Веришь в привидения?

             ***              Вести полсотни измученных до смерти протоссов по узким коридорам подземной лаборатории – к такому в Академии нас точно не готовили. На моё счастье, охрана по большей части была уже наверху, развлекалась с подошедшими войсками «Сынов Корхала».       Благослови бог Валериана Менгска и его ненависть ко мне! Или любого другого, кто решил среагировать на перехваченную радиопередачу.       Со всеми оставшимся охранниками и автоматическими системами безопасности разбирались неразимы: трое шли впереди, зачищая путь, двое прикрывали сзади. То, с какой готовностью они вообще отправились на эту миссию и как самоотверженно защищали сородичей, говорило ровно об одном: неразимы не испытывают и тысячной доли той ненависти, которую кхалаи испытывают к ним. Как будто вовсе не их сотни лет назад изгнали, а потом охотились как за зверьми.       Первый эвакуационный тоннель был свободен, и я не поленился снова вознести молитву богу, зел-нага и вообще всем высшим силам за эту удачу. Более того – на приличных размеров парковке перед въездом в тоннель нашёлся достаточно большой грузовик на колесах. Пускай примитивно, но это точно надёжней антриграва.       Внутри кузова не было оборудовано удобств, но протоссы не жаловались и организовано за пару минут погрузились. Я в это же время взломал компьютер грузовика и получил доступ к системе управления.       Свершившись с навигационной картой, я задал маршрут до заранее выбранной точки эвакуации. К сожалению, самостоятельно эвакуировать такое количество протоссов я бы не смог – на мой корабль просто не влезет столько народу. Оставалось лишь уповать на Тассадара и таинственный способ связи, который упомянул старый протосс.       Когда всё было готово и дверь кузова была надёжно закрыта, я сел за руль и грузовик тронулся с места. В кабине со мной сидел, кое-как уместившись, лишь один неразим, остальные ехали в кузове на случай непредвиденных ситуаций, и их задачей была защита кхалаев любой ценой.       Тоннель был длинным и на его преодоление потребовалось целых двадцать минут. Но это даже хорошо – чем дальше от поля боя, тем лучше.       Выехали на поверхность мы в трущобах, под основной транспортной дорогой. Выезжать на неё, а следовательно, подвергать себя опасности атаки с воздуха, не хотелось, но иного пути не было. Придётся рисковать.       По данным, что у меня были, в этом районе бои не шли и зергов тут еще не было.       Поэтому единственная опасность, которая могла быть – это если кто-нибудь догадается, что я мог бы попытаться уйти этим путём. Но вряд ли кто-то до такого доду… Хотя, Темпл мог бы.       Хотя кому интересен одиночный грузовик без охраны во время решающей битвы с Конфедерацией?! Бывший магистр совершенно точно занят куда более важными делами. Да и моим бывшим товарищам не до меня…       Когда я выехал на основную дорогу, в двадцати метрах от земли, я понял, как ошибся: сзади грузовик стремительно догонял одиночный «Стервятник». И я абсолютно точно знал, кто им управляет.       - Помнишь наш план? – спросил я, косясь на монитор камеры заднего вида.       - Что? – отозвался неразим. – Я чувствую кого-то…       - Не отвлекайся. Наш план. Помнишь?       -… Да.       - Следуйте ему. Грузовик на автопилоте и сам доедет до нужной точки. Когда остановится – бросайте его и спрячьтесь в том здании, что я вам показывал. Ясно?       - Да. Алан, что происходит?       - Намечается встреча со старой подругой. Если я не прибуду в точку эвакуации… не ждите меня.       «Стервятник» тем временем сблизился с грузовиков и зацепился за край борта тросом. С байка вверху прыгнула фигура «призрака» и приземлилась на крышу кузова.       Лишь бы неразимы не сочли её угрозой!       Открыв дверь кабины, я вылез наружу, не забыв прихватить винтовку.       Она стояла и ждала меня там –без шлема её рыжие волосы, стянутые в «конских хвост», развивались на ветру, а лицо её отражало ту ярость, что она испытывает.       Кхм, Сара Керриган пришла меня убить.       И хорошо, что мой шлем в этот момент скрывал моё лицо.       - Сара, - сказал я, - позволь мне…       Заряд дроби ударил меня в грудь прежде, чем я успел закончить фразу. Меня откинуло на крышу грузовика, винтовка выпала у меня из рук, и она упала за борт.       Нагрудная платина спасла мне жизнь, но ощущения всё равно были такими, словно по мне «голиаф» прошёлся. И, судя по ощущениям, несколько дробинок всё же добрались до моего тела… Не удивительно, с такого-то расстояния! Не смертельно, но приятного всё равно мало.       Сара… я должен был это сделать!       Говорить я не мог, дыхание перехватило, но вот думать я вполне был способен.       Заткнись и умри!       Стрелять второй раз она не стала. Вместо этого она, пока я не встал, бросилась на меня, прижала к крыше и приставила нож к горлу, аккурат под шлем. Одно её движение – и прощай жизнь.       Ты убил его! И использовал меня!       И что я мог сказать на это? Виновен по обоим пунктам. Чтобы пройти систему безопасности Менгска, я действительно воспользовался уровнем допуска Сары, пока она спала… Так что да, с любой точки зрения это именно так и выглядит – я использовал её, чтобы убить человека, которого она искренни считала своим другом и которым восхищалась.       Ненависть Сары целиком и полностью была справедлива. И она имеет полное право меня убить… Но не сейчас.       Пси-клинок в моей руке зажегся моментально. Еще мгновение – и я перерубил клинок Сары, лишь на сантиметр не попал по собственной голове. Керриган мгновенно отскочила от меня, шокированная моим новым оружием.       Но всё же, она была профессионалом и быстро взяла себя в руки, выхватив из-за спины дробовик.       За её спиной я увидел приближающиеся вдалеке истребители и транспорты, совершенно точно с десантом. Что ж, столкновения не избежать… Сдаваться в плен я не собирался, так что придётся немного повоевать.       Вот только рисковать пленными я не мог, а ведь кто-то из них точно пострадает, если начнётся пальба. И к чему это приведёт? К войне между терранами и протоссами? Такого допустить было нельзя.       Потушив клинок, я на максимальной скорости бросился к Саре, прежде чем она успела выстрелить, перехватил её за талию и прыгнул с крыши грузовика.       На свободной дороге, машина успела разогнаться километров под двести, так что приземление вышло… жёстким. Меня с Сарой по инерции протащило еще метров десять. Даже броня «призрака» не смогла компенсировать каждый удар об асфальт и чувствовал я себя после этой «поездочки» очень нехорошо.       К тому же, я изо всех сил прижимал к себе Сару, стараясь защитить её от столкновений с поверхностью – ведь она была без шлема… Надрать бы ей уши за такое, да только это скорее она мне их надерёт, если я попытаюсь.       Тем не менее, Керриган всё-таки стукнулась головой достаточно сильно, чтобы на время вырубится.       Грузовик уехал дальше по дороге, но преследователей он, кажется, не интересовал. Их интересовал исключительно я – истребители зависли надо мной, а с транспортов стали сгружаться морпехи немного в стороне.       Система брони уже впрыснула мне в кровь дозу стимулятора, так что боли я больше не чувствовал и вполне мог бегать. И именно это я и сделал – врубил невидимость и побежал, что было сил.       Стрелять по мне истребители не стали, видимо боясь зацепить Сару или имея приказ взять меня живым, но моя маскировка их не смутила, и она последовали за мной, когда я спрыгнул с трассы и бросился петлять между зданий.       Я старался увести погоню подальше от точки эвакуации – ничто не должно помешать протоссам вернутся к своим. Если неразимы вернут Тассадару пропавших сородичей – это обеспечит хотя бы их диалог! Уверен, Зератул сможет убедить Вершителя выслушать его… А дальше дело техники. Если протоссы получат всю информацию, которую знаю я, это значит, что половина победы уже фактически у нас в кармане.       Зератул должен справится. Ведь справился же он в известной мне истории! А тогда у него положение было куда хуже, чем сейчас.       Ну а что будет со мной… не особо важно.       Я бежал между домов, не оглядываясь, петляя и путая следы, как только мог. Я бы давно уже скрылся в канализации, но сейчас там властвовали зерги и оказаться в компании этих выродков в крайне тесных проходах мне не хотелось.       Однако, мне смотря на все мои старания, погоня не отставала. И более того, я ощущал, как ко мне стремительно приближается Сара, пылая гневом.       Сталкиваться с разгневанной еще больше, чем раньше, «десяткой» точно не входило в мои планы. Но какой был выход?       Через десять минут погони я заметил, что меня берут в клещи и стараются загнать в ловушку.       Да, Валериан отвлёк на мою поимку куда больше сил, чем я рассчитывал –в районе было явно больше дюжины истребителей и неведомое мне число морпехов и как минимум пять «голиафов». Системы моей брони уже минуты три беспрерывно сигнализировали о действии радаров в моём квадрате – Менгск сканировал местность и скрыться у меня не было никакой возможности.       Окончательно добило мои шансы сбежать появление еще трёх «призраков» в пределах моих ощущений. Их я узнал сразу же – Адан, Гюнтер и Гюрза. Бывшие товарищи, одного из которых я спас буквально из лап смерти, вышли на охоту за мной.       Не могу их в этом винить.       По уставу Конфедерации для «призраков», я уже должен был подорвать себя, уничтожая тем самым и имущество конфедератов. Чтобы ни крошки врагу не досталось!       И если бы меня преследовал кто-то другой, я бы так и сделал. Но… как бы они меня не ненавидели, «Сыны Корхала» были моими союзниками. Пускай и в одностороннем порядке.       Валериану, Саре, Джиму и всем прочим еще предстояло сражаться с Амуном. И пора бы им обо всем рассказать.       Надеюсь только, они дадут мне возможность объясниться, а не пристрелят сразу. Впрочем, и такой вариант не несёт ничего плохого – главное, что я успел обо всём рассказать протоссам.       «Призраки» во главе с Сарой настигли меня только через пять минут, хотя всё это время я просидел на месте в ожидании их появления. Осторожничали, думали, что я подготовил ловушку.       Они взяли меня в кольцо на приличном расстоянии и почти сразу же подтянулись морпехи и тяжелая техника. Даже чем-то приятно, что ради меня задействовали такие силы. Жаль только, убежать не было никаких шансов.       Но в целом… я доволен тем, как прошла операция.       Спасено пятьдесят особо важных персон, потери – один «призрак». В Конфедерации это бы назвали «решительной победой».              ***              Камера, в которую меня поместили, была точно не пятизвёздочным отелем: абсолютно пустая, с зеркальным стеклом по всю стену. Каждый метр помещения был наполнен различными датчиками, фиксирующими моё состояние ежесекундно.       Сам я был по рукам и ногам скован и поставлен на колени. Опутывающие всё моё тело кандалы были жёстко спаяны со стенами камеры. Я даже головы повернуть не мог! Единственное, чем я мог пошевелить – это глаза! Даже в рот мне вставили металлический кляп, хотя я совершенно не мог взять в толк к чему это.       Будто бы я могу колдовать и меня абсолютно необходимо лишить возможности говорить.       «Кормили» меня внутривенно и через трубку, вставленную через рот и опускающуюся прямо в желудок. Не самый плохой вид кормежки – я хотя бы не чувствовал вкуса и запаха тюремной баланды, получая пищу прямо в живот.       На третий день моего заключения, меня наконец-то навести Валериан собственной персоной. Его сопровождала Сара, однозначно в целях безопасности – на случай, если я попытаюсь убить еще одного Менгска псионикой.       Молодой парень выглядел плохо: сказалась на нём тяжелая битва за Тарсонис, результаты которой мне были до сих пор неизвестны. Но держался он молодцом. Одет он был в простую форму «Сынов Корхала», еще не переняв любви своего отца к шикарным нарядам с огромными наплечниками.       - Почему? – спросил он, вынув у меня изо рта кляп и трубку.       - Ты о своём отце? – переспросил я, отплевавшись и облизнув пересохшие губы. – Я уже ответил на этот вопрос. И Саре я оставил письмо, в котором рассказал причины своего поступка. Что еще ты хочешь от меня услышать?       - Правду! – рявкнул Менгск, на секунду явив мне свои истинными эмоции до смерти уставшего и обозленного человека, на которого совершенно внезапно свалилась ответственность за миллионы жизней. – Я просмотрел все записи отца! Все его планы! Каждый его секрет! И ничто – ничто! – не указывает на то, в чем ты его обвиняешь! Он не планировал спровоцировать зергов на атаку Тарсониса, иначе хоть где-нибудь это бы да проскользнуло! Даже его личный дневник, который я далеко не сразу смог расшифровать, не содержит ни строчки, подтверждающие твою версию!       - Твой отец был чудовищем, но не дураком, - хмыкнул я. – Подозреваю, он даже собственной голове не доверял такие планы, учитывая, что рядом постоянно находилась Сара. Но можешь мне поверить, он бы сделал это! А потом убил бы всех, кто об этом бы знал. И всё выглядело так, словно сам он тут не причем.       - Доказательства?       А вот доказательств, реальных, у меня не было. Кроме «воспоминаний» об этой истории.       - Так я и думал, - правильно расценил моё молчание Валериан. –Ты просто сошёл с ума, возомнив себя пророком. Хотя это еще предстоит выяснить, но лично мне это кажется очевидным. Или, возможно, сработала твоя старая программа «призрака»… В любом случае, ты опасен и тебя будут судить. Тебе есть, что еще сказать?       Это был хороший вопрос. Следовало Валериану рассказать всё, что я знал… Но я опасался это делать. Сами Дуран был еще где-то на свободе. Я так и не встретился с ним, и вряд ли уже встречусь, но он спокойно ходит среди людей… Более того, я точно знаю, что он легко может войти в доверие даже самому Валериану! Я не мог так рисковать и открывать все карты тому, чей разум так незащищён.       Зератулу я мог доверить любую тайну – он даже Амуну ничего не выдаст. Матриарх неразимов и Тассадар были из того же теста. Но Валериан? Нет.       Но я всё же рассказал ему про зергов. И про Сверхразум, который скрывается на Чаре.       Менгск выслушал с абсолютно непроницаемым лицом и, ни слова не говоря, вышел из камеры. Следом за ним последовала и Сара, бросив на прощание взгляд, полный ненависти.       Вернулся он через неделю и в его мыслях я смог уловить две обрадовавших меня новости. Первая – Тарсонис был взят, а Конфедерация окончательно была уничтожена. Вторая – возле планеты появился флот протоссов, но вступать в бой или предпринимать какие-либо агрессивные действия они не спешили. Сейчас «Сыны Корхала» пытались выйти с ними на связь, но протоссы игнорировали любые их попытки.       И, кажется, я знаю почему – Тассадар был занят.       - Твоя информация не подтвердилась, - сходу заявил Валериан, мигом сбросив меня с небес на землю. – Чар пуст. Относительно: зергов там полно, но ничего, похожего на «Сверхразум» там нет.       - Это невозможно, - я был абсолютно шокирован и совершенно не понимал, как такое возможно. – Он должен быть там!       - Но его там нет, - едко ответил Менгск. – А его хорошо искали. И у меня даже нет ни одного свидетельства, что этот так называемым «Сверхразум» действительно существует. Похоже, ты всё же сумасшедший.       Это было плохо. Очень плохо!       В глазах Валериана, да и всех остальных, я действительно был сумасшедшим. Опасным сумасшедшим! И с их точки зрения я нёс абсолютный бред, который к тому же не подтверждался.       И сейчас… даже если я расскажу всю правду, меня сочтут совсем уже безумным! Кто в здравом уме поверить про Амуна и зел-нага?! А если я расскажу про Дурана, кто поверит этому?!       Протоссы поверили мне, потому что сами увидели то, что знаю я. И их понимания Вселенной куда глубже, чем у людей. И о зел-нага они знают… Это охренеть как облегчило мне работу!       А что я мог сказать людям в доказательство своих слов? Всё что мог – уже сказал. И ни одно моё слово не подтвердилось… Проклятье!       И что мне остаётся?       - Мне жаль тебя, - неожиданно сказал Валериан. – Безусловно, ты не виноват в том, что с тобой случилось. Ты жертва Конфедерации, как и все мы. Но моего отца все любили, понимаешь? Он стал освободителем для миллиардов угнетённых людей… И все они требуют покарать его убийцу.       Менгск застыл на секунду, потом спиной и направился к двери.       Остановившись на пороге, он напоследок бросил:       - Суд состоится через месяц.              ***              За этот месяц меня, как только не допрашивали.       Дознавателей интересовало всё: что я делал в той лаборатории, что было в грузовике, который нашли через несколько дней после моей поимки, какая у меня была задача и так далее.       Вот только я был всё еще «призраком». И ведению допроса, а также его противодействию, нас учили в числе первых дисциплин.       Я упорно сохранял молчание – всё, что надо, скажут им протоссы, который, как я случайно узнал, улетели, так и не вступив в переговоры с «Сынами». Чувствовал ли я себя преданным из-за того, что меня фактически бросили в плену? Ни капли. Если подумать, у Зератула просто не было возможности меня как-либо спасти.       Я даже не уверен, что он сам не пленник Тассадара в данный момент! Оставалось лишь верить в благоразумие Вершителя, которым он отличался в известной мне истории.       Дознаватели быстро потеряли ко мне интерес, и я вновь был предоставлен самому себе, стоя на коленях в своей камере день за днём. Особого дискомфорта это, конечно, не доставляло, но я бы с удовольствием лучше бы полез в логово зергов.       Хуже всего было то, что ничто не могло отвлечь меня от собственных мыслей: я не переставал искать и находить ошибки в собственных действиях, час за часом раздумывая, что все произошедшее можно было бы сделать гораздо лучше!       И с Менгском я поспешил, следовало саботировать его приказы уже на орбите Тарсониса, а не убивать его в постели, делая его мучеников в глаза окружающих!       И спасти протоссов можно было бы без погони и риска, будь у меня в то время возможность спокойно подумать пару часов над этим…       И даже убедить Валериана я бы смог, если бы грамотно подошёл к этому вопросу с нашего самого первого разговора.       Сожаление о совершенных ошибках затопило меня полностью, как бы сильно я не старался его отогнать. И это было мучительней всего.       Когда в мою камеру зашёл Гюнтер, мне даже полегчало.       - Пришёл извиниться? – спросил я сразу, как только за ним закрылась дверь.       Кляп мне в рот вставлять перестали еще две недели назад и хотя бы это радовало в моём новом быте.       - Нет, - серьёзно ответил он, отводя глаза. – Я сделал то, что должен был. Ты… не в порядке, Алан. И тебя следовало остановить. Если бы меня там не было, Керриган тебя бы убила.       Он говорил абсолютную правду – действительно убила бы. Вообще никаких сомнений по этому поводу я не испытываю. Какие бы чувство я не питал к Саре, и какие чувства она бы не испытывала ко мне в прошлом, своими собственными действиями я всё похерил. Вряд ли я уже когда-нибудь смогу вымолить у неё прощение, так что оставалось лишь смириться с тем, что женщина, которую я полюбил, больше всех желает мне смерти.       - То есть, фактически ты меня спас, - заключил я. – Спасибо. Нет, я серьёзно. И ты пришёл это сказать?       - Сейчас остальные в организации обсуждают твою судьбу. И большая часть настаивает на том, чтобы тебя выкинули за борт без скафандра.       - Мило.       - Они жаждут твоей крови, Алан. Ты не представляешь, сколько для этих людей значил Арктур Менгск.       - Представляю, Гюнтер, прекрасно представляю.       Я убил чудовище, когда он был еще прекрасным человеком и великим лидером для всех своих людей. И именно таким расчудесным его запомнят в веках. Никто и никогда не узнает от какого ужаса я спас два миллиарда человек на Тарсонисе и бесчисленное количество людей на других планетах.       Ирония судьбы, я убил «Гитлера» слишком рано и теперь именно моё имя будут проклинать, а не его.       - Она что-нибудь уже решили? – спросил я.       - Еще нет… Но я тебя обману, если скажу, что у тебя есть шанс выжить.       Мог ли я надавить на Гюнтера, взывая к его обязательству передо мной? Я как-никак ему жизнь спас! Неплохо бы вернуть оказанную услугу… Вот только Гюнтер не согласится, не такой он человек. И из-за этого его наверняка будет терзать чувство вины.       Ведь в его глазах я точно такой же преступник, как и в глазах прочих.       И в этом нет его вины и незачем мучить его.       - Чему быть, того не миновать, - философски заметил я.       - Я выступал в твою защиту, - неожиданно признался Гюнтер, - и я, и остальные «призраки». Даже Адан. Мы рассказали им про Академию, про то, через что нас провели…       - Но они не слушали, - закончил я с улыбкой за товарища. –Всё равно спасибо, что попытался. И не вини себя. Я сам виноват во всем этом.       - Алан… ты действительно веришь, что Менгск сделал бы то, что ты говоришь?       По взгляду Гюнтера я понял, что этот вопрос его по-настоящему волнует.       А верил ли я? Промах со Сверхразумом мог бы подкосить мою уверенность, но и без него было достаточно оснований, чтобы точно знать – все мои воспоминания правдивы.       - Я не верю, Гюнтер, я знаю.       Кивнув, «призрак» покинул мою камеру, не сказав больше ни слова.       На следующий день меня посетил дуэт Гюрзы и Анны. Девушки похоже за это время стали еще ближе друг к другу… Возможно, не только как друзья. И это было хорошо – они были неплохими людьми, нуждающиеся в поддержки. И хорошо, что они были друг у друга.       - Тебя собираются казнить, - заявила Анна, неловко и натянуто улыбаясь, будто бы пытаясь меня приободрить.       - Каким образом?       - Это еще не решено.       - Ну, спасибо, что сообщила. Мне сейчас как никогда прежде нужны хорошие новости.       - Извини, - потупила взгляд Анна.       - Не за что извинять, всё в порядке.       - Мы пришли, - вступила в разговор Гюрза, - что сказать: нам жаль. Несправедливо, что с тобой хотят так поступить.       - В жизни вообще справедливости нет. Это нормально. Возможно, я заслужил.       - Не говори так! – возмутилась Анна.       - Почему? Я самый массовый убийца в истории сектора. Пожалуй, за исключением тех, что уничтожил Корхал. Кто, как не я, заслужил смерти?       - Так… Не узнаю нашего Алана. Ты тут этим занимаешься, предаешься самобичеванию?!       - А у меня тут других развлечений нет. К сожалению, я не могу запретить себе думать.       И снова, я легко мог бы попросить Анну и Гюрзу мне помочь. Но она тоже откажутся, да и не смогут – за мной следят и каждое сказанное здесь слово записывается. И, я абсолютно уверен, за «чистотой» моих мыслей, на случай телепатического общения, следит сама Сара.       Еще два часа Анна с молчаливой как никогда Гюрзой пыталась меня развеселить. И я был благодарен за это, хотя бы на время смог отвлечься от депрессивных мыслей.       А через три дня меня навестила Сара. В одиночку.       Она села напротив меня так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и просто молча смотрела мне в глаза. Не знаю о чем она думала, я боялся читать её мысли, вместо этого потратив время на то, чтобы ей просто любоваться.       Она всегда была красива. Зелёные выразительные глаза, тонкий нос, красные губы, гладкая белая кожа… И шикарные волосы, которыми она втайне наверняка гордилась. Уж я-то точно знаю, как «призраку» трудно сохранить и поддерживать природную красоту, при нашей-то работе.       С самого детства я, руководствуясь своими знаниями, поддерживал её даже в самые трудные для самого себя моменты. И эта поддержка и мне самому давала силы: мне было приятно видеть, как она улыбается, как поднимается после каждого падения. Можно сказать, она была для меня тем же самым, что Анна стала для Гюрзы.       Чем-то гораздо более близким, чем друг.       Хотя кого я обманываю? Я в неё влюбился. Не сразу, конечно, но со временем.       И наша новая встреча, когда она фактически спасла меня, только укрепило это чувство, став полноценной любовью. И я точно знаю, что это чувство было взаимным.       Сара любила и доверяла мне. А я это доверие и любовь принёс в жертву, чтобы спасти несколько миллиардов человек.       - Я ни о чём не жалею, - сказал я тихо Саре.       Мне почему-то показалось, что она ожидала, что я начну говорить о там, как мне жаль, что я ошибся, что я люблю её… И отчасти это было так.       Вот только я не сожалел: если такова цена за жизни людей, пускай она меня ненавидит. С Сарой всё будет впорядке… Если меня казнят, со временем она сможет меня забыть и жить дальше. К тому же, рядом есть Рейнор, и он точно её не предаст, как это сделал я.       Он хороший мужик и сможет помочь Саре преодолеть то, что я с ней сделал. Видимо, судьба у них такая, быть вместе.       - Я знаю, - отозвалась Сара, - ты веришь в то, что сделал.       - Он был чудовищем.       - Он был моим другом, Дюк!       Лицо Керриган перекосилось от злости и мне на секунду показалось, что вот сейчас она ударит во всю силу… но обошлось.       Сара ушла так же стремительно, как и пришла.       Прости, если сможешь, - только и успел я кинуть последнюю мысль, но она даже не замедлилась и казалось её не услышала.       Через пару часов пришёл Валериан, и я понял, почему приходила Керриган.       Моя судьба просто была решена.       - Это трудно, - признался Менгск, - управлять такой организацией, как «Сыны Корхала». И бывшими колониями Конфедерации, если на то пошло.       - Труднее, чем ты думал раньше?       - Намного. Я еле-еле справляюсь. К счастью, у отца осталось много записей о будущем устройстве… Доминиона, как он его назвал. Я руководствуюсь ими.       - Плохая идея, - я скривился, «вспоминая» каким был Доминион Терранов при Менгске.       - Правда? – заинтересовался Валериан. – Почему?       - В Доминионе император, так? Единоличная власть одного человека над десятками планет и миллиардами человек. Звучит, как ужасная идея.       - Думаешь, я не справлюсь?       - А ты думаешь, что справишься? – ответил я вопросом на вопрос. – Конечно справишься. Ты умный парень, Валериан. Способный. И куда более человечный, чем твой отец. Но задумайся вот над чем: а что дальше? Я говорю не про завтрашний день, а про более далёкое будущее. Если ты построишь систему, при которой власть будет принадлежать одному – сколько она просуществует? Отвечу за тебя: до первого идиота, дорвавшегося до власти. Ты хотел бы, чтобы всё, что ты построишь, развалил твой преемник?       - Намекаешь на то, что власть не следует передавать по наследству? Править должен наиболее достойный, а не родившийся в нужной семье?       - Намекаю на то, что такая власть никогда не должна принадлежать одному человеку, каким бы достойным и способным он ни был.       - А, республика с избранными президентом.       - Такое же барахло, как и единоличная власть. Любая демократия рано или поздно превращается в власть избранной кучки недоумков, вроде Старых Семей.       - Тогда что? Какая форма правления кажется тебе наиболее удачной?       - А зачем тебе ограничивать себя уже существующими формами? Создай свою. Возьми лучшее из монархии и республики, продумай защиту от жадных идиотов – и готово.       - Ты так говоришь, будто это так легко сделать, - усмехнулся Менгск. – Ты явно мало смыслишь в политике и государственном устройстве.       - Зато в них много смыслишь ты, тебе и карты в руки. Сам решай, как поступить и что создать на месте Конфедерации… В любом случае, твоя власть хотя бы пару десятилетий вряд ли будет хуже власти конфедератов. Но подумай вот над чем: если попробуешь сделать что-то своё в соответствии с идеями «Сынов Корхала», то может получится полное дерьмо. Или нечто, что лучше всего, что человечество знало раньше. А если ты выберешь «стандартную» монархию или республику – дерьмо получится наверняка. Решай. Ты вообще можешь попытаться построить коммунизм.       - Я получил от этого разговора больше, чем рассчитывал, - заметил Валериан после долгого молчания. – Ты заставил меня задуматься. Ты рассуждаешь совсем не как сумасшедший. Или ты просто хорошо маскируешься? Как бы ни было, спасибо тебе за пищу для ума. Я обязательно обдумаю твои слова… И этот наш разговор делает мою задачу чуть труднее.       - Меня приговорили?       - Расстрел. Утром, по корабельному времени.       Новость о том, что меня убьют, меня вообще никак не задела. Я ожидал от себя шока, ощущения обреченности… Но ничего этого не было. Мне сообщили точное время моей смерти, а реакция такая будто прогноз погоды прослушал.       Наверное, я просто дико устал и мне уже было наплевать. Визит Сары выбил из меня вообще все силы, что еще оставались.       - Хорошо, - просто сказал я. – Скажи, Валериан, ты меня ненавидишь?       - Ненавижу ли я тебя? Я плохо знал отца. Гораздо лучше я его узнал в последний месяц, изучая его записи, чем за всю прошлую жизнь… Но я любил его. Он был моим отцом. Его смерть вынудила меня покинуть дом и возглавить «Сынов Корхала».       С каждым словом Валериан мрачнел всё больше, а его кулаки вжимались всё сильнее.       - На меня взвалили ответственность за жизни миллионов, Дюк. Я посылал их на смерти, буквально не представляя, что мне делать! Но иначе я поступить не мог, ведь эти люди, мои люди, нуждались во мне! И с каждым днём ответственность за них и все колонии Конфедерации всё больше и больше! Пока я был здесь, моя мама умерла… И меня не было рядом! Я даже не смог быть на её похоронах, до сих пор не видел её могилы! И в ближайшие годы не увижу! И это целиком и полностью твоя вина! Ты спрашиваешь, ненавижу ли я тебя, Алан Дюк? Всем сердцем.              ***              Это утро ничем не отличалось от остальных.       Разве что, меня наконец-то освободили от оков. Потом отмыли и надели на меня оранжевую робу. Три незнакомых мне «призрака», моложе меня, следили за каждым моим шагом.       А потом меня под конвоем повели по кораблю в моё последнее путешествие.       В коридорах, на палубах «Гипериона» столпился весь экипаж. Все хотели увидеть, как убийцу их великого вождя расстреляют. Не было ни криков, ни воплей. В меня даже никто не плевал. Но концентрированная ненависть, источаемая всем и каждым, была физически ощутима.       Не нужно быть телепатом, чтобы сказать: каждый на корабле желал мне смерти.       Арктура Менгска по-настоящему любили и боготворили. Он стал освободителем для людей, в жизни не видевших ничего хорошего. И в их представлении, я самый ужасный человек в мире. Даже конфедераты не так плохи, как я.       На третьей палубе уже была готова расстрельная команда – морпехи в броне без знаков отличия и с опущенными стеклами шлемов, чтобы никто не видел их лиц.       В этот момент я оставил даже малейшую надежду на то, что вдруг прилетит Зератул в голубом вертолёте и спасёт меня. Или что это сделает кто-то другой.       Это на самом деле был мой конец.       Я безропотно прошёл на указанное мне место у стены, установленной посреди палубы.       Экипаж корабля был повсюду, но все они держались на почтительном расстоянии, не влезая в процесс «правосудия». Они просто молча наблюдали. Уверен, когда всё закончится, они будут аплодировать расстрельной команде и Валериану Менгску.       Отдельно от всех стояло знакомые мне «призраки», в компании с Рейнором и Темплом, которые меня так и не навестили за этот месяц… Но я их не виню. Тут же стоял Майкл Либерти, с камерой. Ну да, журналист однажды – журналист навсегда. Из моей казни получится хороший репортаж.       Валериан стоял рядом с Сарой, лицо которой не выражало никаких эмоцией. Я заметил, с каким беспокойством на неё поглядывал Джим… И это меня слегка успокоило – Сара в надёжных руках.       Зачитывания приговора я не слушал. Зачем? Меня даже на суд не пригласили. Плевать мне в чем меня там обвиняют… Результат всё равно неизменен.       Среди новых «призраков», стоящих в общей толпе, но державшихся несколько обособленно, я заметил фигуру, один вид которой заставил моё сердце упасть в пятки.       Чернокожий «призрак» в алом берете.       Самир Дуран.       Слуга Амуна уже проник на «Гиперион»… И мне совершенно не нравилось то, как пристально он на меня смотрел. Либо он что-то знает, либо догадывается…       - … вам есть что сказать? – спросил капитан Хорнер, закончив зачитывать приговор.       - Да, - хрипло ответил я. – Стреляйте в голову.       Все мои знания были в надежных руках Зератула. Я верю, он сможет ими достойно распорядится. А значит, всё будет хорошо.       Сара не станет Королевой Клинков и не утопит сектор в крови.       Сверхразум не уничтожит Айур и не устроит протоссам геноцид.       Амун не вырвется из Пустоты…       Всё будет хорошо. И без меня.       Но только если моими знаниями не завладеет Дуран. И чтобы этого не случилось – нужно уничтожить вместилища этих знаний.       - Готовьсь! – прозвучала команда Мэтта, замершего в стороне с поднятым мечом. – Целься!       Последний раз я посмотрел на Сару... и постарался улыбнутся ей. Улыбка вышла, наверное, слишком виноватой.       Надеюсь, моя смерть её успокоит, и она не станет закрываться от окружающих из-за моего предательства.       - Пли!       Раздалось шесть выстрелов, и я применил все свои псионные способности, чтобы ускорится.       Я вовсе не намеривался уклонится. Наоборот – я сдвинулся так, чтобы как минимум три снаряда из шести пробили мне череп. Нет мозга – нет информации.       Теперь… всё точно будет хорошо.       Жаль с фермой не получилось, - промелькнула у меня мысль.       И вспыхнул свет.              ***              В 8 часов 07 минут по корабельному времени «Гипериона» приговор лейтенанту Алану «Крюгеру» Дюку был приведён в исполнение.       Три пули попали в торс, поразив легкие и сердце. Три – в голову.       Присутствующий на казни корабельный врач, капитан корабля и свидетели зафиксировали факт смерти приговорённого.       Тело лейтенанта было предано погребению согласно флотской традиции.