугаться Ричи не успевает. На сверхскорости он передвигается по однотипным коридорам (благо, зрение больше не подводит). За спиной словно рюкзак на слишком длинных лямках болтается из стороны в сторону бессознательный Каспбрак.       Мимо проносятся встревоженные люди в белых халатах: они направляются к источнику взрыва и не замечают сверхзвуковой волны- Ричи Тозиера. Лишь чувствуют прохладный воздушный отголосок, оставленный бегуном. Тозиер уверен: если бы врачи, медсестры и прочие предавшие Гиппократа видели сейчас его возбужденное от адреналина и паники лицо, не отягощенное мыслительным процессом, они бы остановились посмеяться. Голова Эдди, болтающаяся на триста шестьдесят, и его едва приоткрывшиеся влажные глаза и вовсе не выражают ничего, кроме опьяненного "трлололололо".        Ричи успевает спуститься на два этажа, прежде чем освещенный красным сиянием тревожной лампы лестничный пролет окончательно отрезается от нижних этажей железным заслоном. Их с Эдди запирают в клетке между этажами, и единственный выход - в окно.       Ричи бы обязательно посмеялся над каламбуром, но сейчас семь этажей до спасительной улицы действительно можно преодолеть лишь выйдя в окно.        "Хорошо, что Эдди сейчас никакой", - думает Тозиер, медленно выдыхая. На его лице появляется широкая улыбка, отдающая подкатывающей истерикой. Со спокойствием камикадзе Ричи возвращается на верхние ступеньки, подхватывает ноги Каспбрака поудобнее, берет разгон и...       Ну да, выходит в окно.        Ричи - физик, на минуточку, с кинематикой он на короткой ноге. Он знает, что т е о р е т и ч е с к и, если, оказавшись в состоянии падения, двигаться вперед на сверхзвуковой скорости, можно безопасно приземлиться, независимо от высоты падения*. Удивительно, что эту теорию не проверил до нынешнего дня ни один бегун на планете. Конечно, жизнь же дороже.       Эдди и Ричи быстро удаляются от уходящего вниз роя звенящих осколков. Ричи ловит шок диафрагмы и испытывает смутное дежавю. Они летят из окна совсем как в субботнее утро в Академии, однако в этот раз все немного по-другому. Сейчас падение не смягчит бассейн, а профессор Стромф не накажет за глупую выходку. Сейчас вместо звона стекла вокруг - адское бульканье за спиной, желудок Каспбрака пытается выбраться наружу вместе со всем содержимым. "Ну через это все бегуны проходили, - думает Ричи, - с посвящением. Только, блин, не мне на голову, Эдди, пожалуйста".       Примерно на десятой секунде свободного полета Ричи осознает, что удалился от здания лаборатории на добрых 50 метров: внизу уже простирается лесной массив. Тозиера кроет экстазом, какой бывает, когда впервые садишься на велосипед. Он истерично смеётся и делает это звонкое "Ву-ху!"- клише всех приключенческих фильмов.       -Выкусите, летуны! Каспбрак, мы летим! Мы, блять, летим! - напор воздуха слишком сильный, отчего говорить Тозиеру тяжело. Эдди за спиной, кажется, ненадолго приходит в себя, осознает, что прямо сейчас не глючит какой-то лес, а в самом деле летит над зеленой лесополосой. Он делает пару резких истеричных движений и затихает. "Так даже лучше", - думает Ричи, предположив, что Каспбрак снова отрубился.       Когда до земли остается пару метров, Ричи чувствует себя хозяином положения. Встреча с землей выходит аккуратной, ноги без проблем привыкают к твёрдой поверхности. Они приземляются в лесу, но сеть из деревьев, возникающих тут и там, не мешает Тозиеру продолжать движение. Способность не просто не подводит, она кажется усиленной, прокачанной. Зрение - остро, ноги - быстры, движения- утонченны, что позволяет легко и грациозно обходить все деревья на пути, не снижая скорость.       Проходит около двадцати минут, прежде чем пейзаж сменяется. Лесополоса обрывается резко, переходит в колосящееся поле. За ним виден провинциальный городок: покосившиеся дома на окраинах, трейлерный парк и вывеска бара с одной погасшей буквой. Трущобы, одним словом.        Вопрос безопасно ли идти в город, к людям, Ричи решает обдумать, спрятавшись в высокой ржи. Он укладывает мычащего Эдди на землю и ложится рядом, придавливая молодые побеги спиной. Подумать только, никакой стерильной палаты! Они сделали это, они выбрались. Теперь только голубое-голубое небо в ореоле из золотых колосков, чистый воздух, пахнущий свободой, и бурлящая сила в венах.        О новой силе Ричи пока решает не думать, этим вопросом займется Стэн, когда Тозиер до него доберется. Сейчас важнее привести Эдди в чувства и как-нибудь связаться с друзьями.       Если бы сейчас они были в Академии, Ричи бы торжествовал. У него есть возможность смачно залепить Каспбраку по лицу и обосновать это тем, что он пытался привести его в чувства. Только вот парни уже давно не в Академии. Тозиер смотрит на бледное лицо Эдди, на испарину, покрывшую лоб и щеки мальчишки, и понимает, что даже из благих побуждений бить Каспбрака сейчас не хочется. Ричи пытается вспомнить, всегда ли кожа Эдди была такой светлой. В голову приходят картинки прошлого: разревевшийся на полетах Каспбрак, Каспбрак, стоящий под дверьми комнаты Ричи и нахально обзывающий Человека Паука прошлым веком, Каспбрак, монотонно чеканящий речь для представления в СтаркИндастрис, Касбпрак, яростно целящийся кулаком прямо в скулу Тозиера, Каспбрак, тычущийся в шею Уриса на заднем сидении легковушки, много чего ещё.       "Нет, бить - точно не вариант, - решает Ричи, - там и так с головой проблемы были, как бы хуже не сделать..."       -Эдс, просыпайся, ты выпал из летного костюма во время полетов, - аккуратно трусит мальчишку за плечо. Тозиер понимает, что шутка - дно, но на большее Ричи сейчас не способен: физическая усталость и беспокойство за Каспбрака выжрали всю его энергию.       Эдди, как ни странно, реагирует. Сначала мычит что-то нечленораздельное, потом, болезненно жмурясь, вытягивает ноги, щурится добрых пять минут, прежде чем открыть глаза.       - Спасибо, - говорит севшим отчего-то голосом. Глаза мальчишки потянуты дымкой, кажется, даже одно это слово далось ему болезненно.       Глаза Тозиера ползут на лоб. Эдди Каспбрак и спасибо? Эдди Каспбрак и даже нахуй не послали? Заготовленная острОта застревает где-то в горле, озвучить выходит только самое важное, самое честное:       -Не за что. Ты как?       Эдди смотрит в небо слезящимися от ослепительного света глазами. Слабо улыбается. И говорит так же - слабо, медленно, но обнадеживая:        - Было отлично, пока не открыл глаза и не обнаружил, что пытаюсь совершить суицид, выпрыгивая из окна... А вообще желудок прочистил - и сразу стало лучше.       -Язвишь? - Тозиер поднимается, усаживается так, чтобы смотреть на Эдди сверху вниз. Настроение как-то сразу поднимается, - Неужели мой старый сосед вернулся?       - Хуйнулся твой сосед, - есть в этой перепалке что-то от повседневных Академических будней.       -Тогда уж скорее ширнулся, - посмеивается глупо Ричи, и Каспбрак подхватывает натужным кряхтящим смешком, от которого мальчишку пробирает кашель.       -Я думал, что твой голос - это приход. Как ты это провернул...не знаю, что было бы, если..       -Сантименты, - неловко перебивает Тозиер, - это я люблю. Но сейчас нам лучше подумать, как связаться с ребятами. Мы в Англии, кстати...       С каждым новым словом Ричи удивляется самому себе. Это какая-то альтернативная реальность, где Эдди не посылает Ричи и не шарахается от него, как от прокаженного, а Ричи не только не требует благодарности за помощь, но и, напротив, смущается, когда его заслуженно благодарят за героизм.       -Чёрт, ребята.. - Эдди упускает из внимания последние слова, явно вспомнив о чём-то важном. Он хватается за голову, как если бы у него неожиданно началась мигрень, и, повернувшись на бок, подтягивает колени к подбородку, - Нам нужно срочно..найти их. Стэну нужно рассказать, как они...аа, чёрт.       -Эйй, ты чего? Эдс?       -Не зови меня Эдсом, блин, - шипит мальчишка, продолжая корчиться, утыкаясь всем телом в бок Тозиера, - это реакция на препараты, которые через меня прогоняли. Надо переждать или... вывести это из крови.       -Кровопускание? - не слыша себя шепчет Ричи. Эдди поднимает лицо и, даже несмотря на сжатые до ходящих желваков мышцы, сковывающие мимику, Ричи читает в его выражении "какого черта?".       -Капельница, идиот, - шипит Каспбрак.       Ричи не знает, куда девать руки. Он был беспомощен, когда пространство его перемещений ограничивалось кроватью в палате лаборатории. Теперь же Ричи сидит с загибающимся Каспбраком бок о бок : вот - Ричи, вот -Эдди, а что делать - непонятно. Тозиер думает, как бы в этой ситуации поступил Стэн, но быстро отгоняет эти мысли. Не то время и не то место для утешительных объятий. Да и Эдди за такую выходку, вероятно, закатает Ричи в формальдегидную банку, когда все закончится. И поставит на полку к остальным своим чудовищам. Ага.       Тозиер неловко кладет ладонь на лоб Каспбрака, ощущает влагу, пропитавшую ледяную кожу, и мелкую дрожь.       -А без капельницы? -спрашивает Тозиер, заранее зная ответ. Он уже видел, как Эдди ловил приходы после "процедур" в лаборатории. Спрашивает, просто чтобы разбавить тишину, чтобы не оставаться наедине с тяжёлым дыханием Каспбрака. Стаскивает попутно рубашку. Вытянутой в длину, её хватает, чтобы укрыть скрутившегося калачиком Эдди по колени. Не очень тепло, но хоть что-то...       -Озноб, эпилептический припадок, может, обморок....Не помню, блин, - Эдди тянет рубашку к щекам, будто в натягивает одеяло на голову,- у меня такая каша в голове..       Не время и не место для утешительных объятий, но конкретно сейчас руки на спине- все, что Ричи может сделать для Каспбрака. Идти в ближайший к лаборатории, из которой они сбежали, город опасно, обращаться в местную больницу - просто самоубийство.       Ричи морщится, глядя на дышащего через раз Эдди, и думает, думает, думает... Он чувствует, что отношение Эдди к нему изменилось: Каспбрак не смотрит волком, не отстраняется при первой возможности и, похоже, доверяет Тозиру. Язвит, совсем как раньше, в Академии, но теперь даже эти остроты кажутся дружескими.       Ричи и не подумал бы обижаться. Он - лучший студент АКА, вне стен лощеной Академии оказался беспомощным ребенком, способным лишь гладить нуждающегося в помощи друга по спине. Он, вроде как, заслуживает самого грубого обращения, а не этого неожиданного доверия.       В глазах Ричи черти ритуализовано выпиливаются: здравый смысл, страхи и осторожность - все жгут нахуй за ненадобностью.       - Слушай меня, Эдс. Сейчас мы пересечем это поле и попадем в город. Я найду нам еду и укрытие. Придумаем, как связаться с ребятами.       И мысленно, уже самому себе, обещает: "Расшибусь, но найду чертову капельницу". *факт из кинематики - брехня)Но заканчивать фанфик фаршем из Ричи и Эдди не хотелось, я же не Мускетти. Пришлось выкручиваться.