Возвращение

      В стакане с недопитым чаем нудно и тоскливо звенела забытая ложечка. Темноту ночи прорезали фары автоколонны. Значит, подвезли стройматериалы, значит, завтра на работу.       Рыжий худой парень молча смотрел в небольшое окошко вагончика: глубокая ночь, а почему-то не спится. Тишину то и дело прерывали то бормотание сонных соседей, то рёв большегрузов, буксующих в жидкой, вязкой глине.       Он приподнялся на локте и вытащил надоедливую, как муха, ложечку. Надо поспать. Конечно, ему хватает и трёх часов для полноценного отдыха. Есть явные преимущества его нечеловеческой природы. Такие как короткий сон, физическая выносливость, звуковые и обонятельные фильтры. Рыжий оглядел вагончик: около десятка уставших, измотанных людей, мокрая одежда у электрокамина. Раньше его раздражал храп людей и запах волглой грязной одежды, волнами исходивший от импровизированной сушилки. Сейчас нет. Он их не слышит и не чувствует. И если бы не эта ложечка… Может, он бы так и проспал до самого утра.       В стакане с недопитым чаем нудно и тоскливо звенела забытая ложечка. Темноту ночи прорезали огни корабля, идущего на посадку.       Высокий мускулистый парень со смоляными кудрями невесело посмотрел в иллюминатор старого транспортника. Шум крупного космопорта не утихал даже ночью, но парень привык к нему. Привыкнуть можно ко всему, кроме тоски величиной с Галулумбу, затопившей голову, душу, сердце.       Вот уже несколько долгих недель он спит не у себя в каюте, а в пультогостиной, на розовом диванчике, жутко неудобном, но только тут он может забыться тяжёлым беспокойным сном.       Из кухни долетел запах кофе, терпкий и уютный, — кому-то тоже не спится. Наверно, кэпу. Ему тоже тяжко дались последние события.       А ещё тяжелее — ожидание, тянувшееся и тянувшееся, как капля густой сгущёнки на ложке рыжего навигатора.       Темноволосый парень встал, натянул джинсы и, сонно зевая, поплёлся на кухню, прихватив с собой чёртов стакан с ложечкой.