А может...

- Проснись, чудовище! - расталкивая меня в разные стороны, прохрипел чей-то голос. Спросонья я никогда не был склонен различать тоны и тембры голоса, но когда я открыл глаза и, приглядевшись, увидел Ринку, которой он принадлежал, мое пробуждение ускорилось до нельзя быстро. - Э... А чего это ты... - пытаясь собраться с мыслями проговорил я. - Я из-за тебя охрипла! - эти слова в сочетании с осипшим голосом подруги произвели устрашающее впечатление. Я бы, наверное, так и не понял, о чем идет речь, но взгляд мой пригвоздила потерявшая приличный вид куртка на диване в трех метрах от места, где, очевидно, деревянный пол радушно приютил мой сон этой ночью. - Ой... - постаравшись сделать виноватый вид ответил я спустя несколько секунд. И впрямь нехорошо вышло. Девушка отдала свою куртку парню, чтоб тот не промок, потому что спешил на встречу. Мало того: парень согласился. - Слушай, мне на занятия пора... Ринка, казалось, призывала вселенную наделить ее холодным оружием, чтобы отомстить за свой когда-то тоненький девичий голосок. Однако ограничилась легкой ухмылкой. - Ну тогда собирайся. И штаны не забудь надеть, - зачем-то напомнила девушка и, встав с колен, вышла за дверь. Я еще секунду анализировал сказанное, после чего заглянул под одеяло, роль которого успешно выполнял последние восемь часов домашний халат, мирно сушившийся на батарее в ванной до нашего с Ринкой прихода вчера вечером. А под халатом ничего не было. Кроме моего голого тела, невинно лежавшего в ожидании чуда. Чуда не случилось - Ринка куда-то дела мои штаны с трусами. - Не смешно! - заявил я в пустоту комнаты, надменно воцарившей по уходу девушки. Ветер приятно обдувал, лишая летний зной возможности насмерть замучить нас с Толиком. После вчера он говорил мало и только если его что-то спрашивали. Мое присутствие его, казалось, никак не напрягает. Хотя я ему ничего не ответил. Да и что было отвечать человеку, у которого домашнюю черепашку зовут Кошкой, я не знал до сих пор. - Спасибки, - улыбнулся я, забирая из рук друга пирожки, которые он молча протянул в мою сторону. Он явно обижался, но продолжал относиться ко мне по-прежнему. Наверное, именно такие качества я и ценю в людях, с которыми общаюсь. Повидло вырывалось наружу с обратной стороны, но я властно преграждал ему путь своим языком, отправляя беглеца в увлекательное путешествие по пищеварительному тракту. За этим процессом внимательно наблюдал Толька, сложив руки в замок и оперши на него подбородок. Меня это нисколечко не смущало, и я продолжал заниматься любимым делом, сидя за деревянным столом под нашим с ним дубом. - Слушай, как думаешь, сколько ему уже лет? - поинтересовался я у молчаливого наблюдателя, задрав голову кверху. За листвой дерева солнце проблескивало лучами по сухой земле. - Он не очень широкий, значит молодой. Не больше двухсот, - заключил мой друг, вероятно, для приличия повернувший голову в сторону дуба, потому что отлично знал, как он выглядит. Мы не первый год приходим сюда после занятий, чтобы отдохнуть от шума и людей. - Когда мы снова встретимся? Я немного потупил взгляд, хотя и привык к странным вопросам от странного парня, с которым дружу вот уже десять лет. Он был младше меня на год, когда пошел в первый класс. Мы крепко сдружились. И все это время он ни разу не позволял себе не спросить о следующей нашей встрече, под которыми он понимал привычные походы к нему домой. Обычно, это были тихие вечера, которые мы заполняли просмотром фильмов, лежанием на диване и прочими невинными занятиями. До вчерашнего дня, когда он задал мне тот самый вопрос, ответ на который я не могу дать до сих пор. - Ну, у меня завтра вечер свободный, - почесав затылок, весело ответил я. - Значит не сегодня... - тихо заключил собеседник. И голос его дрогнул, а взгляд упал на землю. - Тол... - осторожно ответил я, - Тол, ты только не обижайся... Но на свой вопрос ты ждешь ответа, которого я не знаю. Толик никак не отреагировал. Он сидел, опустив голову, не стараясь взглянуть на меня. А я знал, что этот ответ ему очень важен.