Потерянные

      Ее жизнь никогда не была гладкой. Не была сказкой. Не была предметом чьей-то зависти. Зато всегда была предметом насмешек, издевательств и вместе с тем - жалости. Злой жалости. Ибо от слова "жалкая". Если бы у нее не было внутреннего стержня, (такой, мать его, силы духа, какой нет у солдат, что идут на войну) она бы покончила жизнь самоубийством еще в 12. У нее бы хватило и ума, и смелости на это. Ибо видеть отца, вечно бухого и постоянно избивающего мать, ребенку еще с 5 лет - это стресс, потрясение и жуткое зрелище. Особенно, когда этот отец, если это чудовище можно так назвать, потом переключается и на свое чадо. Домашнее насилие не редкость, подумаете вы. И вы подумаете правильно, но кто вам, блять, сказал, что дети, терпящие это, не герои во плоти? Черт возьми, и почему такой ад случается всегда с теми, кто этого ни капли не заслужил? Но и ответ уже имеется. Потому что судьба - сука, которая любит шутить. Однако шутки у нее черные и чаще всего не смешные. А потом с возрастом она начала замечать, что мать у нее под стать отцу. Нет, она никого не била. Она хуячила. Твою психику, твой мозг так, что, казалось, побои отца - это шлепанье по попке. Она еще в детстве пообещала, что станет сильнее, чтоб победить самого главного демона в своей жизни - злой рок. И сколько бы ей не пришлось пережить, она будет терпеть. Во имя себя. Во имя мести всем, кто заставил ее пройти этот кошмар. Терпение и труд всех взъебут. А с тех пор, как до нее начало еще и домогаться это одной крови с ней животное, заметившее, что его дочь становится старше, приобретая женские формы, это стало ее девизом по жизни. Ей было 15. Издевки в школе, задирания и плач в туалете на перемене от искреннего непонимания, за что же ей это все - этот этап давно пройден. Но это было до жути обидно. Несмотря на то, что дома ей приходилось вести себя тише воды, ниже травы, как дух, сгусток консистенции и непонятно из чего взятой энергии, чтобы ее не заметили, ибо не дай бог попасться родителям на глаза (она слишком хорошо знала, что тогда случится), в школе приходилось наверстывать упущенное. Она с таким рвением стремилась к новой информации и ее перевариванию, с таким усердием доказывала свою точку зрения, когда понимала чью-то неправоту, и как же отчаянно она защищала жертв несправедливости, коей вскоре стала и сама не только со стороны близких ей людей, но и одноклассников. Она получала. По-крупному. За то, что она не такая бесчувственная и лицемерная, как все. Просто потому что отличалась благородством души и чистотой намерений в любом деле. Она научилась сама тому, чему не научили ее изверги-родители - человечности. Это началось с простых подшучиваний, закончилось жгучей ненавистью. Но кто виноват, что она одна единственная в классе по-настоящему училась, чем вызывала симпатию у учителей, ибо понимала, что внушительный объем знаний ей понадобится в будущем, если она хочела хоть чего-то достичь. Тем более, она хотела бросить вызов судьбе. А для этого ей понадобится соображающая голова на плечах. "Ущербная, за кого на этот вступиться хочешь?", "А уверена, что силенок хватит?", "Cлышь, ты че, бессмертная, бля?", "Хаха, да словца замолвить за тебя даже некому", "Сирых и убогих сегодня не трогаем, ребята", "Посмотрим, как знание решений уравнений методом интегралов поможет тебе не отхватить пиздюлей на этот раз" - и все в таком духе. Не то чтобы она сносила это молча. Такого не могло быть, потому что ей хватало этого дома, и терпеть такое еще и в школе она не собиралась. Но когда тебя презирает большая часть класса, особо ничего не поделаешь. Это работает не так, как в американских фильмах. Подросток, которого унижали в школе, набрался смелости и дал всем своим обидчикам сдачи, после чего его перестали трогать, и даже стали предлагать дружбу, так как раньше не замечали в нем этой стойкости. Хаха, Боже. Да в реальной жизни ты получишь по щам прежде, чем успеешь сказать со всем своим напускным пафосом "Если вы только попробуете меня трон...". А потом как-то не остается времени между ударами вставлять устрашающие речи. Знаете, и все же человек сильнее обстоятельств. Хоть в этом тленном мире нет ни какого-либо Бога, в которого она так безоговорочно верила до поры до времени, ни какого-то чудесного провидения, которое почему-то должно сделать все так, как ты хочешь, нет ничего. Нам так не хочется думать, что в этом мире мы не одни, что стоит нам пожаловаться на свою жизнь, как она тут же станет лучше, потому что какой-то там великий папашка следит за всеми, и он справедлив, мудр и рассудителен. Было бы смешно, если бы не было так печально. Где его справедливость, когда он обрекает на чудовищные страдания детей? Еще скажите, что это проверка на прочность, я вообще в осадок выпаду. Где его мудрость, когда он не может дать наставления родителям по обращению с детьми? Где, в конце концов, его рассудительность, когда у бесчеловечных, зарвавшихся и зажравшихся дикарей, в морально-этическом смысле этого слова, есть все, чего пожелает их жалкая душонка, а люди, которые имеют хоть какое-либо представление о понятиях гуманность и благородство, просто выживают в этом мире? Не смешите и не смейтесь. Не над чем. Одним роковым вечером, когда отец напился до беспамятства и полной невменяемости, а мать снова начала его доводить своими криками и истериками, 15-летний подросток, сидя в комнате без света, буквально еле дыша, лишь бы не привлечь в порыве гнева внимания, молила Бога, чтобы это все закончилось быстро и безболезненно для всех. Она надеялась, что хоть сегодня у отца не будет сил из-за алкогольного отравления бить кого-либо, что на него по счастливой случайности упадет потолок (простите, очень трагичной случайности) или, на худой конец, он провалится в сон, просто отключится, а с утра снова будет мрачным и молчаливым. Снова будет пилить взглядом стену а-ля "мне поебать на все и всех вокруг, о Господи, со мной еще и живет кто-то". Но мама все пилила и пилила, будто бы подстрекая. "Какой же ты мерзкий! Я вышла за тебя замуж только от безысходности. Кто же знал, что милый и ранимый паренек превратится вот в такую свинищу! О, если бы я знала. Я бы в первые месяцы нашего совместного проживания довела тебя, неудачника, до самоубийства, забрала бы квартиру и жила припеваючи! Если бы я только знала...". Почему она не может заткнуться? Ничему жизнь не учит людей. Воистину оставалось только надеяться на чудо. Но у Вселенной свое представление о нем. От мантры, которую она в течение вот уже получаса повторяла про себя, отвлек глухой громкий хлопок. Это именно мантра, ибо слова "Господи, да ты просто обязан прекратить это к хуям" вряд ли назовешь молитвой. Еще один. Ее это прервало, но не насторожило. Мало ли что бухой отец возьмется лупасить,"мать, например". Она старалась успокоить себя, паника в таких случаях далеко не товарищ, а показаться на глаза - стать себе врагом. Когда этот звук отозвался в третий раз, до нее с ужасом начало доходить, что в первый раз она слышала вовсе не хлопок - удар. Ледяной страх лизнул сознание, войдя в нутро, как в старую родную квартирку, покинутую когда-то из-за странствий. И вот хозяин вернулся. Рассудок помутился. Разум боролся с ненужными чувствами, пытаясь найти хоть какой-то выход и склониться в пользу наиболее безопасного решения. "Не выходи, ты знаешь, чем это кончится, ты ведь не пойдешь, да?","Если ты не выйдешь, ты не сможешь оценить обстановку, а вдруг случилось что-то непоправимое, ты так и не попытаешься ничего предпринять? Жалкая трусиха. У тебя не хватит силенок на это?". "Боже, помоги, дай знак". А время утекает. Не догонишь. В этот момент за стеной соседи, видно затеявшие ремонт (очень странно думать о том, что в эту самую секунду у кого-то все хорошо, когда буквально через стенку невесть что происходит), начали сверлить отверстие в стене, смежной с ее комнатой. Возможно, это каким-то образом поспособствовало тому, что откуда-то на стол упала старая-старая фотография. Она и мама. Она еще совсем маленькая. Оно было сделано до того, как отец начал заливать все свои неудачи алкоголем и превращаться в монстра. Да, какие они, должно быть, счастливые тогда были. Это было так давно, что и не вспомнить. Она берет в руки фото в красивой рамке, но до жути пыльной. Видимо, стояла в самом дальнем углу полки. Но когда она заметила деталь, которая никак не списывалась в общую картину, кровь в жилах застыла. Перестала циркулировать вообще. Холодный пот предательски выступил на лице. Откуда на ней свежая кровь? И почему вообще на ней кровь? И очень странно, что она на лице мамы. Черт, нет. Спохватившись, что все притихло, она до смерти испугалась. Рывком она преодолела расстояние от стола до двери, колеблясь всего секунду, открыла ее и побежала сломя голову на кухню, где должны были быть родители. Как говорилось ранее, судьба любительница злых шуток. Ибо произошедшее после иначе не назовешь. Влетев на кухню, она стала свидетелем жестокой картины: отец, нависший над телом матери, лежавшей, по всей видимости, без сознания (Боже, чтоб это было так), вдалбливался до кровавого мяса в мертвенно-бледное податливое тело, проводя кончиком большого кухонного ножа по груди, животу, спускаясь ниже к гениталиям, но не раня плоть. Она не успела вовремя себя сдержать, зная, что может напугать и ещё больше разъярить садиста-отца. Раздался вскрик, полный отчаяния и боли. Отец, находясь на пике физической разрядки, не заботясь о том, увидят ли его темные действа, услышал пронзительный звук и дрогнул, оставляя багровую полосу на животе матери. И вот он, твой знак, чертов засранец? Действительно ли это трагическое стечение обстоятельств - сказать неимоверно трудно. И этого ли она ожидала, пытаясь предотвратить что-то очень плохое? Кто знает, что бы было, останься она в своей комнате. Может отец, по неосторожности, не нанёс бы матери глубокий порез, который мог сыграть решающую роль в ее жизни. Но история не терпит сослагательного наклонения. И все-таки что же означала та кровь? Что ей стоит сидеть и не рыпаться или же действовать крайне быстро? Кто теперь скажет. Бедой ее было то, что она придала этому якобы божественному символу слишком большое значение. Она винила себя. Она ненавидела себя за тот случай. За то, что уничтожила их крупкое спокойствие, заключающееся в хотя бы здоровье единственного родного ей и более менее адекватного человека. Пусть до неё не было никому дела, она любила безвозмездно. До поры до времени. И одно можно было сказать точно. С тех пор, она перестала верить в бога. Символично, но имя ей было Ева.