Ошибку ты совершил, когда родился.

Когда я доставил Ксюшу домой к Максу, мне вдруг стало жутко неприятно — какое-то отвращение к самому себе, потому как я сейчас рушил жизнь ни в чем не виновной семнадцатилетней девочки, у которой возможно все сейчас было бы хорошо, не будь меня рядом. Следующие несколько дней я все думал, как поговорить с Ксюшей и объяснить, что возможно это наши последние встречи, и больше я реально никогда не появлюсь на горизонте. За то время, что я в Москве, я заметил это повышенное внимание ко мне, как будто кто-то ищет меня и использует все население Москвы, а потому, я словно параноик переезжал каждые два дня в разные места Москвы, предчувствуя, что я под колпаком. Некоторые люди узнавали во мне бывшего русского репера и косились, но затем читали, что я мертв и отбрасывали предположение, что вот он я, стою перед ними. Мне безумно хотелось выступать, хотелось снова чувствовать себя рок-звездой со своими друзьями, но я мертв, для всех, и вот теперь уже точно по-настоящему. Порой мне казалось, что и Ксюша то мне не нужна, просто она как некий мост, соединяющий меня с той прекрасной жизнью, что была у меня около года назад. Я, вновь переставив в новый телефон новую сим-карту, скинул Саше Отису адрес моего отца, куда и направился сам на такси. Надо сказать, что еще никто, кроме Ксюши не знал о моем возвращении в Москву, а потому я готов был удивлять семью. Каково было мое удивление, когда я обнаружил включенную сигнализацию на территории особняка, и брошенную родителями собаку. Я вспомнил дату рождения своего прадедушки и вошел во двор, где благоухал крохотный сад моей мамы, который мне всегда так не нравился из-за излишней пышности и парадности, но сейчас я нашел в этой роскоши некую эстетику. Я вошел в дом, где пахло как-то особенно, некий запах воспоминаний из детства. Я вдруг вспомнил, как маленький блондин носился по дому с футбольным мячом и разбил дорогой китайский фарфоровый сервиз. Уже в тот момент я понял, что футбол для меня бесполезен, но продолжил им заниматься. Я вошел в маленький сад, который не видно снаружи, я упал на скрипящие кованые качели и взглянул на чистейшее голубое небо, после чего закурил, вдыхая едкий аромат дыма, вспоминая свою жизнь в крохотных деталях. Мне казалось, что прошло несколько часов, настолько много мыслей пришло в мою голову в этот день. Я очень сильно скучал по своей Династии, которую оставил на произвол судьбы, наблюдая со стороны, какой пиздец творится в индустрии. А ведь я даже не могу выпустить новые треки. Я почувствовал чью-то руку на своем плече и резко обернулся. За мной стоял Саша Отис, я быстро вскочил и пожал руку друга, чуть не пускаясь в слезы. Саша осмотрелся вокруг и шумно вздохнул. — Я тоже скучал по этому саду, и по временам, когда ты писал Флору, — усмехнулся друг, как будто читая мои мысли, я кивнул головой и сделал еще одну затяжку, выпуская легкий дым. — Где отец? — спросил я, вопросительно глядя на брюнета, он зашел в дом, предлагая выпить кофе. — Твой отец знал, что ты в Москве и приедешь сюда, и отправил твоего брата и маму отдохнуть на море. Сам он на работе в офисе, будет через час, предлагаю допить кофе и поехать к нему, — коротко пояснил Саша, я ответил кивком, а друг продолжал проницательно смотреть на меня, я же совсем не понимал, чего он хочет от меня. — Глеб, что случилось? — Санек, ты ж понимаешь, я вернулся на Родину и чувствую себя отвратительно, и дело даже не в моих либеральных идеях относительно страны, а в том, насколько же я хочу творить историю, работать с музыкой, быть вновь частью этой индустрии. Мне осточертело прятаться, понимаешь? Я написал много песен за этот год, но записать и выпустить их не имею права, а так получается, что все они бесполезные слова на бумажке, которых никогда никто не услышит. — Ты же понимаешь, какой будет скандал?! «Глеб нам врал» и так далее, ты уверен, что справишься? — немного был в шоке с меня Саша, предостерегая, возможно, от моего самого ненормального поступка в жизни. С другой стороны, я понимал, что прятаться всю жизнь точно не вариант, я ничем хорошим не закончу, вновь начну употреблять наркотики. В этот момент я ощутил какой-то душевный подъем, веру в самого себя и свое будущее. — Если я не сделаю этого, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь, что не сделал ничего, когда мог, мне есть ради кого стараться, — И даже больше не страшен Дима? — улыбнулся Саша, наблюдая за тем, как я в ответ как-то смутился. — Мне даже тошно слышать это имя, я боюсь какого-то уродца! У меня есть Ксюша, и я хочу быть рядом, а не появляться раз в год, к тому же, Дима такое сотворил с моей любимой девушкой, и сейчас то я точно понял, что она нужна мне. — Стоп, ты уже виделся с ней? — резко взглянул на меня Саша с выпученными глазами. — Да, а что? — вскинул бровь я, ставя кружку в раковину. — А ты знал, идиот, что Ксюшу Дима пасет? — огорошил меня Отис, а я схватился за волосы. — Нахуя? — выдохнул я. — Он знает, что ты жив, долбоеб, — улыбался Саша. — И на твоем месте, я бы сейчас не за свою задницу волновался, — Ксюша… — Спокойно, я видел ее час назад, они с Ангелиной и Артемом поехали за продуктами, — усмехнулся Отис, наблюдая за моей реакцией — Точно, у нее же есть брат, — выдохнул я и ощутил, как мое сердце резко вернулось в нормальный ритм. Я вышел из дома и запер его на ключ, на улице вдруг стало прохладно, а тучи сгущались на небе, я почувствовал, что скоро начнется дождь. Я ехал вместе с Сашей, который всю дорогу спрашивал меня о том, чем я занимался последний год, но почти не получал внятных ответов, потому как мне нечего было рассказывать. Я смотрел на свой родной город, наблюдая за быстрым потоком жизни, даже вернувшись сюда через год, я уже не мог узнать облик Москвы, настолько быстро она перестраивалась и менялась. Огромное офисное стеклянное здание, где мой отец работал, не отличалось нереальной архитектурной задумкой, но в целом почему-то оно безумно мне не нравилось. Может потому, что я чувствовал — рядом люди, которые не стремятся ни к чему кроме огромного достатка, не знают любви, искусства. Их мысли только о бирже, скачках стоимости евро и турах в Европу, но никто не думает о чем-то более высоком. Возможно, именно поэтому мой отец никогда не желал помочь мне с продвижением, так как я в его представлении был бездарь, которому не дано «пинать мяч» или заниматься бизнесом, чему я безумно рад. Саша соблазнительно улыбнулся молодой секретарше, которая мгновенно предложила нам кофе, а я прошел к кабинету своего отца, где велись какие-то очень важные переговоры. Вот только кому они важны? Вокруг все было серого цвета, как и жизнь этих крыс в замкнутой системе, я их не сужу, но я рвался к небу из этой стальной клетки, и у меня вышло, так почему гениальные люди тонут в этой рутине, если всегда есть шанс проявить себя? Дверь кабинета моего отца открылась, оттуда вышел молодой парень в костюме, на которого я даже не обратил внимания, и проследовал за Сашей, который уже жал руку моему отцу. Я снял капюшон, и я встретился взглядом с отцом, мне даже показалось, что его глаза сияли от подступивших слез, что безумно растрогало, но я продолжал стоять не шевелясь. Отец медленно подошел ко мне и обнял за плечи, казалось, не веря, что я до сих пор жив и почти здоров. Около часа мы обсуждали прошедший год, а я себя впервые почувствовал комфортно в присутствии отца, который даже жалел меня, проявлял хоть какие-то чувства и эмоции в отношении рассказанных мною историй. — Ты хочешь вернуться со скандалом? — удивился папа, когда услышал о моем желании вернуться в музыку, и надо сказать, даже не отнесся к этому как-то отрицательно. — Да, но мне нужно записать написанные мною треки и купить биты, а денег у меня нет совсем, — пожал плечами я, а Саша ради шутки выпотрошил свои карманы, откуда выпала старенькая карта на метро. — Хорошо, сын, я мало в своей жизни помогал тебе, но когда я понял, что ты отличаешься от меня в интересах и предпочтениях, но насколько похож по характеру! Я осознал, что тебе проще помочь, чем пытаться изменить твое мировоззрение, — я в ответ улыбнулся, а отец полез в сейф, откуда через пару минут достал банковскую карту. — Наша упрямая натура и выбор девушек — очень схожи, — пошутил папа, намекая на Ксюшу, а я ощутил, как ёкнуло мое сердце. — Смотрите, альбом «Похороны» уже был, сделаем альбом «Воскрешение», — предложил Саша, а я воодушевленно вылетел из кабинета с картой, буквально побежав искать студию. — Нет уж, альбом «Правило». Я больше суток провел дома за ноутбуком Саши, выискивая новую аппаратуру, интересные биты и корректировку текстов, что буквально потерял счет времени, настолько сильно меня увлек весь процесс давно невыполняемой мною работы. Я сидел, писал песни, биты, чувствовал, что делаю нечто полезное не только для других, но и для своей собственной души. Я не думал о сне, усталости, каких-то обязанностях, меня волновал лишь я сам и моя музыка, с которой я сливался воедино. Я услышал звук дверного звонка и испугался, я накинул толстовку и взял в руки складной нож, после чего медленно на носочках прокрался в коридор и взглянул в дверной глазок. Там я увидел белокурую голову девушки и радостно открыл дверь, но какого же было мое удивление, когда передо мной стояла моя бывшая девушка Наташа, а за руку ее держал такой же белокурый мальчишка лет пяти. — Наташа? — мягко сказать охуел я, увидев перед собой свою еще школьную любовь, которая теперь больше напоминала измученную жизнью женщину с ребенком, на секунду мне даже стало стыдно, что я бросил ее с мальчиком и никак не помогал. — Мы войдем? — спросила девушка все таким же, как раньше добрым голосом, но с ноткой какой-то хитрости, которой я пока что не понял. — Да, конечно, но как? — заикался я, рассматривая своего сына, что был как две капли воды похож на меня. — Как мы нашли тебя? С помощью твоего отца, он сказал, что будет рад, если ты пообщаешься со своим сыном и его внуком, оказывается, Геннадий даже не знал, что уже давно дедушка, — вздохнула блондинка, присев рядом к мальчишке. — Пообщаешься? — смутился я, смотря на компьютер в комнате, где должна была вот-вот загрузиться демка. — Да, Никиточка останется у своего папочки на неделю, пока я лягу в больницу на операцию, надеюсь, ты справишься с пятилетним ребенком, к тому же Никита вполне себе спокойный, — улыбнулась Наташа и поставила в коридоре небольшой детский рюкзак с вещами и игрушками и, чмокнув меня в щеку, вышла. Я остался с ребенком наедине и взял его за ручку, он смущался и как-то шипел в ответ, было видно, что этот ребенок не совсем хотел меня видеть. Хотя никто бы не захотел увидеть своего горе-отца, который к тому же так сильно обидел мать, и если Никита действительно унаследовал мои гены, то должен презирать меня, и я его пойму. Я взял телефон и написал Ксюше, чтобы она срочно приехала и помогла мне, но ответ не приходил в течение часа. Я успел приготовить ребенку кашу и понаблюдать, как маленькое хрупкое существо сейчас есть левой рукой гречневую кашу. — Ты знаешь, кто я? — спросил я у ребенка, он ответил кивком и продолжал, есть кашу, как будто это было самое вкусное, съеденное им в жизни, хотя это был первый раз, когда он ел с отцом. — Да, ты мой папа, — ответил мне абсолютно внятно блондин, а я умиленно улыбнулся, казалось, что я даже немного прослезился, потому что ощутил себя нереальным уебком. Никита начал зевать, и я понес мальчика в кровать, гладя по белым волосам, чувствуя что-то родное, до этого момента никогда незнакомое. Я получил ответ от Ксюши уже совсем поздно ночью, когда сидел за компьютером и усердно работал с серыми мешками под глазами, чувствуя какую-то небывалую ответственность за комочек, лежащий сейчас на моей кровати. «Глеб, добрый вечер, я хочу сказать тебе, что это конец, я больше не могу ходить по грани и встречаться раз в месяц или раз в год с мертвецом. Ты изменился, я тоже, мне хочется счастья, но с тобой я его не вижу, прости, но моя жизнь отныне не должна соприкасаться с твоей, прошу, отпусти меня». Я прочитал сообщение и упал на диван, как будто без дыхания, но тут услышал звонок в дверь, подумав, что это был хоть кто-то, кто знает, чем помочь моему горю. За дверью опять стояла блондинка, и я успел усмехнуться, что мне всегда нравились светловолосые девушки, но когда я отворил дверь, то увидел перед собой Алесю, и ее появление произвело на меня немалое впечатление, возможно чуть меньше чем объявление Наташи и моего сына, а после я почувствовал жуткую боль в пояснице. POV Ксюша Я лежала в объятиях Максима и чувствовала легкость. Конечно, меня обременяло, что я бросила человека на грани, что я не помогла Глебу оправиться, но я не хотела жертвовать своим будущим ради блондина. Я ждала результаты ЕГЭ, готовилась к поступлению, как и Влада, и если у нее все было хорошо со Славой, то у меня все было замечательно с Максимом, и Глеб в мои планы совсем не вписывался. Но следующее утром заставило понять меня, что я немного погорячилась… Мне позвонили рано утром, чего я испугалась, потому, как Максим хотел было отключить звонок, но что-то потянуло меня мгновенно ответить и выйти из комнаты. — Здравствуйте, я главный врач отдела реанимации районной больницы, кем вы приходитесь Голубину Глебу Геннадьевичу и Голубину Никите Глебовичу? — я мгновенно проснулась и скатилась и попятилась, потому как резко вспомнила, что у Глеба есть сын. — Я его девушка, — прохрипела я в трубку, буквально скатываясь вниз по винтовой лестнице, выкидывая из шкафа джинсы и свитер, который надевала, пока врач объяснял мне, куда нужно подъехать и забрать ребенка. Я хлопнула дверью, попутно печатая сообщение Максу, что вернусь. Не совсем скоро, но волноваться за меня не стоит, это просто очень важно. В больницу такси меня доставило где-то за полчаса, и я вбежала в отделение реанимации в поисках медсестер, которые пытались меня успокоить, но я начинала плакать только лишь от упоминания имени Глеба. Я увидела на стойке регистрации Сашу Отиса, он просто молча слушал врача, а как только увидел меня, то подозвал к себе, я без лишних вопросов присоединилась к брюнету. — Ксюш, скажи, что ты девушка Глеба, а ребенок твоей сестры, которая сейчас лежит в больнице, тогда нам смогут отдать Никиту, — Что с Глебом? — В живот нож воткнули, ребенок выбежал в подъезд и постучался к соседям, они вызвали скорую, смышленый малый, — улыбнулся Саша, глядя куда-то в коридор, где я в сопровождении медсестер увидела маленькую пятилетнюю копию Глеба, его сына. — Здравствуйте, вы Ксения? — строго спросила меня довольно улыбчивая женщина, держащая за руку мальчика. — Да, я приехала за Никитой, — Хорошо, заполните небольшую форму, но нужна подпись, что мать Никиты согласна с тем, что вы забираете ребенка, где Наталья? — Она в психиатрической больнице, мы не можем связаться с ней, а потому, пока что, Никита проживает у Глеба, — вдруг резко встрял Отис, чем немного вспугнул медсестру. — Ладно, я вижу, что вы не сатанисты и не цыгане, поэтому просто напишите ваши телефоны, паспортные данные и адреса фактического проживания, где будет жить и Никита Глебович, — подмигнула нам женщина, зовя мальчика, он медленно и скромно подошел к нам, а я присела к нему, взглянув Никите в лицо. — Никита, меня Ксюша зовут, а это Саша, — Никита поздоровался за руку с Отисом, как настоящий мужчина, что меня безумно растрогало. — Ты моя новая мама? — абсолютно спокойно сказал Никита, подняв на меня вопрошающий взгляд. — Нет, зайчик, скоро твоя мама приедет и заберет тебя, а пока ты поживешь со мной, — Папа тебя любит? — поинтересовался таким искренним голосом Никита, что ввел меня в ступор, да и Сашу тоже. — Я не знаю, спроси когда-нибудь у папы, — улыбнулась я, стараясь самой себе не задавать вопрос о наших с Глебом чувств друг другу. — Папа обидел мою маму, потому что не любил, и обидел Лесю, подружку мамы, поэтому она ему сделала больно, — сказал себе под нос блондин, а мы с Сашей переглянулись. Мы сразу догадались, что с этим всем явно завязаны Дима или Алеся, а может, и оба. Я взяла ребенка за руку и села в машину к Отису, мы думали о том, что сказать ребятам, а мальчик уснул на заднем сидении. Я вошла в квартиру и почувствовала гробовое молчание, за мной зашел Саша, неся на руках ребенка, я показала ему жестами понести его наверх, а сама неловко улыбнулась огромному количеству собравшихся. Я уже понимала, все в курсе, что Глеб жив, а значит, и весь интернет тоже.