Ласточка.

После услышанной вести о своих любимых, близких и родных друзьях Энн начала терять сознание. Катя во время оказалась рядом, она подхватила девушку, крича Юле, чтоб та срочно несла аптечку. — Юля, срочно принеси нашатырь и воду, быстро! Юлька, как ошпаренная побежала в подсобку по указанию Свиридовой. Через минуту у Кати уже были на руках ватка, пропитанная нашатырём, холодная вода. Она поднесла ватку к носу Ани, после этого протерла виски. Вроде бы это помогло. Морозова начала приходить в себя. Ирка с трясущимися руками убирала осколки разбитых чашек. Из глаз брюнетки текли предательские слезы. Да, она не была подружкой Ксюши, не общалась с обоими ребятами, но как же ей было больно. Девушка вспомнила, как она напоила бедного Лёху, когда он только переехал сюда. Как ему потом стало жутко плохо, а ей до коликов в животе смешно. После этих воспоминаний лицо Царевой полностью покрылось слезами. В салоне повисла тишина. Соколов помогал убирать остатки кофе, Юля была растеряна, обескуражена, не знала куда ей деться, поэтому просто стояла, как вкопанная. Катя обнимала Энн, которая словно онемела после новости о гибели Лёши и тяжёлого состояния Ксюши. Ни один нерв не шевельнулся на лице юной Ани. Но эту дьявольскую, ужасную молчанку прервала, как раз Морозова. Истерика словно волной нахлынула на неё. Девушка вырвалась из дружеских объятий Катерины, начала тяжело дышать, рыдать, тяжело осознавая, что произошло. — Нет! Нет! Это шутка, я знаю! Соколов шутит, его ребята попросили! Они сейчас зайдут в салон, живые, здоровые, это розыгрыш! Они же такие идиоты, решили разыграть. Да?! Выходите уже, Лёша, Ксюша, давайте! Истерические крики заполнили все здание. Катя попыталась успокоить Аню, взяв ее ладонь, объяснить подростку все, чтобы та смогла все принять, как оно есть. — Энн, нам всем очень больно, но это не шутка, к сожалению. Морозова судорожно вырвала свою руку, ожидая, когда же ее друзья войдут в этот чертов салон, она не может поверить, что слова Соколова — правда. В голове у девушки не укладывалось, что Лёха погиб, что его сердце больше не бьется, что она больше никогда не услышит его голос, не посмеётся над действительно смешными шутками. Она не верила. Волна боли накрыла ее. Аня истерически зарыдала, подбегая к Соколову. — Ты не шутил? Это не розыгрыш? Лёши больше нет? Вот просто нет?! А Ксюша? Она будет жить?! Ответь мне! Девушка начала трясти Сергея за плечи, но Свиридова быстро оттянула ее, посадив рядом с собой на диван. Чтобы Морозова успокоилась, Катя всунула ей пару таблеток валерьяны, практически заставив выпить. На пару минут причитания Энн закончились. Ира отошла к Соколовым в сторону, чтобы расспросить все. — Слышишь, чего там произошло? Лёха точно мертв? Полицейский понимал состояние своих друзей. Ему тоже не хотелось во все это верить. Совсем ведь молодой был парень. — Страшная авария на выезде из Шереметьево. Я видел кадры с места, чудо, что Ксюша выжила. Шансов там было ноль, весь удар пришёлся на сторону, где сидел Лёша. Ирка опустила глаза вниз. Такие слова ранили сердце любого человека. Даже ей, совсем мало знавшей и Лёху, и Ксюшу, было так больно, что в области сердца что-то безумно жгло. — Господи… Как там Андрей теперь? Соколов снял с себя полицейскую фуражку, отрицательно покивал. — Не спрашивай. Ладно, я пойду. Нужно помочь с организацией похорон. Сергей покинул салон. Ирка вернулась к девочкам. Энн снова плакала, страшно, захлёбываясь своими слезами. Девушка закрыла лицо глазами и опять громко, практически на всю комнату причитала. — Я не простила Ксюху вчера, она прощения просила! А сегодня она при смерти! Я такая дура! Господи, просто меня, Ксю! Что же делать?! Как быть?! Да и с Лехой мы разошлись не так мирно, а теперь его не стало, блин! Простите меня за все, дуру такую! Простите! У Энн перекрывало дыхание. Катя снова обняла ее, но только теперь Аня не сопротивлялась, крепко прижавшись к блондинке. В голове смешались тысячи мыслей. Морозова мысленно сто раз прокляла себя, что не простила Ксюху вчера, если бы она только знала, что такое произойдёт. Аня не могла и признать то, что Лёхи больше нет. Это было невозможно. Но вот как, как ей представить то, что он мертв? Это выше ее сил. Когда Ира заметила, что Энн совсем плохо, она решила позвонить Максу, чтобы тот пришёл и забрал ее, скорее всего он имеет больше влияния на свою девушку. Номер у Ирки остался после их прошлой встречи и ее лекции ему. — Алло, Максим, это Ирка. Приходи в салон, Ане совсем фигово. Ты же знаешь, что Лёша погиб, а Ксюха в коме? Парень конечно уже был в курсе этих страшных вестей. Его голос был поникшим. С Никольским они никогда не были друзьями, в какой-то момент между ними было противостояние и борьба за сердце Энн, Макс даже ненавидел его всем сердцем, хотел разбить парню лицо, так сильно он его раздражал. Но когда ему преподнесли эту роковую весть, он тоже не смог сдержать слез. Настоящих, мужских, скупых слез. Озеров не осознавал в полной мере, насколько все это ужасно. С Ксюшей они тоже не особо общались, только когда находились в общей компании, но сердце болело за эту безбашенную, в каких-то моментах глупенькую блондинку. Мысленно парень уже молился за здоровье Малышевой. — Конечно я все знаю. Сейчас приду, никуда не отпускайте Энн. Озеров тут же направился в сторону салона, чтобы быть в такой по-настоящему тяжёлый и переломный момент с любимой. Теперь он начнёт ценить каждую минуту, проведённую с ней ещё больше. Пока Макс был в пути, Аня немного пришла в себя. Она вылила практически все слёзы, которые только могут быть у неё. Девушка была «обезоружена», вся заплаканная, с чертовыми кругами под глазами, красными глазными яблоками и взглядом, полным отчаяния и боли. Катя заставила все-таки девушку выпить небольшую кружку успокаивающего чая. И от этого напитка все так было лучше. Вот и Макс подоспел в салон. Он срочно рванул к Энн, крепко прижимая ее к себе. Увидев любимого, Морозова снова расплакалась. — Макс, ты понимаешь, что произошло? Понимаешь? Слезы снова заполонили все лицо Ани, которое итак было уже болезненным от постоянной истерики. — Энн, девочка моя, я понимаю. Мне это также тяжело принять, как и тебе. Мне очень жаль Лёху, он был хорошим пацаном, только сейчас понял это. А Ксюха обязательно поправится, слышишь? Все будет хорошо. Парень аккуратно поглаживал Аню по спине, она тихонько всхлипывала. — Хорошо? Ничего не будет. Он ведь погиб, его жизнь закончилась. А Ксюша? А если она не справится? А если и она уйдёт? А я ее не простила, блин, Макс! Что же делать? Морозова снова впала в судорожную истерику, усиливая напор слез. Теперь это были рыдания. Озеров решил уже наконец-то успокоить свою девушку. — Так, Энн! Я тоже очень сильно переживаю, мне также чудовищно фигово, но надо ведь держаться. Вспомни, у тебя под сердцем ребёнок, которого ты можешь потерять в любую минуту, если не соберёшься! После слов Макса Аня действительно взяла себя в руки. Она вытерла слезы, постаралась больше не плакать. Ведь Максим был что процентов прав. Сейчас девушке нужно думать и о своём малыше. Ребята после своего диалога решили пойти домой. Сейчас это было лучшим решением. Завтра родители Энн возвращались из Санкт-Петербурга, поэтому сегодня Макс ночует ещё у неё. Дома Аня окончательно успокоилась и пришла в себя. Она налила им с Максимом по чашке кофе, хоть и ей было нельзя. Но сегодня все можно. Озеров отодвинул горячий напиток в сторону, достав из рюкзака небольшую бутылку коньяка. Энн хотела было поругаться, это парень считал с ее взгляда, поэтому и ответил. — Не бесись, малая. Сегодня грех не выпить, нужно помянуть. Ну, земля тебе пухом, Лёх, прости за все наши стычки, хорошим человеком ты был. Парень налил себе двухсотграммовый стакан алкоголя и залпом выпил его. Аня слегка поморщилась. Девушка и сама потянулась к бутылке армянского коньяка, который Озеров нахаляву достал в магазине у Гамлета. Но парень не дал ей этого сделать. — Не, Энн, тебе ни в коем случае нельзя. Про маленького думай. Морозова опомнилась и продолжила хлебать свой чёрный, до ужаса горький, как сегодняшний день, кофе. Где ты теперь, Лёша? Тебя больше нет. Странные, жестокие слова, не помещающиеся в сознание. Вот почему так болело и ныло сердце. Как оно знает, какими невидимыми нитями связаны люди, как происходит это общение душ. Непостижимое, вечное, странное. Близость, боль, любовь, нежность, горькое сожаление, пустота, отчаяние. Всё это жизнь. Когда уходят в вечность дорогие люди, хочется захлопнуть дверь… Перед ними… Чтобы не уходили… Никогда… Практически пол ночи Аня не спала. Она вспоминала все моменты, связанные с Лёхой. Просматривала фотографии, перечитывала его смс. Рука просто не поднималась удалить номер Лёши. Она никогда не сможет. Пальцы автоматически нашли и многочисленные фотографии с Ксюшей. Когда Энн листала их, то невольно улыбалась, то снова плакала. Девушка безумно боялась потерять свою лучшую подругу. И как же она винила себя, что так грубо, необдуманно оттолкнула ее от себя. Аня, совсем тихо, чтобы не разбудить спящего Макса, начала себе под нос что-то шептать, глядя на их фотку с Ксюшей. — Ксюха, дурочка ты моя, родная, прости меня, пожалуйста! Если бы я знала, если бы я знала! Да я сто раз уже простила тебе твою тупость, знаю же, что ты не со зла. Только поправляйся, я обязательно прийду в больницу завтра, обещаю. Морозова сильно устала за сегодняшний день. Слишком много боли, отчаяния, слез было за последние двадцать четыре часа. Конечно ни о каком сне девушка слышать не хотела, но она понимала, что обязана думать о будущем ребёнке, поэтому попыталась хоть как-то заснуть. Первый час Энн не могла сомкнуть глаз. В голове все также звучал этот строгий голос Соколова и роковая весть. Ей казалось, что она скоро сойдёт с ума, прикручивая одно предложение и тоже предложение шестьдесят минут. Чтобы отвлечься и хоть как-то попытаться усыпить себя, Аня надела наушники и включила парочку исцеляющих треков. Но и они напоминали то Лёху, то Ксюшу. Слава богу, но к пяти утра девушка уснула с горем пополам. Завтрашний, точнее уже сегодняшний день будет ещё сложнее, чем вчера.