Ошибку ты совершил, когда родился.

— Пройдешь? — спросил блондин, открывая дверь больше, но как-то опасливо озираясь по сторонам. Я, молча, шагнула в квартиру, где все было как-то по-советски обустроено, как будто я пришла в гости к бабушке с дедушкой. — У меня есть выбор? — спросила я, как-то внимательно осматривая голый торс парня, вроде ничего не изменилось, никаких новых тату, но много ссадин, синяков и даже порезов. Кто сделал с ним это? А может он сам? — Выбор есть всегда. Могу вызвать такси, если хочешь, — тихо и спокойно говорил парень, а я продолжала просто смотреть на него. Его вены на руках были очень явными, а худоба еще больше, чем всегда, проявлялась, это пугало и отталкивало. Почему-то сейчас у меня создавалось ощущение, что я общаюсь с мертвецом, настолько давно я не видела его и не слышала этот надменный голос. — Ты же зачем-то хотел меня видеть, — развела руками я, сдерживаясь, чтобы не поддаться порыву чувств и не обнять блондина, просто обрадовавшись тому, что он жив и почти здоров. — Нет причины, просто я вернулся в Россию ради тебя, — помотал головой Глеб и как-то с неким сожалением опустил голову, пойдя вглубь квартиры, я зашла за ним, захлопнув за собой дверь. Я не успела даже снять кроссовки, как парень уже появился вновь, надевая на себя толстовку. — Нам есть о чем поговорить, а значит, нужно выпить, — объяснил Глеб, выходя из квартиры, я взяла телефон, где уже светились несколько пропущенных вызовов от Максима. Мне стало безумно стыдно, потому что с одной стороны я безумно устала и хотела в уютные объятия Максима, а с другой этот холод Глеба манил, мне хотелось его согреть. Глеб вышел из подъезда, придержав дверь, я заметила, что он постоянно смотрит по сторонам и скрывает лицо, меня это пугало, но с другой стороны, его нахождение здесь уже вызывало во мне много вопросов. — Я пить не стану, — сказала я, когда мы зашли в какой-то круглосуточный ларек, где старый армянин сонно протянул нам несколько бутылок дорогого ликера. — Бросила? — вскинул бровь блондин, глядя на меня, и скидывая в свой рюкзак бутылки, я пожала плечами. — Просто не хочу, — чуть дрожащим голосом выдавила я, то ли из-за того что боялась, то ли потому что замерзла. Глеб одним движением снял с себя толстовку и протянул ее мне, я немного смутилась. — Не хочешь сказать лишнего? — ухмыльнулся Глеб, идя уверенно вперед, в то время, как я показывала своим видом, что не приму толстовку. Глеб просто подошел сзади и натянул на мою голову толстовку, я услышала звон бутылок в его рюкзаке, кажется, я никогда настолько сильно не реагировала на такие незначительные вещи, но сейчас каждый фрагмент запоминался мне. Я взяла телефон и написала Ангелине, чтобы та прикрыла меня перед Максимом, сказав, что я у них уже сплю. Девушка Темы всегда была рада мне помочь, притом не интересуясь лишним, за что я ее и любила. — Я думала, рассказывать будешь ты, — немного ехидно сказала я, пытаясь успеть за быстрым шагом блондина, он шел с голым торсом на тёмной улице в первом часу ночи, что не могло закончиться хорошо. Но нам повезло, мы добрались до квартиры даже без происшествий. Глеб прошел на кухню, поставив три бутылки на стол, но не стал доставать стакан, я села напротив парня, он практически не смотрел на меня, словно провинившийся ребенок. — Глеб, где ты был? — наконец, смогла нарушить молчание я, а Фара все так же нервно смотрел по сторонам. — Пей, — подал мне открытую бутылку парень, я взяла, но пить не стала, мне хотелось получить ответы на свои вопросы, а не реветь и вести себя как влюбленная девочка, как обычно это происходит по пьяни. — Не важно, где я был, важно, чем занимался, — сделал глоток парень, а я еще больше погружалась в непонимание. Такое ощущение, что я полностью теряла смысл этого вечера и уже жалела, что приехала. — Чем же? — наблюдая, как в темной комнате, которую освещал лишь крохотный светильник, Глеб зажег сигарету, от их запаха у меня заболела голова. — Я колесил по Европе, потом попал в Америку, там связался с проблемами, чуть не сел за сбыт наркотиков. Я стал тем, кого всегда презирал, понимаешь? — спросил меня Глеб, а я просто была в шоке. Я не знала, что так повлияло на Глеба, что он из великого исполнителя превратился в барыгу, это какая-то деградация, которой я в репе не наблюдала раньше. — Это так ужасно и отвратительно, но почему ты решил вернуться? Зачем? — шептала я, наблюдая, как человек начал разлагаться за этот год, как будто в нем испарились принципы, характер, исчезли чувства, он просто существовал на алкоголе и наркотиках. Он сам себя искалечил, а все могло быть иначе. — Я понял, что не хочу так жить. Одиночество поглотило меня, я потерялся, Ксюш, я хочу забрать тебя с собой, — отставив бутылку, сказал парень, а только удивленно вскинула бровь. — Ты ничего не перепутал? Тебя не было год, я в прекрасных отношениях с Максимом, у меня все замечательно, а ты появляешься, и хочешь, чтобы я с тобой была? А с какого хуя? — возмущалась я, наблюдая за реакцией Глеба. — Потому что ты любишь меня, — абсолютно не задумываясь, прервал мой монолог блондин, чем меня немало так заставил понервничать. — Лю-би-ла, — как по буквам сказала я, немного взволнованным голосом. — Вранье! Ты любишь меня, а я, скорее всего, тебя, — так же уверенно продолжал Фара, я усмехнулась и пошла к раковине, чтобы набрать в ладошки воды и умыться. Глеб открыл окно и сел на подоконник с сигаретой в зубах, я внимательно смотрела на него. Такой красивый, освещенный луной и звездами, но измученный, весь в шрамах, как и я. Я взяла ликер со стола и сделала глоток, ощутив, как жидкость обжигает мое горло, после чего упала на стул, наблюдая за действиями Глеба, все еще не веря, что он здесь, рядом. — Я любила тебя таким, каким ты был, сейчас ты для меня чужой человек, — сказала спустя пять минут молчания я, и пригубила еще раз из бутылки. — Помоги мне стать, как раньше, я запутался в себе, — Мораль сей басни такова: наркотики это плохо, — ухмыльнулась я, смотря, как Глеб поджигает уже третью сигарету за полчаса. Всю ночь мы говорили, что-то вспоминали. Я как-будто заново открыла для себя человека с совсем другой стороны, казалось, Глеб теперь совсем другой. Сломленный, но более живой в плане чувств, более честный, но эмоциональнее. Я хотела просто обнять его по-дружески, но боялась даже пододвинуться ближе, но чем больше мы пили, тем больше пропадала эта преграда между нами. — Пойдем за сигаретами, у меня закончились, — чуть пьяным голосом сказал Глеб, поднимаясь со стула, медленно продвигаясь в сторону двери. На часах уже было 3 часа ночи, я улыбнулась и пошла за парнем. Глеб надел на меня свою толстовку, а сам укутался в плед, лежащий на диване. Мы вышли на улицу, я ощутила холодный ночной воздух и полную тишину, на улицах не было никого, светофоры не работали, и лишь свет одного маленького круглосуточного ларька освещал соседний двор. Глеб купил пачку Мальборо и закурил, предложив мне, но я только ежилась от холода и отрицательно помотала головой. — Заболеешь ведь, — сказал парень и в следующий момент, он обнял меня, укутывая в один плед вместе с собой, я чувствовала все тот же аромат его духов, какое-то особое тепло, не ощущаемое мною раньше. Как будто человек дарил себя полностью, готов был отдать все, что у него есть, лишь бы быть рядом. Мои мысли метались. Я повернулась к Глебу, обнимая его голую спину холодными руками. — Побежали домой, — шепнул на ухо Глеб, и мы реально побежали со скоростью света до квартиры, периодами то один, то другой, спотыкаясь. Ориентироваться было не легко. Я зашла на кухню, где отключила даже тот крохотный светильник. Увидев, как мало-помалу начинается рассвет, я подбежала к окну, а рядом встал Глеб. Все вмиг залилось ярко розовым цветом, нереально поражая воображение, такой рассвет я помню лишь на своем шестнадцатом дне рождения, где я впервые поцеловала Глеба. Фара смотрел не на небо, а на меня, как бы прощаясь со мной одним лишь своим взглядом, он уходил, уходил душою, что было совсем мало заметно, но я это понимала. — Это лучшая ночь за последний год, — шепнула я, развернувшись к Глебу, он смотрел на меня с абсолютно искренними глазами, как-то мягко, любяще. — Она может стать еще лучше, если мы поспим, вместе, — так же тихо ответил Глеб, а я почувствовала, как покраснела, он взял меня за руку и повел в соседнюю комнату, где стоял небольшой разобранный диван, застеленный мягким пледом. Я рухнула на подушку, а Глеб умиленно смотрел на меня, я чувствовала его взгляд, но абсолютно не стеснялась. Блондин лег рядом, просто смотря мне в глаза, я чувствовала, как мы касаемся друг друга кончиками носа, от того где-то внутри меня горел огонь. Я понимала, что все не сон, но все равно боялась проснуться и понять, что эта идеальная ночь лишь плод моего воображения. Глеб обнял меня за талию, прижимая к себе только сильнее. — Я так скучала, — шептала я, чувствуя, как наворачиваются слезы, я гладила шею Глебу, ощупывая каждый изгиб, запоминания, словно слепая, каждый изгиб лишь с помощью осязания. — Я постараюсь быть рядом, мне будет сложно, но шанс есть всегда, я верю, — ответил Глеб, прижимая свои губы к моему лбу. — Черт, прости, я изголодался по тебе. Я не успела даже понять суть его слов, как его руки начали гладить мою спину, а я изогнулась словно кошка назад, открывая шею. В момент я уже находилась снизу, видя худощавого парня над собой, который впивался в мою шею подобно вампиру. С меня уже полетела на пол футболка, я почувствовала, что меня просто безжалостно кусают, как будто хотят съесть в прямом смысле. Я шипела от боли, цепляясь за плечи Глеба, вонзив свои ногти в него. Блондин издевался надо мной, он позволял себе, но не давал мне помочь ему, делая все сам, я была как игрушка, что меня не устраивало. Когда же Глеб поднялся к моему лицу, я потянула шею, чтобы его поцеловать, но он вдруг немного отстранился. — Ты меня любишь? — Глеб, не порти момент глупыми вопросами. — Нет, — бросила я, с улыбкой на лице. — Опять лжешь, — ухмыльнулся Глеб и приблизился к моим губам. Я увидела глубокие серые глаза лишь на секунду, а затем ощутила губы парня, такие искусанные, но давно не ощутимые, эта манера доводить меня, была дана ему свыше, только у Глеба получалось быть тем, кем он был. Я целовала Глеба так сильно, как будто это последние минуты нашей жизни, а ведь может, я не увижу вновь этого человека несколько лет. Глеб одним рывком снял с меня всю остальную одежду, резко вошел, не желая церемониться, я почувствовала себя как в первый раз, как маленькая школьница, у которой никогда и ничего не было. Столь неопытной я чувствовала себя в его руках. — Голубин, я тебя ненавижу! — кричала я, а Глеб продолжал мучать мое тело удовольствием. — А от ненависти до любви один шаг! — улыбался блондин, а я уже была готова с ним согласиться. Когда я ощутила, что мои силы на исходе, мы оба закончили, парень лег рядом, а весь плед под нами был абсолютно мокрый, ноги ныли и дрожали. Глеб накрыл меня пледом, обнимая. Я уснула самой счастливой девушкой в мире. А завтра нужно было ехать, с Максимом, знакомиться с моими родителями… БЛЯТЬ.