Illegal

      — Я думаю, мы заслужили если не ужин, то ночной пикник, — сказал Намджун, паркуясь.       — Давай возьмём Бон-Бон? — предложил Джин. — Я схожу за ней.       — Вместе сходим.       После произошедшего Намджун не хотел оставлять фотографа одного — всюду подвох мерещился. Сокджин улыбнулся и взял его за руку. Спустя десять минут они все так же держались за руки, сидя на полянке в парке, а Бон-Бон бегала за мячиком.       — Смотри, Сокджин, звезда падает. Надо загадать желание!       — Ух ты! Как красиво!       — Да, редко такое увидишь, — Намджун повернулся к фотографу и кашлянул. — Сокджин…       — Да?       — Я загадал поцеловать тебя… По-настоящему. Можно? Фотограф взволнованно выдохнул.       — Да.       Намджун совсем немного вперед качнулся — настолько близко они сидели — и поцеловал Сокджина в губы, коротко, без пошлостей. Джин приоткрыл губы, высунул кончик языка, осторожно касаясь губы Намджуна. Без пошлостей что-то не получалось. Намджун в ответ на это глубоко вздохнул, а потом поцеловал Сокджина по-взрослому. От таких поцелуев повело. Бон-Бон прилегла рядом, охраняя людей.       — А что ты загадал, Сокджин?       — Тоже самое. Они почему-то шептались, нацеловавшись.       — Тогда ты тоже можешь меня поцеловать, когда захочешь, — Намджун улыбнулся. Разглядывать Сокджина, когда он так близко, было отличным занятием для вечера. — Ты красивый. Он сказал это уже не в первый раз, но сейчас это по-особенному звучало.       — Ты тоже, — мурлыкнул Джин, сжимая его пальцы. И поцеловал Намджуна сам.       В ту ночь они объелись, налюбовались небом, за руки держались вообще не переставая, так что очень неправильным казалось руку Сокджина отпустить, когда они наконец до дома дошли ближе к пяти утра.       — Скоро на работу вставать, — заметил Намджун очевидное. Бон-Бон успела в парке поспать, так что радостно виляла хвостом, принимая это время за утро, ведь погуляли и сейчас, наверняка, покормят. Сокджин был умильно сонный.       — Немного поспим?       — Надо, — кивнул Намджун и поцеловал его в щёку, перед тем, как отпустил его руку. — Спокойной ночи. Увидимся утром.       — До завтра, Намджун-а… — пролепетал Сокджин, помахав рукой.       А Бон-Бон почему-то заскулила.       Тэхён жил на верхнем этаже в одном из небоскрёбов, у него была своя терраса, где стояло несколько плетеных круглых кресел, стеклянный стол и гриль. В целом, квартира была просторная, с высокими потолками, много света, много интересных, но странных деталей, вроде кожаного чёрного зайца метровой высоты. Тэ привёл Чонгука за собой, закрыл дверь и сразу прошел к бару, разувшись. Очень хотелось выпить.       — Налей мне тоже, — попросил директор, оглядываясь. — Ни одной личной фотографии? И что это? — схватил зайца за длинное кожаное ухо и приподнял его.       — Подарок от фаната, — фыркнул Тэ, наливая два бокала виски, потом подал один из них гостю. — И зачем мне дома мои фотографии, когда есть зеркала? Их и правда было много, в гостиной — так целый потолок в зеркалах.       — Скорее я имел ввиду фотографии друзей. Родственников. Чонгук дошёл до бара, провёл пальцами по стойке, забрал бокал, разглядывая Тэхёна.       — Боишься. — констатировал. — Ты боишься меня. Тэ пригубил виски.       — Друзей у меня нет. Родственников — тем более. И я тебя не боюсь. Я привёл тебя домой, хотя я не знаю, что ты можешь со мной сделать. Сколько тебе лет? Как давно ты живешь? Что ты делаешь с жертвами?       — Действительно. Ты ничего обо мне не знаешь. Я Чон Чонгук, вхожу в двадцатку самых богатых людей Кореи. Самый молодой бизнесмен и владелец компании, которая насчитывает миллиарды активов и тысячи сотрудников. А ведь мне и тридцати нет. Человеческих тридцати.       — А нечеловеческих? — это Тэхён спрашивал с интересом, приближаясь к собеседнику.       — Этого тебе не стоит знать. Но я видел твое падение, Тэхёна-а, — Чонгук потрепал его за подбородок, как маленького, а потом поцеловал в губы. — Это было великолепно! Ты сиял и сотни звёзд падали следом за тобой. Тэ отставил бокал в сторону и ухватился за воротник Чонгука, крепко, словно решил продолжить портить его шикарный пиджак.       — А Сокджина… Тоже ты… Очеловечил? — с хрипотцой в голосе спросил. Чонгук прижал парня к себе, обнимая спину.       — А что, если так?       — Хочешь сделать… Тоже самое со мной?.. — прерывисто выдохнул Тэхён, уткнулся носом в чужую шею, повёл по ней губами, чувствуя жилки, пульсирующие кровью.       — Если ты сам этого хочешь. Я не делаю ничего против воли. Ты ведь понимаешь? Чонгук заключал сделки — ему всё отдавали добровольно, поэтому он был такой здоровый, цветущий, сильный… И свободный от наказаний. Тэхён вздрогнул.       — Пойдём на террасу?       — Веди. Они вышли на свежий воздух. Тэ поставил бокалы на столик, а сам на парапет залез, встал на самый край, не боялся упасть вниз. Чонгук подошёл к нему.       — Тут высоко, даже твоё тело пострадает. Не страшно? — спросил он, хватаясь руками за парапет по обе стороны от парня.       — В том-то и дело, что я не боюсь. Мои крылья давно не пригодны для полетов, только и могут, что линять. Но я не боюсь. И тебя я не боюсь тоже. Я не могу бояться того, что мне нравится. Мне нравится высота… И ты. Тоже. — сказал Тэхён откровенно и спрыгнул вниз. Не туда, где было высоко, а обратно на террасу, где стоял Чонгук.       Тот хищно взглянул на Тэхёна, потянулся к его губам своими, поцеловал его горячо настолько, что даже ветер вокруг не чувствовался. Обхватив его голову руками, Тэ отвечал на поцелуй. От него хотелось взлететь. И пускай Тэ, как падший ангел, летать не мог, но от распахнувшихся крыльев было никуда не деться. Они трепетали на ветру, а потом сомкнулись куполом, обняли Чонгука.       — Ангелочек, хочешь вернуть свои белые крылышки? — спросил демон, горячо дыша.       — Не хочу, — хрипло ответил Тэхён, забираясь руками под его пиджак на спине, скользя ладонями по коже. Иногда под его пальцами на спине Чонгука царапалась чешуя, горячая и гладкая, словно лакированная.       — А чего хочешь?       — Хочу, чтобы ты любил меня. Чтобы обожал. Игрался, мучил, пытался напугать, но чтоб любил… Чтобы вот здесь, — Тэхён переместил руку под одеждой на грудь. — Было для меня место.       — А что ты дашь мне взамен, ангелочек? Чонгук даже такое, в принципе, мог, но с Тэхеном не хотел играть на таком уровне. Это было опасно, в первую очередь, для него самого. Ангелы, даже падшие, могли влезть под кожу, заставить сердце биться ради них, а потом сжирали его и шли дальше, даже не вспоминая о своем обеде.       — Что ты хочешь? — спросил Тэхён, расстегнув его рубашку. В куполе из его крыльев было тихо и спокойно, ни мира, ни звуков, ничего, кроме них.       — Я бы не отказался от твоих крылышек. Чонгук распахнул рубашку на себе, снял её вместе с пиджаком, а потом уткнулся лбом в лоб Тэ. Посмотрел в глаза.       — Не против?       — Забирай, — легко согласился ангел, проводя пальцами вдоль чужой груди, разглядывая кожу.       — Хорошо. Они тебе не подходят. Чонгук аккуратно снял рубашку Тэхёна, оценив его вкус, а потом резко дёрнул к себе за брючный ремень, ширинкой в ширинку вжался и снова поцеловал. У демона была горячая кожа, Тэхён гладил и гладил её, изучал везде. Не только пальцами, но и губами изучал. Целовал шею, трогал соски, по прямой линии вдоль живота опускался к самому горячему. Поддев чужой ремень пальцами, резко посмотрел вверх. Чонгук затаил дыхание.       — Не стесняйся.       — И не собирался. Просто запомнил момент, — хмыкнул Тэ. После этого он сдёрнул с Чонгука брюки и уставился на его член. И чем дольше на него смотрел, тем больше менялся, преображался, снова отрастали когти, зубы заострялись — клыки выпирали вперед, глаза меняли цвет, даже волосы темнели. С крыльев посыпались перья, как листва с ветвей в ноябрьский день, Тэхён все не сводил взгляда с члена Чонгука и не трогал его. Чонгук засмеялся.       — Боишься! Он взял руку Тэхёна и себе на член положил, а потом сам впился зубами ему в плечо, вполне человеческими. От этого падший зарычал, он уже больше напоминал не человека, а животное, да, таких не знала природа, но у него были не человеческие глаза, зубы и крылья, разве люди бывают крылатыми? Кажется, он даже потерял способность говорить на языке людей, потому что только рычал, трогая горячий член Чонгука, а потом перешёл на урчание, на низкие вибрации, когда взял член в рот. И что странно — зубы ему вообще не мешали. Чонгук сжал его волосы и вообще не давал от своего члена отстраниться, как будто решил, что таких существ надо спермой кормить и никак иначе. Он смотрел вниз неотрывно и жадно, на каждое движение чужой головы.       Тэ впился когтями в его бёдра, на этот раз не до крови, но весьма ощутимо, остро. Он забирал член целиком, не играясь, сосал плотно и быстро, а урчание становилось всё громче — казалось, что это только раззадоривает его хищную натуру и под конец он откусит этот член и не подавится. Чонгук трахал его, упирался головкой в горло. Член стоял, как каменный. По ощущениям казалось, что он никогда не кончит, так и будет трахать чужой рот вечно, не давая вздохнуть. В один момент ангел зашипел, брыкнулся, вскочил, облизнул клыки, тяжело выдохнул и запрыгнул на парапет, широко разведя ноги, расстегнул пуговицу на своих брюках. А во взгляде читалось «Возьми меня, немедленно!». В ответном взгляде читалось много чего. И неприкрытая смешинка, и желание, и, кажется, садизм, потому что вместо того, чтобы взять Тэхёна членом, Чонгук достал его достоинство из ширинки, чтобы взять его в рот ненадолго, а потом задрочить по слюне, глядя ангелу в глаза.       Чёрные перья сыпались на город, оставляя на крыльях дыры. Они быстро зарастали тонкими мягкими перьями, крепли и снова сыпались, близость демона на них вообще нехорошо влияла. Тэхён раскинул руки, держась за собственные крылья когтями, хрипел, шипел и говорил что-то на непонятном языке, жмурился и рычал, а потом посмотрел на Чонгука полностью чёрными глазами — такие глаза у падших ангелов бывали только, когда он был готов кончить. Обычно это было последнее, что видела жертва. Чонгук подался вперёд, вжался в Тэхёна грудью, из-за чего практически перестал дрочить, но сжимал его член плотно. И в губы целовал жадно. В те минуты Тэхён уже ничего не соображал. Он изливался в руку Чонгука и кусал его губы, насквозь прокусывал, шипел, потому что кровь демона была для него отравой, но он травился и кажется был рад этому. Чонгук продолжал водить рукой по члену, пока Тэхён не начал меняться. Он становился прежним собой, привычным красивым парнем. Он открыл рот, но оттуда раздался только хрип, а потом он снова потерял сознание — напился крови.       Гук очень легко удержал ангела за крыло, подхватил под коленями. Он отнёс Тэхёна в постель, а там взял бессознательное тело членом, как будто до этого специально довел, обезопасил себя от натуры Тэхёна. Он не боялся ангелов, но мало ли что. С падшими он ещё не спал. Демон двигался размашисто, гладил лицо Тэхёна, рычал утробно, сам готов был его сожрать, но больше хотел кончить в своего «ангелочка», отравить его ещё и так. Везде пометить.       Прошло немало времени, прежде чем Тэхён осознано сжал его в себе и вскрикнул от того, что с ним делают и кто. Он схватил Чонгука за плечи, но царапаться было уже нечем. Открыл глаза, обычные, человеческие, испуганные и застонал.       — Чонгу-ук…       — Тшшш! Это мало походило на успокоение.       Тэхён умел не только соблазнять, дразнить и сосать. Он умел отдаться. Очнувшись, он отдавался Чонгуку полностью, целиком, с крыльями, зубами, когтями, которых сейчас видно не было, он отдавал ему каждый вздох, стон, каждую секунду, он сжимал его член в себе и целовался с ним до потери кислорода. Он жадно глотал воздух и стонал ещё протяжнее:       — Гуки! Да… да… Трахай меня… Возьми… Всё… Чонгук улыбался. За его спиной распахнулись чёрные крылья. Перья с них не сыпались и были ещё чернее, чем раньше, когда принадлежали Тэхёну.       — Посмотри на меня, ангелочек! — Чонгук его за шею держал и смотрел в лицо, продолжая брать ангела резче с каждой секундой. Тот смотрел на него во все глаза, сжимал плечи руками, а бедра — ногами, он видел Чонгука всего, жадного, хитрого, злого, безумного, алчного и жестокого демона, но он его обожал. Чонгук отравил в первую очередь сердце Тэхёна.       Демон кончал уже не в ангельское тело и целовал так жадно, как будто и душу его испить решил. Тэхён не мог не кончить немного после. Его снова накрыло. Он чувствовал всё как-то иначе, чем раньше, по-другому, себя и Чонгука, мир вокруг них, всё было проще.       И это было хорошо.