"— В жизни мы можем совершать много ошибок, — сказал адвокат. — Кроме одной: той, которая для нас разрушительна." (с) Пауло Коэльо.
Лабиринт, проклятый лабиринт. Как же я устал вечно искать выход в нем. Направо, прямо, два раза налево, вниз по ступенькам и вновь направо. Черт! Госпожа будет недовольна! Где же он? Черт, черт, черт! Я не могу искать его без помощи «основных» ресурсов тела! Время все ближе и ближе к 6 утра… Он скоро проснется… О Боги, он не должен знать о путешествиях разума! Как же сложно жить в теле 11-летнего мальчика! Полное слияние избавило бы от кучи проблем. Госпожа! Пусть мальчишка примет меня и сам доведет твою волю до конца! Я устал уже каждую ночь бродить по лабиринтам этого психопата! Что? Он сейчас не в состоянии? Ты недооцениваешь его! Не забывайте моя леди он — это я! Тогда, в 11 лет, я смог заполучить артефакт пусть и неосознанно, чем он хуже меня? Мне помогали? А чем ты хуже плешивого старика? Даже если Вы не сможете помочь ему, то всегда есть Лорд! И в конце концов моя память сольется с его памятью полностью. Госпожа, я клянусь, Он не узнает ничего важного, о чем так сильно ты и Лорд умалчиваете. Заклинания? Древняя магия? Госпожа, Вы же и сами понимаете, что он сейчас не осилит ее. Ядро только начало формироваться и принимать Нас. Хорошо, что мне пообещать? Я не могу этого сделать! Снейп должен умереть! Но… Хорошо! Клянусь магией и собственным посмертием, что постараюсь не убить Северуса Снейпа до «своего» совершеннолетия, а так же приложу все силы чтобы Лорд лично не прибил этого высокомерного выскочку! Да будет так, моя Госпожа!***
Ночь была прекрасна. Темное чистое небо, что украшали миллиарды звезд, словно покрывало доброй матери укрывало эту грешную землю. Вечный спутник земли, отражаясь в водах Черного Озера, как всегда освещал дорогу многим странникам. Ночные звери и птицы вышли в мир, дабы сполна вкусить жизнь. Для них свет являлся некой клеткой, когда как тьма даровала то самое чувство свободы и красоты мира. Ночное светило с миром принимало тех, для кого Солнце навсегда было вычеркнуто из жизни. Многие звездочеты, предсказатели и пророки показывали миру свой талант именно под сводами безупречного ночного неба. Вот и сейчас старый кентавр, куря длинную трубку, глядел на созвездия, пытаясь определить будущее. Внезапно одно из небесных тел ярко сверкнуло красным цветом, чтобы потом вновь превратиться в белый матовый цвет. Лоб кентавра наморщился, словно случилось нечто, чего случиться никак не могло. Из глубины леса на опушку перед старцем вышел белоснежный конь с черными, как смоль, глазами. Его грива спускалась почти до земли, а копыта светились алмазно-жемчужным цветом. С бойкой ловкостью кентавр склонил свои копыта и голову перед зверем, аура которого излучала власть и силу. — Кентавры пойдут за тобой и твоим повелителем, Вестник! Клянемся в верности нашему лорду! Боевой конь кивнул своей головой представителю старой расы. После чего опушку, где находился старец и вестник, осветило ярким белым светом, а после на ней остался лишь кентавр. — Значит, первая печать рухнула окончательно, а Завоеватель нашел себя, и переустройство мира скоро начнется, — размышлял шаман и вождь древнего племени, — Нужно быть готовым. Я не ожидал, что столь значимое событие для народов начнется настолько рано. Старый вождь поднялся с земли и медленно побрел в свой шатер. Необходимо было связаться с остальными стадами, что займет не один месяц, а сейчас кентавр хотел лишь отдохнуть.***
— Остров проклятых. О, Боги, как давно я тут не был! Замечательно, это же замечательно! Дементоры — мои старые-старые друзья! У нас есть дела, которые никоим образом не терпят отлагательств! Госпожа, вы ведь наблюдаете, наблюдаете? Мальчик медленно ходил под сводами древнего замка. Его зеленые глаза светились безумным огнем. Он был здесь, он определенно тут был! Знакомые коридоры, повороты и своды. Вот разрушенная галерея, а вот камеры заключенных, что когда-то были удобными гостевыми комнатами вековой крепости. Дементоры не трогали парнишку. Они попросту не обращали на него внимания, что было довольно странно. Обычно дементоры с удовольствием лакомились эмоциями счастливого человека — для них это был самый изысканный деликатес из всех, что могло подарить им наслаждение. А тут… Радостный 11-летний мальчик, который один, босиком бродит по самой охраняемой тюрьме Англии, еще и с безудержным весельем в глазах. Но стражи просто плыли мимо, иногда задерживаясь около мальчика, чтобы после подплыть к следующему заключенному. — Так. Теперь наверх по лестнице и вуаля! Моя камера! Как же много я осознал здесь. Но ничего, скоро и ты осознаешь и поймешь истину. Ты станешь великим, Гарольд Певерелл, и уж я-то тебе точно в этом помогу. Ну изменится чуточку характер, не беда, тебе это пойдет только на пользу! Так, сверимся с часами, — тут молодой маг взглянул на звезды, что виднелись из маленького оконца камеры, в которой он когда-то пребывал, — да, пожалуй, пора. Друзья, вы знаете наставления Госпожи, у нас каждая секунда на счету! — вокруг мальчика никого не было, но он-то знал, что древний остров его прекрасно услышал.***
— Сэр! — аврор, подбежал к пожилому мужчине, вытянулся в тонкую скрипичную струну и выполнил воинское приветствие английских гвардейцев, — разрешите доложить? Мужчина внимательно смерил взглядом молодого бойца, затем хлебнув из серебристой фляжки крякнул: — Докладывай, малец! Что произошло? — Сэр, мистер Крауч вызывает Вас в Азкабан! Также, он просил Вам передать вот это! — аврор протянул старшему по званию небольшой, скрепленный сургучной печатью с эмблемой «ММ», конверт. Мужчина резко распечатал конверт и углубился в чтение письма. Чем дольше он читал, тем мрачнее становилось его лицо. В какой-то момент шрамы, что покрывали большую часть его лица, превратились в легкие белесые нити и, если бы не красное от гнева лицо «вояки», можно было и вовсе решить, что наследия былых подвигов и битв нет и никогда не было. — Ну, Барти, — пробормотал «Грозный Глаз», именно так его называли подчиненные в отделении Аврората магической Британии, — ну, сукин сын… Боец, слушать команду! Саламандера младшего и курсанта Диггори ко мне! После отправляйся к Краучу и передай, что если это злая шутка, то его сын в жизни не поступит в аврорат! Аврор кивнул и незамедлительно отправился выполнять приказ. Не прошло и минуты как перед Грозным Глазом возникли в вихре аппарации Тесей Саламандер младший и Амадей Диггори. Аластор строго, по-отцовски, посмотрел на своих подчиненных: — Мы отправляемся в Азкабан. Вы идете со мной в качестве сопровождения. В случае опасности разрешаю применять непростительные. Все всё поняли? Ну что же, пошли! Будьте настороже! Постоянная бдительность! — трое магов немедленно отправились на мрачный остров в водовороте групповой аппарации.***
Бартемиус Крауч — глава Департамента по магическому законодательству, нервно ходил по каменному полу древнего замка-тюрьмы, что располагался на одноименном острове Азкабан. То, что случилось нынешней ночью, можно было назвать лишь одним словом — катастрофа. Выпивая уже какой стакан Огденского виски Крауч рассуждал о том, что скажет ему общественность, узнав о происшедшем. Внезапно хлопок аппарации вывел главу Департамента из состояния задумчивости. — Барти, черт тебя дери, что это значит?! — Аластор Грюм швырнул недавно прочитанное письмо прямо в грудь Краучу, — это шутка? Такого быть не может! Взмахом палочки Бартемиус призвал второй стакан и щедро плеснул в него огненную жидкость, после налил и себе. Выпив стакан залпом, Крауч медленно стал говорить, словно рядом сидел секретарь и вел за ним протокол некоего следствия. — Сегодня, после полуночи, как только луна полностью осветила проклятый остров, стражами Азкабана была выполнена массовая казнь более 150 преступников. Все они пребывали здесь не полные сроки за малой и средней тяжестью преступлений. После «пира» дементоры поднялись на самую верхнюю башню, где располагаются камеры самых опасных преступников, но видимо из-за того, что сейчас те камеры пустуют, стражи не нашли своих новых жертв. Подлетев к шпилю башни на протяжении получаса дементоры словно разглядывали луну, чтобы после вновь вернуться к своей работе охранников Азкабана, — договорив то, что и хотел сказать, Крауч вновь налил себе виски и выпил залпом, Грюм присоединился к нему, — Аластор, скажи мне, что нам делать?***
Дамблдор сидел в собственном кабинете словно на иголках. Он не знал, с чем это связано, но чувство тревоги словно разрывало пространство. Еще сны, странные сны, стали мучить главу Визенгамота. Величайшему светлому волшебнику снилась война. Даже не так. Бойня! Четыре стороны, четыре повелителя, четыре великих волшебных артефакта, что могли превращаться в благородных коней. Всадники! Это были без сомнения всадники! И они раздирали этот мир на части. Альбус пытался всмотреться в лица истинных королей, но пространство будто насмехалось над ним, искажая фигуры и голоса. Дамблдор все никак не мог понять, кто стоял пред ним. Ни пол, ни голос ни даже цвет и состояние одежды — все было развеяно временной аномалией. Но больше всего его поразило то, что смотря на свои руки и тело, он ничего не видел — призрак, даже не так — ничто, вот кем он был в этом сне! И вот сейчас, в эту безупречную ночь, ему в сердце словно стрела влетела. Величайший светлый маг, сидя в своем кабинете, испытывал древний первобытный страх. Дамблдор прекрасно знал это ощущение. Оно означало, что его враг, личный враг, наконец-то увидел свет в этом мире. А это значит что-либо Том, либо Гарольд будут отсутствовать этой ночью в замке. Кто-то из них вспомнил себя, а если так, то их следовало немедленно убрать с шахматной доски! Не долго думая, директор немедленно вызвал к себе декана Слизерина. Тем временем, Фоукс, сидя на насесте, также беспокойно вертел своей пернатой головой. Древний феникс столько столетий ждал возрождения собственного брата и вот наконец-то кто-то добровольно пустил изначальную тьму в собственное сердце! Тот кто страдал, кто был предан, кто когда-то умер и тот кто возродился заново! Для Фоукса это означало как начало великой битвы, так и возможное скорое возрождение отца! О, как же огненная птица мечтала об этом на протяжении многих и многих веков.***
Том Реддл, осведомленный о плане Госпожи и Поттера из собственного мира, решил действовать быстро и осторожно. Бывший Темный лорд прекрасно осознавал последствия ритуала, проведенного в Азкабане, о том, какие силы были выпущены на свободу ради будущего Певерелла. Сейчас лорд Гонт находился в спальне Гарольда и, сидя за его столом, писал ему же письмо. Тот, кто был до этой ночи не прочел бы его, но Гарольд из его мира прекрасно знал как обойти то небольшое, но весьма вредное проклятие, что Том наложил на письмо. Дописав все что хотел, Том незамедлительно выпил оборотное зелье с волосом юного хозяина и после пространственными чарами скрыл все свои вещи в комнате Поттера. Сделав все необходимое Лорд Судеб притворился спящим Гарольдом Поттером. Как только голова Тома-Гарольда коснулась подушки, в комнате раздался резкий, обрывистый и настойчивый стук в дверь спальни. Пара минут притворства спящим — и вот уже дверь спальни открывается приказом директора, и в комнату вбежали декан факультета Слизерин и величайший светлый волшебник последнего века. — Гарольд, все хорошо? Почему вы молчите? — Слизнорт был напуган. Настолько настойчивой просьбы от директора он не слышал уже очень давно. А побег Томаса Гонта лишь добавило масла в огонь. — Гораций, друг мой, успокойтесь, мальчик спит — директор попытался было прочесть мысли Гарольда, понадеявшись, что во сне его ментальный блок будет слабее, но получил такой же яростный отпор, как и во время распределения. Тьма круглосуточно охраняла разум своих подчиненных, — Гарольд, Гарольд… Поттер! Том в обличие Гарольда резко подскочил над кроватью: — Ой, директор, это вы? Профессор Слизнорт? Секунду, прошу прощения, — Гарольд моментально встал и бегом направился в ванную комнату. Умывшись и приведя себя в порядок, мальчик вышел из уборной и сел на стул перед директором и профессором зельеварения, ожидая дальнейших событий. Первым не выдержал Дамблдор. — Гарольд, ты ведь знаешь профессора Гонта-Реддла? — взгляд голубых глаз выражал лишь беспокойство, но Томас прекрасно знал человека, что стоял перед ним — лис, хитрый лис, с ним надо быть осторожным. — Конечно директор, это же наш преподаватель по защите от темных сил, но, увы, у нас с ним не было еще уроков. — А ты знал его раньше? Возможно, знаешь кто такой Воландеморт? — директор шел ва-банк, он должен был понять кто перед ним Гарри Поттер из его мира или же Гарольд Поттер счастливчик этого мира. Лорд Судеб сразу же понял к чему этот допрос и именно поэтому у директора не было и шанса. — Прошу прощения директор, но нет. Я не был знаком раньше с профессором Гонтом и уж тем более не слышал ни о каком Воландеморте. Не подскажете кто это? — В другой раз мой мальчик, ты слишком мал еще чтобы знать это. В будущем возможно я и расскажу тебе эту историю. А теперь прошу нас простить, но у нас с Горацием Слизнортом еще много дел. Извини, что потревожили тебя. До завтра, Гарольд. Альбус и декан Слизерина встали и вышли из комнаты Поттера, предварительно закрыв дверь за собой. Гарольд-Том улыбнулся. Их игра прошла незамеченной, теперь тут родится свой Темный Лорд. Конечно же фальшивый, но все же. Директор отвлечется от Певерелла, а сам Гарольд получит то, к чему стремилась его душа уже много много лет. Тем временем Дамблдор и Слизнорт поднимались обратно в кабинет директора. Гораций не понимал чего так боится Альбус, а глава Визенгомота не хотел делиться своими догадками с коллегой. В итоге пара прошла до кабинета молча, каждый думая о чем-то своем. Но не успел Дамблдор открыть двери собственного кабинета, как к нему на плечо села серая неясыть, держа в клюве письмо с печатью Министерства магии. Забрав письмо, директор тут вскрыл его и спешным шагом зашел внутрь кабинета. Вслед за ним, переваливаясь словно маленький тюлень, вбежал декан Слизерина. Читая письмо, Альбус все больше и больше впадал в состояние ярости. Кто бы мог подумать здешний Том Реддл оказался гораздо способнее, чем его «зеркальное» я из другого мира. Так хитро обставить всех и каждого. Если бы Дамблдор не знал Лорда Судеб, он бы подумал что это некто другой. Скажем, хм, Грин-де-Вальд. Уж тот-то мог так обставить и директора, и министерство. Но Геллерт мертв и, судя по всему, его убил тот же Том-мать-его-Реддл. Что же делать? Доказательств нет, есть только предположения. Министерство слушать его не станет, придется вновь собирать Орден Феникса. — Альбус, что происходит? — Слизнорт все же задал интересующий его вопрос — А? Аа… Гораций, я уже и забыл о тебе… Проблемы, мой друг, глобальные проблемы. — Но причем тут Томас Гонт? — Он — главная проблема. Тьма поднимает свои крылья, Гораций, и только Богу известно во что все это выльется. Но Томас уже сделал первый шаг. К великому сожалению, у меня нет никаких мало-мальски пригодных доказательств, но предчувствие меня редко обманывало, — Альбус говорил медленно, но убедительно, — Гораций, пожалуйста, вызови к завтрашнему дню Пруэттов, Боунсов, Дирборна, Грюма, Маккинонов, Долгопупсов и, пожалуй, Поттеров. Я хочу обрисовать им ситуацию и предложить, как и тебе, нечто очень важное. А теперь иди, мне необходимо побыть наедине с собой. О событиях, изложенных в данном письме, — седовласый маг потряс пергаментом перед лицом декана, — ты узнаешь завтра либо из газеты, либо же со слов самого Грюма. Гораций, глубоко шокированный реакцией Дамблдора, вышел из кабинета, а Альбус, вытянув нити воспоминаний волшебной палочкой, поместил их в Омут памяти и начал методично проглядывать все воспоминания о Томасе Марволо Гонте-Риддле с момента их знакомства тут. Этот враг был слишком умен и хитер для него.***
Гарольд лежал на поляне Запретного Леса и спал крепким сном. Вокруг него мелькала дымка из тьмы, а также багровые лучи магии крови и изумрудные тления некромантии. Луна освещала бледное лицо Певерелла, делая его и так аристократичные черты лица еще более изящными и плавными. План Гарри Поттера из Азкабана и Великой Госпожи прошел без сучка и задоринки. Сейчас сознания сплетались друг с другом образуя новую личность, а Тьма контролировала процесс создания разума. Госпожа не хотела, чтобы Гарольд узнал о своем главном враге раньше отведенного срока, но также ей был жизненно необходим артефакт Фламеля, который тот спрятал в пещерах Крита. Четвертый Всадник должен войти в этот мир, иначе шахматная игра с братом будет полностью проиграна, а этот мир, как и прошлый, будет уничтожен невеждами и лгунами. Кукла Светоносного должна быть уничтожена, а свет, несомый братом должен уйти в межмирье. Как жаль, что Отцу сейчас не до своих детей и их бесконечных игр… Внезапно, глаза Поттера открылись. Очи, что когда-то были цвета весенней листвы превратились в холодный изумруд с ярко красным мерцанием в зрачках. — Ахахах, наконец-то! Теперь то можно и повеселиться, — Гарольд Чарльз Певерелл-Поттер улыбался безумной улыбкой глядя в бесконечное звездное небо.