Альбом

— Эй, пирожочек! Аккуратнее! — Дядя! — недовольно протянул маленький альфа — Не называй меня так. — Ну, а что я могу поделать, если у тебя такие сладкие щечки! — неудержавшись, Югем хватает ребенка, целуя того в пухлые щечки. — Дядя! — пищит ребенок, пытаясь увертеться от поцелуев. — Айщ, Югем, ты опять за свое? — с неким укором говорит омега. — Дядя Юнги, спаси меня! — маленький альфа соскальзывает с рук Кима, бежа со всех ног в сторону Мина. Юнги ловит его, подхватывая на ручки. — Он опять тебя доставал? — утвердительный кивок — Опять в щечки целовал? — Да, а еще, еще он меня пирожочком называл. — надув губки, от чего они стали похожи на бантик, жаловался малыш. — Дебак! Я с тобой в разведку не пойду. — бурчит Югем, скрестив руки на груди. — Я обиделся. — Что?! — ребенок стал выскальзывать из рук, бежа в сторону альфы — Дядя Югем! Дядя, не обижайся. — он начал дергать его за штанину — Я больше так не буду! — Айщ, я шучу! Как я могу обижаться на пирожочка?! — он вновь стал его целовать. — Бедное дитя — вздохнул Джин, подходя к беседке с маленькой омежкой на руках. Следом за ним шел Джун, с кучей пакетов. — Как ты себя чувствуешь? — смотря на Юнги, который потирает поясницу, интересуется Сокджин. — Нормально, в последнее время очень активный стал. — устало выдохнув, он сел на лавочку. — Весь в отца. — Юнги находился на седьмом месяце беременности. Переносил он ее не сладко. Первые месяцы мучил токсикоз, после появилась странная тяга к сладкому, к которому он всегда относился равнодушно. Из-за частого поедания бисквита, шоколада и эклеров щеки распухли, поэтому те были внесены в список запрещенных продуктов вместе с клубникой и цитрусовыми. От чего он негодовал. — Папа, — захныкал маленький омежка на руках Кима. — Что такое? — малыш стал тянуться в сторону Джуна — Сонгю, ты хочешь к отцу? — на что омежка стал яростно кивать. Эта маленькая прелесть появилась на свет чуть больше года назад. Намджун, узнав о беременности мужа, бегал за ним, сдувая пылинки (в прочем он это делал и до беременности) выполняя любую просьбу, какой бы она не казалась странной. Роды пришлись на конец лета, которое было безумно жарким, но омега стойко выдержал, подарив миру это маленькое чудо с запахом персика. — Иди сюда, моя прелесть. — отложив в сторону пакеты, альфа взял ребенка на руки, начал сюсюкаться с ним. — Он его так балует, — вздыхает Джин, раскладывая яблоки, на что Мин усмехнулся. — Когда они приедут? — поглаживая живот, интересуется Юнги. — Скоро…, а Чимин? — смотря на накрытый стол, поправляя салфетки, спросил Сокджин. — Он улетел со своей омегой на моря — потянувшись за яблоком, Мин продолжил — Прилетит через недельку, и, как он сказал, сразу же приедет и поздравит крестника. Вот знаешь — откусывая яблоко, начал возмущаться Юнги — Мне не терпится познакомиться с его омегой, а то уже как полгода с ним, а нам так его и не представил. — Вот через недельку и познакомит. — присаживаясь рядом с Юнги, сказал Джин. — Тэхен-а, нельзя так издеваться над дядей. — Папа-а! — малыш бежит со всех ног в сторону Хосока, вошедшего во двор. — Айгу! Кто это меня встречает? — ярко улыбается омега, опускаясь на корточки, чтобы обнять сына. — Скучал? — Да! — маленький альфа прижимается к папе, радостно повизгивая от поцелуя в щечку. — Мне начинать ревновать? — улыбаясь, спросил Чонгук, держа на руках годовалого Вонбина. — Как думаешь? — смотря вопросительно на малыша, от чего тот звонко смеется. — Айгу. Я же серьезно? — Не верится, что Вонбину уже годик. — смотря на ребенка, проговорил Джин. — А то, что Тэхену три года, тебя не смущает? — хмыкнул Юнги, параллельно потянувшись за эклером, но он так и не достиг цели, так как тарелка благополучно была отставлена в сторону Югемом. — Неа. Даже не пытайся, я на это не поведусь. — смотря на мужа, который состроил самую грустную моську из своего арсенала. — Тебе нельзя Юнги. Потерпи немного, потом ешь их сколько хочешь. — поцеловав его в макушку, сказал Югем. — Какой ты однако… Айщ. — маска тут же слетела с лица — Я тебе припомню. — Юнги-я, не будь злюкой. Он же для тебе старается. — присаживаясь с Вонбином на руках, сказал Чон. — Так, все в сборе. — оглядев двор, изрек альфа. Усадив детей за стол, они приступили к празднованию дня рождения Вонбина, маленького альфы. Праздник длится до позднего вечера, друзья веселятся, вспоминая смешные истории, после начинают обсуждать дела по работе. Вонбин положил голову на плечо отца, засовывая палец в рот, неотрывно смотря на папу. Уловив его взгляд, малыш радостно вскрикнул. — Па! — Хосок засмеялся, забирая ребенка у альфы, усаживая его у себя на коленях. Передав малыша омеге, Гук никак не мог налюбоваться своей семьей. Смотрел на любимого, который подливал сок Тэхену, параллельно поглаживая Вонбина. Хосок словно почувствовал, что на него смотрят, он поднял взгляд на мужа, и улыбнулся, показывая ямочки на своих щечках. Тэхен-а тоже унаследовал их, и, если малыш сделает какую-либо пакость, стоит ему улыбнуться, строгость уходит на второй план, и Гук ему все прощает. Время близится к десяти, дети давно уснули на руках родителей. Друзья постепенно начинают расходиться. Обещая, что непременно на днях заглянут в гости. Чонгук подходит к Тэхену, уснувшему в кресле, поднимает его на руки и ждет, пока во вторую руку ему вложат посапывающего Вонбина. Родители укладывают детей спать, после, направляются в гостиную, садясь в обнимку на диван. Хосок садится на колени мужа, положив голову на плечо, беря его руку, сплетая их пальцы. В голову невольно лезут воспоминания о тяжелых временах, которые им пришлось пережить… Очнувшись в больнице, Чонгук почувствовал некую тяжесть на ладони, повернув голову, он увидел неспокойно спящего омегу, державшего его за руку. Хосок будто почувствовал, что альфа проснулся, он посмотрел на Чона с неверием, страхом, любовью.. — Прошу тебя лишь об одном, — голос дрожал — Не пугай меня так больше. — последние слова пропадали в начинавшейся истерике. — Обещаю… В течение четырех суток Гук не приходил в себя. Омега не отходил от него ни на шаг. Лишь один раз, ему пришлось покинуть его. Похороны Тэхена. Стоя на кладбище, он не мог выдавить из себя и слова. Он чувствовал, что вот-вот и осядет на земь, как почувствовал, что его ладонь обнимают. Чимин. Он переплетает его пальцы со своими, станавясь ближе. Не сдерживает слез. Посмотрел на гроб, в котором его друг. По другую сторону от Хосока стоял Югем. Намджун подошел и кинул первую горсть земли. Следом пошел Югем. — Ты обещал, что будешь осторожен. Ты обещал, что всегда будешь слушаться своих хенов. — всхлипывает — Тэхен-а. Кто же будет крестным мои детям? — сквозь слезы хмыкает альфа — Ты обещал… Тэ. — Югем. — он почувствовал запах ириса. — Родной. — Юнги пытается подбодрить его, но понимает, что не может. Он лишь обнимает его крепко- крепко. Перед тем, как бросить горсть земли, Хоби стоит возле могилы. — Спасибо тебе. — плачет — Я клянусь, память о тебе будет жива. Беременность после пережитого стресса проходила очень тяжело, была угроза выкидыша. Из-за чего омега почти весь срок пролежал в больнице. Ему были противопоказаны любые нагрузки, лишь горизонтальное положение, но Хоби всё равно спускался на два этажа вниз, чтобы быть рядом с альфой. После выписки Чонгук практически ночевал в палате омеги, ему даже выделили койку, но она не потребовалась. Они спали вместе. Им едва хватало места, но им плевать. И если Хосок отодвигался во сне, то Гук на автомате притягивал его обратно, зарываясь в его шею носом. Им плевать, что не удобно, для них важно, что они рядом. Но бывали моменты, когда Чонгук безумно боялся за омегу. Когда на глаза попадалась вещь, связанная с не хорошими воспоминаниями из прошлого, то взгляд у Хосока становился отрешенный, он словно находился не рядом с ним, а где-то далеко… Омега кричал, на него накатывала истерика, он винил во всем случившемся себя. Успокаивался он лишь в объятиях любимого... Один из приступов случился на последнем месяце беременности. Тогда они находились дома. Чонгук всеми силами старался успокоить омегу. Громкий вскрик. Хосок падает на колени, держась за живот. Шепча «Ребенок». Он сел рядом с омегой, видя, как под ногами того растекается прозрачная жидкость. Роды. — Хосок, ты только дыши, слышишь, дыши! Все будет хорошо. Наш малыш крепкий. Ты только дыши! - он подхватил омегу на руки, положив того аккуратно на заднее сиденье. Чонгук не помнит, сколько времени прошло с момента их приезда в больницу. Стрелка часов предательски медленно отсчитывала время. Он слышал крик омеги. Поднимался, хотел вбежать туда, но рука Намджуна останавливала. И вот он, долгожданный крик младенца, от которого напряжение у присутствующих спало, но Чонгук не был спокоен, ему нужно увидеть. Увидеть двух своих самых дорогих людей. — Вы муж Чон Хосока? — Да. — Проходите. — открыв дверь, доктор впустил альфу. Бледный, обессиленный омега, полулежал на кушетке, держа в руках маленький сверток. Альфа медленно подошел к кровати, посмотрев в лицо своей любви, у которой губы изломились в надрывной улыбке, а из глазок потекли прозрачные струйки слез. Хосок протянул ему сверток, из которого было видно круглое личико с шоколадными глазками. Чонгук аккуратно взял ребенка. — Эй, — Чон осторожно подал голос — Привет, Тэхен-и, я твой отец. — Мы так тебя любим. — дрожащие пальцы с осторожностью проводят по маленькому личку, вызывая недовольное кряхтение у младенца. Отдав его обратно омеге, он упал на колени, шепча слова благодарности. Не сдерживая слез, плакал, целуя Хосока — Я так тебя люблю! Ты не представляешь, на сколько сделал меня счастливым. — омега уткнулся носом в грудь альфы, плача от счастья. Когда родился крепкий, здоровый альфа с запахом вишни, это чудо словно вдохнуло жизнь в их семью. Каждый день холод, который окружал, начинал потихоньку уходить…отдавая бразды правления этому маленькому лучику света. Через год все стало приходить в норму, Хосок потихоньку начинал возвращаться к танцам, а альфа стал не бояться оставлять его одного. Омега вернулся к фотографиям, теперь фотографируя пока лишь для семейного архива. Через два года в их семье случилось пополнение. На свет появился Вонбин. Маленький альфа с запахом миндаля. — Ты о чем задумался? — голос омеги вытаскивает его из воспоминаний. — Да так, — он прижимает того к себе крепче, целуя в висок. Они сидят в полной тишине, слушая сердцебиение друг друга. Тишина не тяжелая, а спокойная, умиротворенная, в которой так хорошо, где не нужно лишних слов. — Чонгук. — Мм.. — он берет ладонь омеги, целуя каждый пальчик. — Спасибо тебе за то, что боролся за меня до конца.. — Без тебя, меня бы не стало. — смотря прямо в глаза, шепчет Чон. — Я так люблю тебя. — Я тебя сильнее. — отвечает Чонгук, затягивая Хоби в нежный и глубокий поцелуй. Омега улыбается, зарываясь смущенно в шею альфы, вдыхая запах сандалового дерева. Рядом с ним его мужчина, а на втором этаже его две маленькие радости. С приходом Чонгука в его жизни появился смысл… Хосок знает, что бы не случилось, Гук сделает всё возможное, но его семья будет в безопасности… Его жизнь напрямую зависит от него. Не станет одного, исчезнет второй… С этого дня, и до конца моих дней - я его, а он мой.