Неудачник

Чем он заслужил подобное обращение? Вообще, ничем. Абсолютно. Тихий, незаметный, забитый, слабохарактерный - это всё про него. Правда, до поступления в Академию он не был таким, но ведь это уже в прошлом, верно? Но всё же, с чего именно всё началось? Наверное, никто уже и не вспомнит, к тому же Пак и сам давно забыл. Казалось, что так и должно было быть. Именно так. И никак иначе... Чимин медленно открыл глаза и невидящим взглядом уставился в белоснежный потолок. Проморгавшись, осторожно принял сидячее положение, боясь тревожить раны, но почему-то ему было более, чем легко. С удивлением осмотрев себя, он не обнаружил и следов случившегося: чистая светлая кожа, даже какая-то аристократическая. Нигде не болело, дискомфорта не было вовсе. На нём была белоснежная футболка, такие же штаны. Чимин растерялся. А после подумал: а чего он, собственно, ожидал? Что с ним должно было быть? Он не помнил абсолютно ничего, только своё имя. Огляделся, но в комнате, где он проснулся, так же, как и в его памяти, было совершенно пусто. Разве что только кровать и белые стены. Осторожно ступив босыми ногами на холодный и тоже белый пол, он прошёл в центр комнаты, вертя головой в надежде, что тут появится что-нибудь ещё. И его надежды оправдались: слева невесть откуда появилась дверь. И тоже белая. А может, она и раньше там была, а Чимин её просто не заметил? Он осторожно повернул ручку и боязливо высунул голову. И тут же прохладный ветер растрепал светлые волосы, забрался под футболку, вызывая мурашки по всему телу. Поёжившись, Пак вышел из комнаты, с удивлением глядя по сторонам. Он стоял посреди огромного поля с сочной зелёной травой, продуваемый ветрами, дующими, казалось, со всех сторон. Тут повсюду росли цветы, причём, названия многих из них он не знал, хоть и был силён в ботанике. Пространство было наполненно щебетом птиц, жужжанием насекомых и каким-то непонятным пока шумом вдалеке. Чимин растерянно смотрел вокруг, и сердце потихоньку начинало ныть от странного чувства. Он совершенно не понимал, где он, и что с ним случилось, но в одном был уверен: ему здесь нравится. Внезапно спереди подул сильный ветер, и парень чётко различил характерный запах моря. Он так давно не видел волн, так долго мечтал о том, чтобы в один прекрасный день состоялась поездка на пляж, что мигом сорвался с места и кинулся вперёд. Запах усиливался, и тот странный шум теперь нашёл объяснение - это был шум волн, размеренно накатывающих на песчаный берег. Чимин легко вбежал на пригорок и остановился у края, с замиранием сердца смотря вниз. Море. Глубокого синего цвета, сверкающее в лучах тёплого солнца, оно манило своими глубинами, звало песнями сирен, и было всё каким-то...родным, добрым... По щеке скатилась одинокая слеза и в следующий момент Чимин беззвучно заплакал, как странник, нашедший в многолетних скитаниях свой дом. Повернув голову, парень с удивлением обнаружил небольшой, судя по всему, торговый городок. Много деревянных, каких-то даже восточных кораблей стояло у пристани и люди легко переносили многочисленные грузы. Всюду бегали дети с воздушными змеями, и счастливый смех долетал аж до пригорка, перекрывая даже шум волн. Сам город тоже был в основном белым: невысокие белоснежные дома, чистенькие улочки, также много зелени... И везде улыбки, смех... Так искренне, невинно, чисто... Чимин, не в силах больше стоять, опустился на траву, медленно вытирая слёзы руками. Но он всё еще рыдал, даже не осознавая этого. У него сердце разрывалось: он понимал, что это место - ЕГО место, родное, тёплое, доброе. И он мог остаться здесь. Чимин ощущал это. Он мог сейчас спуститься по еле заметной тропинке вниз, поселиться в одном из уютных домиков, жить в гармонии и доброте, общаясь с людьми, которые никогда бы и не подумали кого-то обижать. Или, может, он мог вместе с одним из торговых судов отправиться в дальнее плавание, навстречу опасностям, пиратам, прекрасным сиренам и несметным сокровищам... Он запросто мог пойти туда. Его абсолютно ничто не держало... но почему-то он всё так же сидел на траве. Мысли о тихой ли, страстной ли жизни так или иначе сопроваждались теплом в душе и...ему казалось, что чего-то не хватает. Чего-то жизненно необходимого. Того, без чего он не проживёт долго и погибнет от переизбытка тепла. Чего-то...хрупкого, нежного, родного и в то же время далёкого... Но, как бы он ни старался, а вспомнить, чего же именно ему надо, не мог. И это и огорчало его, и волновало. Чимин бросил последний взгляд на город, на суда, на переливающиеся в свете солнца волны...и, медленно поднявшись, побрёл обратно к той странной двери. Пусть он ничего, что было, не помнил. Пусть сердце разрывалось от тоски, а разум упрямо рвался вниз со сколна, но Чимин твёрдо шёл назад. Потому что душа молчала в смятении. Он чувствовал, что поступает правильно, а потому продолжал идти. Снова его окружило буйство цветов, салатовая трава. Снова запели птицы, зажужжали пчёлы, запорхали разноцветные бабочки. Тут тоже было хорошо, тоже было тепло, но всё не то... Чимин посмотрел прямо перед собой и застыл. Дверь появилась неожиданно. Стояла ли она там всё это время, он не знал, но она точно не вписывалась в окружающее пространство. Чёрная, обуглившаяся, она была в чём-то мерзком испачкана и истощала такой "аромат", что Чимин зажал нос рукой и даже дыхание задержал, не желая впускать в себя эту вонь. Отойдя на несколько шагов назад, он позволил себе вдохнуть, но всё равно тонкий цветочный аромат уже был безвозвратно осквернён зловонием. Парень посмотрел вниз и увидел пожухшую траву у низа двери. И земля там сама была словно выжжена, иссушена. Насекомые облетали дверь по широкой дуге и ни одна травинка не колыхалась от ветра: он просто не дул там. Чимин во все глаза смотрел на эту язву. Она была до такой степени...отвратительной, что он чуть было не рванул обратно, в город. Но он понимал: куда бы теперь ни пошёл, этот запах будет окружать его всегда. И от этого никуда не деться. Однако, как бы мерзко всё это ни выглядело, а душа рвалась в эту дверь, словно там, за этой смрадной стеной, было спрятано нечто очень важное. Чимин тяжело вздохнул и стал медленно приближаться к ней. Отчаянно борясь с подступающей рвотой, Пак ступил на выжженную землю...и тут воспоминания накрыли его кровавой волной. Он вспомнил всё. Абсолютно всё. Больше и говорить не нужно. Лица сменяли друг друга в неистовом хороводе, фразы, крики, удары сыпались на него с новой силой, все переживания, страхи, опасения разом нахлынули на него, и он пошатнулся, схватившись руками за дверь, пачкаясь в мерзости. Но он и так уже был весь ею покрыт: не осталось ничего того, что его наполняло несколько минут назад. У него внутри только что битва произошла, и проиграл тот новый, "истинный" Пак Чимин, уступив место какому-то ничтожеству... Чимин стоял, прислонившись лбом к двери, вдыхая вонь и трясясь в истерике. Это всё вообще было таким отвратительным, ненастоящим, но уже давно стало частью жизни... И к этому он вернулся? К оскорблениям? Вечным побоям? Страху? Унижению? Неужели именно этого ему так не хватало? Неужели он променял чистоту свободы на эти смрадные цепи?... Что же именно заставило его это сделать? Пак зажмурился, с отчаянием роясь в своей вернувшейся памяти, искал причины своего решения...и тут резкий импульс заставил его широко раскрыть глаза. Одно лишь слово. Одно имя. И тут его с ног до головы окутала прохлада, заставив грязь отступить. Сердце заныло, душа радостно заметалась и даже разум ликовал, а Чимин молча стоял, всё так же прислонившись к двери. Однако она уже не была грязной. Прохлада её очистила. Полностью. Даже земля словно ожила, воскрешённая и обновлённая. Грязным остался лишь Чимин. Потому что в нём дело. Он - причина, по которой его жизнь так отвратительна, поганна. Но он ещё не до конца понимал это, а потому и сделать пока ничего не мог. Он просто стоял, прикрыв глаза и вспоминая любимые черты, утопая в звуке голоса, умирая от мимолётных взглядов. Прохлада заняла своё законное место в сердце, и уходить оттуда она явно не собиралась. Потому что именно этого не хватало Чимину. И он чуть было не ушёл от своей прохлады. Решительно выпрямившись, он схватился за дверную ручку. Пели песни птицы, переливалась в свете солнца трава, и снова дул в спину морской бриз, но парень теперь твёрдо знал, что нужно его сердцу. Он открыл дверь, ступая в неизвестность.