Ласточка.

Энн долго и удивленно смотрела на Макса, как-то даже не было нужных слов. Девушке казалось, что от парня веет холодом, словно никогда они и не были любимыми и родными людьми. — Привет. Все, что смогла выдавить из себя Аня. Глаза все бегали, не хотелось даже встречаться с ним взглядами. — Энн, я очень рад тебя видеть. Как ты? Как самочувствие? А наша девочка? Как она? После данных вопросов Морозова чуть не вскипела. Девушка была крайне возмущена и недовольна, хотя в душе было приятно, что он интересуется этим. — Озеров, ты серьёзно? С каких пор тебя волнует мое здоровье и моя дочка? А? Может с тех пор, когда ты начал бегать за учительской юбкой? Наверное любой другой парень давно бы послал Аню за такие мерзкие словечки в его адрес. Но Максим прекрасно понимал, что его любимая права. Он абсолютно точно идиот. Бросил Морозову в такой сложный момент, действительно бегал непонятно зачем за этой Мариной, чуть не сошёл с ума, а теперь, словно ничего не произошло, спрашивает как ее дела. Макс понял, что его Аня по-настоящему зла и обижена после того, как она впервые за все время их отношений да и вообще знакомства назвала парня по фамилии. И это даже обидело его. — Энн, я правда очень сильно виноват перед тобой. Не знаю, как искупить свою вину снова, но блядь! Я люблю тебя, слышишь? И нашу дочку, нашу! Она твоя и моя, то есть наша? Я ее отец, я хочу увидеть, как она родится, как она впервые закричит, хочу менять пеленки и всякие там памперсы, учить ее ходить и говорить! Я хочу просто быть рядом с самыми близкими мне людьми! Из глаз парня потекла слеза. А за ней ещё одна. И ещё. И ещё. Озерову не было стыдно. Мужчины тоже плачут, им тоже бывает больно, в их душе бывают муки и терзания. Морозова тяжело вздохнула. Разум просто кричал о том, что прощать его снова нельзя. А сердце? Оно предательски любило этого обезбашенного и крайне глупого во многих моментах парня. Никогда в жизни Энн не испытывала таких чувств ни к кому. Аня, молча, смахнула слезы с щёк Озерова. И тут она не смогла оторваться. Девушка нежно провела ладонью по левой щеке парня, ощущая горячую кожу. Аккуратно переместив указательный палец на нижнюю пухлую губу Максима, в которую так и хотелось впиться поцелуем, девушка легко произнесла: — Какой же ты все-таки красивый, черт. Парень робко потянулся к Энн, чтобы поцеловать, но она оттолкнута его. Ане не хотелось давать ему сейчас каких-то ложных и ненужных надежд. — Нет, нет, Макс. То, что я назвала тебя красивым, не значит, что ты можешь нагло лезть ко мне целоваться посреди улицы, да ещё и когда я тебя не простила. Пока не простила. Последняя фраза вселила в сердце парня маленькую, хрупкую, но надежду на то, что у них с его любимой Энн все будет хорошо. — Малая, я все понял. Ещё раз прости меня, я реально люблю тебя! Честно. И на все готов ради тебя, ради нашей малышки! Слышишь, Энн?! Морозова наконец-то улыбнулась. И все же она и сама обожала этого придурка всем сердцем. — Хорошо, допустим, ты говоришь правду. Проверим это. А сейчас поможем мне все это довести домой? Аня указала на свои покупки из салона. — Да, конечно. Кстати, что ты забыла в магазине вечерних платьев? Макс прямо разговорился. — Ты дурачок или забыл? У нас же совсем скоро выпускной. Я понимаю, что у меня скоро пузо на нос полезет, но я пойду, все-таки школу раз в жизни заканчиваем. Слова Ани очень осчастливили парня, ведь он был уверен, что его любимая не собирается на выпускной вечер, и ему придётся придумывать новый вариант для презентации сюрприза. Но теперь все точно получится. — Ах, да. Забыл что-то. Ладно, тогда пошли? Там за углом как раз таксисты стоят. Энн кивнула. — Окей, только я Свете позвоню, предупрежу, что я ушла. Морозова немного отошла в сторону и набрала номер подруги. Спустя несколько гудков на той стороне провода послышался голос рыжеволосой. — Я уже бегу, Энн! — Не спеши. Свет, слушай, тут такое дело. Я встретила Макса, представляешь? Мы пойдём с ним вместе домой, ладно? Не обижайся только! — Шутишь? Какие обиды? Давай, давай, налаживай контакт с папашей! — Ой, все, тебе только что-то скажи, Свет. Со своими несмешными шутками конечно. Ну тебя! Ладно, Макс ждёт, пока! Девушка положила трубку и вернулась обратно к парню. Он ее уже ждал с пакетами. Парочка двинулась в сторону стоянки многочисленных такси. Энн и Макс потихоньку ехали в направлении дома девушки. Оба как-то стеснительно молчали. Пока Аня не почувствовала те ощущения, которые ни с чем не спутаешь. Ее малышка билась. Так сильно, как никогда. Морозова схватила руку парня и немедленно приложила к своему животу. — Макс, ты слышишь? Она бьется! Бьется! Запомни этот момент, ты впервые чувствуешь биения своей дочки. Боже! Энн стала слишком сентиментальной. На ее глазах проступили слезы счастья. А вот у Максима весь мир замер. Он сперва и не понял, что произошло. Это ощущение не похоже ни на что. Но Озеров знал точно, что это самый счастливый на данный момент миг в его жизни. — Малая, я так люблю вас! Эмоции переполняли юношу. Слов не хватало, чтобы выразить весь восторг. Он сперва нежно поцеловал Аню в щеку, а потом аккуратно прикоснулся губами к животу Морозовой. Это был самый чуткий поцелуй. — Папка любит тебя, пипец, как любит. Все это время Энн улыбалась. Как же она сейчас была счастлива, словно все это ее мечты, лишь хороший сон. Но нет. Это жизнь. И всю эту идиллию прервал прокуренный голос таксиста. Мужчина был средних лет, очевидно выходец из Кавказа. Это стало ясно не только по его густым бровям и усам, но и очевидному акценту. — Можно мою машину не устраивать в роддом и курсы для этих, молодых родителей? Совсем нынешняя молодёжь совесть потеряла! Все вы тут такие в Москве испорченные! Спорить с ним было бесполезно. Хотя Максим и хотел ответить ему, но Энн показала взглядом, что не нужно. А сама украдкой лишь показала ему язык.