и я себя не тешу мечтой о будущем блаженстве

Когда Гектор умирает, Елена делит ложе с Андромахой. Парис, разумеется, возражает, упрекая её, выскальзывающую из его постели. Она научилась тогда не обращать внимания на него, растворяться в окружавшем её. Выпестованное умение пригождалось не раз: она смотрела в потолок, поглощённая его узорами, исчезая в его узорах, а Парис всё распекал её за её недостойное поведение. Когда он заканчивал свою речь, она кивала, и ждала, пока он уснёт, и выскальзывала из его постели и из комнаты — к Андромахе. Когда она впервые вошла в Трою, её встретили холодные взгляды толпы. Гекуба и Приам постарались забыть, почему изгнали Париса, но другие этого не забывали. Куда бы она ни шла, её преследовал злой шёпот: «Она не принесёт ничего, кроме беды. Она всех нас приведёт к гибели. Если она предала первого мужа, то предаст и нового мужа». Слухи преследовали её ещё со времени, когда она впервые стала женщиной и люди начали замечать её красоту, но она не смогла к ним привыкнуть до сих пор, и каждое слово ранило и было губительно, как ранние морозы для посевов. Андромаха стала спасением для Елены. Будучи женой старшего сына Приама, она, конечно, знала обо всех ходивших вокруг той слухах, но когда они встретились, она лишь взяла за руки Елену и пообещала, что станет подругой ей. Она сдержала своё обещание: Андромаха всегда останавливалась у дома Елены, расспрашивала её о её жизни, смеялась и шутила. По уму она была подобна Клитемнестре, но в ней не было ни капли яда и злости, свойственных той. Она любила мужа, любила его родителей и своих сводных сестёр, любила своих братьев, любила свой город. Когда разразилась война, она с гордостью и тревогой смотрела, как уходит за стены Трои её Гектор. Она была нежна с сыном и справлялась со всеми своими обязанностями хозяйки дома. Елена странным образом завидовала ей: Андромаха воплощала идеальную женщину, каковой сама она не была, но Елена не могла за это ненавидеть её. Напротив, её лишь всё больше влекло к Андромахе, влекло в отчаянной мысли: «Я не она, и я никогда не смогу быть с ней, и я хотела бы никогда не появиться в этом городе и не принести в её дом войну». Смерть Гектора жестока и бессмысленна, и Елена испытывает к себе жгучую ненависть за то, что стала причиной её, пусть и не она отправила его на войну. Он был хорошим человеком, лучшим из всех, кого она знала, и Андромаха его любила. Овдовев, все дни та проводит у окна, смежив веки. Астианакт сидит у её ног, дёргая подол её юбки, потому что молчание матери сбивает с толку и пугает его. Андромаха никогда не спит, когда приходит Елена. Глаза её закрыты, а тело неподвижно, но она всегда приоткрывает веки и освобождает место подле себя. В первые ночи Елена не осмеливается к ней прикоснуться, не понимая вполне, что нужно Андромахе и чего она хочет. Но неделю или чуть больше спустя после смерти Гектора Андромаха сама обнимает её, и на её плечо ложится голова Андромахи. Она накрывает руку Андромахи своей ладонью и вырисовывает по её коже круги, пока Андромаха не засыпает. Елена всегда уходит ранним утром, чтобы вернуться на ложе Париса прежде, чем её отсутствие будет замечено им. Ей не нужно беспокоиться об этом, на самом деле: он всегда просыпается поздно. Это становится их ритуалом. Елена приходит к Андромахе, и Андромаха находит спасение в ней. Елена дотрагивается до неё, прикасается к ней, прижимается к ней до той меры, в какой чувствует возможным это для подруги. Кожа Андромахи мягка и тепла, а волосы пахнут спелыми яблоками. Иногда Елена осмеливается поцеловать её в щёку или же поцеловать её руку и думает: «Я бы с радостью прошла судьбой Гектора, только бы мне иметь право лежать на её ложе». После она всегда испытывает за свои мысли вину, чувствуя себя жестокой и грязной. Парис умирает, и Елена не оплакивает его — но и не торжествует. Она не любила его, она не желала его, она ненавидит его, и он никогда не заслуживал стать её мужем. Тело его предают огню, и женщина, немолодая уже, но и не в летах, словно высеченная из дерева, подбегает к погребальному костру и бросается во вздымающиеся к небесам языки пламени. Елена понимает, что это Энона, первая жена Париса, и чувствует щемящую жалость к ней. Дым костра возносится к небесам, а сердце её полно горечи, будто камень лежит на нём: скоро будет больше, ещё больше погребальных костров. Той ночью она не делит ложе с Андромахой. «Я лишу себя любви и не позволю любить себя, — решает она. — И так я не смогу разрушить ничего более». Она не помнит, когда в последний раз засыпала одна. Одиночество разъедает её, но именно этого она и хочет. В ночь, что следует за той ночью, Андромаха скользнёт на её ложе. Елена садится и смотрит на гостью. «Я скучала по тебе прошлой ночью, — говорит Андромаха, садясь с ней рядом. Елена целует её отчаянно и жестоко и требует уходить. Андромаха не повинуется словам — и ложится. Мгновениями спустя Елена ложится с ней рядом и смотрит на неё. Андромаха целует её локоны и изгиб шеи, гладит её мягкие волосы и укладывает её голову на плечо себе. «Она из-за меня будет страдать», — пытается напомнить себе Елена. Но Андромаха здесь, рядом с ней, и ночь длинна, и она зарывается лицом в пахнущие спелыми яблоками волосы, она теряет себя в обнимающих её руках — и, может быть, она забудет о том, что приносит беду.