Двойная Луна - 2. «Бригада "Шесть-девять"»

Грей Лорейн и Лорейн Грей — это не один и тот же офицер и даже не четыре разных. Это боевая двойка, которую в участке иначе как «Бригада шесть-девять» не называли. Давно уже, хоть и за глаза. Да, собственно, с того самого дня, когда один из них пришел из полицейской академии, а второй — в тот же день — перевелся в Нижний Город из Хай-сити в связи с громким разводом и сменой места жительства. — Какой милый щеночек, — сразу же умилился Грей. — А лапку давать умеешь? Лорейн, как и многие выпускники, мнивший себя как минимум профи, который тут всем все покажет, оскалился на него и зарычал. Он сразу и безошибочно определил собрата по клану, старшего и явного альфу, но и себя считал не ниже. — Какой наглый щеночек. Трепки требует. — Это еще кто кого! — запальчиво возразил Лорейн. Грей заржал и отвесил ему подзатыльник. Драку тогда прекратила капитан Деккер, рявкнула так, что стеклянные стены ее «аквариума» задрожали, дребезжа пластиковыми жалюзи. — Отставить р-р-разбор-рки! Напарникам пришлось разойтись, ворча и скалясь. О том, что станут напарниками, они, правда, узнали позже — в конце дня. И подраться это им не помешало, как только добрались до спаррингового зала. Дрались до кровавой юшки, в полуобороте. Конечно, Грей тогда победил, оба ухнули в полный оборот, и он взял молодого овчара за холку, уложил под себя. Лорейн дергался, но замирал, стоило старшему псу сильнее сжать клыки. Грей не хотел его метить, а Рейн не хотел его метки. Клыки Грей все-таки разжал тогда вовремя, только клацнул ими очень уж злобно. Притирались друг к другу долго, тяжело: Рейн оспаривал каждый шаг старшего, не признавая его авторитетов. Зачастую рабочие споры кончались снова в спарринг-зале. Оно бы все тянулось и тянулось, но Лорейн перешел черту. В разработке тогда был мелкий клерк, внезапно пойманный на пушерстве. Грей пошутил, мол, жена запилила за низкую зарплату, вот бедолага от безысходности и подался в наркобизнес. Рейн не сдержался, уколол его: — Да что ты знаешь о семейной жизни, неудачник! Грей сшиб его с ног молча, врезал в челюсть. Коллеги в драку на сей раз не вмешивались, даже капитан только покрутила пальцем у виска и захлопнула дверь в кабинет. Остальные аккуратно обходили рычащий клубок тел, жались к стенам. Лейф в шутку посоветовал: — Грей, да тащи ты его в допросную и выеби, самый действенный способ вставить ума. Детектив Лорейн шутку не оценил, поволок напарника в указанном направлении. — Стой, придурок! — рявкнул вслед Реджи, но был оттащен Лейфом. — Не встревай, киса. Это песьи разборки. Пока один другому не подставится, так и будут мозги окружающим канифолить, — и силком усадил писать очередной отчет. Грей затащил напарника в комнату для допросов, швырнул оземь. Рейн молча взвился и снова напоролся на его кулак. Грей защелкнул на нем наручники, заломив руки за спину. Кинул животом на стол и принялся расстегивать ремень. Пока что свой. Рейн с ненавистью дернулся. — С-сука! — Да нет, я как раз кобель. Грей вытянул ремень из шлеек, расстегнул и приспустил до колен штаны Лорейна. — Да какого хера ты творишь?! — Восполняю пробелы в твоем воспитании, щенок. Грей намотал ремень на ладонь, зажав пряжку. Он не собирался издеваться, а пар в короткой драке уже спустил. Совет Лейфа стоило приберечь напоследок, пока что он надеялся вправить мозги Рейну старым дедовским способом. Взвизгнул Рейн больше от удивления, чем от боли, когда ремень прогулялся по ягодицам. Грей не жалел его и не сдерживал руку. Но и уродовать не хотел, старался бить так, чтоб следы не перекрывались. Рейн к концу экзекуции только скуляще дышал, пытаясь сдерживать слезы. Закончив, Грей тяжело оперся о стол рядом с ним, наклонился к уху: — Я, может, и неудачник, щенок, но не тебе об этом судить. Еще раз вякнешь не по делу, и я воспользуюсь советом детектива Граннока. Тебе все ясно? — Да пошел ты нахуй, — слабо пробормотал Рейн сквозь слезы. — Мечтай, детка. Грей освободил его руки, привел в порядок свою одежду и вышел из допросной, оставляя Рейна приходить в себя. Тот натянул штаны обратно, чуть не взвыв от того, как ткань касалась пострадавших мест. Почему-то ему даже в голову не пришло раздеться и пройти оборот, чтоб залечить распухший и горящий огнем зад. Даже сейчас он не смог бы сказать, почему так. Скорее всего, подсознательно он свою неправоту чуял. Повезло еще, что свидетелей этого позора не было. После этой жесткой порки Рейн спорить с напарником не прекратил, но, как тот и хотел — только по делу. Когда они перестали грызться по причине личной неприязни, Лорейн внезапно обнаружил, что старшего интересно послушать. Что Грей не только осаживает его, но и объясняет, где именно Рейн дурак и почему. К себе Рейн напарника в плане секса не подпускал, рычал, скалился и готов был в горло вцепиться. Боялся после того случая в спортзале. Почему-то казалось, что нежным Грей быть не умеет, а грубости Рейну и на работе хватало. Оба заводили короткие интрижки. Рейн иногда чуял: напарник нес на себе запах зрелых, роскошных сук, и этот запах рисовал ему крутые изгибы бедер, мускулистые ляжки, мокрые от пота и стекающего из растраханной щелки семени, упругие сиськи… На него самого почему-то клевали пока только невзрачные практикантки из отдела по работе с несовершеннолетними. Такие, что из разряда «ебу и плачу, плачу и ебу». Приходилось уныло потрахивать, размышляя о несовершенстве мира и сбегая раньше, чем начнутся разговоры на личные темы. Пока что по всем фронтам неудачником выходил он сам. Но почему? Разве он не красив? Высокий, крепко сбитый, мускулистый брюнет, всегда аккуратно выбрит, чист… — Ну что не так? Я красивую себе хочу, чтобы хвост такой… И грудь… И бедра… Жаловался он так, себе под нос и еле слышно. И, занятый своими мыслями и поисками нужной карточки в картотеке, не заметил, что Грей стоит прямо за его спиной. Услышал только хриплый смешок, и напарник прошел мимо, обдав терпким, пряным запахом вдоволь натрахавшегося альфа-самца. — Ненавижу, — пробубнил вслед Рейн. Особенно он ненавидел себя, когда поймал на том, что внюхивается в этот запах, неосознанно придвигаясь поближе. Грей благоразумно помалкивал, только косился на напарника. В уголках его губ таилась усмешка. Щенок так забавно себя ведет, хочет казаться взрослым псом, но голос еще срывается на звонкое тявканье, а в глазах столько зависти к старшему и более успешному товарищу! Грей прикрывал глаза и вспоминал очередную сучку, которой засаживал ночью, старательно контролируя свои мысли, чтоб нечаянно не промелькнуло воспоминание о бывшей. Рейн до него добрался, чуть не прижавшись вплотную. Вздрогнул и очнулся, голос едва не сорвался на тупой детский лепет, когда спешно придумывал отмазку. — Я… мне нужна… нужен корректор! Грей молча вложил в его ладонь белый тюбик. Рейн поспешно откатился на стуле назад, вздрогнул, услышав смешок: — Тебе придется переписывать отчет, детка. Корректировать в них запрещено. — Перепишу, — буркнул Рейн. Уши заливало жаром. Он без нужды провел кисточкой по строке, хотя там все было написано правильно. Грей поднялся и куда-то ушел. Рейн уронил голову на скрещенные на столе руки, тихо скульнул. Хотелось… Непонятно чего хотелось. То ли жрать, то ли трахаться, то ли напарника отмыть, чтоб ничем не пах. — Ау-у-у-у… У-у-у… Рядом с локтем опустился пластиковый стаканчик с кофе и упакованный в бумагу пончик из автомата, а по загривку, слегка нажимая ногтями и жесткими подушечками, прошлась чужая властная рука. — У-у-у? — безнадежно поинтересовался Рейн, поднимая голову. — Что ты страдаешь? — Грей усмехался так понимающе, что вопрос был явно из разряда риторических. — Отчет, — проскрипел клыками Рейн. — Отчет не пишется. Свали в душ, а? — Зачем? Я вчера вечером вполне неплохо искупался, сегодня никаких задержаний и беготни, я даже не вспотел. — От тебя тащит какой-то сукой. Свали в душ, — в пальцах Рейна переломился карандаш. — На той неделе от тебя тоже тащило той рыженькой колли из отдела по работе с несовершеннолетними, я же промолчал, — ухмыльнулся Грей. — Мы расстались. Зачем Рейн это сказал, он сам не понял. — Ну… Сочувствую? — хмыкнул напарник. — Что ж так? Райн помотал головой и вцепился в кофе. Он хорошо забивал любые запахи. — Пиши отчет. Словно нарочно в этот день их никуда не отправляли, не вызывали, не подкидывали новых дел в разработку. Рутина, скукота и бумажки. И чертов сукин сын Грей, во время обеденного перерыва смотавшийся куда-то. Когда он вернулся, Рейн едва не сполз по стенке от оглушающего аромата только что трахавшегося самца. От напарника просто шибало мощным облаком феромонов так, что ему вслед оборачивались все двуликие отдела, даже травоядные. Рейн сорвался с места, сам толком не понимая куда. Главное, подальше отсюда. Пришел в себя в туалете, раз в пятый засунув голову под струю ледяной воды. — Вроде полегчало… Ему впервые так основательно сносило крышняк. И от кого?! — Я его ненавижу… — прозвучало жалко, Рейн разозлился на себя, впечатал кулак в и без того уже кем-то побитый кафель: — Ненавижу! — Кого? — Грей оказался легок на помине. — Ты! — Лорейн ощерился на него, сжимая кулаки. Выглядел он… ну, не мокрым щенком, конечно, но по сравнению с самим Греем — совсем не так, как ему бы хотелось. — Не нарывайся, щеночек… Драки не получилось: Лорейн, шагнув к напарнику, поскользнулся на мокром полу и позорно плюхнулся бы перед ним на задницу, если бы Грей не поймал его. Дернул за ворот форменной куртки — и Рейна впечатало в его грудь и в облако его запаха. Он заскулил, пытаясь вырваться. — Тащить в допросную? Рейн и сам не понял, впрочем, как и всегда в последнее время, как у него язык повернулся сказать «Да». Да — на все. И Грею это было кристально ясно. Поволок он его не в допросную, конечно. В архив. В допросных все-таки камеры, которые срабатывают с момента закрытия двери на замок. Ну его к черту, такое развлечение. В архиве никого не было, вернее, понятливо убрались. Пока Грей волок его, Рейн почти пришел в себя. Почти — потому что отделаться от запаха Грея не могла помочь даже архивная пыль и аромат старой бумаги, наполняющий помещение. — Оборот пройди. — За… зачем? — Рейн сглотнул вязкую слюну, помотал головой. — Пройди-пройди. Полуоборот, — руки Грея уже шарили в штанах напарника. Он как раз успел их стянуть с поджарой задницы, когда Лорейн выгнулся, отращивая хвост — типичное такое «полено», густо-черное сверху и палевое снизу. Щенок был красив: широкая дорожка черной шерсти на смуглой спине, чуткие стоячие уши, сейчас разъехавшиеся в стороны, темная «маска» на изменившем форму лице. — Хорош, — выдохнул Грей, меняясь следом. Штаны не давали Рейну расставить ноги пошире, в живот давил край обитого металлом стола, но ему уже было все равно, лишь бы напарник уже сделал хоть что-то. В полуобороте запах стал еще гуще, почти осязаемым, сбивающим и без того слабо держащееся сознание в жаркое марево желания. — Потерпи еще чуточку, — шепнул Грей, прикусывая попавшее под губы ухо. Рейн взвизгнул, царапая стол когтями, отвел хвост и выгнул спину. На членораздельные разговоры не осталось соображалки. Грей расстегнул штаны, провел ладонью по члену, направляя его в тело напарника, настолько жаждущего внимания. Пришлось пару раз поплевать, не вставлять же насухую? Хотя его собственной смазки хватило бы, Рейн, несмотря ни на что, вызывал желание, а выебать его Грей хотел уже давно, и не только ради воспитательного процесса. А уж как напарник изгибался, как скулил и урчал, заслушаться можно было. Грей, догадываясь, что у него это в первый раз, постарался быть поаккуратнее. Пришлось крепко прижимать елозящего под ним Рейна к столешнице, чтоб не дергался понапрасну. — Тихо-тихо, все хорошо, щеночек. Узкая, нерастраханная дырка с трудом принимала в себя его член, так что и самому Грею обносило голову. Инстинкт требовал взять, пометить, как члена своей стаи. Остатки человеческого соображения заставляли сдерживаться. Грей, начав двигаться мелкими толчками, постепенно увеличивал амплитуду движений, вбиваясь в девственную задницу до основания узла. Рейн протяжно скулил от ощущений, потом прямо начал подвывать. Кончил он достаточно быстро, с хриплым прерывистым воем, заляпав спермой пол. Грей вжался в его мокрую от пота шерсть, повернул голову, утыкаясь носом в ухо. — Еще? — Хва… хватит, — простонал Рейн. Грей хмыкнул, вышел и в пару движений «догнался», кончая на его спину и задницу, заставив его остаться на месте, удерживая левой за основание хвоста и не давая им прикрыть еще не закрывшуюся дырку. Потом отпустил, вытерся извлеченными из кармана бумажными салфетками, вытер Рейна и принялся приводить форму в порядок. Рейн молча одевался, руки противно подрагивали. В башке вместо мыслей была полная каша. Смотреть на довольную рожу напарника желания не было ну вот вообще никакого. — Успокоился, щеночек? — лениво поинтересовался Грей. — Не называй меня щеночком, — огрызнулся Рейн. — Почему? Ты же он и есть, такой милый, наивный, такой юный запах… Рейн предпочел промолчать и спастись бегством. Сперва в душевую, отмыться от чужого запаха, потом — на рабочее место, зарыться в отчеты о прошлых делах и постараться отрешиться ото всего. Грей, словно ничего и не было, шатался по опенспейсу, болтал с офицерами. Рейн с отчетами покончил быстро, жаждя сбежать домой. И теперь с тоской следил за тем, как минутная стрелка лениво переползает с одной черточки на циферблате на другую. — Эй, ты в порядке? — у его стола остановился Реджи Науро. — А? Да, в полном. Жду, когда будет восемь часов, чтобы свалить. — Как насчет попить пива после работы? Лейф приглашает. — Втроем? Я только за. — Ну… — Реджи замялся, — он предлагал вчетвером. Нам с вами работать, если что — наши дела капитан передаст вам. — Я никуда не пойду с этой помойной сучкой, мне его на работе хватает. Науро пожал плечами: — Как хочешь. Предложение в силе. Встретимся в четверть девятого внизу. Рейн кивнул и сделал вид, что страшно занят. Краем глаза он косился туда, где располагались столы этих двоих. Странная пара: ягуар носит метку алабая, шипит, фыркает, пинает псину, но со стороны-то видно, что ему знаки внимания напарника доставляют удовольствие, и он сам провоцирует Лейфа. Рейн помотал головой. Он бы ни за что так себя не вел. Одно дело, когда от недотраха крышу рвет, другое — когда уже удовлетворен, а все равно лезешь к кому-то. И метка… Метка Рейна смущала донельзя. Он попытался представить себе, как мог Реджи ее получить, но смутился и отогнал слишком непристойные мысли. Детектив Науро был ненамного старше него самого — года на два-три. Лейф Граннок и Грей Лорейн выглядели ровесниками. Может, у Граннока крыша поехала? Вряд ли… Но не могут же эти двое… Ладно, он присмотрится и сам все поймет. Вот вечером и начнет присматриваться. — Ты их глазами сожрешь, — прозвучало из-за спины. — Просто интересно, — сдержанно отозвался Рейн. — Лучшие «следаки» отдела, — Грей сел на свой стул верхом и тоже покосился на странную парочку. — Капитан сказала, что через месяц мы должны быть готовы сменить их на ночных дежурствах. Науро уходит в отпуск, ну, и Лейф с ним, само собой. — Значит, сменим, — Рейн открыл ящик стола, вытащил пакет ирисок. — Они — сработанная команда, Лорейн. У нас есть месяц, чтобы стать хотя бы отдаленно похожей. — Мы достаточно сработались для ведения дел. Грей покачал головой: — Недостаточно. — А что не так? — Рейн развернул ириску. — Ты доверяешь мне? — Конечно, ты же мой напарник, старше и умнее, у тебя опыта больше. — И тем не менее, ты споришь со мной по поводу и без повода. — В критической ситуации ты — босс, — Рейн на него не смотрел. — А если ты не распознаешь критическую ситуацию в зародыше? Когда еще можно было бы выкрутиться с наименьшими потерями? — Что ты от меня хочешь? — устало спросил Рейн. — Чтоб ты прекратил от меня шарахаться. — Я от тебя не шарахаюсь. — И спорить по поводу и без. — Как скажете, детектив Лорейн. — Послушайте, детектив Грей, какого черта? Что тебе мешает нормально общаться со мной? Рейн мотнул головой. — Ничего. Я с тобой нормально общаюсь. — Да нет, ты с чего-то меня невзлюбил. Рейн отправил в рот ириску. — Ты меня прошто бешишь швоей шамодовольной мордой пошле шекша. — То есть, ты просто завидуешь тому, что у меня есть секс, а у тебя нет? — округлил глаза напарник. — Нет, — Рейн с наслаждением зажевал конфету. — Тогда в чем дело? — В том, что я после секса душ принимаю, а не шляюсь с табличкой «Поебался» по отделу. — Детка, душ я тоже принимаю, а если у тебя слишком чувствительное обоняние — это не проблема, куплю тебе затычки для носа. — Ты не принимаешь душ! — То, что ты меня там не видел, не значит, что я там не был. — Я пес, я хорошо чувствую запахи. Грей взялся за голову: — Ладно, могу прямо сейчас сходить в душ, и ты сам поймешь, что это тут ни при чем. — Тогда почему я так чувствую эти запахи? — Потому что выбрал себе альфу стаи, — негромко заметил проходящий мимо детектив Граннок. — Вы бы потише обсуждали, парни. А то скоро весь отдел будет в курсе. Так что там насчет пива? — Пива. С рыбой, — определился Рейн. — Отлично. Через двадцать минут внизу. Рейн прожевал ирис, потянулся за курткой. Понимание того, что сказал Лейф, садануло по темечку, как перчатка уличного бойца с вшитой свинчаткой: альфу? Альфу стаи? Но он же, черт возьми, сам — альфа! Рейн так и замер с курткой в руках. — Что такое? — поинтересовался Грей. — А что значит «нашел альфу»? — Вожака стаи. Главу семьи. Ведущего. Понимай как хочешь. — Ну и толку с этого? — буркнул Рейн. — Если захочешь — будет и толк. Но ты, видно, себя считаешь тоже альфой, хотя и не дозрел еще. Альфа-щеночек. — Я взрослый, — Рейн принялся проверять «молнию» куртки. — Если ты работать пошел, это еще не значит, что ты взрослый. — А ты, конечно, не можешь не покорчить из себя умудренного опытом. — Ты спросил — я ответил. И, детка, я старше тебя раза в два, да, я опытнее, тебя это задевает? — Еще раз назовешь меня деткой — сломаю нос, старик. — Твое детское желание выяснить правоту в драке говорит само за себя. — Я тебя предупредил. Рейн представить не мог и не желал представлять, что скажет его отец на одно только предположение о том, что он, Лорейн Грей, может быть ведомым. Если б он узнал о том, что сегодня Рейн подставил какому-то мудаку зад… Но ведь было хорошо, столько кайфа. Рейн снова скуляще вздохнул. Как любому представителю псовых, ему хотелось практически постоянно. И не имело особого значения, в какой позиции. Грей уже показал, что страхи относительно его жестокости оказались беспочвенными, так почему бы и не? Но родители… Он ведь в конце недели должен явиться к ним и отчитаться о том, как идут дела. Отец мигом все учует. Что же делать? Рейн мял куртку в руках, пройдя полуоборот, хвост нервно колотил по креслу. На плечи легли чужие руки, сжали до легкой боли, приятной, чуточку отрезвляющей и одновременно уносящей крышу за облака на реактивной тяге. — Да что такое, Лорейн? Что с тобой вообще? — Ебаться хочу. — Ну, все щенки хотят. Что за проблема? Тебя отвести за ручку в чистый клубешник? — Нет. Я одну определенную псину хочу. — О боже. Ладно, кто она? — Он, — Рейн снова принялся стучать хвостом. — Хорошо, он. Надеюсь, это не Лейф? За него тебя Реджи разделает на меховые лоскутки. Рейн покачал головой. — Нет. Эту псину зовут Грей. — Грей? — напарник наклонился, почти касаясь губами уха. — Да. Грей. Как моя фамилия. — А дальше? Греев в участке четверо, фамилия среди псов распространенная. — Лорейн. Как мое имя. Жесткие губы прихватили кончик уха, вызывая неконтролируемую дрожь во всем теле. — Что ты делаешь? — М-м… на что это похоже? — Кусаешься. Нет… Нельзя. Меня отец убьет! — Ты же сказал, что взрослый. Ты — один из детективов отдела. И оглядываешься на мнение отца? — Все сложно. Он… старомоден. — Ты живешь с родителями? Рейн помотал головой. — Я навещаю их каждые выходные. — Рано или поздно тебе придется признаться, что с кем-то живешь. Если хочешь получить меня — решай. А сейчас идем. Я тоже не откажусь от пива с рыбой. Рейн встряхнулся, накинул куртку. Ладно, пусть он и не хотел компании Грея в этот вечер, так вышло само. Вряд ли рядом с Гранноком и Науро псина позволит себе распускать руки. А пиво… О, пиво, да под полупрозрачную рыбку… Он решительно отбросил мысли о том, что отец однозначно не одобрил бы плебейский напиток и не менее плебейскую закуску. Он и работу Лорейна не одобрял. «Ты мог бы поступить на юриспруденцию, пойти по моим стопам!». Нет, не мог. Рейн хотел стать полицейским и помогать гражданам, оберегая их. Мать как-то уговорила отца дать сыну шанс проявить себя, не оставаться в тени Эдмунда Грея, одного из лучших юристов Нижнего города. Лоу-таун не то место, где хватает работы для всех. Илона Томашевская, Эдмунд Грей и Рой Салливан — трое лучших. Остальные довольствуются крохами с их барского стола. Единственное, на что отец не согласился — работа в «убойном» отделе. Лорейн пожал плечами и пошел на стажировку в наркоконтроль. Тоже хорошая специализация, как ни крути. А сейчас он угрюмо тащился следом за напарником и пытался думать о рыбе. Грей был прав: как боевая двойка они пока в жопе. А как вытащить их из нее — он без понятия. Если бы они могли в ближайший выходной просто завалиться в койку на сутки, это бы все упростило. Но родители… Грей провел под его носом куском ароматной копченой рыбы. — А? Что? Дай-дай-дай!!! Лейф залился лающим смехом, пихнув своего напарника: — Ну прям как ты с мятой! Ягуар выпустил когти и нежно всадил их в бок алабаю. Тот в ответ обнял его, прижав к себе покрепче, не изменившись в лице. — Дай рыбу, — Рейн клацнул зубами. Грей протянул ему полоску полупрозрачной твердой мякоти, наклонился к уху: — Ночуй у меня сегодня. — Но если отец унюхает… — Познакомимся с ним. Коньяк, вино, шоколад, что там положено? Рейн впал в ступор и заторможено кивнул. Если его и убьют, то не одного. Будь что будет.