Чувственность и равнодушие

– Наверное, здорово повеселилась. Эхом бьется от стен пустой женской спальни. Только Кэролайн в прекрасном бальном платье с счастливой улыбкой на лице и этот голос. Он все разрушит. Один, два, три. Шатенка оборачивается и видит его. Черные волосы, длиннее, чем ей хотелось бы, черный смокинг, официальнее, чем требует Святочный бал, и черные от злости глаза, тщательно скрытые за маской безразличия. Ему так только кажется. – Просто фантастический вечер, - произносит она на одном дыхании. И готова повторять это снова и снова, потому что сначала все казалось катастрофой. « Женская спальня благоухает самыми разными ароматами в преддверии бала. Запах корицы и мяты, клубники и шоколада. В воздух то и дело взлетают разноцветные облачка, ведь Лили Эванс совсем недавно научилась создавать магические духи и приготовила по флакону для всех подруг. Девушки бегают из угла в угол, собирая всевозможную косметику, натягивая чулки и платья, мастеря на головах друг друга прически и сплетничая. Идиллия. – Тебя пригласил Поттер или как? – Марлин густо красит ресницы перед зеркалом, которое ей приходится делить с Кэролайн, обращаясь к Лили, так сосредоточено подшивающей края своего платья цвета аквамарина. – Пригласил, – ухмыляется Эванс, но так по-доброму. Если она и отшивает Джеймса, то не со зла. – Но слишком поздно. Так что я иду с Бертрамом. – Бертрам Обри? Кажется, у меня его учебник по Уходу за магическими существами, – Доркас на мгновение перестает зачесывать темные волосы назад. – Я передам ему, – Лили переглядывается с Марлин, и они хихикают. «Вовремя ты вспомнила, Дорк» – Что насчет тебя, Кэролайн? Идешь со своим другом-аристократом? – МакКиннон приподнимает одну бровь, глядя на Крауч, и падает на кровать так, что Лили чуть не вонзает иглу себе в палец. – Друг-аристократ? Это еще кто? – шатенка ни на секунду не отрывается от рисования стрелки на левом глазу. Одно неверное движение и придется все смывать. – Не притворяйся дурочкой, дорогая Кэролайн. Я о Сириусе Блэке. Он тебя пригласил? – С чего бы ему меня приглашать? – процеживает Кэролайн, проводя последнюю линию и бросая взгляд на подруг через зеркало. – Он с тебя глаз не сводит на уроках, – вступает Доркас. – И не только на уроках, – подхватывает Лили с хитрой улыбкой, адресованной Кэролайн, но взгляд ее устремлен к игле, которую она складывает в небольшую шкатулку вместе с нитками. Крауч теперь опирается спиной о тумбочку рядом с зеркалом и бросает: «Глупости». Марлин не сводит с нее глаз. Ее взгляд говорит: «Не ври нам, малышка Кэрри, что ты не видишь того, что происходит прямо перед твоим носом», но юная волшебница выдерживает этот взгляд, доставая пудру и кисть из тумбочки. – И, вообще-то, я иду с Римусом. – И он тоже от тебя без ума, – Марлин мурлычет эту фразу, словно мелодию, себе под нос, аккуратно натягивая на стройные ноги чулки. – Мы с ним просто друзья, как и с Блэком. Без ума он как раз от тебя, Марлин. Кэролайн мгновенно жалеет о том, что выдала тайну своего друга. С недавних времен Римус Люпин стал для нее лучшим другом из Мародеров, дружба с которыми тянулась с самого первого курса до нынешнего, шестого. Джеймс и Сириус были постоянно заняты своими шутками над учениками и учителями, а Питер хвостом бегал за ними. Шутки их с каждым годом становились все злее, непростительнее. Некоторые из них были откровенно жестокими. И их львиная доля доставалась Северусу Снейпу – тихому, мрачному мальчику со Слизерина, бывшему когда-то другом Лили. Кэролайн миллион раз пыталась вразумить друзей, но «С каких это пор ты стала такой занудой, Кэр?», «Остынь, подруга», «Хватит отчитывать нас, как мамочка». И самое распространенное и гнусное «Нюниус заслужил этого», но вряд ли такое можно заслужить. Все вокруг знали, что если Сириусу скучно, то Джэймс находит способ его развеселить только в одном – в издевательстве над окружающими. Наследнику одной из священных чистокровных фамилий (хоть он и пытался всеми силами отречься от нее) было скучно довольно часто. А когда на горизонте Сохатого замаячила рыжая красавица, а единственной преградой к ее завоеванию стал бедняга Северус, издевки и хаос, приносимый Мародерами, стали константой Хогвартса в кубе, если такое, вообще, возможно. Римус, так же, как и Кэролайн, не поощрял проделки своих друзей, но предпочитал отмалчиваться, боясь потерять дружбу с ними. Так что они с Крауч были в одной лодке. – Римусу нравится Марлин? – Лили округляет глаза и прикрывает рот ладонью, а сама МакКиннон не может вымолвить и слова. – Да. Но она ведь так увлечена своим слизеринцем, что даже и не замечает этого, – Кэролайн проходится пушистой кистью по всему лицу и складывает все на место, устремляя через зеркальную гладь взгляд на ошарашенную блондинку. Девушка торопится надеть свое платье, ведь осталось совсем немного времени до начала бала. – Марлин, ты словно воды в рот набрала. Скажи уже что-нибудь. Доркас присаживается на колени перед блондинкой и слабо треплет ее руку. Медоуз – единственная из девушек полностью одета и накрашена. Ее идеально прямые волосы красиво зачесаны назад. Дверь в комнату резко распахивается и в нее вприпрыжку вбегает Мэри МакДональд. – Я совсем скоро, Сири, – щебечет девушка в пустой дверной проем, но затем в нем появляется Блэк. Все девушки застыли, наблюдая за этой картиной. Лили все так же держит платье у себя на коленях, Доркас сидит перед Марлин, шок которой сменяется один за другим, а Кэролайн в наполовину надетом платье прикрывает лифчик от темных глаз, которые, как подруги точно заметили, всегда обращены в ее сторону. – Выметайся отсюда, Блэк! В парня летит столп искр из волшебной палочки Крауч, так любезно оказавшейся под рукой. Сириус отходит в сторону плавно и без суеты, что буквально выводит Кэролайн из себя. – Простите, дамы, – он театрально кланяется и еле уворачивается от еще одного удара. И только тогда девушки остаются одни. – Это что было? – выдыхает Марлин, кажется, что все это время она не дышала. – Подождите, мне показалось или я отчетливо слышала «Сири» несколько минут назад? – Доркас говорит с искаженным от непонимания и противности своих догадок лицом. – Мэри? Девушка в спешке собирает все необходимое, чтобы подготовиться к балу. А затем быстро и небрежно наносит косметику на лицо. Из всех пятерых МакДональд смело можно считать самой легкомысленной. – Что? – гриффиндорка откликается так, будто бы только сейчас поняла, что в комнате она не одна. – Сириус Блэк позвал меня на бал. Представляете? Думаю, я ему нравлюсь. Наверное, хочет предложить мне встречаться. Мэри рассуждает перед зеркалом с мечтательным видом, а Кэролайн изнутри выворачивает, невидимая сила бьет под дых. Только она разобраться не может с этим уже две недели. Так противно где-то жжет в грудной клетке от вида таких вот Мэри МакДональд с тем вот Сириусом Блэком, что аж выть хочется вместе с Римусом на луну. – Не хочу тебя расстраивать, но, думаю, ты не в его вкусе. Внезапно оживляется Марлин, и от ее слов внутри у Крауч становится так тепло. А вот Мэри взглядом молнии в блондинку метает. Сириус – ее шанс почувствовать жизнь, пылающую, манящую, ускользающую. Иначе быть Мэри МакДональд в шкуре серого мышонка Снейпа. Ох, как она этого боится. »