Лабиринт искушений

За гранью сна и яви войди в мой лабиринт. И двери закроются. Выхода нет.

Вечерело. Уставшее солнце смотрелось в чистейшую воду хрустального озера, покрытого паутинкой эфемерного тумана. Он то исчезал, то появлялся, словно мягкий чарующий пейзаж одинокой картины в галерее. Тень опускалась на просыпающийся лес. Легко коснулась еловых лаптей - и ель затрепетала, задышала так проникновенно и отчаянно, что вновь над лесом поднялся гул - словно темной, пропитанной кровью заката нитью, тень прошивала и связывала деревья в одну единую симфонию. Лес танцевал. Порой долго, порой нежно, порой настолько очаровывающе, что заблудившийся путник и не замечал, как оказывался в его власти - аромат полевых, совершенно диких и неприрученных цветов пьянил не хуже влюбленности, музыка заставляла замереть - застыть каменной статуей на месте, с остекленевшим взглядом - пустым и холодным. Тени лишали индивидуальности. И путник бросался в пляс - не замечая вязкой смолы на ногах, не замечая опутывающих тонкий стан изящных веток - деревья неустанно вели, вторя быстро ускользающей тени. За тенью бросалась луна. В ее свете когти ежевики сверкали заманчиво и практически загадочно - практически, потому что луна всегда скрывала свою индивидуальность. Боялась, пряталась за бесчисленными пушистыми облаками - они заботливо укрывали своим одеялом. Тень же заставляла ее светить. Она бежала через лес, не боясь быть тронутой когтями дикой ягоды - прорывалась сквозь плотные заросли, не жалея себя - ее мысли были полностью поглощены лесом. Полностью поглощены им. Он стоял в пустынной и слишком тихой галерее - свечи давно уже погасли, но ему хватало и лунного света; луна, словно искусный скульптор, вытачивала его лицо из мрамора. На его губах расцвела усмешка, когда она подошла к витиеватым незапертым воротам и гордо, совершенно не боясь, подняла голову. Лес шептался, восклицал и словно морщился - лес не смог остановить ее. И не хотел останавливать. Она посмотрела в окно - улавливая каждую его эмоцию, чувствуя его взгляд - он отсалютовал ей нетронутым бокалом вина. Вино же расплескалось там заманчивым ядом. Луна скрылась, увлекая за собой и ее хрупкую фигуру - в привычном гаме раздался непривычный, практически резкий звук ее обычно тихого шага - она споткнулась. Мужчина скрылся за бархатными занавесками - внезапно галерея вместе с лестницей окрасились в мягко-оранжевый; свечи зажглись. Она шла осторожно - он слышал ее взволнованное дыхание у дверей, он умело скрывался от ее взгляда, он улыбался ее неудачам; ждал. И ждать, пожалуй, было приятнее всего. За окном вновь разразилась буря - облака расплакались, вторя погрустневшей луне. Тень же, кружась вместе с завывающим ветром, ласково распахнула двери огромного поместья - и оглушительно рассмеялась жутким громом. Гроза шла всю ночь.