***
- Бля, вы ебанутые, вообще понимаете, что мы делаем? - перед тем, как они совершат очередной ни вписывающийся ни в какие рамки морали или нравственности поступок, спрашивает Саша. Инициатор всей хуйни, что с ними случается. Естественно, вопрос был риторический, ибо все все прекрасно понимали. Именно с этой фразы начиналась любая заварушка, что происходила с этими четырьмя парнями, уже в 17 лет просаживающими печень и, как вы могли догадаться, свой и так не лихо соображающий мозг. Отвязные, отчаянные. Тупые. Как и все в 17 лет. - А нас точно не повяжут за такое? Не, ребят, мне мамка пиздов даст, я еще музыкалку закончить должен, мы зачекинились, что я буду выезжать на праздники в сопровождении баяна, ну вы помните, - еще один голос. Никита - самый, по-видимому, адекватный в их компании. Веселый, только когда нетрезвый, незанудный, только когда никогда. - Ну пиздос, Никитос, если нам всем не изменяет память, это ты выдал тогда философскую мысль, что Ницше бы ахуел, какие в России просвященные рождаются, - вечно остряк, вечно все помнит, собственной персоной Евгений. Самый хитровыебанный из всего их сборища. Если бы не его добродушие по отношению к друзьям, заебали бы жидовской кликухой. - Ты серьезно думаешь, что я пизданул бы это в адекватном состоянии? - Не, а че. «Молодость дана, чтобы пройти путь от саморазрушения к саморазвитию», - выпрямившись и приободрившись, цитирует его Женя. - Завернул пиздато-таки, горжусь, - не остался в долгу Никита. - В нашем случае, от саморазрушения к самоубийству, - усмехаясь, добавил четвертый член их компании. Самый циничный и пессимистичный, и, если цитирование Достоевского, будучи пьяным в ноль, считается показателем ума, то еще и соображающий. Можно просто Иван. - Оптимистичные планы на будущее - наше все, братишка, - весело ответил Александр. - Ну и долго лясы-то точить будем, девоньки? Аль передумали? - немного нервно спросил Женя, но никто этого, кажется, не заметил ввиду вечных подъебов со стороны друга. В глубине души ему все еще было не по себе от этой затеи, но подать вид - показаться трусом. И какого черта эта тупая баба вообще попалась сегодня им на глаза? - Да пора бы уже. Она через 10 минут заканчивает, значит, через 15 будет идти мимо Таниного подъезда, - как бы между прочим вставляет Ваня. В этот вечер он был предельно хмур и постоянно косился на часы, думая, что никто не замечает. Но зная его не первый год, ребята понимали его нервозность. Вообще, он не был злопамятным или агрессивным - лишь вспыльчивость и хорошая память этого парня не могла сравниться ни с чем на этом свете. А эти две составляющие образовывали бомбу замедленного, хотя нет, чересчур быстрого действия. И Боже храни тех людей, кто перешел ему дорогу. - И кстати, может объяснишь нам всем, почему вдруг тебя это так задело? Нет, в смысле, я бы тоже это так просто не оставил, но слегка припугнуть было бы вполне достаточно, - чуть притихнув, решился на этот интересующий всех вопрос Никита. Ну или только его, поскольку остальные за все время, что он обрисовывал им схему действий, ни разу, казалось, не задумались, какого хера нужно так жестко шутить над девчонкой. - По-моему, все здесь присутствующие знают, что она не из пугливых. А такую хуйню нужно на корню пресекать, бесит она меня, блять, - жестко отрезал Ваня. И вопросы отпали. Потому что знали не понаслышке, какой занозой в заднице может быть эта бестия. И это сыграло свою роль в решительности каждого.***
Темнело рано. На свет в домах было приятно наблюдать издали, желательно с какого-нибудь высокого здания, чувствуя ветер, веющий прохладой и ностальгией, с нотками грусти и сигарет. В такие моменты даже не осознаешь, зачем ты живешь и для чего вообще появился на свет. Есть только ты и умиротворяющая вечерняя колыбель природы, ради которой ты, казалось, мог бы даже сбежать из дома и ночевать на вокзалах, лишь бы прочувствовать, какого это - быть свободным. Какого это - быть не заложником каменных джунглей, а человеком, в самом биологическом смысле этого слова. Желание остаться одному на всей планете, чтобы изучить каждый уголок в одиночестве, переосмысляя бытие, выбивает тебя на секунду из жизни, заставляя слиться с чем-то высшим. С тем, чему и дела нет до всяких людских проблем. А потом дразнит, возвращая обратно, напоминая тебе, что ты лишь жалкий выкидыш общества. Ох, блять. И живу-то только потому, что храбрости на суицид не хватает.***
К счастью или же с точностью до наоборот, четыре крепких парня благополучно добрались до того самого, Таниного подъезда, у которого они и планировали совершить свое темное действо. Все изрядно помотанные за день были немного раздражены и, если бы не просьба друга, давно уже пошли бы домой, наплевав на выпадки дюже храброй девицы, дальше курить и рефлексировать, а того и на очередной движ. Однако, подкрепившись хмельными напитками, почувствовали себя более чем уютно, стоя на холодном воздухе и выдыхая горячий воздух, на ходу превращающийся в пар. Всю хуйню, что они когда-либо устраивали, они устраивали вместе. Оттого сейчас им было комфортно в компании. От осознания, что прикроют друг друга, ну или, в крайнем случае, отгребут пизды все вместе. - А она разве не должна была уже где-то здесь проходить? - Никита-таки немного замерз, стоя в своей короткой куртке, с подворотами, но высокими носками. Нет, а что. Он был вполне себе самостоятельным, до кэжуала далеко, но модником. В семь градусов тепла на улице. Пиздов мамка давала и за это тоже. - Уже две минуты, как должна была, - моментально отозвался Ваня, едва не перебивая. Нет, он вовсе не смотрел на телефон каждую секунду и, конечно же, не считал минуты до встречи. У него просто обессивно-компульсивное расстройство и ему кажется, что если он не будет вынимать телефон из кармана, пока не протрет карман, ну или телефон, что вполне возможно, до дыр, его день коренным образом переменится в наихуевейшую сторону. - Нихуя ты нервный, друг, - толкнул его вбок Женя. Эта ситуация его в некоторой степени забавляла, однако возбуждение от предвкушения под действием алкоголя брало верх над разумом. - Да наедалово это какое-то. Может твоя Танька тебе напиздела? Хуй знает, они как-никак подруги, - наворачивая круги вокруг лавочки у подъезда, вслух стал размышлять Саша. - У тебя слишком хорошие представления о женской дружбе, Александр, - засмеялся Ваня. - Ухт, блять, Иван. Если баба не променяла подругу на тебя и не стала палить ее маршрут до дома - это из области фантастики? - Порой бабы выше мужиков и честь свою поставить не могут, а тут, кхм, всего лишь подруга, - усмехнулся как-то по-грустному собеседник, - не понимаешь ты слабый пол, Санька. Саня ничего не стал отвечать. Умел же это пидор оставить последнее слово за собой и одной своей фразой дать пищу для размышлений. И все-таки, неглупый он. Далеко нет. Никита и Женя, не обращая внимания на разговоры друзей, которые, будто пластинка, играли на фоне, продолжали глушить пивас, самый дешевый, что был в палатке (ибо вы что думаете? У школьников есть лишние деньги? Хочу вас разуверить в этом), громко орать похабные шутки, видимо не понимая, что даже если какая-то девушка и захочет мимо них пройти, услышав эти оры, тут же развернется на 180 и обойдет их за 2 дома. Оббежит, лишь бы не быть ими замеченной. - Слышьте, это не она? И внезапно все четверо стихли, как не стихли бы где-нибудь на вписке, когда на хату стали бы стучаться соседи с целью вызвать специально обученных людей. По всей видимости, девушка глубоко ушла в свои мысли и даже не замечала, что творилось вокруг нее, потому что, когда ее окружили четверо высоких парней, она не сразу поняла в чем дело и какого, собственно, хера. Парни, будучи немного хитрее, вышли немного ей навстречу, на тропку подальше от фонаря. Эффект неожиданности подводил примерно никогда. Звучит пафосно, но на тот момент это было верным, как им казалось, решением (или не очень обдуманным). Немного отойдя от шока, она поняла, что эти либо ну очень смелые, либо по какой-то причине не изъявившие желания показать свои лица парни не просто бросают пыль в глаза, а действительно имеют с ней какие-то счеты. А это могут быть только одни люди. Они думают, я настолько тупая? Шаг - влево. Шаг - вправо. Вперед. Медленные движения по спирали с жалостливым лицом, вынужденные шаги за ней, и вот они все уже докружили до фонаря. Если хотят ебать без православной прелюдии, хоть пусть увидят мое ахуенное тело перед этим. Поздно осознав, чего она все-таки добивалась, Ваня отметил про себя, что неплохо даже и так. Пусть она и увидела их лица раньше задуманного, стоило признать, она действительно не как все обычные бабы. Эту будет трудно заставить дать добровольно. Для таких гордость является, блять, покровителем. В любом случае, Ваня далеко не простой персонаж в этой игре. Он стоит больше, чем она. И ему как два пальца об асфальт обольстить эту сучку, впоследствии опустив до такой степени, что, в отличие от него, ей хватит сил на самоубийство. Она ж у нас смелая девочка. - Евочка, зайка, ты что не рада встрече?