Ласточка.

Сегодня Энн проснулась рано, ей хватало и двух часов, чтобы снова обрести бодрость. Сегодня она встречала рассвет. Воздух ранним утром чист и прозрачен. Иногда можно увидеть легкий золотой туман. Край неба, обращенный к востоку, начинает розоветь. На фоне светлеющего неба проступают силуэты деревьев, с которых ветер как бы осторожно сдувает туман. Вот показался краешек солнышка, и все вокруг заискрилось, засверкало тысячами разноцветных переливающихся огоньков. Солнышко помедлило, словно запуталось где-то, и вдруг выкатилось на простор золотым колесом со своими огненными лучами. Вместе с солнечным светом начинает оживать природа. Тихо веет теплый ветерок. Девушка не хотела будить сладко спящего Макса, поэтому тихонько, на цыпочках, взяв с собой нужные вещи, прошла в душ. После вчерашнего дня ей просто необходимо было принять холодный, контрастный душ, чтобы прийти в более менее нормальное состояние. В душе слезы снова волной накрыли все лицо Морозовой. Аня стояла под ледяными струями и ревела навзрыд. Вчерашний день опять всплыл перед глазами. А в ушах зазвенел голос Соколова. Энн не могла справиться с этим ужасным чувством, которое, кажется, будет преследовать ее. Она нервно ударила кулаком по душевой кабине и строго сама себе сказала. — Хватит! Ты обещала держаться, слабачка! У тебя под сердцем твой родной ребёнок, надо ради него взять себя в руки. К тому времени, когда Морозова вышла более менее бодрая из душа, Озеров уже проснулся. Услышав шаги Энн, он что-то судорожно спрятал в задний карман брюк. Но этого девушка не успела заметить. Досушивая свои волосы небольшым полотенцем, Аня ласково, но поникшим голосом поприветствовала любимого. — Доброе утро, Макс. Если конечно можно его назвать добрым. Максим немного задумался, потом ответил на реплику Ани. — Да, добрым не назовёшь, малая. Как ты? После этого вопроса девушке снова хотелось впасть в истерику, но она ведь обещала. Быть сильной. Быть стойкой. Поэтому взяв себя в руки, она ответила. — Нормально, держусь. Мы же пойдём сегодня к Ксюхе в больницу, да? Озеров положительно кивнул. — Да, конечно. Можем с утра прямо пораньше пойти, чтобы наверняка пустили. Согласна? Энн согласилась со своим парнем. Ей поскорее хотелось пойти в эту чёртову больницу, увидеть Ксюшу, убедиться в том, что она будет жить, что с ней все будет хорошо. — Я пойду нам завтрак сделаю. Ты что будешь? Могу омлет сделать, бутерброды, кашу сварить, вроде ещё творог есть. Парню сейчас вообще есть не хотелось. Если честно, то Морозовой тоже, но она осознавала всю ответственность за своего ребёнка, за его здоровье, поэтому заставляла себя нормально питаться. — Я ничего не хочу, правда, зай. А ты обязательно поешь, поняла? Я сейчас оденусь и приду. Хорошо? Аня кивнула и двинулась в сторону кухни. Сегодня вечером приезжают ее родители, часов в шесть. Хоть и их не было всего лишь три дня дома, но Энн очень соскучилась, тем более лишь родная мама в такой тяжёлый момент жизни может понять и поддержать ее. На завтрак себе девушка решила состряпать небольшую порцию творога с мёдом и орехами, это было одно из ее любимых лакомств в жизни. И даже с наступлением беременности это не изменилось. Налив себе также чашечку чёрного чая, со вкусом «Венского» десерта, привезённого отцом кстати прямиком из Вены, Аня начала практически впихивать творог в себя насильно. Вскоре Максим присоединился к любимой. Он по свойски достал из холодильника оставшийся вчера коньяк. Энн это очень не понравилось. — Так, Макс, поставь на место! Ты что с утра удумал пить? Нам ещё в больницу к Ксюхе идти. Но парень не слышал ее. Он уже налил полный стакан алкоголя. — Ну ты чего, зай? Я совсем чуть-чуть, тем более надо, надо. И через секунду емкость была уже опустошена. Если честно, Морозову это очень сильно напрягало. Макс всегда злоупотреблял алкоголем, но одно время это прекратилось. Похоже эти запои снова начнутся. Это очень огорчало Энн. После так называемого завтрака девушка по быстрому прибралась в квартире, перемыла всю посуду и начала собираться в больницу. Озеров давно уже был готов. Из дома ребята вышли около одиннадцати утра. По дороге Аня попросила Макса зайти в магазин к Гамлету и на всякий случай купить связочку свежих фруктов. Когда «гостинцы» были на руках у Морозовой, они двинулись в сторону клиники. Проходя недалёко от Майями, в их районе, девушка заметила свеженарисованное граффити. Кто был автором она не знала, но рисунок снова чуть было не довёл ее до слез. На пошарпаной стене виднелся парень с крыльями на скейтборде. Энн сразу поняла, что это граффити сделано в память о Лёхе. Держаться было тяжело. Ещё тяжелее и труднее стало, когда Аня и Максим переступили порог больницы. В приёмной они узнали, что Ксюха находится в реанимации на третьем этаже. Туда ребята и поспешили. На скамье у входа в реанимацию сидели двое огорчённых, поникших, убитых мужчины. Один постарше, лёгкие морщины выдавали возраст. Другой помладше, но его боль не меньше. Это были отец Ксюши и Кабан. Они всю ночь просидели в этом чертовом, холодном коридоре. Энн тихо, аккуратно поздоровалась. — Здравствуйте. Привет, Кабан. Как Ксюха? Мужчина приподнял свой взор, и увидев лучшую подругу своей дочери, немного обрадовался. Хотя это состояние нельзя назвать радостью. — Привет, Аня. Состояние стабильно тяжёлое. Врачи делают все возможное. Спасибо, что пришли. Малышев бросил взгляд и на молчаливого Макса. А Морозова очень хотела попасть туда, в реанимацию и сказать пару, но очень важных слов Ксюше. — Извините, а к ней вообще никак нельзя? Кабан отрицательно покивал головой. Теперь в диалог вступил он. — Нет, пустили сегодня только отца. Больше никого. Ане повезло, на горизонте появился доктор, сообщивший, что состояние Ксюши чуть-чуть улучшилось. Радости всех близких Ксю, находящихся в больнице не было предела. А настойчивая Морозова решила уломать врача. — Доктор, скажите, а к ней нельзя? Седой мужчина посмотрел на Энн, а потом ответил. — А вы кем приходитесь Ксении? Аня судорожно начала объяснять, что она самая близкая подруга Ксюши. — Я ее лучшая подруга, да мы с самого детства вместе. Пустите меня на минуточку, пожалуйста. Мне очень надо ее увидеть! Прошу вас! Доктор подумал, подумал и вынес свой вердикт. — Нет, простите, девушка. Я имею право пускать только кровных родственников. Энн начинала взрываться. Она обязательно добьётся своего. — Да, она мне как родная сестра! Вы что не можете дать мне одну гребанную минуту?! Голос девушки переходил на крик. Она не могла больше сдерживать свои эмоции и порывы. — Девушка, не смейте кричать, вы находитесь в больнице! Выдержав небольшую паузу, мужчина в белом халате все-таки сжалился над юной Морозовой. — Ладно, пройдите, но только на минуту. Я сразу предупреждаю! От радости Энн аж обняла этого пожилого, строгого доктора. Аккуратно, тихо девушка вошла в светлую, но душную реанимацию. Как же больно ей было увидеть Ксюшу, такую разбитую, раненую, всю в царапинах, кровоподтёках, ссадинах, в многочисленных гипсах, подключённой к куче аппаратов. Аня взяла стул и присела у кровати лучшей подруги. Слезы сами начали стекать по лицу Энн, когда она начала свой монолог. — Ксюха, я знаю, ты слышишь меня сейчас, спишь, но слышишь. Прости меня за все, реально. Я давно и тебя простила за твою глупость. С кем не бывает? Ты ведь боялась быть обманутой, я теперь понимаю тебя. Ты мне очень дорога, ты самая близкая подруга в моей жизни, понимаешь? Ближе только родная мама. Я очень сильно люблю тебя, Ксю. Поправляйся скорее, пожалуйста. Скоро выпускной, блин. С кем мне платье выбирать? А кто будет самой красивой на вечере? Давай, бери себя в руки, ты ведь у меня молодец. Чтоб я пришла домой, а мне Кабан позвонил и сказал, что тебе гораздо легче. Поняла мое указание? Раньше никогда не слушала меня, но сейчас надо. Слышишь? Пожалуйста, Ксюх. Пожалуйста! Морозовой казалось, что она целую вечность может говорить и говорить. Но ее порыв прервал доктор. Он по-хорошему выпроводил девушку из реанимации. Но Энн не хотелось скандалов, ссор с врачами, поэтому она и на стала спорить. В коридоре ее ждали все те же люди. Кабан попросил отойти на минуту отойти с ним Аню. Она послушно пошла за парнем, попросив Макса подождать ее на том же месте. Кирилл немного понервничал, а потом начал этот диалог. — Энн, слушай, Ксюше на лечение и восстановление нужны большие денег. У отца их нет. Я решил собрать нужную сумму. Если у тебя есть возможность, помоги, любые деньги важны. Тут Морозова вспомнила и про свой долг перед Ксюхой. — Да, конечно, Кирилл. Я достану деньги и передам их тебе. Для Ксю мне ничего не жалко. Кабанов поблагодарил девушку за понимание. «Благодарность не есть право того, кого благодарят, а есть, безусловно, долг того, кто благодарит; требовать благодарности — глупость, а не быть благодарным — подлость» После посещения больницы Энн и Макс решили хоть как-то отвлечься, зайдя в пару детских магазинов. Сейчас обоим было не до веселья и прочего, но и добивать себя девушка не могла, ведь она не одна. Она обязана думать о человечке, который у неё сейчас под сердцем. В «Стрекозе» магазинов с причиндалами для новорождённых была куча. Забрели они в один из первых. Это было настоящее детское королевство. Здесь было действительно все: детские продукты питания, предметы гигиены, одежда и обувь, коляски и автокресла, кроватки, пеленальные столики. Бродя по торговым рядам, Энн решила завести с Максом разговор об будущем ребёнке. — Любимый, а ты как думаешь, кто у нас будет: мальчик или девочка? Макс улыбнулся и высказал свои предложения. — Мне кажется, пацан будет. Вот не знаю, чувствую так. А ты? Аня мечтательно состроила глазки, осмотрела все вокруг, все игрушки, одежки и прочее, ответив. — Мне тоже так кажется, но не знаю. Двоякое ощущение. Через месяц уже сможем узнать! А ты хочешь то кого? Озеров никогда не задумывался о детях, о том, кто у них родится. Для него это было все каким-то далёким, хоть и парень очень старается быть хорошим отцом, начиная с элементарной поддержки беременной Энн. — Я не думал об этом, если честно, малая. Но вообще пацан был бы четким, такой маленький MC Lake, представляешь? Только ещё и умный в тебя, и снимать бы мог, вообще классно. Морозова рассмеялась во весь голос. Все таки Макс сам ещё отчасти ребёнок. — Ну ты и дурачок, любимый. А я вот девочку хочу, чтоб она у нас была самой красивой, талантливой, доброй и прекрасной. Я вижу ее копией тебя. После этих слов парень нежно поцеловал Аню в губы. Девушка таяла. Далее последовали бурные обсуждения детской. — Макс, я хочу, чтоб у нашего ребёнка была большая, просторная детская, цвет будет зависеть от пола. Розовый для девочки, голубой для мальчика. И конечно много света, различных милых картин с мультяшками, как тебе? Но у Озерова были свои варианты для детской их будущего малыша. — Нормально все, зай, но мне кажется, красить комнату надо в какой-нибудь нейтральный цвет, что-то посовременнее сделать. Энн немного надулась и обиделась, что Макс не согласился с ее планами на все сто процентов. — Да ну тебя! Дизайнер фигов! Парень обнял девушку, чмокнув в нос. Все обиды сразу испарились. Долгие скитания по торговому центру прервал звонок мобильного Ани. Ей звонила мама. — Алло, мам, привет! Вы как? Скоро приезжаете? Восторженная Морозова закидала мать вопросами. — Привет, доченька. У нас все хорошо. Мы уже дома, а ты где? — О, как классно! А я в «Стрекозе» с Максом, немного решили прогуляться. Кстати ты в курсе уже про Лёшу и Ксюшу? Мама немного помолчала, а потом ответила. — Нет, а что такое? Энн решила, что это совершенно не телефонный разговор, потому сообщила маме, что скоро придёт домой, но не одна, а со своим парнем. — Не по телефону, мам. Мы скоро придём с Максом к нам. Как раз поближе познакомитесь, я вот с его родителями уже пообщалась! — Когда это? Шустрая! Ладно, дома все расскажешь, мы вас с папой ждём! Аня положила трубку, а Максим недоумевающе смотрел на неё. — Блин, малая, что за подстава? Я не готов к встречи с твоими родителями. Морозова слегка улыбнулась. — Готов, готов, любимый. Ради меня ты пойдёшь и познакомишься с ними, я уверяю, все будет окей. Ты понравишься маме и папе! Озеров понимал, что деваться ему некуда. Он и сам хотел поближе узнать будущих родственников. Ведь все они совсем скоро станут одной большой и дружной семьёй.