Вам нравятся мои цветы?

Фрида обрела свободу, а Маргарите вновь обжигали пальцы желтые тревожные цветы, напоминая о неминуемом. Она упустила свой шанс на счастье и спасения уже не будет. Наверное, когда она все же осуществит задуманное, ей целую вечность будут подавать эти цветы, словно платок с синей каемочкой. Это ее выбор. Это ее наказание. — Прощайте, мессир! — не смея взглянуть на хозяина бала, Маргарита бросилась прочь из комнаты. Добраться бы только до реки! — Стойте! — приказал Воланд, когда тонкие пальцы сжали холодную дверную ручку. Он никогда не нарушал собственные правила, но ведь здесь была небольшая лазейка. Хотя, наверное, и стоило наказать женщину, разрушившую его планы. — Не будем наживаться на желании непрактичного человека в праздничную ночь. К тому же вы все сделали сами. Чего вы хотите для себя, Марго? Вот он — второй шанс, которого не должно было быть! Или третий? На мосту с тюльпанами тоже был Воланд или это происходило только у нее в голове? Правда или ложь? — Конечно, это происходило у вас в голове, Маргарита Николаевна. Но кто вам сказал, что именно поэтому оно и не должно быть правдой? * — прочитав ее последние мысли, с легкой усмешкой на губах поинтересовался Воланд. — Прошу, скажите, мессир, так вам нравятся мои цветы? — глупый вопрос, на который она знала ответ, но ей почему-то было отчаянно важно услышать его снова. Неужели ее печаль и одиночество в самом деле кому-то нравятся и важны? Она обернулась и, глядя в пугающие голубые глаза, сделала шаг на встречу. А затем еще один и еще. — Эти желтые отвратительно-тревожные цветы? — уточнил Воланд, словно действительно сомневался о каких именно идет речь. — Да, мне определенно нравятся мимозы. А вы какие цветы предпочитаете, Маргарита Николаевна? Розы или, может быть, тюльпаны? — Почему?.. — удивленно выдохнула Маргарита, подойдя совсем близко. Но теперь, чтобы смотреть в эти поразительные топазовые глаза, ей приходилось слегка запрокидывать голову. А не смотреть в них было воистину невозможно. — У такой, как вы, женщины должен быть выбор среди… цветов, — Воланд улыбнулся и обнял королеву за талию. Ева не смогла устоять перед ним, и сейчас Маргарита ее прекрасно понимала. — Так чего вы хотите для себя? Требуйте, королева Марго! Требуйте! — Я… Я хочу… — постыдное, опрометчивое желание едва не слетело с ее губ, но Маргарита вовремя успела прикусить язык. Нет-нет. Какая разница чего хочет сейчас она, или какие цветы всегда любила? Она прошла все ради Мастера и просто не имеет права поступить иначе еще раз. Такому предательству ей никогда не найти оправданий. Пусть будут розы или мимозы. Почти одно и тоже, вот только розы дают устойчивую иллюзию счастья и любви. Почему-то мужчины уверены, что все женщины любят именно розы. — Я требую, чтобы сию же секунду… — во рту пересохло от волнения. Маргарита будто в каком-то сне видела, как Воланд опускается перед ней на колени, чувствовала, как горячие мужские руки скользят по ее телу все ниже. Он все уже решил, и теперь лишь ждал, когда она озвучит это за него, как приказ. И как же хочется поддаться! Уступить, чтобы утонуть в море тюльпанов без шанса на спасение! Маргарита зажмурилась, стараясь отгородиться от полного страсти взгляда, понимая, что сейчас обидит. — Вернули свободу Мастеру! Я требую, чтобы он был счастлив и любим! Воланд замер, осознавая услышанное. Не шевелилась и Маргарита. Она шла сюда с единственной целью и теперь добилась ее. Почти добилась, ведь раньше она пожелала бы, чтобы Мастер был счастлив рядом с ней в маленьком подвальчике на Арбате. — Вы опять просите не для себя, Маргарита Николаевна, — наконец произнес Воланд, плавно поднявшись. Но, даже не видя его лица, она с удивлением поняла, что он улыбается, а вовсе не злится. — Для себя, — тихо, но уверенно сказала Маргарита, понимая, что не врет. Глаза она все же открыла, но посмотреть в лицо Воланда так и не смогла, опасаясь окончательно утратить контроль. — Я виновата. Беда с Мастером случилась из-за меня. Не только потому, что тогда ночью я оставила его одного и вернулась слишком поздно. Нет, я виновата гораздо сильнее. Несмотря на многочисленные отказы, это я заставляла его ходить к редакторам, уговаривала не сдаваться. Если бы не я, он бы не узнал ни унижения, ни отчаянья. Он бы не сжег свой роман. Я погубила его! Я погубила нас! Уж лучше бы мы с ним никогда не встретились! У него был бы шанс на успех! Это я приношу неудачу! — Глупости и предрассудки, — сказал Воланд голосом, не терпящим никаких, даже самых незначительных возражений. Горячие пальцы легко провели по щекам, утирая горькие слезы — а ведь Маргарита и не заметила, что плачет. — Некоторые считают, что и черные коты приносят неудачу. Бегемот, между прочим, с этим в корне не согласен. — Так вы выполните мое желание, мессир? — неуверенно поинтересовалась Маргарита. — Уже, моя королева, — Воланд осторожно приподнял ей голову за подбородок и заглянул в колдовские зеленые глаза. — Знаете, Марго, мне потребуется очень много тряпок, чтобы затыкать в комнате все щели. Через них так и пытается просочиться милосердие, — доверительным шепотом сообщил он ей. С первого взгляда на Маргариту, Воланд знал, что в ней скрыт ключ от Рая. Однако он только сейчас понял, что это его Рай заключен в ней, и при этом совершенно неважно, где именно находишься — на небе, земле или в аду. Главное, что рядом с ней. — А, впрочем, не уверен, что и это поможет. Наклонившись, Воланд впился в чуть приоткрытые губы требовательным поцелуем, на который почти тотчас же получил ответ. Маргарита выпустила из рук ненавистные ей мимозы, обнимая мессира за шею, и отказываясь больше противостоять искушению и счастью. Желтые цветы, осыпавшись к их ногам, превратились в хрупкие, но очень яркие, красивые и желанные тюльпаны. Светало. Утренняя звезда** на небосводе сияла ярче и теплее обычного, будто предзнаменование грядущих перемен к лучшему, ведь милосердие сумело проникнуть не только в комнату к Дьяволу, но и в его постель. ______ *Да, это почти полная цитата из «Гарри Поттер и дары смерти». ** Люцифером называли планету Венера, видимую только во время утренней или вечерней зари, когда Солнце уже неярко светит.