Второй шанс

Холодно. Невероятно темно и холодно, будто то была не привычная галерея, а самое настоящее подземелье, и эта навязчивая мысль лишь нагоняла ещё больше болезненно сжимающего сердце беспокойства, с минуту на минуту готового перерасти в страх, если не в ужас. Черепную коробку изнутри прогрызали червячки сомнения, надломившие прежнюю уверенность в своих силах закончить эту историю счастливым концом. Иб шла по этому коридору уже второй раз, но сейчас крепко держала Гарри за руку, словно боялась, что тот исчезнет, если она вдруг на секунду его отпустит. Парень, заметивший это ещё пару локаций назад, лишь улыбался и иногда жаловался на то, что скоро останется без пальцев, коль его подруга продолжит так сильно их стискивать. Алоглазая извинялась, но хватку не ослабляла, а они продолжали свой путь, время от времени отвлекаясь на решение головоломок или чтения старых книг, повествующих о творчестве Гуэртены. Гарри, с виду, был спокоен и в какой-то степени воодушевлён, возможно, надеясь таким образом передать хоть немного хорошего настроения и своей спутнице, Иб же явно была чем-то очень сильно взволнована, при этом то и дело стараясь удержать дрожь от холода, которого, если память не подводила, в её первое приключение здесь и в помине не было. Когда они останавливаются перед зеркалом, не заметить этого было уже практически невозможно. «Рваный» плащ тут же перекочевал с мужских плеч на девичьи под удивлённый ох представительницы слабого пола. Гарри лишь усмехается и поводит плечами. Кажется, совсем не чувствует прохлады, хотя остался в одной только футболке. Или майке? Иб не может сказать точно. Мысли её заняты другой проблемой — всё идёт совсем не так, как в прошлый раз. Да, девочка уже была в этом «картинном» мире, прошла весь уготовленный путь до конца, лицом к лицу встретившись со смертью, но не своей, а ближайшего друга, что геройски пожертвовал своей розой, дабы одна ревнивая дама смогла вдоволь погадать на «Любит — не любит». Иб отчётливо помнит, как Гарри после этого протянул ей цветок, по цвету полностью идентичный радужкам её глаз, с горькой улыбкой попросив впредь быть с ним осторожнее. Как под шорох осыпающихся синих лепестков он остановился, руками опираясь о колени, чтобы легче было терпеть нарастающую во всём теле боль. Как он просил её идти вперёд, потому что не хотел, чтобы подруга видела последние его минуты, ведь это неизменно оставило бы, возможно, даже неизлечимую травму в такой хрупкой детской психике. Она помнит и то, как со слезами забирала из рук «уснувшего» парня зажигалку, с какой решительностью позже сжигала ставшей ненавистной картину. Помнит, как обессиленно упала, не обращая внимание на разбитое стекло, рассыпанное вокруг, и, зацепив взглядом свою розу, на которой цел остался лишь один лепесток, уснула. А дальше — провал, казалось бы, бездонный, но вот она вновь проснулась, в машине, которая ранним пасмурным утром везла её и её родителей навстречу искусству Гуэртены. Та же дата, тот же час, в точности такая же выставка. Позже замигали лампочки, появились надписи, исчезли посетители, открылся проход в злосчастный теневой мир. А сейчас, гляньте, она снова здесь, «по ту сторону картины», рядом с улыбающимся, словно вовсе никогда и не умиравшим Гарри. И что, скажите на милость, из этого сон? Однако, насколько бы странными ни были происходящие здесь вещи, Иб знала — она получила второй шанс, который уже просто нельзя истратить на действия, приводящие к повтору уже пережитого кошмара. Ей нужно было спасти Гарри. Любой ценой. — Тебя как будто озноб бьёт. Всё в порядке? — в голосе слышны уже ставшие привычными волнение и тревога, которых у обладателя фиолетовых локонов было не занимать. Алоглазая рассеянно кивает, укутываясь в так любезно предоставленное пальто и снова протягивая руку, дабы не отрываться более от своего проводника-защитника. Ну вот кто сможет сдержать умилённую улыбку, видя такую картину? Точно не Гарри. Да он и не сдерживает, более того — слегка взъерошивает своей пятернёй каштановые волосы девчушки, после чего, наконец, они отправляются дальше. Код, необходимый для того, чтобы отпереть дверь, друзья выпалили чуть ли не хором. «Бездна глубины» им определённо запомнится ещё надолго… В комнате мало полезного или примечательного, только очередное устрашающее полотно, представляющее собой чёрные царапины поверх кроваво-красного фона. Звонкий мужской голос озвучивает название холста специально для более юной присутствующей. — «Разрез». Какая неприятная картина… Несмотря на вполне справедливое замечание, оба не могли оторвать глаз от совсем незамысловатого, но какого-то притягивающего произведения искусства. Любование рисунком прервал выключившийся свет и синхронный вскрик. Однако в этот раз Гарри твёрдо знает, что Иб рядом, потому как та мёртвой хваткой вцепилась в его руку, стараясь не то ли на ней повиснуть, не то ли просто сжать как можно сильнее. — Всё хорошо, Иб, не бойся. Просто снова проблемы с проводкой, мы с этим встречаемся уже не в первый раз, правильно? У меня была зажигалка, подожди немного. Не больше двадцати секунд — комната вновь освещена, пусть тусклый свет огонька и не сравнится с мощью электрической лампочки. Но этого вполне достаточно, чтобы разглядеть нарисованные мелом надписи на полу и стенах. Это пугает, однако не сильно, за столько времени им бы уже пора привыкнуть к подобным трюкам. — Давай не будем здесь задерживаться, — слова, как и всё, что в принципе можно было услышать от Иб, были тихими, но твёрдыми, что уже не раз удивляло хозяина синей розы. В глубине души он чувствовал, что не сможет противостоять этому тону, если девчушка о чём-нибудь попросит. Ему иногда вообще начинает казаться, что он и жизнь ради этого ребёнка отдаст при первой же необходимости. Жаль лишь, что он не понимал, насколько же был прав…

***

Сопровождаемые светом зажигалки, они направляются к выходу из комнаты. Иб уже знает, что их будет ждать за следующей открытой дверью. Именно к этой встрече она готовилась уже какое-то определённое время, размышляя над тем, как лучше провести первый разговор. В коридоре они столкнутся с Мэри. Причём столкнутся в буквальном смысле, но не об этом речь. От этой блондинистой ходячей картины зависела жизнь, как самой алоглазой, так и её друга, поэтому ошибаться было нельзя. Подоспевшая неуверенность так не вовремя остановила любительницу красного цвета за несколько шагов до двери. Гарри, что естественно, это без внимания не оставил. — Идём, Иб, ну же! Всё будет хорошо, — он произносил эту фразу чуть ли не при каждой своей успокаивающей реплике, и каждый раз его спутница слепо в это верила, иногда даже против собственной воли. — Да… Я знаю. Иб открывает дверь и входит, чудом не столкнувшись с оглядывающейся девочкой у входа. Она негромко кашлянула, чтобы привлечь чужое внимание. — А-а-а!.. Та, издав короткий, но переполненный испуга вскрик, словно ошпарилась резкого звука, отшатнувшись на несколько шагов. Голубые, буквально кукольные глаза, что расширились чуть ли не в несколько раз, смотрели на непоколебимое лицо Иб с неподдельным страхом. И ведь не зря. Гарри же, что стоял позади, издал удивлённое хмыканье, подумав, что закричала его подруга. Вот только в коридор он зашёл совершенно неторопливо, даже на Мэри посмотрел как-то чересчур… спокойно? Обладательнице красной розы на мгновение почудилось, что появление «живого человека» в коридорах, где они до этого встречали лишь снующие повсюду обезумевшие картины, ничуть даже парня не удивило. Словно он заранее знал, кого они встретят здесь. Но это длилось лишь мгновение. А дальше — прокручиваемый в голове уже не раз разговор, в котором роль Иб, по большей степени, — молчание и наблюдение. — Ты в порядке? — самый старший из собравшихся, скорее всего, собирался сделать шаг вперёд, но ему помешали: не то ли Мэри, что вновь трусливо начала отступать, не то ли сама Иб, до сих пор крепко сжимающая его руку. Может, даже крепче, чем-то было необходимо, — Постой! А ты… Неужели ты одна из посетительниц галереи?! — Ах… Неожиданное молчание. Настолько неожиданное, что брови шатенки медленно поползли вверх, нарушая прежнюю серьёзность на лице. Голубоглазая, видимо, решала у себя в голове, нужно ли лгать или нет, но не это больше удивило девятилетнюю девочку, а то, что Гарри молчал, терпеливо ожидая ответа на свой вопрос. Ведь в прошлый раз им не удалось узнать истинную сущность «потерявшейся посетительницы выставки» именно из-за того, что юноша её постоянно перебивал, не давая договаривать. — Я… я искала кого-нибудь ещё… Я хотела выбраться… Поэтому и… оказалась здесь… Иб хмыкнула, Мэри смутилась, Гарри сделал вид, что не обратил внимание. — Понятно. Тебе, наверное, страшно было бродить здесь одной, — наконец заговорил хранитель синей розы. Он всё же делает шаг вперёд и дружелюбно протягивает руку «новой знакомой», из-за чего его подруга вновь немного хмурится, — Тогда, может, по… — Нет.